В гостях у Ле Корбюзье: Последний проект
Ближе всего к концепции «Лучезарного города» оказалась пятая и последняя «жилая единица», выстроенная по проекту Ле Корбюзье в городке Фирмини в общине Сент-Этьен. В отличие от своих предшественниц в Нанте и Брие, одиноко белевших среди полей и лесов, эта «жилая единица» изначально была интегрирована в современную застройку района Фирмини-Вер.Карина Чумакова
Название Firminy-Vert, которое переводится как «зеленый Фирмини», возможно, было выбрано не без участия самого Ле Корбюзье. Дело в том, что мысль выстроить новую часть города на месте района старых железнорудных шахт принадлежала мэру Фирмини Эжену Клодюсу-Пети. Будучи министром реконструкции и городского развития, он поддержал проект строительства первой «жилой единицы» Ле Корбюзье в Марселе, а впоследствии стал близким другом архитектора.
Первоначально концепцию застройки района разрабатывали местные архитекторы при неформальном участии Ле Корбюзье. Официально его мастерская подключилась к проекту в 1955 году, уже после того, как на склоне холма было возведено несколько жилых домов. В 1959 году он получил заказ на разработку трех «жилых единиц» и комплекса общественных зданий, который должен был связать воедино исторический центр Фирмини и новый район Фирмини-Вер. В него вошли дом культуры, стадион и Церковь Сен-Пьер. Именно так Корбюзье и его единомышленник Пети представляли себе идеальный городской анклав: расположенный посреди парка, стилистически единый и способный предоставить своим жителям возможности и для интеллектуального, и для физического, и для духовного роста. Фирмини — пришедший в упадок пасынок индустриальной революции XIX века — был идеальным кандидатом для эксперимента в области урбанистического возрождения.
Карина ЧумаковаКонцепция единой городской средыНесмотря на то что наше виртуальное путешествие привело нас в Фирмини-Вер прежде всего из-за «жилой единицы», не рассказать хотя бы кратко о других объектах Ле Корбюзье в этом городе просто невозможно.
Хотя бы потому, что все они являются частью целостной концепции гармоничной городской среды. Это понимали и современники Ле Корбюзье: градостроительный план Фирмини-Вер привлек внимание уже на стадии разработки, выиграв в 1961 году французскую национальную премию «Гран-при урбанизма». К сожалению, в жизни Корбю он возник слишком поздно: в августе 1965 года, спустя несколько месяцев после закладки первого камня в основание «жилой единицы», мэтр погиб.Из трех общественных зданий при жизни архитектора был завершен лишь дом культуры (1956), вошедший в прошлом году в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. «Жилая единица» была реализована в одном экземпляре; ею и стадионом (а позднее и реализацией собственного проекта плавательного бассейна для Фирмини-Вер) занимался коллега Ле Корбюзье Андре Воженски.
Карина ЧумаковаКарина ЧумаковаЦерковь Сен-Пьер
Строительство церкви св. Петра, признанной одним из выдающихся примеров культовой архитектуры ХХ века, и вовсе превратилось в эпический долгострой и завершилось, можно сказать, на наших глазах.
После нескольких десятилетий забвения, Жозе Убрери, ученик Корбю, достроил ее в 2006 году, спустя 41 год после смерти автора. Правда, в ходе строительства пропорции церкви и некоторые инженерные решения претерпели изменения, и теперь в среде архитекторов не стихают дискуссии об авторстве здания: о том, правомерно ли считать его произведением Ле Корбюзье, или же будет более корректно записать его на счет Убрери.
Факт: Интересно, что участвовать в финансировании второй фазы строительства храма католическая церковь отказалась, сославшись на то, что в Фирмини уже есть один «нормальный» собор, и в строительстве бетонного мешка непонятной формы нет никакой необходимости. А так как публичное финансирование культовых сооружений в светской Франции запрещено, ее пришлось перевести в статус секулярного объекта национального наследия. В итоге церковь так и не была освящена по католическому обряду, несмотря на то, что является ею де-факто.
Карина ЧумаковаЦерковь представляет собой усеченный конус высотой 33 метра на прямоугольном основании.
Внутренняя отделка как таковая отсутствует; бетон — основной материал стен, сводов и пола, из него же выполнена аскетичная кафедра. Единственный элемент декора — это свет, точнее, свет плюс цвет. Дневной свет проникает внутрь мощными лучами сквозь красный и зеленый плафоны в куполе, а полоски света, пробивающиеся из «амбразур» с окрашенными откосами, играют на полу разноцветными пятнами, словно в украшенном витражами средневековом соборе. Но самый мощный и тонкий декоративный жест — это световое панно на восточной стене церкви. Тонкие лучи проникают через прозрачные линзы, образуя на бетонной стене карту созвездия Орион — почему именно его, никто точно не знает.
Дом культуры и молодежи
Это сооружение тоже заслуживает отдельного упоминания. Подобная функциональная типология, кажется, была бы более уместна в контексте рассказа о советской архитектуре, но не будем забывать, что Ле Корбюзье придерживался левых взглядов и был в определенном смысле идеалистом от архитектуры.
Он полагал, что эстетический контекст формирует личность, и что культурный центр, в котором жители окрестных домов смогут смотреть спектакли, брать в библиотеке книги, слушать лекции, а дети — посещать кружки, не менее важен, чем хлеб насущный. К разработке интерьера дома культуры Корбюзье тоже отнесся с большим тщанием. Дизайн мебели — столов, стульев и библиотечных полок — разработал Пьер Гуариш, чьи стулья из гнутой фанеры продаются в наши дни с аукционов за страшные тысячи евро.
Здание культурного центра первоначально предполагалось разместить в непосредственной близости от стадиона. Его западный фасад и кровля сходятся под острым углом, выдаваясь вперед и вверх. По мысли автора проекта, образовавшийся свес должен был отбрасывать тень на трибуны и защищать их от дневного солнца. Но чиновники из Министерства строительства настояли, чтобы дом культуры отодвинули подальше от трибун, и Ле Корбюзье выбрал для него место на высоком обрыве выработанного карьера. Этот прием визуально увеличил высоту западной стены и подчеркнул устремленность всей конструкции ввысь.
Новый архитектурный язык, предложенный Корбю, стал возможным благодаря революционным технологиям строительства, появившимся в начале 1960-х. Так, необычный параболический абрис кровли удалось реализовать за счет системы кабелей, натянутых между несущими бетонными колоннами, прямо поверх которых уложены 10-сантиметровые плиты из газобетона.
Карина ЧумаковаЖилая единица в Фирмини-Вер (Unité d’Habitation Le Corbusier), 1967Rue de la Fontaine du Loup, 42700 Firminy, France
Разрабатывая план застройки района, Корбюзье обратился к классическому принципу городского планирования. Он поместил жилой дом на вершину холма, у подножья которого расположил стадион и дом культуры — так, как если бы «жилая единица» была греческим храмом, стадион — агорой, а дом культуры — местом собраний и зрелищ. Если смотреть на «жилую единицу» через призму античности, то нельзя не заметить сходства пилонов в основании дома с античной колоннадой, а пластических форм на крыше — с греческим амфитеатром или ипподромом.
Бюджет строительства 17-уровневого дома на 414 квартир был в 4 раза меньше сопоставимого по размеру марсельского, и тем не менее Корбюзье удалось реализовать в этом проекте все основные принципы эталонной «жилой единицы». Во-первых, ее размерная сетка подчиняется Модулору. Во-вторых, все 32 типа квартир в доме (за исключением 25-метровых студий) получились двусветными и выходят на обе стороны дома.
Карина ЧумаковаВ случае с проектом для Фирмини вопрос оптимизации затрат стоял не на последнем месте, и из соображений экономии внешнее ограждение балконов заменили с бетонного на металлическое, но это скорее пошло на пользу облику дома, визуально облегчив его. Цветовую гамму для полихромии фасадов выбирал Андре Воженски. Он не пытался имитировать цветовые решения предыдущих опусов Корбю, и «единица» в Фирмини, с торцами лоджий, выкрашенных в красный и синий цвета, получилась, пожалуй, самой лаконичной и не перегруженной из пяти.
Карина ЧумаковаКарина ЧумаковаДом в Фирмини — третий после Марселя и Нанта «вертикальный город» с интегрированным детским садом.
Правда, в отличие от первых двух, в Фирмини детский сад (и несколько классов начальной школы) не стали селить в «особнячок» на крыше. Вместо этого ему выделили два верхних этажа дома. Сейчас детский сад не работает из-за нехватки детей, но его можно посмотреть в рамках экскурсии по дому.
Обратите внимание на анфиладную планировку классных комнат: они отделены друг от друга сдвижными перегородками, служащими по совместительству классными досками. При этом все архитектурные и декоративные элементы учитывают «детский масштаб» — похоже, при проектировании детского сада использовался особый «мини-модулор». Снаружи классных комнат оборудованы открытые игровые террасы, куда дети могли выбегать на переменах.
Карина ЧумаковаКарина Чумакова«Улицы» магазинов и общественных помещений внутри «жилой единицы» в Фирмини нет — как нет ни в одном доме серии, кроме марсельского. Тем не менее проект предусматривает множество помещений для совместного использования жильцами дома.
К тому же в данном случае необходимость обеспечить автономность жителей не была такой уж острой благодаря близости исторического центра города с развитой инфраструктурой.
Упадок…
Для своего времени район Фирмини-Вер был невообразимо передовым и прогрессивным. Помимо компактно расположенных объектов инфраструктуры, районной системы центрального отопления, тротуаров, отделенных от проезжей части (в 1960-е так делали лишь в крупных городах), в нем были все блага цивилизации, включая первую во Франции прачечную самообслуживания (!). Но экономический и демографический кризис 1970-х больно ударил и по Фирмини. Когда из 414 квартир в «жилой единице» незанятыми оказались более половины, жильцов из северной части дома «уплотнили» в южную, закрыв опустевшую зону. Те, кто мог себе это позволить, переезжали в частные дома. Дом культуры и стадион были безнадежно запущены, а посреди района немым укором высился остов недостроенной церкви.
…и возрождение
К счастью, в начале 2000-х новая городская администрация поняла, каким сокровищем владеет.
Ведь и правда: сотни туристов и фанатов архитектуры каждый год совершали паломничества по местам Ле Корбюзье, при этом о втором по величине (после индийского Чандигарха) архитектурном ансамбле его авторства знали лишь единицы. В 2003 году в Фирмини начались работы по реставрации дома культуры, «жилой единицы» и стадиона, одновременно с кампанией по привлечению внимания к незаслуженно забытому памятнику. Сейчас комплекс зданий в Фирмини-Вер, известный как Site Le Corbusier, находится в практически идеальном состоянии и активно принимает посетителей. Помимо экскурсий по объектам архитектурного наследия, здесь постоянно проводятся корбюзьеведческие семинары и чтения, выставки и мероприятия, благо недостатка в площадках Фирмини не испытывает.
В «жилой единице», восстановленной при финансовом участии Евросоюза, к сожалению, и сейчас есть незанятые квартиры, так как современные французы, избалованные новыми стандартами домостроения, не стремятся жить в доме с тонкими стенами, неважной звукоизоляцией и отоплением.
И тем не менее дом по-прежнему иногда попадает на первые полосы газет. Так, буквально полгода назад активисты «жилой единицы» добились снятия с аукциона списанных еще десять лет назад ламп, некогда освещавших коридоры дома. Деньги от продажи должны были пойти на косметический ремонт холла, но жильцы сказали твердое нет, и светильники остались лежать в подвале винтажным грузом.
Где и как снять жилье
Ближайший к Фирмини крупный город — Лион. До Site Le Corbusier оттуда можно доехать на машине за час-полтора. Добраться можно и на электричке, так что даже со всеми экскурсиями и прогулками визит можно уложить в один день. Если же вы все-таки решите остановиться в «жилой единице», выбор, к сожалению, будет невелик, так как «туристическим достоянием» Фирмини стал совсем недавно. Но кто ищет, тот всегда найдет.
Один симпатичный вариант удалось обнаружить на Airbnb. За 69 евро в сутки можно снять современную удобную квартиру с тремя спальнями и двумя ванными комнатами в спокойных серо-бежевых тонах.
Один из балконов выходит на лесистые холмы Фирмини, другой — на церковь и дом культуры. Вариант для семей с детьми и любителей постить фотографии интерьеров в инстаграме: в квартире что ни ракурс — то кадр.
Второй вариант позиционируется как семейный пансион, в котором можно снять комнату с ванной. Другими словами, за 45 евро вам предлагают снять отдельную комнату в квартире, где проживает ее хозяин. Интерьер довольно эклектичный, но атмосферу дуплекса с высокими окнами в два этажа квартира вполне передает.
Карина ЧумаковаЭкскурсииУзнать об экскурсиях по зданиям комплекса в Фирмини-Вер можно на его сайте. Сейчас посетителям предлагают две экскурсии: по дому культуры и церкви Сен-Пьер, и по «жилой единице». Выгоднее всего брать комбинированный билет за 17 евро. Он включает обе экскурсии и входную плату на территорию комплекса. О расписании экскурсий можно узнать в специальном разделе.
Зимой экскурсий гораздо меньше, чем летом, поэтому не стоит полагаться на случай.
Лучше забронировать места заранее по телефону +33 (0)4 77 61 08 72. Если на экскурсию вы никак не попадаете, скачайте бесплатный аудиогид и будьте сами себе экскурсоводом.
ПО ТЕМЕ…
- В гостях у Ле Корбюзье: Адреса его квартир, которые сдаются
- В гостях у Ле Корбюзье: Жилая единица в Берлине
- В гостях у Ле Корбюзье: Идеальный дом в Брие-ан-Форе
Капелла Notre Dame du Haut, Роншан (Ronchamp), Франция. 1950-1955 | Постройки | Архитектура | Ле Корбюзье
| Архитектор: | Ле Корбюзье. Le Corbusier |
| Здание: | Капелла Notre Dame du Haut |
| Место: | Colline de Bourlémont, Роншан (Ronchamp), Франция |
| Время: | 1950-1955 |
| Источники: | fondationlecorbusier.fr; Hans Jan Dürr; destination70.com; «Ле Корбюзье. Архитектура XX века». 1970; Илья Лежава; Ле Корбюзье. Творческий путь; Всеобщая история архитектуры |
| Сайт: | collinenotredameduhaut. com |
Капелла в Роншане. Абсолютно свободная архитектура. Единственная программа — организация мессы. Обязательный элемент этого архитектурного решения — пейзаж, раскрывающийся на четыре горизонта. И именно он влияет на архитектуру. Истинное чудо «зрительной акустики». «Зрительная акустика, выраженная в формах». Формы как бы излучают звуки или тишину; одни говорят, другие слушают…
Удивительное единство в оценке этого сооружения, как выдающегося архитектурного произведения нашего времени. Роншан — место паломничества. Сюда стремятся со всех сторон: машинами, поездом, самолетом, пешком.
LC 1960
Каждая из построек Ле Корбюзье послевоенных лет заключает в себе итог многолетних исследований. Одно из самых значительных его произведений этого периода — церковь Нотр-Дам-дю-О в Роншане (1950—1955), построенная на месте церкви, разрушенной во время войны. Требования культа имели незначительное влияние на замысел постройки, далекий от религиозной символики и традиций культовой архитектуры.
Они послужили лишь отправной точкой для композиции.
План церкви уже заключает в себе ее пластическую и пространственную характеристику: свернутые, как завитки раковины капеллы, объединенные вместе с тем с пространством собственно церкви и выходящая за пределы здания зона наружного алтаря, которая сливается с окружающим пространством. Здание раскрывается в природу плавно, с той мягкостью, которая придает ему естественность живого организма. Помещение церкви расширяется по направлению к востоку. Это движение подхвачено и усилено пластикой криволинейной в плане южной стены, которая в своем начале, в западной части, имеет значительную толщину и постепенно суживается, как бы сходит на нет благодаря завершающему ее острию среза. Стена выходит за границы восточного фасада и отклоняется в сторону, раздвигая пределы церкви так, что весь пологий склон холма перед восточной стеной с алтарем под нависающей крышей (место собрания паломников) включается в архитектуру здания. Пространственные взаимоотношения между зданием и его средой здесь коренным образом отличаются и от пассивного слияния постройки с ландшафтом, когда формы здания как бы продолжают рельеф местности и вырастают из него, и от резкого противопоставления архитектурного сооружения окружающей его среде.
Пластическая законченность форм церкви доведена до степени скульптуры. Первостепенное значение для композиции имеет разнообразно использованное освещение, нюансы светотени в интерьере с его комбинацией разных по величине проемов с глубокими амбразурами и различными откосами, с узкой щелью в месте примыкания крыши к стене. Система проемов и отражающих плоскостей дает сильный поток света в каждом из трех полукуполов, которые возвышаются над крышей и служат своего рода «светозабирающими» устройствами. Архитектура церкви, говорящая «языком чистых форм, находящихся в точных отношениях», выявляет присущее Ле Корбюзье особое свойство слияния пластических искусств, их взаимопроникновения и взаимного обогащения.
Всеобщая история архитектуры
У Корбюзье техника, математика, наука неразрывно сплетаются с искусством.
Но свою задачу он видит не в самодовлеющем значении техники XX века, а в том, чтобы поднять любое целесообразное техническое решение до уровня художественного произведения. Именно благодаря этому правила, которые сформулировал Ле Корбюзье, в его руках оказывались на редкость гибкими и многоплановыми. Он с полным правом мог бы вместе со своим великим современником Альбертом Эйнштейном утверждать, что «основное — это не позволить мертвым правилам убить здоровое чувство». Яркий пример такого творческого отношения к архитектурной концепции — это капелла Нотр-Дам-дю-О в Роншане — произведение, вызвавшее столько же восторгов, сколько и негодования. Ее не раз провозглашали свидетельством крушения принципов Корбюзье и началом нового иррационального направления в его архитектуре. На самом деле она — лишь подтверждение умения мастера мыслить не ортодоксально, а в соответствии с конкретными условиями и обстоятельствами.
Это очень хорошо понял Леонардо Беневоло, который в своей «Истории современной архитектуры» одним из первых отметил, что «Роншан — это не отказ от старой концепции — это изменение отношения к задаче.
Ле Корбюзье здесь не создает эталонов, не стремится создать прототип, который можно повторить, как в Марселе, а его интерес обращается к индивидуальному, к частному случаю, его настроение делается интимным и благодаря этому он добивается психологического проникновения и теплоты». Соответственно изменению задач меняются и средства, хотя многое из того, что мастер считал для себя обязательным в прошлом, сохраняет свое значение и в этой работе. В церкви нет стеклянных стен-витражей, которые в других зданиях Корбюзье служат основным средством раскрытия интерьера и связи его с природой. Но кто может отрицать, что единство и взаимопроникновение внутреннего и внешнего пространства, органические контакты с естественным окружением осуществлены здесь с удивительным, побеждающим любой скептицизм совершенством! В Роншане Ле Корбюзье уже не спорит с природой, а творит вместе с ней. Посмотрите на его эскизы: он действительно искал место, где «соединены все условия, чтобы была произнесена речь. Речь пластического характера со всем тем, что пластика может проявить возвышенного и субъективного».
Говоря о постройке в Роншане и профессионально разбирая ее составляющие: конструкцию, план, разрез, общий вид понапрасну часто обходят то немаловажное обстоятельство, что здание это не жилой дом, не парламент, не выставочный павильон, а церковь, как говорится, — вместилище духа, а не плоти… Насколько нам известно, Ле Корбюзье был далек от религии и ее догматы были чужды его трезвому и пытливому уму. В проекте церкви, как, впрочем, и в монастыре Ля Туретт, он обращается не к архитектурной мистике (так порой оценивают эти произведения), а к реальным, всеобщим, выведенным у природы принципам, способным затронуть душу человека гармонией сложных ощущений.
Ведь если всерьез говорить о мистике, то ее куда больше в чудесно парящих над землей благодаря тонким опорам зданиях. Нет, в Роншане у архитектора было иное стремление. Он отказывается от «поэзии прямого угла» потому, что она слишком определенна, чересчур однозначна. Она хороша для здания, где занимаются практической работой, а не отвлеченными философскими размышлениями. Архитектура геометрических форм, как и человек, в ней находящийся, утверждает себя противопоставлением природному окружению. Капелла в Роншане, наоборот, — способствует ощущению единства мироздания, ощущению того, что человек — это часть природы. И с этой точки зрения ее архитектура не противоречит тому, что было создано Корбюзье раньше, а дополняет его. Сравнивая эти внешне такие разные направления, мы начинаем особенно ярко чувствовать, что современная архитектура неизбежно должна складываться как творческое единство многообразия, как сочетание массового и уникального, рационального и эмоционального. Только тогда она сможет полноценно удовлетворить потребности общественного человека, которые сегодня не проще, а, вероятно, сложнее и многообразнее, чем в прошлом.
Трудно сказать, что толкнуло Корбюзье к поискам новой выразительности, к раскрытию всего разнообразия форм и возможностей железобетона. Может быть, это были работы мастеров органической архитектуры или ощущение тонко чувствующего художника, что новизна локальных геометрических плоскостей, легкости поднятых над землей зданий и стеклянных стен уже прошла и нужно идти дальше — вперед и вглубь… Так или иначе, но и до капеллы в Роншане в работах Ле Корбюзье заметны наметки новых архитектурных путей. Нечего и говорить о том, что после того, как это сооружение приобрело мировую известность, оно стало импульсом для творческих поисков архитекторов разных стран и континентов.
О.А. Швидковский
Это сооружение удивительно что-то напоминает. Не остроумные семиотические интерпретации Дженкса, и даже не аналогии с псковскими церквями, на которых настаивает А. Меерсон, а что-то совсем иное. Позже я понял: его аналог – мегалитический дольмен.
Их много в Бретани. Вертикально стоящие огромные камни, перекрытые гигантскими плитами. Иногда круглый вход. Верхний камень лежит неровно – один край выше другого. Щели.
Дольмен чаще всего связывают с гробницей. Но некоторые, наиболее крупные, служили жилищем или капищем. Дольмен волнует, поскольку это – исток монументальной архитектуры. Он вне моды, Он вне времени, Он – древнейший акт человеческой воли. Очень подходящий образец для «вечного» творения амбициознейшего зодчего двадцатого века.
Сооружение обладает удивительными пластическими изысками. Но, пожалуй, самое интересное, что мне показалось в этом объекте, наличие внешнего алтаря. Такая простая вещь, а трудно припомнить аналог. Есть фасадные фрески в южнославянских церквях. Есть временные сооружения для массовых молитв, когда паперть становится алтарем. Но наличие в церкви специально созданного внешнего алтаря, кафедры и аналоя – новость. Внешний алтарь довольно прост, но при определенном освещении он удивительным образом приобретает вид фрагмента картин Ле Корбюзье, с четко прописанными фигурами грубо измятых форм.
Пасмурно. На кафедре проповедник. Полное ощущение церковного действия. Пусто. Выглянуло солнце, и тени нарисовали трехмерную живописную картину. Подобные мистические переходы архитектуры в скульптуру и живопись невозможно ни описать, ни до конца осмыслить. Особенно сильно они работают с восточного угла алтарной ниши, там, где кривая стена уходит щелью в небольшую дверь, ведущую внутрь.
Несколько шагов в сторону, и картина резко меняется. С юго-восточного угла начинает мощно работать весь объем. Форма упрощается: видны только белые стены и два ломтя темной крыши. Именно тут возникают ассоциации с дольменом, шляпой, грибом, днищем корабля и т.д. Именно эта угловая точка наиболее запоминающийся образ капеллы.
Южная сторона. Смена декораций. Волнорез, распарывающий пополам крышу, отделяет живописную картину восточной стены от плоскости южного фасада. Южный фасад «работает» контрастами. Высокая световая башня слева от входа; темная тяжелая крыша и потрясающая белая стена, покрытая сетью мелких окон.
М.О. Барщ говорил, что когда они, советские конструктивисты, попали в Италию, их потрясла роль детали в архитектуре Ренесанса. Именно деталь примирила их со сталинской классикой. На южном фасаде капеллы нет ни капельниц, ни скоций, ни окантов. Видимо, Ле Корбюзье это понимал и поэтому, им был создан «Модулор». На южном фасаде, ритмизированные модулором окна создают удивительное ощущение мельчайшей его деталировки.
Между стеной и башней (которую хотелось бы видеть колокольней), в нише находится главный вход в капеллу. На дверях (воротах) единственная цветная деталь фасада. Это абстрактная картина Мастера, символизирующая, возможно, божественное происхождение системы Модулор. Сине-красная геометрия. Звезда. Руки. Облака…
Северная сторона «сборная». Состоит из четырех разных частей. Слева открытый алтарь, над которым нависает «кусок» темной крыши. Далее стена с модулорными окнами (близко к южному фасаду). Эту часть фасада пересекает странная железная лестница, напоминающая аварийный выход из кинобудки.
Далее две полубашни, фланкирующие ежедневный, рабочий вход в капеллу и закругленная стена, уходящая на западный фасад. Северный фасад явно не парадный. Деловой. Рабочий.
Западная сторона характерна высокой полуцилиндрической световой башней и небольшой лепной выпуклостью, транслирующей своей формой внутренние исповедальни. Перед стеной находится странная скульптурная купель, которая должна принимать во время дождя воду с крыши капеллы. Вода поступает через водомет. Это единственная аналогия с готикой. Однако никаких химер. Водомет выполнен в виде длинных буйволиных ноздрей, навеянных, видимо, Индией, поскольку Чандигарх строился в это же время.
Капелла не выглядит как католический храм, особенно интерьер. В традиционном католическом храме нет свободы воли, нет выбора. Ритм колонн, ритм окон, структура перекрытия – все направлено на алтарь, а дальше, через купол, к Богу. В Роншане все нарочито свободно. Мастер ставит себя выше канона. Точно также Ле Корбюзье поступает с жилыми домами, виллами, музеями.
Он вырабатывает свой стиль, свою систему измерений, свой ордер, свою социальную программу и свой церковный канон. В результате в центре молельного храма он ставит не Бога, но свои пространственные амбиции.
Интерьер капеллы – гимн перетекающим пространствам. Свет и тень, в сравнительно небольшом помещении порождают сотни пространственных ощущений. Каждый шаг в сторону открывает новую форму. Формы эти создают удивительный мистический эффект, и, хотя это не традиционный собор, тут хочется молиться. Божественно-возвышенное настроение создается, прежде всего, серией проемов в южной стене. Темно. Свет, проходит через узкие цветные стекла. Восемь скамей на небольшом возвышении, слабо освещенные оконцами. Скамьи, обращенные на восток, находятся в большом пространстве, но, когда садишься на них, оказываешься в некой изолированной мистической зоне. Впереди алтарь, а вдали окно с распятием. Восточный фасад, тот, что снаружи имеет алтарь, покрыт, словно ночное небо, серией мелких «дырок». Дырки эти столь малы, что на фасаде их не видно.
Но в интерьере они очень активно «работают», особенно солнечным утром. Важная деталь: между крышей и юго-восточными стенами имеется тонкая неровная щель. Эта щель создает сильнейший световой эффект. Благодаря ему, огромная крыша не давит, но парит над интерьером.
Чудеса внутреннего пространства капеллы этим не ограничиваются. Под высокой башней рядом с исповедальнями находится молельня с небольшим алтарем, открытая во внутреннее пространство. Напротив, в одной из башен северного входа – вторая малая изолированная молельня. Мощный верхний свет растворяется в пространствах этих молелен и затягивает людей из темноты интерьера. Успокаивает. Гипнотизирует. Завораживает.
Несколько неожиданно выглядит северо-восточный угол капеллы с алтарем и хорами, напоминающий фрагмент жилого интерьера. В качестве мелких деталей в этой зоне хороши световые окна северного фасада и ритм ступеней обратной стороны лестницы, ведущей на кафедру.
Подробное описание капеллы, которое я привел, естественно, не дает никакого представления о том, что ощущает человек, осваивая постройку глазом и телом.
Музыку можно записать. Записывают балетные движения. Планы, разрезы, фасады, архитектурного сооружения тоже записывают, но пространственные эмоции адекватно транслировать другому человеку пока невозможно. Даже в кино.
Илья Лежава
Наиболее серьезно Ле Корбюзье заявил о переходе из мира абстрактной геометрии и промышленных стандартов в мир поэтических метафор, создав капеллу пилигримов Нотр Дам дю-О в селении Роншан близ Бельфора, на вершине холма в горах Вогезов (1950-1954). На это древнее сакральное место стекались массы пилигримов. Войны сметали часовни, возникавшие на этой высоте над долиной Соны. Последняя была разрушена во второй мировой войне.
Ле Корбюзье не принадлежал к какой-то определенной конфессии, но придерживался веры в некую космическую истину, с глубокой серьезностью относясь ко всем религиям; при этом он не считал себя связанным определенными канонами. Он хотел обратиться к ценностям неизменным и вечным.
«Требования религии мало воздействовали на замысел. Форма была ответом на психофизиологию чувств» (Le Corbusier. Oeuvre complete 1946-1952. P. 72). Создавая капеллу, он конструировал виртуальный мир, который переживал как реальный. Игрой форм, пространства и света он стремился вызвать религиозные эмоции без использования привычной церковной типологии; задача виделась ему в создании некоего «сосуда интенсивной концентрации и медитации, „акустического компонента” в области форм» (Le Corbusier. Oeuvre complete 1946-1952. P. 72).
Наиболее важная форма капеллы, которая первой открывается паломнику, взбирающемуся по крутому склону, — кровля, кажущаяся темным массивом, тяжело давящим на здание. Она состоит из двух тонких железобетонных мембран, разделенных пространством 2,26 м, образующих подобие панциря краба (кроме этой метафоры, допускавшейся самим Ле Корбюзье, можно перечислить ассоциации с монашеским капюшоном, руками, сложенными в молитве, крыльями птицы, носовой частью парохода и пр.
). Кровля опирается на короткие столбики, поднимающие ее над верхним краем белой стены настолько, чтобы пропускать непрерывную узкую полосу света. Устойчивость стен обеспечивается их криволинейным очертанием в плане — Ле Корбюзье объяснял их форму «визуальной акустикой», реагирующей на падающие с четырех сторон горизонта лучи света, как если бы они были звуками (Дженкс Ч. Язык архитектуры постмодернизма. М., 1985. С. 49.). Завертывающиеся внутрь края отрезков стены образуют вторичные пространства капелл. Над ними стена поднимается башнями с округлым завершением. Свет, отражающийся от внутренней поверхности этих венчающих полусфер, — единственный источник естественного освещения малых алтарей. Южная стена, утолщающаяся книзу, прорезана свободно организованной группой окон, напоминающей композиции неопластицистов 1920-х гг. Проемы расширяются внутрь, подобно амбразурам артиллерийских казематов. Пол, следуя естественному рельефу, мягко опускается к главному алтарю. Покрытие, круто поднимающееся над фасадами, в интерьере тяжело провисает.
Цветовая аскетичность белых стен и темного бетона в интерьере разбивается яркими пятнами расписанных оконных стекол и эмалевой массивной плиты главного входа, поворачивающейся на средней оси. Капелла — не столько здание, сколько обитаемая скульптура. Логика формы определяла материал стен — металлический каркас, обтянутый сеткой, покрытой торкретированным бетонном. Трудности с доставкой материалов заставили перейти на массивную кладку из местного естественного камня, выровненную торкретированием и побеленную. Масса здания, окруженная выровненной площадкой, где могут разместиться 12 000 паломников, как бы естественно вырастает из пейзажа.
Архитектурная критика взорвалась полемикой. Джеймс Стерлинг назвал капеллу наиболее пластичным зданием, когда-либо возведенным во имя современной архитектуры (Stirling J. Le Corbusier’s Chapel and the Crisis of Rationalism // Architectural Review. 1956, № 119, March. P. 156.). Бруно Дзеви увидел в здании образец обогащения содержания внесением в рационалистическую архитектуру органической культуры.
Джузеппе Арган полагал, что трактовка Ле Корбюзье более соответствует миру театра, чем религиозной веры. Винсент Скалли отмечал психологическую напряженность, порождаемую восприятием капеллы, и искал в стилистическом языке здания следы воспоминаний о наследии прошлого. Николаус Певзнер назвал капеллу «манифестом иррационализма» (Pardo V. F. Le Corbusier. New York, 1971. P. 25.).
Иконников А.В. Архитектура XX века. Утопии и реальность
Часовня Роншан знаменует собой новый, решающий этап в художественном творчестве Ле Корбюзье. Этим своим произведением он начал долгожданное движение за художественную свободу, и сегодня оно утверждается в творческом порыве его таланта и его незаурядной личности. В сжатой форме оно нашло выражение в господстве пластической формы, определяющей и направляющей все проектирование, при всё возрастающей роли чистого и стихийного художественного воображения в поисках красоты и гармонии.
Эта особенность определяет собой значение для творчества великого французского архитектора строительства часовни Роншан.
Ведь в течение многих лет его постройки воплощали разработанные самим Ле Корбюзье архитектурные принципы, во многом подчинявшие пластическую красоту функционально-техническим требованиям. Это особенно четко прослеживалось на первых этапах увлечения функционализмом, в то время когда его определение дома как «машины для жилья» стало почти крылатым, поскольку оно призывало к необходимому противодействию неизбежным ошибкам, возникавшим в ходе технического прогресса. Однако шаг за шагом архитектура находила нужное равновесие между формой и функцией, постепенно теряя холодный, умозрительный характер переходного периода, вновь обретая высокие непреходящие достоинства подлинного искусства. И если мы рассмотрим творчество Ле Корбюзье в этот период, то убедимся, что, несмотря на определенные ограничения, вытекающие из его концепций, у него, как ни у кого другого, чувствуется потенциальное стремление к большей свободе творчества и к поэзии.
Я вспоминаю, к примеру, эпизод в Нью-Йорке, когда мы работали над проектом комплекса зданий ООН.
Мы проектировали фасады главного блока, и Ле Корбюзье принёс нам эскиз навеса из огромной железобетонной плиты, опирающейся на монументальную кариатиду. Он показал мне эскиз и сказал, как бы извиняясь: «Надеюсь, ты простишь мне этот небольшой грешок». Уже тогда, в тот период, в нём давала себя знать безусловная реакция против архитектурных догм, которые объявляли ошибочным всё, не связанное с выполнением функционально-технических задач, с чем не могло смириться его художественное воображение. Должен признаться, что я воспринимал его позицию без удивления, потому что сам всегда считал архитектуру искусством и полагал, что только такой она способна существовать во времени.
Теперь, когда часовня Роншан завершена, мы видим, что старому мастеру удалось достичь своей цели, и что сегодня, ещё более молодой, чем прежде, он дарит людям творческую силу своего таланта и фантазии.
Безусловно, часовню Роншан ещё не раз будут критиковать, да иначе и не может быть. Критиковать будут те, кто беден воображением и творческими силами, кто стремится ограничить архитектуру строгими, чисто функциональными требованиями, забывая при этом, что развитие техники и современного общества влечет за собой появление самых разнообразных и неожиданных решений, которые невозможно подчинить строгому порядку.
Поэтому неудивительны все их придирки к этому произведению, в котором легко найти решения, не имеющие ничего общего с функцией, воплощающие лишь определенные пластические поиски. Подобные решения для тех, кто анализирует их с позиции ложного пуризма, представляют собой «фундаментальные ошибки».
Однако грош цена всей этой критике. Часовня Роншан переживет века как творение, полное чувств, красоты и поэзии.
«Часовня Роншан Ле Корбюзье и её место в архитектуре». Оскар Нимейер. А capeia de Ronchamps, «Modulo», Rio de Janeiro, 1956, N 5, p. 43.
Часовня Ле Корбюзье в Роншане — одно из самых важных его зданий
Анна Уинстон | 5 комментариев
Коробка всемирного наследия: Следующим в нашей серии 17 зданий Ле Корбюзье, которые были добавлены в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, является часовня архитектора Нотр-Дам-дю-О, небольшая часовня в Роншане, Франция, которая стала одним из его самые знаковые проекты.
Часовня Роншам, построенная в 1954 году, была построена для католической церкви на уже существовавшем месте паломничества. Предыдущее каменное здание было в значительной степени разрушено во время Второй мировой войны.
Фотография пользователя Flickr MarydollЭто здание считается одним из самых важных зданий 20-го века и представляет собой ключевой отход от скудной, функционалистской формы модернизма, которую Ле Корбюзье продемонстрировал в своих ранних проектах.
Основная конструкция состоит из толстых каменных стен, изогнутых для повышения устойчивости и обеспечения структурной поддержки.
Фотография пользователя Flickr Duncan Standridge Монументальная изогнутая бетонная крыша представляет собой каркасную конструкцию, поддерживаемую колоннами, скрытыми в стенах.
Зазор внизу позволяет полоске света проникать внутрь.
Хотя его внешний вид предполагает сложную планировку, внутренний план довольно прост.
Фотография пользователя Flickr MarydollТри толстые белые стены загибаются внутрь снаружи, образуя небольшие часовни по бокам основного пространства. Два сидят по обе стороны от северного входа и один в юго-восточном углу рядом с главным входом.
Интерьер одной из часовен окрашен в ярко-красный цвет, а ризница с северной стороны окрашена в фиолетовый цвет, перекликаясь с яркими участками в доминиканском монастыре Ла Туретт архитектора.
Фотография пользователя Flickr Дункана Стэндриджа. Пол повторяет наклон участка к главному алтарю и покрыт бетонной поверхностью, которая была залита на месте и разделена на сетку, основанную на системе пропорций архитектора Modulor.
Дом культуры Ле Корбюзье с асимметрично изогнутой бетонной крышей
Неправильное расположение окон по стенам.
Они застеклены смесью прозрачного и цветного стекла.
«Это не имеет никакого отношения к витражам; Ле Корбюзье считает, что эта форма освещения слишком тесно связана со старыми архитектурными представлениями, особенно с романским и готическим искусством», — пояснил Фонд Ле Корбюзье, некоммерческая организация, созданная для помощи защитить наследие архитектора.
«Поэтому здесь не витраж, а остекление, через которое видны облака, движение листвы и даже прохожие», — говорилось в нем.
Фотография пользователя Flickr Marydoll. Внутренние и внешние стены были отделаны раствором, который распылялся на поверхности перед побелкой или покраской. Крыша осталась сырой, на ней видны следы досок от заливки бетона.
В 2011 г. Строительная мастерская Ренцо Пьяно завершила строительство монастыря у подножия холма, на котором стоит часовня Роншам.
Фотография пользователя Flickr Marydoll Но в 2014 году часовня подверглась актам вандализма, а стеклянная панель, расписанная архитектором вручную, была разбита.
Это вызвало призывы к чрезвычайным мерам безопасности для защиты здания.
Ранее в этом году бельгийский фотограф Ксавье Делори создал серию изображений Нотр-Дам-дю-О, покрытых собственными фресками Ле Корбюзье.
Фотография пользователя Flickr Sekhmet la RougeНа них изображены огромные красочные изображения, покрывающие стены часовни, имитирующие картины, которые архитектор нанес на стены оригинального дома E-1027 Эйлин Грей на Лазурном берегу. Грей назвал фрески вандализмом.
Делори сказала, что сериал должен был служить напоминанием о том, что все модернистские здания были спроектированы так, чтобы иметь возможность адаптироваться к радикальным изменениям.
Часовня Роншан, переосмысленная бельгийским фотографом Ксавье Делори с помощью собственных граффити архитектора.В список добавлены его крошечная хижина на Лазурном берегу и жилье Unité d’Habitation в Марселе.
Подпишитесь на нашу рассылку
Ваш электронный адрес Dezeen Debate Наш самый популярный информационный бюллетень, ранее известный как Dezeen Weekly.
Рассылается каждый четверг и содержит подборку лучших комментариев читателей и самых обсуждаемых историй. Плюс периодические обновления услуг Dezeen и последние новости.
Рассылается каждый вторник и содержит подборку самых важных новостей. Плюс периодические обновления услуг Dezeen и последние новости.
Dezeen DailyЕжедневный информационный бюллетень, содержащий последние новости от Dezeen.
Новинка! Dezeen In DepthРассылаемый в последнюю пятницу каждого месяца, Dezeen in Depth содержит оригинальные тематические статьи, интервью и авторские статьи, которые глубже раскрывают основные истории, формирующие архитектуру и дизайн.
Dezeen JobsЕжедневные обновления последних вакансий в области дизайна и архитектуры, рекламируемых на Dezeen Jobs. Плюс редкие новости.
Dezeen Awards Новости о нашей программе Dezeen Awards, включая сроки подачи заявок и объявления.
Плюс периодические обновления.
Новости от Dezeen Events Guide, справочника, посвященного ведущим событиям, связанным с дизайном, происходящим по всему миру. Плюс периодические обновления.
Мы будем использовать ваш адрес электронной почты только для отправки вам запрошенных вами информационных бюллетеней. Мы никогда не передадим ваши данные кому-либо еще без вашего согласия. Вы можете отказаться от подписки в любое время, нажав на ссылку отказа от подписки в нижней части каждого письма или написав нам по адресу [email protected].
Для получения более подробной информации см. наше уведомление о конфиденциальности.
Спасибо!
Вскоре вы получите приветственное письмо, поэтому проверьте свой почтовый ящик.
Вы можете отказаться от подписки в любое время, щелкнув ссылку внизу каждого информационного бюллетеня.
Одно из самых очаровательных зданий Ле Корбюзье…
Четверг, 18 января 2018 г.
Колетт Фитцпатрик
Франко-швейцарский архитектор Ле Корбюзье был одним из ведущих архитекторов 20 века. Он в основном проектировал дома и многоквартирные дома и интересовался тем, как люди взаимодействуют с пространством, в котором они живут. Он хотел придумать новые, приятные и эффективные способы жизни в современном мире. Таким образом, Notre Dame du Haut был довольно необычным произведением в его творчестве.
Введенный в эксплуатацию в 1950 году, чтобы заменить католическую церковь, которая находилась на том же месте и была разрушена во время Второй мировой войны, церковь положила начало новому началу.
Раньше это место паломничества, богатое традициями и невероятно богато украшенное, было решено, что новая структура должна быть чистым пространством, лишенным экстравагантности. Хотя получившееся здание имеет элементы концепции Корбюзье об архитектуре, оно не соответствует преобладающим стилям того времени или, по сути, его собственной эстетике. Вместо этого это скульптурное пространство, которое позволяет медитировать и размышлять. Расположенный на вершине холма, он представляет собой неправильную скульптурную форму, сложную в некотором смысле, но имеющую простой план и лишенную большого количества украшений, вместо этого представляющую собой абсолютно белое эфирное пространство. Его мягкие изогнутые стены поддерживают массивную криволинейную крышу, которая возвышается до небес культовым экстерьером. Интерьер представляет собой пространство красивых световых эффектов, куда свет направляется через разреженные окна и цветное (заметьте, не витражное) стекло. Это усиливает медитативную и религиозную атмосферу здания и ощущения от него.