ЖК Жилой Дом пр. Чехова Ростов-на-Дону, цены на квартиры в жилом комплексе Жилой Дом пр. Чехова
- Домострой
- Новостройки Ростова-на-Дону
- Кировский район
- Жилой Дом пр. Чехова
Наш менеджер расскажет о похожих предложениях и вместе с вами подберет подходящие варианты
Получить предложения Посмотреть все квартиры в продажеИпотека от 7.5%Новостройки рядом
- ЖК «Соколова, 68» от 4,1 млн ₽
- ЖК «Пушкин» от 7,9 млн ₽
- ЖК «Два капитана» от 10,5 млн ₽
Местоположение и инфраструктура
Дом сданДом сданХод строительства
март 2021
март 2021
март 2021
март 2021
О жилом комплексе
ЖК «Дом на пр.
Чехова» представляет собой многоквартирный односекционный жилой дом бизнес-класса. Находится новостройка в самом центре Ростова-на-Дону на проспекте Чехова, 51, 53.
В 17-этажном доме на 101 квартиру планируют разместить помещения общественного назначения. Плюс, для владельцев машин предусмотрена подземная автостоянка на 20 мест.
Конструкция дома изготовлена из монолитного железобетона. Фасад выполнен из облицовочного кирпича, а окна — из однокамерного стеклопакета. В одноподъездном доме предусмотрено два лифта.
Застройщик намерен завершить строительство жилого комплекса к концу 2020 года.
Ипотечный калькулятор
Предложения банков
7.5 %
24473 ₽
30 лет
Документы
Проектная декларация от 09.12.20Разрешение на ввод в эксплуатацию от 31.03.21Проектная декларация от 2022-04-01
Наш менеджер расскажет о похожих предложениях и вместе с вами подберет подходящие варианты
Получить предложения Посмотреть все квартиры в продажеИпотека от 7.
5%Жилые комплексы «Сокол» Семейная ипотека 3,9%
Настоящий дом Чехова в Таганроге, о котором мало кто знает
Домик Чехова в Таганроге, в котором он появился на свет и прожил всего лишь два первых года жизни (и, конечно, вряд ли вообще помнил этот дом), очень широко известен.
Изображения белого домика под зелёной крышей с фасадом в четыре окошка печатают в литературных журналах, изображают на таганрогских сувенирах.
Магнитик с изображением дома, в котором родился А. П. Чехов
Этот дом уже почти век (с 1924 года) – музей. И первым делом все туристы едут сюда.
Самый известный домик Чехова в Таганроге
Не менее известна и лавка Чеховых. Там тоже давно водят экскурсии… А ведь это здание тоже не принадлежало семье Чеховых, отец будущего писателя арендовал его.
Лавка Чеховых в Таганроге
И мало кто знает, что кроме этих двух домов, никогда не принадлежащих семье Антона Павловича, в Таганроге есть ещё один дом Чехова.
Настоящее родовое гнездо писателя, приобретённое ещё его дедом. Дом по адресу: улица Розы Люксембург (бывшая Конторская), 77.
Единственное домовладение в Таганроге, которое действительно принадлежало семье писателя. Остальные дома Чеховы всего лишь снимали.
Настоящий дом Чехова, принадлежавший семье писателя
Всего в мире, в России и за рубежом, 12 чеховских музеев. Родной дом Чехова стал тринадцатым.
РОДОВОЕ ГНЕЗДО ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНОГО ПИСАТЕЛЯУчасток, на котором стоит настоящий дом Чеховых, в 1841 году купил дед будущего писателя. Затем, в 1874-м, Павел Егорович, отец Антона Чехова, построил здесь дом.
В этом небольшом одноэтажном особняке будущий писатель прожил почти 6 лет.
Вход в родовое гнездо А. П. Чехова
Здесь гимназист Антоша Чехов написал свои первые рассказы. Сидя у окон, выходящих на Конторскую улицу, он работал над рукописным журналом «Заика», создавал комедии «Нашла коса на камень», «Недаром курица пела» и начал рабу над драмой «Безотцовщина»…
В этом доме произошло становление классика русской и мировой литературы.
На стене висит мемориальная табличка: «С этим домом связаны годы юности и первых литературных проб будущего писателя А. П. Чехова. 1874 – 1879».
Мемориальная табличка на стене дома
Здесь Чехов пережил одни из наиболее тяжёлых лет жизни. Казалось бы, после годов по чужим углам, семейство наконец-то обрело собственный дом. Но счастья в нём не было. Вскоре после постройки дома, отец Чехова попал в огромные долги, и, бросив всё: новый дом, семью, друзей, торговлю – бежал в Москву.
Позднее в столицу перебралась жена с четырьмя детьми. В опустевшем доме остался только юный Антон Чехов. Он не мог уехать вслед за всеми, потому что ему надо было окончить гимназию. Подросток оставался жить в своём родном доме, к тому времени заложенном и перезаложенном за долги, на правах квартиранта, фактически на грани нищеты.
Гимназия, в которой учился А. П. Чехов
Кто знает, может именно это тяжёлое время пробудило в нём писательский талант. Ведь пусть хоть и немного, но юноше платили за его первые рассказы…
Сам Чехов этот дом не любил.
Проживший здесь три года в полном одиночестве, писатель в 1887 году вспоминал своё родовое гнездо такими словами: «Глядеть на него скучно, а иметь его я не согласился бы ни за какие деньги».
Колодец во дворе дома Чехова по улице Р. Люксембург
Долгие годы в этом доме жили люди, хозяева сменялись один за другим. Но не так давно город выкупил его и передал Таганрогскому государственному литературному и историко-архитектурному музею-заповеднику. Дом отреставрировали и открыли для посетителей.
Как найти. Дом Чехова находится по адресу: ул. Розы Люксембург, 77.
Дом Чехова на карте (карта интерактивная, можно уменьшать, увеличивать, двигать):Посещение платное.
Пока что тут нет постоянной экспозиции. Создать музей – дело долгое. Но тут проходят выставки, посвящённые Чехову.
Сад во дворе дома Чехова
На одной из таких выставок я была этой осенью. Она была посвящена Чехову, его жене, проблемам творчествам, и раскрыта через необычную собачью тематику.
Наверняка когда-то тут появится музей, посвящённый становлению великого писателя в этом доме, непростым годам его жизни в Таганроге.
А вы знали про этот дом? Если нет – посетите.
Ещё интересные статьи о путешествиях по Ростовской области:Путешествия выходного дня в Ростовской области
Таганрог – Таганий рог
Домик Чехова в Таганроге: место, куда стремятся люди со всего мира
Музей градостроительства и быта города Таганрога
Богудония, рыбацкий района Таганрога, который многие называют трущобами: ожидания и реальность
Длинный каньон — чудо Каменского района
Лысогорка в Ростовской области, меловые горы над прудом
Легенды Авиловых гор
Достопримечательности Ростовской области: Ближние скалы
Все материалы сайта «Дороги мира» — авторские.
Большая просьба не брать статьи и фотографии без письменного разрешения автора и администрации сайта.
© Галина Шефер, сайт «Дороги мира», 2021. Копирование текста и фото запрещено. Все права защищены.
Спасибо, что поделились ссылкой на этот пост в соцсетях!
Это помогает сайту развиваться!
В загородном доме Антона Чехова
ПАВЕЛ ИЛЬИЧ РАШЕВИЧ ходил взад и вперед, тихо ступая по полу, покрытому русскими пледами, и отбрасывая длинную тень на стену и потолок, а его гость Мейер, помощник следователя, сидел на диване, подтянув одну ногу под он курит и слушает. Часы уже показывали одиннадцать, и в соседней с кабинетом комнате слышались звуки накрываемого стола.
— Что ни говори, — говорил Рашевич, — с точки зрения братства, равенства и прочего, Митька-свинопас, пожалуй, такой же человек, как Гёте и Фридрих Великий; на научной основе, имейте мужество посмотреть фактам в лицо, и вам станет ясно, что голубая кровь не есть простой предрассудок, что это не женское изобретение.
Голубая кровь, батенька, имеет историческое оправдание , и не признавать его, по-моему, так же странно, как не признавать рога у оленя. С фактами надо считаться! до сих пор тешитесь иллюзиями равенства, братства и проч.; я неисправимый дарвинист, и для меня такие слова, как родословная, аристократия, благородная кровь, не пустые звуки».
Рашевич проснулся и говорил с чувством. Глаза его блестели, пенсне не держалось на носу, он все нервно пожимал плечами и моргал, а при слове «дарвинист» весело глядел в зеркало и обеими руками расчесывал седую бороду. Он был одет в очень короткую и потертую куртку и узкие брюки; быстрота его движений, его бойкий вид и укороченный жакет казались ему несоответствующими, а его большая миловидная голова с длинными волосами, напоминавшими епископа или поэта-ветерана, казалось, была прикована к телу высокий, долговязый, жеманный юноша. Когда он стоял, широко расставив ноги, его длинная тень напоминала ножницы.
Он любил поговорить, и ему всегда казалось, что он говорит что-то новое и оригинальное.
В присутствии Мейера он ощущал необыкновенный поток настроений и наплыв идей. Он нашел следователя сочувствующим, и его возбуждали его молодость, здоровье, хорошие манеры, достоинство и, главное, его сердечное отношение к себе и своей семье. Рашевич не был любимцем своих знакомых; обыкновенно его сторонились и, как он знал, уверяли, что жену свою в могилу своими разговорами вгнали, а его за спиной называли злобной тварью и жабой. Мейер, человек незнакомый с округой и беспристрастный, навещал его часто и охотно и даже был известен тем, что говорил, что Рашевич и его дочери были единственными людьми в округе, с которыми он чувствовал себя так же дома, как и со своими. Рашевичу он тоже нравился, потому что он был молодым человеком, который мог бы подойти его старшей дочери Жене.
И вот, наслаждаясь своими мыслями и звучанием собственного голоса и с удовольствием глядя на пухлого, но стройного, аккуратно стриженного, правильного Мейера, Рашевич мечтал о том, как он устроит замуж свою дочь за хорошего человека, и тогда как все его заботы о поместье перейдут к его зятю.
— По-моему, не может быть сомнения, — продолжал Рашевич, все больше и больше воодушевляясь, — что если Ричард Львиное Сердце или Фридрих Барбаросса, например, храбр и благороден, то эти качества перейдут по наследству. своему сыну, вместе с извилинами и бугорками мозга, и если мужество и благородство души сохранится в сыне посредством воспитания и упражнений, и если он женится на принцессе, которая также благородна и храбра, то эти качества будут передаться его внуку и т. д., пока они не станут родовым признаком и не перейдут органически в плоть и кровь Благодаря строгому половому отбору, благодаря тому, что родовитые семьи инстинктивно остерегались брака с нижестоящими, и юноши высокого ранга не женились на ком попало, высокие, душевные качества передавались из поколения в поколение в своей полной чистоте, сохранялись и с течением времени через упражнение возвышались и возвышались.
Рашевич остановился, обеими руками расчесывая бороду; его тень тоже неподвижно стояла на стене, похожая на ножницы.
«Возьмите теперь матушку-Россию», — продолжал он, засунув руки в карманы и вставая то на пятки, то на носки. «Кто ее лучшие люди? Возьмите наших первоклассных художников, писателей, композиторов… Кто они? Все они были дворянского происхождения. Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Гончаров, Толстой, они не были дьячковыми детьми».
— Гончаров был купцом, — сказал Мейер.
— Ну, исключение только подтверждает правило. К тому же гениальность Гончарова вполне оспорима. Но опустим имена и обратимся к фактам. Что бы вы сказали, батюшка, например, на этот красноречивый факт: когда один из толпы пробивается туда, куда ему прежде не допускали, в общество, в мир учености, литературы, в земство или в суды, заметьте, сама природа прежде всего отстаивает высшие права человечества , и первый вступает в войну с чернью.Как только плебей загоняет себя в место, ему не годное, ибо он начинает болеть, чахнуть, сходить с ума, и вырождаться, и никуда находим ли мы столько тщедушных, невротических развалин, чахоточных и всяких голодающих, как среди этих милых.
Что это, пустяк! Нынче, мой милый, девчонка двенадцати лет замышляет завести себе любовника, а все эти самодеятельные спектакли и литературные вечера — выдумано только для того, чтобы облегчить богатому купцу взять девушку себе в любовницы… Матери продают своих дочерей, и люди не стесняются спрашивать у мужа, по какой цене он продает свою жену, и можно торговаться. сделка, знаете ли, моя дорогая…Мейер, который все это время сидел неподвижно и молчал, вдруг встал с дивана и посмотрел на часы.
— Прошу прощения, Павел Ильич, — сказал он, — мне пора идти.
Но Павел Ильич, не закончивший своего выступления, обнял его и, насильно посадив на диван, поклялся, что не отпустит его без ужина. И опять Мейер сидел и слушал, но смотрел на Рашевича с недоумением и беспокойством, как будто только теперь начинал его понимать. На его лице выступили красные пятна. И когда наконец вошла служанка и сказала им, что барышни просят их к ужину, он вздохнул с облегчением и первым вышел из кабинета.
За столом в соседней комнате сидели дочери Рашевича, Геня и Ираида, девочки лет двадцати четырех и двадцати двух, соответственно, обе очень бледные, черноглазые, одного роста. Волосы у Жени были распущены, а у Ираиды — высоко на голове. Прежде чем что-нибудь съесть, они выпили каждый по рюмке горькой настойки с таким видом, как будто выпили ее нечаянно в первый раз в жизни, и оба смутились и расхохотались.
— Не шалите, девочки, — сказал Рашевич.
Женя и Ираида разговаривали друг с другом по-французски, а с отцом и гостьей — по-русски. Перебивая друг друга и смешивая французские слова с русскими, они стали быстро рассказывать, как как раз в это время в августе, в прежние годы, они отправлялись в школу накопительства и как это было весело. Теперь деваться было некуда, и приходилось сидеть у себя дома на даче и лето и зиму без перемен. Такая тоска!
— Не шалите, девочки, — снова сказал Рашевич.
Он сам хотел говорить. Если другие люди разговаривали в его присутствии, он страдал от чувства, похожего на ревность.
— Так вот как, мой милый мальчик, — начал он, ласково глядя на Мейера. «По простоте и доброте сердца нашего и из страха быть заподозренными в отсталости, мы братаемся с, извините, всякой шушерой, проповедуем братство и равенство с ростовщиками и трактирщиками; но если мы бы только подумали, мы бы увидели, как преступно это добродушие. Мы довели дело до того, что судьба цивилизации висит на волоске. Милый мой, то, что наши предки приобрели в течение веков, будет быть завтра, если не сегодня, оскорблены и уничтожены этими современными гуннами…»
После ужина все пошли в гостиную. Женя и Ираида зажгли свечи на рояле, достали ноты. . . . Но их отец продолжал говорить, и нельзя было сказать, когда он кончит. С тоской и досадой смотрели они на своего эгоиста-отца, которому удовольствие болтать и показывать свой ум было, очевидно, дороже и важнее счастья его дочерей. Мейер, единственный молодой человек, когда-либо приходивший в их дом, пришел — знали они — ради их очаровательного, женского общества, но неугомонный старик овладел им и не давал ему отойти ни на шаг.
.
— Как рыцари запада отражали нашествия монголов, так и мы, пока не поздно, должны объединиться и вместе ударить по врагу, — продолжал Рашевич тоном проповедника, подняв руку. правая рука. — Да явлюсь ли я сброду не Павлом Ильичем, а могучим, грозным Ришаром Львиное Сердце. Откажемся от небрежной сентиментальности, довольно! подходит к нам плебей, мы бросаем ему прямо в уродливое лицо какую-то небрежную фразу: «Прочь лапы! Возвращайся в свою конуру, дворняга!» прямо в его безобразное лицо, — продолжал радостно Рашевич, щелкая перед собою кривым пальцем. «В его уродливом лице!»
— Я не могу этого сделать, — сказал Мейер, отворачиваясь.
«Почему бы и нет?» Рашевич ответил бойко, ожидая продолжительного и интересного спора. «Почему нет?»
«Потому что я сам ремесленник!»
Сказав это, Мейер побагровел, шея как будто распухла, а в глазах действительно блестели слезы.
— Мой отец был простым рабочим, — сказал он грубым, отрывистым голосом, — но я не вижу в этом дурного.
Рашевич страшно растерялся. Ошарашенный, как будто его поймали на месте преступления, он беспомощно смотрел на Мейера и не знал, что сказать. Женя и Ираида покраснели и склонились над своей музыкой; им было стыдно за своего бестактного отца. Минута прошла в тишине, и было ощущение невыносимого дискомфорта, когда вдруг с какой-то болезненной скованностью и неуместностью прозвучали в воздухе слова:
«Да, я ремесленник и горжусь этим!»
После этого Мейер, неуклюже спотыкаясь среди мебели, распрощался и быстро прошел в переднюю, хотя его карета еще не стояла у дверей.
— Сегодня вам предстоит темная дорога, — пробормотал Рашевич, следуя за ним. «Луна не взойдет до поздней ночи».
Они вместе стояли на ступеньках в темноте и ждали, когда приведут лошадей. Это было круто.
«Вот падающая звезда», сказал Мейер, закутываясь в пальто.
«В августе их очень много.»
Когда лошади были у дверей, Рашевич пристально посмотрел на небо и сказал со вздохом:
«Явление, достойное пера Фламмариона.
..»
Проводив своего гостя, он ходил взад и вперед по саду, жестикулируя в темноте, не желая верить, что такое странное, глупое недоразумение только что произошло. Ему было стыдно и досадно на себя. Во-первых, крайне неосторожно и бестактно с его стороны было поднять проклятую тему голубых кровей, не выяснив заранее, в каком положении находится его посетитель. Что-то подобное уже случалось с ним прежде; он однажды в вагоне начал бранить немцев, и потом выяснилось, что все лица, с которыми он разговаривал, были немцами. Во-вторых, он чувствовал, что Мейер больше никогда к нему не придет. Эти интеллигенты, поднявшиеся из народа, болезненно чувствительны, упрямы и медленно прощают.
— Плохо, худо, — пробормотал Рашевич, отплевываясь; у него появилось чувство дискомфорта и отвращения, как будто он съел мыло. «Ах, это плохо!»
Он видел из сада, в окно гостиной, Женю у рояля, очень бледную и испуганную, с распущенными волосами. Она говорила очень, очень быстро. . . . Ираида ходила взад и вперед по комнате, погруженная в свои мысли; но теперь и она заговорила скороговоркой с полным негодования лицом.
Они оба говорили одновременно. Рашевич не слышал ни слова, но догадывался, о чем они говорили. Женя, вероятно, жаловалась, что отец своими разговорами прогнал из дома всех приличных людей, а сегодня он прогнал от них единственного знакомого, быть может, жениха, и теперь бедному молодому человеку не будет места в доме. целый район, где он мог найти покой для своей души. И, судя по тому, как отчаянно она всплеснула руками, Ираида, вероятно, говорила об их унылом существовании, об их растраченной молодости. . . .
Дойдя до своей комнаты, Рашевич сел на кровать и начал раздеваться. Он чувствовал себя угнетенным, и его все еще преследовало то же чувство, как будто он съел мыло. Ему было стыдно. Раздевшись, он посмотрел на свои длинные, жилистые, пожилые ноги и вспомнил, что в уезде его называли «жаба», и после каждого долгого разговора ему всегда становилось совестно. Так или иначе, по какому-нибудь року, всегда случалось, что он начинал кротко, дружелюбно, с добрыми намерениями, называя себя старым студентом, идеалистом, донкихотом, но, сам того не сознавая, постепенно переходил в брань и клевету и что самое удивительное, с совершенной искренностью критиковал науку, искусство и нравы, хотя за последние двадцать лет не читал ни одной книги, нигде не был дальше их провинциального городка и толком не знал, что делается на свете.
Если бы он сел писать что-нибудь, если бы это было только письмо с поздравлением, в письме как-то была бы брань. И все это было странно, потому что на самом деле он был человек чувственный, слезоточивый. Неужели им владел какой-нибудь дьявол, который ненавидел и клеветал в нем помимо его воли?
— Плохо, — вздохнул он, ложась под одеяло. «Это плохо.»
Его дочери тоже не спали. Раздался смех и крики, как будто кого-то преследовали; это была Женя в истерике. Чуть позже рыдала и Ираида. Служанка несколько раз пробежала босиком по коридору. . . .
«Что за дело! Господи!…» — пробормотал Рашевич, вздыхая и ворочаясь из стороны в сторону. «Это плохо.»
Ему приснился кошмар. Ему снилось, что он стоит голый, ростом с жирафа, посреди комнаты и говорит, щелкнув перед собой пальцем:
«В его уродливом лице! В его уродливом лице! В его уродливом лице!»
Он проснулся в испуге и прежде всего вспомнил, что вечером произошло недоразумение, и что Мейер уж точно больше не придет.
Вспомнил он и о том, что ему надо платить проценты в банке, искать мужей для дочерей, что надо есть и пить, а под рукой болезнь, старость, неприятности, что скоро зима, и что не было дров. . . .
Было уже девять часов утра. Рашевич медленно оделся, выпил чай и съел два куска хлеба с маслом. Его дочери не спустились к завтраку; они не хотели встречаться с ним, и это ранило его. Он лег на диван в своем кабинете, потом сел за стол и стал писать письмо дочерям. Его рука тряслась, а глаза резали. Он писал, что он стар, никому не нужен и что его никто не любит, и умоляет дочерей забыть его, а когда он умрет, похоронить его на равнине, гроб сдать без церемоний, или тело его отправить в Харьков. в секционный театр. Он чувствовал, что каждая написанная им строчка пахнет злобой и жеманством, но он не мог остановиться и продолжал писать и писать.
«Жаба!» он вдруг услышал из соседней комнаты; это был голос его старшей дочери, голос с шипением негодования. «Жаба!»
«Жаба!» — повторил младший, как эхо.
«Жаба!»
Литературная сеть » Антон Чехов » На даче
Включите JavaScript для просмотра комментариев с помощью Disqus.Дом с мезонином и другие рассказы Антона Павловича Чехова
Скачать эту электронную книгу
| Формат | URL-адрес | Размер | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Читать эту книгу онлайн: HTML5 | https://www.gutenberg.org/ebooks/27411.html.images | 374 КБ | ||||
| Читать эту книгу онлайн: HTML (как представлено) | https://www. gutenberg.org/files/27411/27411-h/27411-h.htm | 373 КБ | ||||
| EPUB3 (электронные книги, включая функцию отправки на Kindle) | https://www.gutenberg.org/ebooks/27411.epub3.images | 203 КБ | ||||
| EPUB (без изображений) | https://www.gutenberg.org/ebooks/27411.epub.noimages | 208 КБ | ||||
| Разжечь | https://www.gutenberg.org/ebooks/27411.kf8.images | 424 КБ | ||||
| старые Kindles | https://www.gutenberg.org/ebooks/27411.kindle.images | 413 КБ | ||||
| Обычный текст UTF-8 | https://www.gutenberg.org/ebooks/27411.txt.utf-8 | 359 КБ | ||||
| Дополнительные файлы… | https://www. gutenberg.org/files/27411/ |
kf8.images» typeof=»pgterms:file»>Читатели также скачали…
