homyrouz.ru — Банкетный зал Хоми Роуз

мебель как скульптура • Интерьер+Дизайн

Американский дизайнер Гарри Бертойя (Harry Bertoia, 10.03. 1915-1978) — автор одного из самых знаменитых творений дизайна ХХ века — Diamond Chair (1952). Сегодня к его немногочисленным работам, созданным в середине XX века для знаменитого бренда Knoll, принято обращаться как к эталонным произведениями mid-century modern design. 

По теме: Флоренс Нолл: хороший дизайн — это хороший бизнес

Мебель, которую Бертойя спроектировал для Knoll, с тех пор никогда не снималась с производства — сегодня в портфолио компании шесть созданных Бертойей моделей, не считая различных вариаций. Стул Diamond, выпущенный в 1952-м, сразу стал бестселлером и пользуется популярностью до сих пор. 

+ По теме: iSALONI 2016: золотая мебель Knoll

Side Chair. 1952. Knoll. Металл. Выпускается компанией до сих пор и продается в США по цене 750 долл.

Однако мебельное проектирование не было основным занятием Бертойи. Сам он называл себя скульптором, хотя и занимался графикой, и создавал уникальные ювелирные украшения.

В его наследии более 50 тысяч произведений искусства, при том что прожил Бертойя всего 63 года. Осенью 2016 года в нью-йоркском Музее искусства и дизайна (Museum of Art and Design) проходит выставка его графики и ювелирных украшений, сопровождаемая концертными записями, которые он делал, играя на своих музыкальных скульптурах.

Арието Бертойя родился в 1915 году на севере Италии, в городке Сан Лоренцо. Его художественный дар проявился еще в детстве: по заказу местных невест он рисовал кружевные узоры для украшения свадебного белья. В 15 лет отец увозит его в Америку, где к тому времени уже обосновался его старший брат. Там он переиначил свое имя на американский манер — Гарри. Учился на ювелира в Техническом колледже Детройта, потом изучал живопись и рисунок в детройтской школе искусств, постоянно отсылая свои работы на всевозможные конкурсы. В 1937 году он получил стипендию от Кренбрукской Академии искусства (Cranbrook Academy of Art) и вновь стал студентом.

 

Скамья Slatted Wooden Bench. 1952. Knoll.

В конце 1930-х годов в Кренбруке складывалась особая творческая среда, которой академия славится до сих пор: это был не только и не столько вуз в традиционном понимании, сколько своеобразная творческая лаборатория  и инкубатор талантов. Обучение проходило в форме мастер-классов, которые вели известные художники, скульпторы и керамисты. Приглашенным мастером по архитектуре был Вальтер Гропиус.

Гарри Бертойя был настолько талантливым студентом, что после учебы директор — архитектор Элиель Сааринен (отец Ээро Сааринена) — предложил ему вести в академии класс по ювелирному искусству. В Кренбруке Бертойя познакомился и подружился со многими важными для всей его дальнейшей судьбы людьми: с будущими знаменитыми архитекторами Ээро Саариненом и Эдмундом Бэконом, дизайнерами Рей и Чарльзом Имз, с основателями бренда Knoll Хансом и Флоренс Кнолл и, наконец, со своей будущей женой — Бригиттой Валентайнер, дочерью Вильгельма Валентайнера, директора Детройтского института искусств и главного тогда в США специалиста по творчеству Рембрандта.

Мечта Бертойи — крупноформатные работы, но из-за войны металл в дефиците, поэтому ему приходится довольствоваться малыми формами, и он достигает на этом поприще настоящих высот: его артистичные колье, броши и кольца были нарасхват у дам с тонким художественным вкусом. Они напоминали маленькие абстрактные скульптуры — это были яркие примеры так называемого «носимого искусства» (art to wear) — направления в дизайне одежды и бижутерии, когда каждая вещь представляет собой ценный арт-объект.

Гарри Бертойя. Скульптура. Бронза. 1960-е.

Бертойя сделал оригинальные обручальные кольца на свадьбу Рей и Чарльза Имз, Рут и Эдмунда Бэкон и на свою собственную свадьбу с Бригиттой. В свободное время в Кренбруке он занимался графикой — делал абстрактные монотипии и однажды послал сотню работ в Музей Гуггенхайма с просьбой дать им художественную оценку. Ответ его ошеломил: директор по закупкам приобрела все работы, часть для музейной коллекции, часть для себя.

Серебряная брошь, диз. Г. Бертойя.

Серебряное колье Wish Bone, диз. Г. Бертойя.

Серебряная брошь, диз. Г. Бертойя.

 

В 1943 году Бертойя с семьей переезжает в Калифорнию вслед за Имзами и принимает самое активное участие в их экспериментах с клееной фанерой. Вместе они пытаются найти способ промышленного производства современной мебели из этого материала. В результате в 1946-м Имзы выпустили под своим именем знаменитый стул DCW из клееной фанеры и нигде не упомянули о вкладе Бертойи в его создание. Он обиделся и порвал с ними отношения. Но тут его отыскали другие его друзья по Кренбруку — супруги Кнолл. Для успеха своей мебельной компании они привлекали лучших передовых дизайнеров. И хотя Бертойя считал себя художником по металлу, они обратились к нему, так как верили в его гений. Они дали ему полный карт-бланш: Бертойя был в праве создать что угодно — предмет мебели, арт-объект, скульптуру из металла.

И в 1952 году он создает для Knoll необычайно изящный и действительно похожий на скульптуру стул из металлической сетки — Diamond Chair.

«Когда смотришь на эти стулья, они кажутся сделанными из воздуха, словно скульптуры. Пространство словно пронизывает их насквозь», — говорил о своей мебели автор. Вместе с моделью Diamond было выпущено еще несколько стульев и кресел, спроектированных Бертойей на основе металлической сетки, все они по сей день продаются Knoll. Кроме того, Бертойя сам спроектировал все необходимые для их производства инструменты.

Процесс изготовления металлических стульев Бертойи. Knoll.

После невероятного успеха своей первой мебельной коллекции Бертойя не стал продолжать дизайнерские опыты, но полностью посвятил себя скульптуре. Компания Knoll платила ему большие комиссионные, и он купил старинный фермерский дом XIX века, а рядом, в бывшем амбаре организовал мастерскую, где уже мог беспрепятственно предаваться своим опытам с металлами. Он делал завораживающие скульптуры из бериллиевой меди, латуни и бронзы, напоминающие деревья, кораллы, одуванчики — всего несколько десятков тысяч работ. Сегодня они пользуются спросом у коллекционеров и регулярно выставляются на аукционных торгах, включая Sotheby’s и Christie’s.

 

В 1953 году архитектор Ээро Сааринен предложил Бертойе создать монументальную скульптуру для технического центра компании General Motors, здание которого строил Сааринен. Так начался еще один этап в жизни Бертойи: он стал скульптором-монументалистом, работал с крупнейшими архитекторами Америки и создал всего около 50 скульптур, которые устанавливались на площадях перед штаб-квартирами крупных корпораций, в зданиях университетов, банков, библиотек и аэропортов. Это были металлические фонтаны, деревья или целые стены, сваренные из металлических прутьев и планок. В 1955-м он создал одну из своих самых знаменитых работ — алтарь в капелле Массачусеттского технологического института (архитектор здания был Э. Сааринен). Из круглого отверстия в потолке ниспадают металлические нити с нанизанными на них бронзовыми планками, которые переливаются в лучах света.

Скульптура в интерьере капеллы Massachusetts Institute of Technology. Фрагмент.

 В 1964 году в Нью-Йорке проходила Всемирная выставка, и компания Kodak установила перед своим павильоном семь позолоченных одуванчиков Бертойи. Композиция пользовалась бешеной популярностью, а одуванчики (Бертойя часто повторял этот мотив) стали с тех пор самой знаменитой и самой желанной скульптурой в наследии мастера, на аукционах за каждую отдают сотни тысяч долларов.

Скульптура в интерьере капеллы Massachusetts Institute of Technology.

В 1960 году Бертойя начал экспериментировать со звучащими скульптурами. Его завораживали вибрирующие, потусторонние звуки, которые издают металлические прутья и гонги при порывах ветра или при прикосновении к ним человеческих рук. Он делал их множество, из разных металлов, от маленьких, высотой в несколько десятков сантиметров, до почти 6-метровых.

Скульптура Sunburst. 1965. Патинированная бронза, латунь и сталь. Высота 104 см, диаметр 48 см. Продана на Sotheby’s в 2015 г. за 187 500 долл.

Это могли быть установленные в один или несколько вертикальных рядов металлические прутья или разной формы гонги. Тональность зависела от толщины и частоты расположения прутьев. Бертойя так увлекся этим искусством, что переоборудовал свой амбар-мастерскую в акустическую студию, назвав ее Sonambient. Студия была заполнена звучащими скульптурами, здесь Бертойя и его сын Вэл давали концерты для знакомых, здесь же скульптор записал 11 музыкальных альбомов, которые сегодня оцифрованы и продаются через фонд его имени.

Макет звуковой скульптуры, установленной перед небоскребом Standard Oil в Чикаго. 1974.

Сегодня Sonambient сохранился в прежнем виде, и сын Бертойи по-прежнему устраивает в нем концерты на звучащих скульптурах, при поддержке фонда имени отца, которым руководит его дочь Селия. Бертойя похоронен рядом с Sonambient, под одним из своих творений — гигантским гонгом. В 1978 году он умер от рака легких. Говорят, болезнь была спровоцирована ядовитыми парами бериллиевой меди, которую он использовал наиболее часто, считая ее лучшим материалом для своих работ.

 

кресло Diamond Гарри Бертойя • Интерьер+Дизайн

Diamond для компании Knoll — особый случай в мировой истории дизайна. Созданный выдающимся скульптором и талантливым дизайнером Гарри Бертойя (Harry Bertoia, 1915-1978), стул оказался результатом его многолетней художественной практики и свободного творческого эксперимента. 

По теме: Гарри Бертойя: мебель как скульптура

Гарри Бертойя — одна из ключевых фигур американского послевоенного «скульптурного» движения, которое помогло освободить американский дизайн от всеобъемлющего европейского влияния и создать оригинальные вещи, ставшие классикой дизайна XX века.  

Гарри Бертойя и коллекция Diamond.

В индустриальной Америке, не затронутой войной, было гораздо больше  возможностей для выработки новых технологий — и Бертойя оказался у истоков этих инноваций.

Стулья Diamond. Выпускаюся компанией Knoll в различных цветовых вариантах (классическом хроме, белом, черном и юбилейном золотом).

Это случилось по стечению обстоятельств, которые не назовешь счастливыми. Бертойя после окончания знаменитой школы в Крэнбруке, три года работал у Имзов, в том числе и над знаменитым стулом Eames Chair. Однако после скандала, когда единственным автором этого стула Чарльз Имз назначил себя (вместо того, чтобы указать коллективное авторство), Гарри Бертойя немедленно покидает его студию и переезжает в 1950 году в Пенсильванию, где находилась фабрика Knoll.

Подробное техническое описание стула Diamond, cозданное Гарри Бертойя

Флоренс Нолл, с которой с Беротойя были прекрасные деловые и дружеские отношения, предложила ему огромную мастерскую рядом с фабрикой, где ему предоставили возможность без ограничений и каких-либо специальных условий со стороны компании, творить. Для Бертойя, чьим талантом  восхищался сам Элиэль Сааринен, основатель Крэнбрука, это было превосходным предложением. Флоренс Нолл надеялась, что свободное творчество принесет невиданные прежде результаты, и оказалась права. Результат появился уже через год.

Коллекция мебели для Knoll по дизайну Гарри Бертойя.

Хотя сам Бертойя определял себя прежде всего как скульптор, у него было множество других талантов: он блестяще проектировал, создавал ювелирные изделия, мебель, монопринты, аксессуары для дома.

Обработка краев стула Diamond: стальные прутья срезаются станком.

«Больше всего в предметах я стремлюсь к легкости, возможности двигаться и менять положение тела в них, удобство и способность вещи органично вписываться в пространство. При этом соответствие пропорциям человеческого тела остается одним из важнейших критериев, когда я работаю над дизайном.

Процесс создания кресла.

Если говорить о сиденьях, они должны как бы «подхватывать» каждое наше движение. Хотим ли мы вытянуться в кресле, или хотим, не вставая, взять какую-либо вещь. Удобный стул я бы сравнил с хорошо сидящим пальто: вы просто не чувствуете, что оно на вас надето. Оно достаточно легкое, в нем не тесно, в нем легко двигаться».  

Diamond в юбилейном варианте отделки 18-каратным золотом, 2016.

Бертойя обратился к экспериментам с ацетиленовой горелкой. Этот способ обработки материалов позволил по-новому воздействовать на различные металлические сплавы и пластик, и получать при этом легкие, воздушные формы, заметно отличавшиеся от тяжеловесной скульптурной традиции Европы. Он нашел способ обрабатывать металлические прутья таким образом, что не оставалось царапающих краев и деталей. И уже из этой сетчатой основы разрабатывал различные соединения деталей.  

Реклама кресла Diamond.

«Если вы посмотрите на эти стулья, то увидите, что они состоят большей частью из воздуха — так же, как мои скульптуры. Пространство буквально проходит сквозь них».  

Коллекция мебели Diamond, Knoll.

Успех его первой мебельной коллекции, куда и вошли стул и кресло Diamond, был очень громким. Эту коллекцию, созданную в 1952 году и носившую имя своего создателя, поддержали и профессиональные критики, и потребители. Эта мебель нравилась, ее прекрасно покупали, она тут же прописалась и в гостиных напротив новомодных телевизоров, и на террасах, поскольку в этих креслах можно было часами любоваться звездами и отдыхать. Причем они в силу своего устройства подходили для людей разной комплекции  — в них было удобно и стройным людям, и обладателям щедрых форм: Бертойя ставил перед собой задачу создать именно такую форму, оставлявшую возможность адаптации к ней.

Гарри Бертойя и его коллекция мебели для фирмы Knoll. На дальнем плане — Diamond с мягкой обивкой

Вскоре появилась детская версия кресла Diamond — у Бертойя было трое детей, и он был трепетным отцом (делами его наследия и фонда занимаются сейчас внуки). Коммерческий успех Diamond, как и других предметов из коллекции, принес своему создателю возможность сосредоточиться на искусстве, хотя еще много лет впоследствие Бертойя был активно включен в жизнь фабрики.  «Желание иметь вокруг себя хороший дизайн — то же самое, что и желание жить хорошей жизнью», — всегда говорил он.

Стулья Diamond отлично подходят для террас и веранд.

 

 

Гарри — Фонд Гарри Бертойя

Гарри Бертойя оставил богатое наследие в области искусства и дизайна — узнайте больше о его жизни и влиянии:

Арри Бертойя родился 10 марта 1915 года в небольшой деревне Сан-Лоренцо, Фриули, Италия, примерно в 50 милях к северу от Венеции и в 70 милях к югу от Австрии.

У него был брат Орест и сестра Аве. Другая сестра Ада умерла в возрасте восемнадцати месяцев; она была предметом одной из его первых картин. Аве настаивала на том, что ее брат предпочитает рисовать, а не заниматься домашними делами.

Когда он был подростком, местные невесты просили его разработать схему вышивки на льняном дне свадьбы, так как его таланты уже были признаны. Он ходил в школу в соседнем Арзене, Карсара, до 5 класса. Учитель рисования из соседнего города предложил несколько уроков рисования, но вскоре сказал его родителям, что Гарри слишком талантлив, чтобы учить его чему-либо еще. Он предложил продолжить обучение искусству, возможно, в Венеции или, может быть, в Америке? Гарри в возрасте 15 лет был поставлен перед трудным решением.

Переезд в Америку в 1930 году

В 1930 году Гарри решил переехать в Детройт, где уже обосновался его брат Орест. При въезде в Северную Америку его прозвище Арието (маленький Арри) было изменено на американизированный Гарри. Ему пришлось изучать английский язык и историю в Школе американизации Дэвисона. Другие уроки, многие из которых были получены методом проб и ошибок, включали пользование общественным транспортом, изучение высшей математики и жевание гамбургеров.

Бертойя посещала начальную школу Кливленда, чтобы наверстать упущенное. Затем он поступил в Cass Technical High School, государственную школу со специальной программой для талантливых студентов в области искусства и науки. В 19В 36 лет годичная стипендия в Школе Детройтского общества искусств и ремесел позволила ему изучать живопись и рисунок. Он участвовал и принимал участие во многих местных художественных конкурсах, и до того времени считался самым награждаемым студентом.

К осени 1937 года еще одна стипендия дала ему право стать студентом, снова живописи, в Академии искусств Крэнбрука в Блумфилд-Хиллз, штат Мичиган. В то время Крэнбрук был эклектичным плавильным котлом творчества, привлекавшим многих известных художников и дизайнеров: Карла Миллеса, резидента-скульптора, Майю Гротель, резидента-керамиста, Вальтера Гропиуса, приезжего архитектора Баухауза, семью Сааринен и других.

Студенты не получили степени; скорее они обнаружили свою страсть. Эта резиденция в Крэнбруке стала важным поворотным моментом в жизни и карьере Гарри.

В 1939 году Элиэль Сааринен, директор художественного сообщества, попросил 24-летнего Бертойю вновь открыть мастерскую по обработке металлов. Из-за потребности в металлах военного времени Бертойя была вынуждена сосредоточиться на ювелирных изделиях, в которых не использовалось много металла. Он делился украшениями со своими друзьями в Крэнбруке и делал обручальные кольца для Рэя Имса и Рут Бэкон. Органические формы и мелкие детали украшений позже превратились в ранние скульптурные формы. Он был частью движения «искусство носить».

Гарри продолжил работу во внеурочное время, начатую им еще в студенческие годы, экспериментируя и создавая уникальные гравюры и рисунки, известные как монотипии. Монотипы 1940-е годы считаются одними из самых творческих его графиков. Его последний год в Крэнбруке в 1943 году он провел в качестве инструктора по графике (к тому времени запасы металла полностью исчезли из-за требований Второй мировой войны).

Сокурсники в Крэнбруке — Флоренс Шуст (Нолл), Чарльз Имс и Ээро Сааринен — оказали огромное влияние на жизнь Бертойи в последующие годы. В 1940 году Гарри встретил Бригитту Валентайнер, дочь Вильгельма Валентайнера, директора Детройтского института искусств и главного специалиста по Рембрандту в США. Бригитта безжалостно преследовала его, и в конце концов он и Бригитта поженились 10 мая 19 года.43. Вильгельм Валентинер познакомил своего зятя с такими современными талантами, как Пауль Клее, Василий Кандинский и Жоан Миро, которые оказали на Гарри глубокое влияние.

Находясь в Крэнбруке, Гарри Бертойя отправил около 100 отпечатков в Музей беспредметной живописи Соломона Р. Гуггенхайма для оценки. К его изумлению, Хилла Ребай, директор по закупкам, попросила купить все 100 отпечатков. Она купила некоторые для себя и некоторые для музея примерно за 1000 долларов. В 1943 году 19 из этих гравюр были выставлены Фондом Соломона Гуггенхайма. У Гарри было больше всего работ одного художника на этой выставке, включая работы Мохоли-Надь, Вернера Древеса и Чарльза Смита. Получив стипендию от Карла Нирендорфа из галереи Нирендорф в Нью-Йорке, Гарри продолжал проводить выставки украшений и рисунков. Гарри разработал несколько изящных чайных сервизов; один для Элиэля Сааринена, который находится в постоянной коллекции Крэнбрука, а другой выставлен в Детройтском институте искусств.

«Я довольно молчаливый, решительный и трудолюбивый. Я могу использовать любой инструмент или механизм с ловкостью».

– ГАРРИ БЕРТОЯ, 21 год, ЗАЯВЛЕНИЕ В КРЭНБРУК

«Вы проходите через эти эмоции – радость, страдание, счастье, печаль – и если у вас в руках оказывается кусок металла – вы просто формируете его. ”

– HARRY BERTOIA

В 1943 году Бертойя уехал из Крэнбрука, чтобы присоединиться к Чарльзу Имсу в Калифорнии, чтобы продолжить непрерывную экспериментальную работу с формованной фанерой. Работа из фанеры стала продолжением дизайна стула Eames/Saarinen Cranbrook, победившего в конкурсе дизайна органической мебели Музея современного искусства.

Отмеченное наградами кресло еще не могло быть успешно запущено в массовое производство, поэтому задача состояла в том, чтобы найти способ сделать это.

До работы в кафедре исследований Гарри участвовал в военных действиях, производя детали для самолетов, производимые компанией Evans Products Co, где Имс был директором по исследованиям и разработкам. Имзы отправили Гарри на курсы сварки в Санта-Монике, где он научился навыку, который пронесет его через всю жизнь. Инновационные решения Гарри сделали производство стула возможным и были приняты Имсом без кредита Бертойи. В отчаянии Бертойя ушел в 1946 году.

Гарри провел два года в Ла-Холье, в Военно-морской электротехнической лаборатории Пойнт-Лома, где он работал над проектом, связанным с человеческой инженерией (теперь мы называем это эргономикой, хотя это слово еще не было изобретено) и стробоскопической фотографией, предназначенной для оценки оборудования. В свободное время Гарри занимался местными мастерами-союзниками. Именно в Ла-Хойе он начал делать металлические скульптуры в нерабочее время, продолжая создавать монопринтные рисунки. В 1945 году Гарри провел выставку своих монотипий в Художественном музее Сан-Франциско. Он стал гражданином США в 1946. ​​Его дочь Леста и сын Вэл родились в Калифорнии. Изо всех сил пытаясь заниматься своим искусством на стороне, Гарри очень хотел иметь пространство и время, чтобы использовать свое творчество с пользой. Эта возможность вскоре появилась у старого школьного приятеля из Крэнбрука.

В 1950 году по приглашению Ханса и Флоренс Нолл из Knoll, Inc. Гарри вместе со своей растущей семьей переехал в восточную Пенсильванию. Флоренс Нолл видела его работы в Крэнбруке, слышала, что он ушел из Имса, и подозревала, что у него внутри есть еще идеи для мебели. Они предложили ему полную свободу действий в разработке того, что он пожелает, с полным доверием и полным признанием его работы, что было их политикой в ​​отношении всех дизайнеров. Коллекция стульев Bertoia была представлена ​​в 1952 от Нолл.

Компания Bertoia также разработала приспособления для производства изделий. Гарри открыл магазин в Балли в старом дырявом гараже, который был приобретен Кноллом. Стул стал частью «современного» мебельного движения 1950-х годов, позже получившего название «Модерн середины века». За пару лет Бертойя разработал несколько дизайнов стульев для Knoll. Они щедро компенсировали ему его чрезвычайно популярную работу, позволив Бертойе внести первоначальный взнос за фермерский дом Барто, который он арендовал, а также за магазин в Балли. Дочь Селия родилась в Пенсильвании. Сельский каменный фермерский дом 1750-х годов и магазин до сих пор принадлежат семье.

Первый заказ на архитектурную скульптуру, который Гарри получил, был в 1953 году для Технического центра General Motors благодаря архитектору и приятелю Крэнбрука Ээро Сааринену. Это поставило его на путь очень успешных монументальных общественных работ, из которых он выполнил более 50.

Ээро Сааринен также заказал алтарь в часовне Массачусетского технологического института, созданный в 1955 году. Это один из самых ярких скульптуры Гарри Бертойи.

В 1957 году Гарри получил грант от Чикагского фонда Грэма, что дало ему возможность вернуться в Италию впервые после его эмиграции в 1930. Он посетил родственников и большинство великих итальянских музеев, упиваясь путешествиями. Ему так и не удалось снова вернуться в Италию, хотя он страстно желал этого.

В этот период он начал получать престижные награды, которые продолжатся до конца его жизни. Первая европейская выставка его скульптурных работ состоялась в павильоне США на Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 году вместе с Александром Колдером.

В 1956 году Галерея Fairweather Hardin в Чикаго начала выставлять работы Гарри и продолжала делать это в течение десятилетий. 1959 год стал началом сотрудничества Гарри с галереей Staempfli в Нью-Йорке. Каждая выставка Staempfli украшала красивые цветные брошюры.

У Нолл также были теплые отношения с Гарри, и они часто выставляли и продавали свои скульптуры в своих выставочных залах. Примерно в то же время ожили проволочные ландшафты, панельные экраны и жгуты проводов.

В 1960 году Гарри Бертойя начал исследовать тональные скульптуры. «Тональная», или звучащая скульптура, — это искусство, которое чаще всего ассоциируется с Гарри Бертойей. Их размеры варьируются от нескольких дюймов до двадцати футов в высоту. Для изготовления стержней использовалось множество металлов, наиболее распространенным из которых была бериллиевая медь, известная своим широким диапазоном цветовых вариаций и насыщенными тонами. Некоторые стержни увенчаны цилиндрами или каплями металла, напоминающими рогоз, которые своим весом подчеркивают раскачивание тональных стержней и создают глубокие резонансные тона. Гарри и его брат Орест оба любили музыку и проводили бесконечные часы, экспериментируя и находя новые звуки для включения в Sonambient, слуховую и визуальную среду, создаваемую тональностями.

Гарри построил свой реконструированный сарай в 1968-1969 годах, чтобы хранить свою особую коллекцию из более чем 100 тональных скульптур и выступать в качестве звукозаписывающей студии. Он давал небольшие концерты удачливым посетителям и близким друзьям. Бертойя записал 11 альбомов навязчивых звуков скульптуры, известных как Sonambient, в течение своей жизни, начиная с 1970 года. Именно эти оригинальные альбомы Sonambient (придуманный и зарегистрированный термин Гарри) были переизданы в 2016 году в виде бокс-сета на Important Records. О Бертойе было выпущено три крупных документальных фильма с изображением сарая и других произведений. Один из этих фильмов был снят Клиффордом Уэстом, коллегой из Крэнбрука, другой — Джеффри Эгером, подающим надежды кинорежиссером, а более свежее видео 2008 года было снято итальянской компанией Videe. Коллекция Sonambient Barn оставалась нетронутой до лета 2016 года, когда семейные решения позволили некоторым скульптурам найти дом в американском музее (еще не определено), чтобы увеличить доступ, безопасность и долговечность. Именно этого дальновидный Гарри желал для своих тональностей.

Несвязанной ветвью экспериментов со скульптурой была форма одуванчика, которая напоминает цветок одуванчика, проросший семенами. Первые грубые солнечные лучи появились примерно в 1957 году, но к 60-м годам превратились в более изысканные одуванчики. Скульптура в стиле куста и дерева также сформировалась в то же время. В 1964 году на всемирной выставке Kodak в Нью-Йорке в фонтане были изображены семь позолоченных одуванчиков. Сотни тщательно спаянных тонких стержней вокруг центральной сферы превратились в сверкающее чудо. Они вызвали настоящий ажиотаж и до сих пор пользуются огромной популярностью, продаваясь на аукционах по одной из самых высоких цен среди всех скульптур Бертойи.

С 1953 по 1978 год Гарри Бертойя выполнял множество крупных скульптурных заказов. Гарри Бертойя создал более 50 публичных скульптур всех типов, которые выставлены в городах США и за рубежом. Гарри Бертойя был нанят и восхищался величайшими архитекторами того времени, в том числе Ээро Саариненом, Генри Дрейфусом, Роше и Динкелоо, Минору Ямасаки, Эдвардом Дуреллом Стоуном и Ай М Пей.

В 1971 году Колледж Мюленберга в Аллентауне, штат Пенсильвания, почтил память Гарри, присвоив ему степень почетного доктора изящных искусств.

Художественный музей Аллентауна, расположенный недалеко от его дома, выказал свое уважение к работе Бертойи экспонатами как при его жизни, так и после него. Бертойя был отмечен местными поклонниками рядом с его резиденцией в Пенсильвании, а также коллекционерами со всего мира. Университет Лихай в Вифлееме, штат Пенсильвания, также удостоил Гарри почетной степени. Признание осыпало Бертойю в последнее десятилетие его жизни.

Бертойя была выбрана для создания памятника футбольной команде Университета Маршалла в Хантингтоне, Западная Вирджиния, в 1972 году. В фильме 2006 года «Мы — Маршалл» рассказывается о трагической авиакатастрофе. Скульптура высотой 13 футов весом 6500 фунтов увековечивает 75 жизней. В это время возникли скульптуры в аэропортах, банках и университетах, а также многочисленные персональные выставки по всей стране и миру.

Две большие выставки были хорошо приняты в Осло, Норвегия, но трагический пожар уничтожил несколько больших скульптур, а также многочисленные монопринты. Бертойя был глубоко опечален потерей, особенно монопринтов. Успешное шоу в Каракасе, Венесуэла, получило восторженные отзывы. Бертойя был вынужден отказаться от многих архитектурных работ и музейных выставок, потому что был слишком занят.

Известие о печальном диагнозе рака в 1976 году заставило Бертойя яростно работать над организацией своих монотипий, совершенствованием коллекции тональных амбаров и приведением в порядок дела всей его жизни. За свою короткую жизнь он создал, вероятно, десятки тысяч произведений искусства. Его работа поглощала большую часть его времени, большую часть его страсти и, в конечном счете, всю его энергию. Токсичные пары, такие как бериллиевая медь, которую он так любил, способствовали раку легких. Тем не менее, его смерть была мирной, он чувствовал себя завершенным и воспринимал смерть просто как еще одну переходную часть жизни. Гарри Бертойя умер в возрасте 63 лет 6 ноября 19 года.78 в своем доме.

После его смерти его жена Бригитта, сын Вэл и дочь Леста продолжили традицию музыкальных амбарных концертов, начатую Гарри. Его жена Бригитта умерла в 2007 году, вскоре после своего 87-летия. Его дети Вэл и Леста сами по себе художники, а дочь Селия взяла на себя руководство Фондом Гарри Бертойи, а также написала его биографию. Студия в Балли, штат Пенсильвания, до сих пор используется Валом Бертойя, его сыном, скульптором и изобретателем. Гарри Бертойя похоронен за сараем Sonambient под огромным 10-тонным гонгом Bertoia.

«Стремление к хорошему дизайну такое же, как стремление продолжать жить. Предполагается, что где-то, спрятавшись, есть лучший способ делать что-то».

– ГАРРИ БЕРТОЯ

Изделия из металла и украшения Гарри Бертойи

Гарри Бертойя был не просто кузнецом или дизайнером мебели, скульптором или гравером, художником или ремесленником. Он был всем этим. По-видимому, не заботясь о барьерах, которые годами существовали между искусством и ремеслом, эстетикой и функциональностью, творчеством и коммерческим успехом, он уравновешивал тонкое, пробуждающее воспоминания эстетическое видение практическими дизайнерскими решениями.

Некоторые из его скульптур функционируют как фонтаны. Его стулья представляют собой скульптурные формы, предназначенные для удержания человеческого тела. Ювелирные изделия буквально скульптура для ношения. Многие из его самых минималистичных модернистских работ созданы для музыки. Все они являются абстракциями или, скорее, извлечениями из природы, наводящими на размышления о полях, падающих звездах или формах растений, возможно, но всегда с множественными интерпретациями относительно масштаба, цвета, движения и звука.

Ваза, бронза, 11¼x5 ⁹ / ₁₆ «, ок. 1940
Коллекция: Музей искусств Крэнбрукской академии искусств

Гарри Бертойя родился в 1915 году в деревне Сан-Лоренцо на северо-востоке Италии. Подростком эмигрировал с отцом сначала в Канаду, а затем в Мичиган, Гарри воссоединился со своим братом Орестом, который ранее поселился в Детройте. После некоторых трудностей с изучением английского языка Бертойя поступил на специальную программу для художественно одаренных учащихся в Высшей технической школе Касс в Детройте. Там он продолжил свой детский интерес к рисунку и живописи. и получил свое первое обучение кузнечному делу.Стипендия позволила ему посещать школу Детройтского общества искусств и ремесел в течение одного года, чтобы изучать живопись и рисунок.В 19В 37 лет, на другую стипендию, основанную на работе с металлом, которую он сделал в Кассе, он поступил в Крэнбрукскую академию Ан в Блумфилд-Хиллз, штат Мичиган.

Крэнбрук оказал огромное влияние на Бертойю. Именно здесь он познакомился со своей будущей женой Бригиттой Валентинер, дочерью известного историка, а также с коллегами Чарльзом Имсом и Ээро Саариненом. Независимость, воспитанная в Крэнбруке, сослужила Бертойе хорошую службу на всю оставшуюся жизнь, позволив ему исследовать все аспекты дизайна. Он не посещал формальных занятий по скульптуре, но у него было много контактов с Карлом Миллесом, местным скульптором и керамистом Майей Гротель. В Крэнбруке Бертойя сосредоточился на монопринтах, рисунках и украшениях. Как и работа на бумаге, украшения абстрактны и органичны по своему вдохновению, с интересом к текстуре поверхности.

Исследования, сварка бронзы и бронзовых сплавов, 2-4″ l
Коллекция: Bertoia Studio

В рамках своих стипендиальных обязательств Бертойя должен был присматривать за металлургическим цехом, которым пренебрегали после ухода Артура Невилла Кирка. в 1934 году. Это, вероятно, повлекло за собой общее наблюдение за студентами, которые хотели экспериментировать с металлами, поскольку собственное обучение Бертойи на тот момент, должно быть, касалось только основных методов обработки металлов. Его реакция на эту возможность характерна для его спокойной уверенности: «… Это очень понравилось мне, потому что я видел некоторые из инструментов, которые были там, и когда я вижу инструменты, я хочу заняться ими». В значительной степени Бертойя кажется самоучкой, что является выдающимся достижением в свете технических навыков, очевидных в его работе. Всего через год после прибытия в Крэнбрук он был назначен мастером по металлу на постоянную должность преподавателя.

Металлообработка Бертойи ограничивалась производством ювелирных изделий в Кассе, но оборудование Крэнбрука также позволяло ему производить пустотелые изделия. Один из нескольких кофейных/чайных сервизов, которые он сделал, сейчас находится в коллекции Художественного музея Крэнбрука. С их ясными, чистыми, серебристыми поверхностями сосуды кажутся почти нарезанными из цельных блоков. Их высокий блеск соответствует эстетике 1930-х и 1940-х годов Элиэля Сааринена (директора Cranbrook с момента его основания в 1925–1946 годах) и других скандинавских дизайнеров-модернистов. Этот сервиз и сервиз Кампермана в Детройтском институте искусств кажутся слишком безличными, слишком решительно неприкрашенными, чтобы относиться к творчеству Бертойи в целом. Несмотря на то, что они выполнены с непревзойденным мастерством и утонченным чувством дизайна, они не излучают вызывающей воспоминания тайны, которая окружает другие его работы в области ювелирных изделий и крупномасштабной скульптуры.

Metal Study
Коллекция: Mrs. Brigitta Bertoia

Нет сомнений, что Бертойя был очарован поверхностями. Бронзовая ваза, изготовленная примерно в 1940 году, ясно показывает его интерес к чисто отражающей природе металла. Тщательно отполированная золотая поверхность колеблется в повторяющихся мягких углах, искажая отражение и заставляя все произведение двигаться с органическим чувством роста. Чайные/кофейные сервизы и эта ваза указывают на одну крайность обработки поверхности, которую Бертойя исследовал, а затем отказался в пользу более тонкой отделки. Возможно, его интерес к текстуре поверхности отвлек его от холлояра, поскольку он производил ее только в годы своей карьеры в Крэнбруке, 19 лет.38 по 1943 год. С другой стороны, этому незаинтересованности, вероятно, способствовали практические соображения. Весной 1943 года металлургический цех в Крэнбруке закрылся, и вскоре после этого Бертойя уехал в Калифорнию и работал дизайнером в оборонной промышленности. С другой стороны, ювелирное производство Бертойи продолжалось на протяжении всей его карьеры и, возможно, служило небольшими исследованиями или набросками идей и методов. Ювелирные изделия импровизированы по своей природе, свободно исследуя идеи пространства, текстуры, движения и своего рода органической живости, которую трудно воплотить в более крупных украшениях.

Metal Study

Во время работы в Cranbrook Bertoia торговал своими драгоценностями в кампусе, в студиях и офисах. По мере эскалации военных действий добывать металлы становилось все труднее. Сообщается, что большая часть ранних украшений из проволоки была сделана из обрезков, найденных в магазине металлов. Серия брошей из тонко чеканных отрезков проволоки была выпущена в 1942-43 гг. Сплюснутые на каждом конце мягкие граненые формы лепестков были соединены вдоль стержня или сгруппированы крошечными заклепками, напоминающими волнистые подводные цветы или морских существ. Ссылка на естественные формы широка и никогда не может быть полностью понята или идентифицирована. Эти рисунки, в конечном счете, абстрактны и нерепрезентативны, но настолько вызывают воспоминания и таинственность, что пробуждают какие-то полузабытые, далекие воспоминания. Они связаны с забавным и все же смутно тревожным видением Пауля Клее или Александра Колдера.

Кульминацией серии стала изящно причудливая декоративная многоножка 1942 года. Здесь Бертойя расширяет свою ювелирную шкалу, которая часто была довольно большой, до размера, который невозможно носить. Декоративная многоножка задумывалась как своего рода украшение стола. С его гибкими суставами и тактильными поверхностями он, безусловно, предназначался для того, чтобы его можно было брать в руки и переставлять. Здесь граненые лепестки прикреплены как позвонки к позвоночнику, образуя плавающее/ползающее существо первобытной конструкции и восхитительной природы.

Пояс и ожерелье, золото, 30″ l. и 11″ l
Коллекция: Mrs. Brigitta Bertoia
Фото: Karl Bungerz

Другие чеканные изделия включают ожерелье и пояс, изготовленные в 1940-х годах из квадратных звеньев с небольшим куполом. Текстура поверхности, столь тщательно выполненная в этом случае, противоречит гладкому, непрерывному блеску прежних кофейных/чайных сервизов. Повторяющиеся, немного различающиеся единицы привлекали внимание Бертойи на протяжении всей его карьеры. Ранние украшения, состоящие из похожих, но индивидуализированных чеканных проволок, квадратных звеньев ожерелья и ремня, подчеркивают философию дизайна, которую Бертойя использовал для создания своего известного дизайна стула для Knoll Associates (позже Knoll International) в 1919 году.52. Подобно работе на бумаге и в металле, стулья основаны на повторяющемся модуле, который, в свою очередь, определяет форму целого, «… как ячеистая структура».

После женитьбы на Бригитте Валентайнер весной 1943 года Бертойя переехал в Калифорнию, чтобы вместе со своим другом Чарльзом Имсом разработать дизайн того, что впоследствии стало знаменитым стулом Имса производства Knoll. В 1950 году, в значительной степени в результате его участия в председателе Имса, Бертойя был приглашен Knoll Associates, чтобы стать частью довольно уникальных отношений между промышленностью и искусством. Бертойя должен был присоединиться к команде Knoll, но работать над своими проектами самостоятельно. Его соглашение с компанией обеспечило Бертойе финансовую безопасность, в которой он нуждался, чтобы продолжать свою работу, одновременно поддерживая свою растущую семью. Бертойа переехали в Пенсильванию в 1950 и Гарри основали студию в Балли, недалеко от фабрики Нолл.

Декоративная многоножка, латунь, 19¾x8″, ок. 1942
Коллекция: Cranbrook Academy of Art Museum

Как правило, компания Bertoia подходила к дизайну мебели с последовательной логикой и воображением. Он использовал свой опыт в скульптуре — свои формальные интересы в модульной форме, манипулировании светом и пространством и ясности структуры — впервые применив их к функциональному применению.

В скульптуре меня прежде всего интересуют пространство, форма и характеристики металла. В стульях в первую очередь должны быть решены многие функциональные задачи. . . но если разобраться, стулья — это исследования пространства, формы и металлов.

Если вы посмотрите на эти стулья, то обнаружите, что они в основном сделаны из воздуха, как и скульптура. Пространство проходит прямо через них.

После того, как Бертойя сначала убедил Кнолля открыть мастерскую по металлу на их ранее ориентированной исключительно на деревообработку фабрике, он изучил позу и движения человека и выбрал алмаз в качестве модульного элемента, наиболее подходящего для его стульев. Откровенная практичность Бертойи: «Кресло создается не только головой, но и спиной» сочеталась с требовательной эстетикой.

Чайный сервиз, серебро, люцит, ок. 1938-39
Фото © 1987 Детройтский институт искусств, завещание миссис Джордж Камперман

Он использовал материалы в дизайне стула, как и во всех других своих работах, в соответствии со своей целью, не колеблясь покрывать элементы конструкции. с другим цветом или текстурой.

Я хотел, чтобы стулья сидели так же удобно, как хорошее пальто. Для гибкости конструкции корзины я использовал сталь для прочности и унифицировал конструкцию с никель-хромовым покрытием для красоты, придав креслу прочность и легкость на вид.

Компания Bertoia усовершенствовала систему покрытия стальных стержней расплавленным металлом для придания текстуры и цвета. Используя эту технику, он преобразовал идею подвесной скульптуры в один из своих самых необычных заказов. Sunlit Straw, 1964, настенная скульптура для Northwestem National Life Insurance Company в Миннеаполисе, представляет собой золотой клубок металлических палочек с бирюзовым окислением. Каждый стальной стержень был протянут отдельно через расплавленный латунный сплав.

Кофейный и чайный сервиз, серебро, вишня, 1940
Коллекция: Художественный музей Крэнбрука

Бертойя постоянно экспериментировала с различными металлами, сплавами и техниками — прядением. Сварка, наплавка, золочение, лакировка, эмаль, даже литье под разлив. Он часто кропотливо заканчивал скульптуры в одиночку, после того как его помощники уходили из мастерской на день, полируя, чистя и нанося нужную патину. Он использовал промышленный инвентарь — дробь, стержни и листы металла — все, что было наиболее подходящим для его нужд.

В хорошем дизайне используются все достижения технических средств и материалов. Он принимает и использует открытия и откровения других людей. Тем не менее, основным ответом хорошего дизайна является отношение к природе. . . к природным формам и тенденциям, которые дизайнер воспринимает, на которые реагирует, даже на которые натыкается в своем исследовании идеи. . .

Работа над сериалом позволила Бертойе доработать некоторые идеи. Последний из трех проектов фонтана был заказан для внутреннего двора Фонда производителей и торговцев в Буффало в 1968 году. Он был построен из медных трубок, окисленных и сваренных из бронзы в плавную, прочную форму, вдохновленную органикой. В отличие от Sunlit Straw, фонтан использует твердую мембрану для определения поверхности, а не ряд точек.

Стул Diamond, стальной сварной, хромированный, высота 30½», дизайн 1952
Фото предоставлено Knoll International

В 1970-х годах Бертойа провел множество небольших исследований, которые выявили его постоянный интерес к сварным стержням с текстурированием поверхности. Очень простые по форме — кресты, спирали, кубы — так Бертойя придумывал узоры, возможно, для украшений. Они изготовлены из бронзы и бронзовых сплавов и тщательно покрыты патиной и окислены для получения древней, сильно текстурированной поверхности.

Тем временем в творчестве Бертойи появлялись новые идеи в совершенно новом измерении — звуке. Заметив музыкальные тона вибрирующего металла, Бертойя задался целью управлять этими звуками, экспериментируя со сплавами, формой, длиной и плотностью форм, сочетаниями других металлов и движением, вызванным ветром и прикосновением. Он разработал музыкальные произведения со своим братом Орестом, музыкантом-любителем, помогая контролировать тональный диапазон металлов. Около 19В 65 году он начал собирать в своей студии музыкальные произведения для концертов, а в феврале 1975 года установил самую необыкновенную из «звучащих скульптур» на площади Standard Oil Company Plaza в Чикаго. Ряды отдельно стоящих вертикальных стержней расставлены по всему длинному отражающему бассейну, чтобы поймать ветер, проносящийся по площади. Когда они жужжат и жужжат под меняющуюся скорость ветра, они устраивают нескончаемый концерт для прохожих. На церемонии открытия Бертойя сам вошел в бассейн, чтобы «поиграть» с вибрирующими стержнями для публики.

Хотя Бертойя нельзя считать традиционным кузнецом, его работа неразрывно связана с сущностью металлов и тонкой работой с материалом. Он исследовал и восхищался самим металлом, тем, что он делал и чего не делал, его цветом, весом, текстурой и даже звуком. Его обучение в Крэнбруке укрепило его естественную склонность легко преодолевать границы между искусством и ремеслом и между средствами массовой информации, заимствуя и адаптируя методы одного к другому.

Sunlit Straw, сталь с латунным покрытием, 46 футов l
Фото: Wayne Reynolds and Associates
Предоставлено компанией Northwestern National Life Insurance Company, Миннеаполис

смерть в 1978 году:

«Я не начинал с письменного кредо или манифеста. Не было и программы, которой нужно было следовать. Все происходило очень медленно. с работой других были стимуляторами для более широких перспектив. Детские воспоминания, в основном счастливые, сохранялись. Природа как влияние, всегда сильное. Товарищество, любовь и семья, мера удовлетворения. Социальные контакты и часы одиночества, все составляющие [sic ] в процессе своего роста. Восторженные начинания и признание неудач, обозначающие долгий поиск, а иногда и нахождение формы, структуры, звука или пути. Находка, которая заставит меня почувствовать, кто я есть, или находка, изменило бы меня, просто углубило бы тайну. Столкнулся с проблемой, да. Решение этого, чаще всего, оказывалось [sic] мимолетным. Принятие реальности сновидения как стимула и движущей силы для достижения другой реальности создавало атмосферу вовлеченности, а не пассивности. Погружение в безбрежные тайники разума, ведущее к осознанию того, что внутренний мир так же необъятен, как и космос снаружи. . . В этот вечный момент я нутром чувствую, что осознание чуда жизни и есть цель жизни. Я никогда не узнаю. . .»

«Большие куски — результат знания металла и физических сил; они могут быть любого размера, все выше и выше… Они, конечно, тоже часть меня, однако я следую определенным законам металла и его реакция на сгибание, падение, разрезание и т. д. Таким образом, когда эти объекты подвергаются влиянию ветра и солнца, они будут двигаться, менять форму, но всегда возвращаются, чтобы подчиняться закону, по которому они были созданы Меньшие части представляют собой континуум, но они, скажем, работают изнутри наружу, до бесконечности или до бесконечности, как будто вы продолжаете и продолжаете и продолжаете».

— Гарри Бертойя, цитаты из разговора с CB West в 1977 году

Гарри Бертойя стоит за своими Звучащими скульптурами, установленными в сарае его резиденции в Пенсильвании. Фото: Клиффорд Б. Уэст.

«Звучащие произведения — это скульптурные произведения, которые издают металлические звуки при воздействии на них внешней силы, движении ветром, ударе или ударе рукой. Эти звуковые произведения можно разделить на три группы, различающиеся по форме и размеру. и звук: гонги, поющие стержни и самая большая группа, вертикальные группы взаимодействующих проводов или стержней, прикрепленных к основанию. Основание опирается либо на резонатор, либо на демпфирующую подушку, которая изменяет звуки. Вертикальные группы варьируются от коротких групп щетинистых проволока к передним группам стержня ½ дюйма, некоторые из которых достигают 10 футов в высоту. Тональность и ее продолжительность зависят от длины, поперечного сечения, сплава и интенсивности силы, действующей на кусок. Эти группы выглядят и движутся так же, как их земное вдохновение— заросли дикой травы или камыша. Гонги, одни прямолинейные, другие аморфные, вырезаны из пластин или представляют собой полые изделия. Играют этими кусочками либо ударами молотка, либо поглаживанием и царапаньем войлочными или резиновыми инструментами. Из-за ограниченного видимого движения они издают разнообразные звуки. Последняя группа, поющие стержни, представляют собой короткие отрезки толстого стержня, свисающие с потолка. Расположенные так, что они качаются и лязгают друг о друга, танцуя в пространстве над другими частями, они издают четкие, похожие на колокольчики звуки, подчеркивая активность внизу».0005

— Karl Bungerz

Фонтан (внизу слева) и детали (вверху и внизу справа) ) Медные трубы, сваренные из бронзы, 7x8x12 футов Фото: любезно предоставлено Терезой Казмерчак, Производители и Traders Trust Company, Buffalo, NY

Крупные заказные объекты — фонтаны и т. д. — более или менее закончены или определены заранее, прежде чем они будут запущены! Маленькие кусочки для меня всегда творческий поиск, указывающий, какими будут большие куски. Поэтому я должен их просто выполнять или исполнять — не, конечно, в статичном состоянии ума, скорее как вызов. Но они чем-то подобны цветку, привлекающему множество пчел, фиксированному во времени и пространстве, для многих, чтобы увидеть, в отличие от моих повседневных кусочков, которые подобны кусту, который делится и подразделяется, в конечном итоге унося меня ко многим. , много лиц.

Примечания

1. Интервью Гарри Бертойи с Полом Каммингсом, 20 июня 1972 г. Архив стенограммы американского искусства, с. 6.
2. Cranbrook Archives, Alumni Records, Richard Raseman — Harry Bertoia, 3 мая 1937 г. Я благодарен К. Дэвиду Фармеру за доведение до моего сведения этой информации и других деталей, обнаруженных им в Cranbrook Archives.
3. Интервью Каммингса, op. соч., с. 6.
4. Cranbrook Archives, Протокол исполнительного комитета попечителей, 2 февраля 19 г.43.
5. Я благодарен мисс Маргерит Кимбалл за ее недавнее знакомство с работой и личностью Бертойи в 1942-43 гг.
6. Гарри Бертойя, цитата из «Pure Design Research», Forum, XCVII (сентябрь 1952 г.).
7. Джоанн Дитмер, «Стул Bertoia, сделанный из воздуха», The Denver Post, 29 мая 1965 г., np. Бертойя должен был получать гонорары за каждый проданный стул до согласованной суммы в долларах.
8. Дочери Лесте было шесть лет, а сыну Валу в 1950 году исполнился год; другая дочь, Селия, родится в 1955.
9. Harry Bertoia, цитата из Chairs by Bertoia, брошюра Knoll Associates, без даты.
10. Там же.
11. Джоанн Дитмер, «Стул Bertoia, сделанный из воздуха», The Denver Post, воскресенье, 29 мая 1965 г., np.
12. Гарри Бертойя, цитата из «Создание необычной металлической скульптуры», воскресный журнал Minneapolis Tribune, 10 января 1965 г., np.
13. Гарри Бертойя, цитата из брошюры Knoll International, 1966 г.
14. Гарри Бертойя, рукописное письмо Клиффорду Уэсту, 19 февраля.76, Архив американского искусства.

Ссылки

Гарри Бертойя, скульптор, Джун Компасс Нельсон, издательство Wayne State University Press, Детройт, 1970

Дизайн в Америке: Видение Крэнбрука, 1925-1950, Роберт Джадсон Кларк, et. al., Abrams, 1983. Очерки К. Дэвида Фармера и Джоан Мартер оказались особенно полезными.

Неопубликованные материалы в Архиве американского искусства Смитсоновского института

Благодарности

Особая благодарность Маргерит Кимбалл, Бриджитте Бертойя, Вэлу и Кайлин Бертойя, К. Дэвиду Фармеру, Си Би Уэст, Грегори Уитткоппу, Брюсу Хартману, Джоан Мартер, Питеру Блюму, Роберту Кардинале, Мартину Эйдельбергу, Карлу Бангерцу и Джеку Карнеллу за помощь в подготовке этой статьи.

Сьюзан Дж. Монтгомери — доктор философии. кандидат американских исследований в Бостонском университете, специализирующийся на декоративно-прикладном искусстве.

Сьюзан Дж. Монтгомери

Журнал Metalsmith – лето 1987 г.

Совместно с SNAG’s

Журнал Metalsmith, основанный в 1980 году, является отмеченным наградами изданием и единственным журналом в Америке, посвященным искусству обработки металла.

Вы принимаете на себя всю ответственность и риск за использование ресурсов безопасности, доступных на этой веб-странице или через нее. ООО «Международное общество драгоценных камней» не несет никакой ответственности за материалы, информацию и мнения, представленные на этой веб-странице или доступные через нее. Никакие советы или информация, представленные на этом веб-сайте, не создают никаких гарантий.