Архитектура Испании XX века | портал о дизайне и архитектуре
Всеобщая история архитектуры в 12 томах / Государственный комитет по гражданскому строительству и архитектуре при Госстрое СССР, Научно-исследовательский институт теории, истории и перспективных проблем советской архитектуры. — Ленинград ; Москва : Издательство литературы по строительству, 1966—1977.
- Том 11 : Архитектура капиталистических стран XX в. / Под редакцией А. В. Иконникова (ответственный редактор), Ю. Ю. Савицкого, Н. П. Былинкина, С. О. Хан-Магомедова, Ю. С. Яралова, Н. Ф. Гуляницкого. — 1973. — 887 с., ил.
- Глава XVI. Архитектура Испании / М. Гарсиа. — С. 416—427.
—стр. 416—
Развитие архитектуры Испании после первой мировой войны можно разделить на три основных периода: 1918—1931 гг. — время испанской монархии и диктатуры Примо де Ривера, когда архитектура в основном шла по пути копирования и модернизации архаических форм; республиканский период 1931—1939 гг.
Развитие испанской архитектуры шло путем несколько иным, чем в большинстве стран Западной Европы. В силу живучести феодальных пережитков и низкого уровня промышленности, характерных для отсталой, раздираемой классовыми противоречиями Испании, экономические предпосылки для возникновения новых городов в ней отсутствовали.:max_bytes(150000):strip_icc()/hadid-468889296-57a9bac45f9b58974a223ef0.jpg)
Испанское правительство приняло, однако, ряд градостроительных законов. Так, например, в 1924 г. был принят закон, по которому для каждого города с населением более 20 тыс. человек должен был быть разработан проект планировки. В 1926 г. архитекторы Ф. Бальбуэна и С. Суассо начали работы по составлению проекта Большого Мадрида. В Барселоне и Мадриде были осуществлены несколько кварталов доходных домов на периферии города. Достижением градостроительства явились новые приемы застройки кварталов с внутренними озелененными дворами, рационально организованное замкнутое пространство которых — своеобразный отзвук традиционных патио.
В связи с градостроительными планами в конце 20-х годов отдельными муниципалитетами была сделана попытка организации так называемого «дешевого» жилищного строительства.
Эта попытка не имела успеха. По закону 1924 г. земли, принадлежавшие отдельным землевладельцам, приобретались по ценам, которые назначал собственник. В силу этого стоимость строительных участков была чрезмерно высока,
—стр. 417—
и стремление максимально использовать территорию приводило к тому, что дома строили неудобными и перенаселенными, а квартиры в них обходились слишком дорого и эксплуатация их становилась нерентабельной.
Примером такого строительства может служить дом на улице Нарваез в Мадриде (1931, рис. 1). Здание состоит из шести восьмиэтажных корпусов, разделенных узкими световыми дворами шириной 2 м и объединенных общим коридором. На одну лестницу здесь приходится 1500 жителей, на каждого жителя — 1,5 м² площади участка. Плотность населения 6600 чел. на 1 га. Квартиры двух- и трехкомнатные, многие из них освещаются и проветриваются через узкие щели световых дворов. Площадь квартиры от 26,5 м².
Только 25% квартир имеют ванны.
1. Мадрид. Дом на улице Нарваез, 1931 г. План
Подобного же типа дом был выстроен на улице Санта Энграсия в том же районе. Целый квартал подобных домов был выстроен на проспекте Делисиас в 1923 г. (арх. Фернандо де Эскодрилилас) и на улице Сельвела в 1929 г. (рис. 2).
2. Мадрид. Многоквартирные дома на ул. Сельвела, 1929 г.
Несколько лучше были доходные дома, построенные в Барселоне (арх. Луис Серт), однако и они отличаются той же характерной для Испании этого периода группировкой квартир вокруг световых дворов, к которой вынуждали неудобная конфигурация и высокая стоимость земельных участков. Так, например, дом на улице Росселау имеет по фронту 11 м при глубине 28 м и высоте в 7 этажей.
В основном жилищное строительство 20-х годов шло по пути возведения отдельных жилых домов, особняков и вилл по заказам частных владельцев. Если в муниципальном строительстве уже наметились некоторые попытки найти новые типы жилищ с современными квартирами, то в частном строительстве продолжали применяться консервативные решения, выработавшиеся в испанской архитектуре еще в XVIII и XIX вв.
Строительство общественных сооружений осуществлялось по большей части на средства крупных капиталистических фирм. Несмотря на то что оно велось в значительно больших масштабах, чем жилищное строительство, и нуждалось в создании новых типов зданий, консервативные тенденции были сильны и здесь, и новые функциональные требования игнорировались ради устаревших традиций. Здания строились в «исторических стилях», и новые решения вписывались в старые формы.
С образованием в 1931 г. Испанской республики одной из важнейших задач стала ликвидация неграмотности. Широкое строительство школ велось государством совместно с муниципалитетами. Был разработан ряд типовых проектов школ: сельских, для горных районов, небольших городских, санаторного типа, опытных и т. д. В проектах учитывались различные климатические зоны Испании.
В основе проектов школьных зданий лежала забота об экономичности постройки при наилучшей функциональной взаимосвязи между отдельными помещениями.
—стр. 418—
Крупным мероприятием республиканского правительства явилось строительство Университетского городка в Мадриде. В 1931 г. был создан строительный совет Университетского городка во главе с арх. Л. Отеро.
3. Бильбао. Школьная группа, 1932—1933 гг. Арх. Педро Испицуа. План, общий вид
В 1931—1932 гг. на северо-западной окраине столицы на участке в 320 га было начато строительство клинического госпиталя, факультета философии и литературы (рис. 4), факультета естественных наук, архитектурного факультета и др. В короткий срок были построены общежития для профессоров и студентов, в большинстве своем по проекту арх.
В основу планировки и застройки Университетского городка были положены принципы функционализма. Архитекторы стремились обеспечить наилучшую взаимосвязь как между зданиями, так и между внутренними помещениями. Применение железобетонных конструкций позволило создать ряд эффектных объемно-пространственных композиций и обеспечить максимальную освещенность помещений. Для многих сооружений был принят свободный план.
За короткий период существования республики были выстроены больницы, санатории, диспансеры. В это же время была создана комиссия по реконструкции Мадрида во главе с Лакасой, которая разработала проект и приступила к его осуществлению. Так, например, были начаты работы по строительству комплекса площади Министерств. Это активное строительство было прервано гражданской войной (1936—1939 гг).
В 30-х годах в Сарагосе создалась испанская организация CIAM — ГАТЕПАК (группа испанских архитекторов и техников для содействия прогрессу современной архитектуры) , постепенно распространившая свое влияние на всю страну.
Это объединение архитекторов-рационалистов повело борьбу с косностью, пропагандируя «новую архитектуру», уже распространившуюся во Франции, Германии и других европейских странах. Во главе ГАТЕПАК стояли такие выдающиеся архитекторы, как Ф. Меркадер, X. Л. Серт, X. Т. Клаве и др. Архитекторы объединения активно работали в республиканском строительстве вплоть до начала гражданской войны. Ими выполнены сооружения Университетского городка, зда-
—стр. 419—
ния школ, клиники и некоторые жилые дома, композиция которых полностью основана на принципах «новой архитектуры» (рис. 5).
4. Мадрид. Университет, 1931—1932 гг. Арх. Л. Лакаса
На развитии архитектуры Испании после 1939 г. не могла не сказаться эмиграция из страны большой группы прогрессивных деятелей «рассеянного по миру» поколения (в СССР эмигрировал Л. Лакаса, в Польшу — С. Аркас, в США — X. Л. Серт, в Мексику — инж. Ф. Кандела и др.). Их творческая деятельность вдали от родины не оказала какого-либо влияния на архитекторов Испании, продолжавших идти по пути эклектики и реставраторства.
Даже такой выдающийся конструктор, как Эдуардо Торроха (1900—1963), основатель Института конструкций и цемента в Мадриде, почти не повлиял на архитектуру Испании 40-х — начала 50-х годов. Работая главным образом в сфере промышленного строительства, Торроха создавал и общественные сооружения на базе новых конструктивных систем, обеспечивающих перекрытие больших пролетов. Блестяще решил Торроха покрытие над трибунами ипподрома Сарсуэла в Мадриде (1935, архитекторы А. Арничес и М. Домингес). Консольный козырек выносом 13
Сороковые и начало пятидесятых годов XX в. ознаменовались в Испании возрождением средневековых религиозно-символических тенденций, выразившихся в строительстве многочисленных церквей и монастырей.:max_bytes(150000):strip_icc()/architecture-FLW-Imperial-Hotel-514881696-crop-5c0d819046e0fb0001b3b8d2.jpg)
Сооружалось также множество нарочито монументальных сооружений, посвященных прославлению франкизма. Примером символико-религиозной архитектуры фашистской Испании может служить гигантский памятник «Павшим» в Сьерра де Гвадаррама, недалеко от Эскориала, строительство которого началось в 1940 г. и продолжалось около 25 лет. Это огромный склеп в форме креста, вырубленный внутри гранитной скалы, у подножия которой созданы монастырь и мемориальная площадь, соединенные галереями со склепом. На вершине горы сооружен крест высотой 110 м.
Возрождение средневековых традиций в официальной архитектуре Испании выражается не только в строительстве сооружений, подобных памятнику «Павшим». Во многих
—стр. 420—
церквах устраиваются специальные помещения для конференц-зала, где прихожане могут собираться для решения различных вопросов под эгидой церкви или для проведения свободного времени. Даже самые современные типы зданий строились наподобие средневековых замков, отгороженных стенами от внешнего мира, в нарочито монументальных формах.
5. Барселона. Жилые дома для рабочих, 1932—1933 гг. ГАТЕПАК
Типичной постройкой такого характера является здание Министерства авиации в Мадриде (1943—1951), построенное на площади Монклоа арх. Л. Сото (рис. 7). Это — огромное прямоугольное в плане здание, четыре угла которого увенчаны высокими башнями, завершающимися шпилями. Здание образует одну из сторон площади и поставлено на главной оси Университетского городка. На площади должен быть установлен памятник «Павшим», у входа в Университетский городок должна быть арка «Победы» (арх. Л. Отеро), перед которой на специальном возвышении предполагается установить скульптуру Франко.
6. Мадрид. Ипподром Сарсуэла, 1935 г.
Инж. Э. Торроха, архитекторы А. Арничес и М. Домингес
После разгрома итальянского фашизма франкистская официальная пропаганда переняла от Италии лозунг «Средиземноморская архитектура». Под ним понималось усиление националистических черт в архитектуре и господство их не только на территории самой Испании, но и на территориях испанских колоний в Африке.
Это же понятие распространялось и на архитектуру загородных вилл, которые строились в большом количестве вокруг Мадрида, доходных домов, принадлежавших частным лицам, как, например, на группу домов в Мадриде маркиза де Уркихо, и т. п. Таким образом, после захвата власти фашизмом основная официальная линия испанской
—стр. 421—
архитектуры стала явно националистической и реакционной.
Лишь в 50-х годах новая архитектура, невзирая на оппозицию официальных кругов, вновь начала завоевывать признание. Молодые архитекторы X. Кодерч, М. Вальс, М. Фисак, А. де ла Сота, Ф. дель Амо и др., родившиеся между 1912 и 1915 гг., решительно выступили против господствующих в Испании национализма и эклектики, принятых большинством архитекторов старшего поколения. Они почти не знали работ ГАТЕПАК, журнал которого издавался в ограниченном количестве и был закрыт в 1936 г. Их поиски пошли иным путем. Молодые архитекторы провозгласили борьбу за «рациональный регионализм», понимая под этим рациональное применение местных материалов и конструкций, учет климатических особенностей страны, применение цвета, а также внимание к традициям народной архитектуры с ее функционально оправданной планировкой и лаконизмом фасадов.
Еще в 40-х годах в связи с разрушениями, вызванными гражданской войной, были предприняты некоторые работы в области сельскохозяйственного строительства. Застройка поселка Бельчите (провинция Сарагоса) по плану 1940 г. велась с учетом климатических условий и характера сельскохозяйственного производства. Однако при всей рациональности объемно-пространственных решений на постройках Бельчите лежит печать стилизаторства. Это тем более относится к поселку Брунете (район Мадрида), где здания, особенно общественные сооружения на центральной площади, отличаются излишней монументальностью.
7. Мадрид. Министерство авиации, 1943—1951 гг. Арх. Л. Сото
Представители нового направления, работая в национальных институтах градостроительства или жилья, оказывали некоторое влияние на развитие испанской архитектуры 50-х годов. Осуществленные ими сельскохозяйственные поселки Эскивель (провинция Севилья, 1948, арх. А. дела Сота), Вегавьяна (провинция Касерес, 1954—1958, арх.
X. Л. Фернандес дель Амо), Виляльба — Калатраба (провинция Сью-дад-Реаль, 1960, тот же архитектор) значительно удачнее как по общей планировке, так и по объемно-пространственным решениям, в которых посредством местных материалов и современных конструкций созданы формы, отвечающие климату и бытовым традициям (рис. 8). Дома здесь имеют в своей основе минимальную и наиболее функционально построенную жилую ячейку. Глухие поверхности стен с небольшим количеством проемов соответствуют климатическим условиям Испании, защищая жителей от яркого летнего солнца. Аналогичные дома, только со сводчатым покрытием, построены в рабочем поселке Валенсии в 1952 г., в Пальма дель Рио близ Кордовы и др.
—стр. 422—
8. Эскивель. Застройка улицы, 1948 г. Арх. А. де ла Сота. Общий вид, фрагмент
К числу первых архитекторов 50-х годов, обративших на себя внимание архитектурной общественности других стран, принадлежат X. Кодерч и М. Вальс. Построенный ими в 1952—1955 гг.
жилой дом для служащих торгового флота в Барселоне, обнаруживающий несомненное воздействие итальянской «органической архитектуры», выгодно выделяется из других испанских построек этого времени (рис. 9).
Влияние органической архитектуры сказалось на многих постройках Испании 50-х годов, в частности на архитектуре детского дома Мира-Флорес де ла Сиерра (1959, архитекторы X. А. Корралес, Р. В. Молесун и А. де ла Сота), расположенного на крутом склоне горы невдалеке от Мадрида. Конструкция, выполненная из стальных рам и дерева со стеклом, покоящаяся на цоколе из местного камня, создает в интерьере ощущение большой легкости. Скат кровли параллелен уклону участка.
Определенные сдвиги появились в это время в сфере промышленного строительства. Интересен по объемно-пространственной композиции комплекс построек автомобильного завода СЕАТ в Барселоне (1954—1956, архитекторы Р. де ла Хойя, С. Ортис, М. Б. Револьедо и др.; рис. 10). Здесь несомненно влияние промышленной архитектуры Италии, в частности строительства фирмы «Оливетти», а также органической архитектуры.
Новые приемы возникают в композиции жилых комплексов, создающихся в пригородных зонах Мадрида, Барселоны, Бильбао и других городов. В жилом ансамбле на 1600 квартир — Каньо Ротто в Мадриде, расположенном в зоне Большого радиуса (арх. И. де Онсоньо и В. де Кастро — 1957—1959), применены свободная планировка и смешанная застройка домами различной этажности (рис. 11). От традиционных приемов сохранились световые дворики (патио), а также частичное расположение квартир в двух уровнях. Конструкция домов башенного типа — железобетонный каркас с заполнением кирпичом, одноэтажных — стены из кирпича и камня. Довольно эффектен внешний вид ансамбля с разнообразным силуэтом зданий и контрастом глухих и остекленных поверхностей. Много внимания уделено организации внутреннего пространства и озеленению. Индивидуальные сблокированные дома с внутренним двором-садом изолированы от внешнего мира глухими стенами и раскрываются лишь во внутренние дворики. Башенные дома имеют по две квартиры на этаже.
Все квартиры в этом квартале комфортабельны, но из-за чрезмерно высокой платы доступны лишь обеспеченным слоям населения.
В 1958 г. испанская архитектура вышла на международную арену, представив на
—стр. 423—
выставке в Брюсселе национальный павильон, сооруженный архитекторами X. А. Корралесом и Р. В. Молесуном. В этом здании свободные сочетания основного элемента— стального зонта на шестигранной полой опоре — и ограждений из стекла и кирпича, следуя рельефу участка, создают иррегулярную прозрачную композицию (рис. 12). Ныне этот павильон перенесен в пригород Мадрида (рис. 13).
9. Барселона. Дом для служащих торгового флота, 1952—1955 гг. Архитекторы X. Кодерч и М. Вальс. План, фрагмент фасада
10. Барселона. Автомобильный завод СЕАТ, 1954— 1956 гг. Архитекторы Р. де ла Хойя, С. Ортис, М. Б. Револьедо и др. План, общий вид
В 60-х годах следующее поколение архитекторов, родившихся в 30-х годах, еще
—стр.
424—
более решительно примыкает к направлениям, возникающим в архитектуре других капиталистических стран. Так называемый «Белый город» (рис. 14) в Мальорке, проект и застройка которого осуществлялись в 1962—1966 гг., свидетельствует о том, что в архитектуре Испании получили признание поиски пространственных жилых структур. Архитекторы Д. Фульяондо и Ф. де Онса всю композицию ансамбля построили на оригинальном сочетании объемов террасообразных домов различной этажности, пространственных форм общественного центра, ресторана, причудливых по форме бунгало для художников. Стремлением к максимальному расчленению объемов и к неожиданно причудливым композициям отмечены также «Белые башни» в Мадриде (рис. 15), построенные в 1963 г. теми же архитекторами. Наибольшее распространение получило в Испании течение, получившее название «неореализм». Его сторонники считают, что пионеры новой архитектуры первой четверти века, такие, как, Ле Корбюзье, Гроппиус и др., ошиблись в своих прогнозах.
В силу весьма различных и сложных причин индустриализация строительства пошла другим путем, чем они могли предвидеть, а социальная и экономическая эволюция в том виде, как они ее себе представляли, не получила необходимой политической поддержки. Поэтому созданные крупнейшими мастерами прототипы во многих странах оказались неприемлемыми для осуществления, а подражание им неизбежно приводит к формализму.
11. Мадрид. Район Каньо Ротто, 1957—1959 гг. Архитекторы И. де Онсоньо и В. де Кастро. Генеральный план, общий вид
Неореализм не отрицает успехов, завоеванных предвоенным рационализмом. Напротив, сторонники неореализма считают свое направление единственной возможностью продолжения и оживления рационализма, прямым путем к тому, чтобы победы Гропиуса, Ле Корбюзье и Мис ван дер Роэ получили дальнейшее развитие на новой основе.
Неореалисты отказываются признавать конструктивную основу решающей для
—стр. 425—
композиции сооружения, призывая в равной мере учитывать все стороны архитектуры как явления.
Неореализм, говорят сторонники этого направления, — это уважение к исторически сложившемуся окружению, к традиционным формам, которые еще могут найти применение в современной архитектуре, это желание вернуть ценность стене здания, это учет психологии тех, кто должен жить в доме, и это борьба с формализмом, в который впадают некоторые рационалисты.
12. Брюссель. Павильон Испании на Всемирной выставке 1958 г. Архитекторы X. Корралес и Р. Молесун. Фрагмент, интерьер
Молодые архитекторы, выступающие с призывами к неореализму, связывают это направление с творчеством группы итальянских архитекторов — Ф. Альбини, И. Гарделла, группы ББПР и др. Одновременно они считают себя единомышленниками Л. Кана, П. Рудольфа и в первую очередь Алвара Аалто.
13. Мадрид. Павильон Испании на национальной выставке 1959 г. в пригороде Мадрида. Архитекторы X. Корралес и Р. Молесун. Генеральный план |
Жилой дом на улице Меридиана в Барселоне (рис. 16), построенный в 1960—1964 гг. наиболее активными представителями нового реализма К. М. Марторель, О. Боигас, Д. Маккей, характерен для этого направления так же, как проект театра для Мадрида арх. Д. Фульяондо (рис. 17).
То, чего удалось достигнуть отдельным передовым архитекторам Испании в трудных условиях борьбы с официальным консерватизмом, недостаточно, чтобы считать переход от эклектики к современной архитектуре завершившимся. Новые микрорайоны Мадрида, Барселоны, Бильбао и других крупных городов немногочисленны и дороги, а франкистский режим не способен разрешить самую важную задачу испанской
—стр. 426—
14. Мальорка. «Белый город», 1962—1966 гг. Архитекторы Д. Фульяондо и Ф. де Онса
15. Мадрид. «Белые башни», 1963 г. Архитекторы Д. Фульяондо, Ф. де Онса, Монеа. План, общий вид
—стр.
427—
архитектуры — организацию массового жилищного строительства, предпочитая сооружать церкви. Строится большое количество дорогих, роскошных домов для богатых, а жилищные условия трудящихся не улучшаются. Вокруг городов образовались пояса трущоб (и даже пещер), где ютятся десятки тысяч людей, в основном крестьян, которые, спасаясь от голода, бегут из сельскохозяйственных районов. Эти пояса народ образно называет «терновыми венцами» городов.
| 16. Барселона. Жилой дом, 1960—1964 гг. Архитекторы К. М. Марторель, О. Боигас, Д. Маккей. Фрагмент фасада |
17. Проект театра в Мадриде, 1967 г. Арх. Д. Фульяондо
Архитектура Москвы 20-х годов
(Жилой масив на Усачева)
Архитектура Москвы 20-х годов ХХ века представляет собой удивительный микс. Смешалось все: купеческие застройки прошлых веков, традиционный московский стиль чудно гармонировал с новыми застройками социализма, стиль которых в будущем получит название: конструктивизм.
(Московская фабрика)
Итак, Москва 20-х. Город обрел статус столицы и – пошло-поехало. Созвали архитекторов, и началась эпоха строительства бумажного. С 1918 года усиленно работает группа гениев под руководством Л.Каменева, предлагая генеральные застройки будущей столицы. Проектировали и мечтали, порой выдавая такие идеи, что впору поверить в чудеса. Чего стоят только трамваи под облаками и огромный аэровокзал на Ходынке, предложенные Чаяновым. И построили бы, да прозаическая причина помешала воплотиться мечтам. Денег не было.
(Зимняя улица)
А вообще строительство нужно начинать со слома старого. Тут все обошлось. Зимы 20-х годов выдались неимоверно холодными, а отопление благополучно вышло из строя еще в 1920 году. Жители срочно обзавелись буржуйками, и правительство разрешило топить печи…домами. Разбирали и растаскивали старые деревянные постройки, которые тесным кругом толпились за пределами Садового кольца. Так Москва сама себе расчищала площадки.
(На Театральной площади)
В силу того, что население первопрестольной после революции увеличилось в разы, стало важно срочно возводить многоэтажные дома. Первый жилой массив решено было строить на улице Усачева (1924 г. арх. И.Мешков). Рис. 1 По тем временам стройка – грандиозная. Закладывался прообраз будущих жилых микрорайонов столицы: 4-5 этажные дома, рядом детсады и школа, магазины и аптеки. Такой вариант – новшество. Подобные массивы стали появляться на Шаболовке и возле Савеловского вокзала.
(Комплекс на Берсеневской)
Еще одна грандиозная постройка 20-х: жилой комплекс на Берсеневской набережной (Рис.2), выстроенный в 1928-1930 гг. (арх. Б. М. Иофан). Этот дом-город объединял воедино новые представления о доме для советского человека. Громадный комплекс совмещал в себе жилые постройки и производственный сектор. Фасад дома во многом предопределили архитектуру будущих строений на Москве реке. А сама река, еще не забранная в гранит, с перекинутым через нее Большим Каменным мостом, еще не обзавелась достойным речным фасадом.
Предполагалось, что этот комплекс на Берсеневской свяжется в единое целое с будущим Дворцом Советов на месте снесенного Храма Христа Спасителя. Тогда становится понятной сложная архитектура здания, его массивность со стороны реки и крупные, не по времени, размеры.
(Дом-коммуны на Орджаникидзе)
Выразительная гримаса архитектуры того времени: дома-коммуны. Их было несколько, но самым одиозным был такой дом на ул. Орджоникидзе (арх.И.Николаев), предназначенный для студентов (Рис. 3). Идея проста: зачем студенту просторы? Достаточно, что есть место для ночлега, все остальное – учиться, есть, справлять нужду и принимать душ можно сообща. Дом вместил в себя тысячу комнат по 6 кв. м. В отдельном здании располагались столовая и читальный зал. Связывались все это санитарными постройками. Предполагалось, что здесь будущий студент должен раздеться, принять душ и проследовать либо в свои 6 метров, либо в столовую. К счастью, такие проекты не прижились, но как памятник эпохе говорит о многом.
(Клуб Русакова на Стромынке)
Но строили не только жилые дома. Фантазия конструктивистов находит воплощение в здании клубов. Их возводили много, преимущественно на центральных улицах: клуб имени И. Русакова на Стромынке (Рис. 4) и клуб им. Зуева на Лесной улице (арх. Мельников), дворец культуры Пролетарского района — ныне дворец культуры ЗИЛа (арх. бр. Веснины). Эти строения имели яркие черты конструктивизма: необычные формы, нагромождение углов на фасадах и геометрические линии, отсутствие симметрии и окна, выложенные единой лентой, лаконичность и монолитность.
(ЦКДЖ)
Но больше всех известен ЦДКЖ (рис. 5) , который и сейчас украшает площадь возле Казанского вокзала (1925, арх. М. Щусев).
(Редакция Известий)
Дом «Известий» (рис. 6), построенный по проекту арх. Г. Бархина в 1925-1927 гг, не вызвал восторга у многих архитекторов. Бархина обвиняли, что он подражает стилю, но внутренней сути, идеи конструктивизма не схватил.
Тем не менее, дом стоит до сих пор. Более того, это строение послужило отправной точкой для реконструкции площади Пушкина. Кстати, здание Центрального телеграфа (инженер И. Рерберг) в начале Тверской улицы (рис. 7)– ровесник дома «Известий».
(Центральный телеграф на Тверской)
Еще один архитектор, М.Щусев, тоже не был поклонником конструктивизма, хотя его и назначили для строительства самой главной постройки 20-х годов – мавзолея. Первый, деревянный, был возведен в спешном порядке в 1924 году (рис. 8) и предназначался исключительно для того, чтобы миллионы граждан могли попрощаться с вождем мирового пролетариата. Чуть позже, в этом же году, построили второй вариант мавзолея, тоже из дерева (рис. 9). Он простоял 5 лет. И лишь в 1929 году мавзолей заковали в гранит и он обрел черты того культового здания, которое знакомо всем нам (рис.10).
(Иверская часовня)
В это же время началась реконструкция Красной площади. Во-первых, после 1924 года запретили захоронения на площади, хотя в годы революции площадь была огромным кладбищем.
Еще чуть раньше, в 1922, снесли Иверскую часовню (рис. 11), так как она мешала проведению парадов. По этой же причине снесли часовню Александра Невского и передвинули памятник Минину и Пожарскому туда, где он стоит сейчас. Кстати, массовое разрушение храмов начнется позже, в начале 30-х. А пока Москва еще была златоглавой.
(Башня архитектора Шухова)
Нужно назвать еще одну грандиозную стройку 20-х годов – Шуховская башня (1920-1922 гг, арх. В.Шухов). На то время это была самая высокая башня в России. А 19 мая 1922 года отсюда впервые начали трансляцию радиопередач (рис. 12).
Но это только начало. Самые грандиозные перемены начнутся в 30-х, когда Москва будет напоминать огромную стройку и впервые станет ясно проступать облик столицы.
АРХИТЕКТУРА ХХ ВЕКА
| Дом | Архитекторы | Школы | объектов | Библиотека | ||||||||
|
1910-1930
| |||||
Архитекторы Школы Объекты Библиотека Новые проекты | О Контакт Поддержите нас |
| |||
Архитектура двадцатого века, 1-е издание
Введение
1.
Философская основа
Введение
1.1 Логика
1.2 Эпистемология
1.3 Этика
1.4 Эстетика
1.5 Метафизика
1.6 Три широких метафизических различия: идеализм
1.7 Три широких метафизических различия: скептицизм или номинализм
1.8 Три широких метафизических различия: прагматизм 9 0042
1.9 Раскол Просвещения
1.10 Значение для архитектурного образования и практика
2. Истоки модернизма – европейская картина
Введение
2.1 Механизация
2.2 Проблема города
2.3 Культурная проблема современного стиля
2.4 Уважение к прошлому
2.5 Нравственные критерии
2.6 Югендстиль как первое проявление модернизма
2.7 Эстетика, этика и политика: некоторые более общие вопросы
3. Вена конца века как парадигма модернизма
Введение
3.1 Исторический и культурный контекст
3.
2 Ситте и Вагнер: два взгляда на город
3.3 Политика и философское мышление
3.4 Литература и психология
3.5 Музыка
3.6 Мебель и живопись
3.7 Архитектура: Вагнер и Лоос
3.8 Актуальность
4. Модернистский канон: Баухаус, Ле Корбюзье и ЦИАМ
Введение
4.1 Гропиус и Баухаус
4.2 Дальнейшая карьера Гропиуса
4.3 Ле Корбюзье
4.4 Унаследованная проблема города
4.5 Решение ЦИАМ проблем города
4.6 Функциональные и формальные дисциплины
4.7 Первая критика: декорированные диаграммы
90 041 4.8 Кампус как город ЦИАМ4.9 Философия и политика: Баухаус в его немецком контексте
4.10 Конфликт позиций у Ле Корбюзье
5. Позитивный скептицизм: Альвар Аалто как альтернативный модернист
Введение
5.1 Финский контекст
5.2 Начало неоклассицизма
5.3 Паймио, Вилла Майреа и собственный дом Аалто
5.
4 Пекарня, несколько послевоенных кирпичных зданий и зал Finlandia Hall
5.5 Некоторые основные темы
5.6 Философская природа скептицизма Аалто
6. Идеалы и их представление: Луис Кан
Введение
6.1 Образование и первые работы
6.2 Расширение Йельской художественной галереи и Общественный центр Трентона
6.3 Исследовательская лаборатория Ричардса
6.4 Унитарная церковь Рочестера
6.5 Лаборатории Солка
6.6 Академия Филлипса в Эксетере
6.7 Музей Кимбелла и Галерея британского искусства Меллона
6.8 Первичный музей Кана проблемы, сильные и слабые стороны
7. Гуманизация модернизма: Team Ten и голландцы
Введение
7.1 Скажи лист, скажи дерево
7.2 Ральф Эрскин – шведский член Team Ten
7.3 Британские участники Team Ten
7.4 Альдо ван Эйк
7.5 Герман Херцбергер
7.6 Архитектурный вклад Team Ten 900 42
7.
7 Философский контекст «десятки» критика
8. Постмодернизм: ирония и инклюзивность
Введение
8.1 Критика Вентури
8.2 Дом Матери и прецедент Лютьенса
8.3 Утки и декорированные сараи
8.4 Ирония как единственный правдивый ответ на условия ХХ века
8.5 Майкл Грейвс и референтная архитектура
9. Типологическая критика
Введение
9.1 Нет поддающихся описанию общественных мест
9.2 Безымянные объекты
9.3 Отсутствие иерархии
9.4 Архитектурная типология
9.5 Аргументация в пользу типологии в ХХ веке
9.6 Альдо Росси
9.7 Скатывание к исторической стилизации
9.8 Кантианский апологет классической традиции и прагматические ответы
9.9 Наследие
10. Противоречивый экзистенциальный идеал s
Введение
10.1 Некоторые последствия разрушения посткантианского мировоззрения
10.