Александр гривко ландшафтный дизайнер личная жизнь: ELLE DECORATION в гостях у Александра Гривко в замке XVIII века

alexxlabДизайнLeave a Comment on Александр гривко ландшафтный дизайнер личная жизнь: ELLE DECORATION в гостях у Александра Гривко в замке XVIII века

ELLE DECORATION в гостях у Александра Гривко в замке XVIII века

Гостиная. Дубовая лестница с коваными перилами в виде сплетенных ветвей изготовлена местными мастерами по эскизам Александра Гривко. Типичный для здешних мест пол из состаренного бургундского камня, Origines. Диваны куплены в местном мебельном магазине. Ковер, дизайн Фионы Каррен для The Rug Company. Библиотека, Flamant.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

Александр Гривко — бессменный арт-директор ландшафтной компании Il Nature, автор лучших частных парков России, любит называть себя просто садовником. А еще это один из самых мягких и улыбчивых людей, каких мы когда-либо встречали. Когда он рассказывает о своем доме в Пьерфоне, то улыбается шире обычного.

«У нас всегда много гостей. Утром все бегут к булочнику месье Бего за свежей выпечкой, на мясной рынок или за устрицами, вечером мечутся между гостиной, кухней и винным погребом. В тихие дни мы чаще всего сидим на кухне или под зонтом на террасе, откуда открывается чудесный вид на озеро и замок. Во Франции все как-то оживают. Помнишь мою кошку? У нее прямо вторая молодость началась, аппетит проснулся, а походка…»

Бывший каретный сарай (400 кв. м) восстановили и превратили в жилой дом: сделали перекрытия, добавили лестницу, провели отопление, прорубили арочные окна-двери. Благодаря им из каждой комнаты есть выход на каменную террасу.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

Прихожая. Обои, Flamant, выглядят так, будто на крашеные стены наклеены полоски ткани.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)
По утрам гости идут к месье Бего за свежей выпечкой, а вечерами снуют между гостиной и винным погребом

Гостиная. Каминный портал XVIII века, Origines. Торшер, Christian Liaigre. Кресла, Donghia.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

С кошкой, кстати, случилась забавная история. Когда все было готово к отъезду, собраны все 19 чемоданов, оказалось, что кошке необходимо делать паспорт, а с ним и кучу прививок, которые животное в силу возраста могло не перенести. Тогда пошли на преступление — кошку вывезли за границу по паспорту чужого умершего кота.

Кухня. «Я люблю готовить, у меня всегда все в пару-дыму, поэтому кухню сделал изолированную, — говорит Александр. — Мебель заказал в Бельгии, а пол из бургундского камня — в компании Origines, с которой часто сотрудничаю по паркам».

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

Но вернусь к началу истории. Около десяти лет назад Александр неожиданно для себя стал владельцем замка XVIII века — исторического памятника с огромным парком, на территории которого расположена часовня и знаменитые пьерфонские родники, которые манят к себе оленей и туристов. Речь идет о Château de Jonval в старинном городке Пьерфон, в часе езды от Парижа. Масштаб сооружения легко понять по карте Google.

Вид на Château de Jonval.

Фото
GoogleMaps

«Мы искали дом во Франции, но о таком и не мечтали, — рассказывает Гривко. — Как-то раз, гуляя по Пьерфону, я зашел в открытые ворота Шато де Жонваль. Неожиданно возникший хозяин осведомился, по какому праву я здесь шастаю, а потом, слово за слово, предложил купить замок по цене квартиры в центре Москвы».

Столовая. На стене картина Оксаны Ямбух. Буфет, Christian Liaigre. Стулья, Flamant. Люстра, Donghia. Столик на чугунной ножке нашли в замке.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

К этому моменту владения много лет пребывали в упадке. Часть внутренней отделки замка была распродана. Бывший хозяин сдавал помещения под детский лагерь, что не лучшим образом отразилось на интерьерах. Каретный сарай, который в последний раз использовался во время Первой мировой войны, когда здесь располагался госпиталь, и вовсе стоял в руинах.

Спальня. Пара контрастных ковров, дизайн Александра Маккуина для The Rug Company. Кровать, столики и торшеры, Christian Liaigre.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

«Работы еще очень много, — говорит Саша. — Пока мы восстановили только каретный сарай (400 кв. м), где и живем. Все делалось рекордно быстро, от проекта до новоселья — ровно год. Я набросал план, а моя подруга, архитектор Ольга Соколова, виртуозно решила технические вопросы: инженерные сети, котельные, встроенные пылесосы. Дом странный — длинный и узкий, под ряд карет. Я сначала не мог понять, как вообще тут жить? Но когда снесли стены, пространство расширилось, даже уместилась парадная лестница. В итоге хорошо получилось. Центральный вход, направо вместо карет — гараж, налево — гостиная, столовая, кухня. Наверху — ванные и спальни».

Гостевой санузел. Плитка, Devon & Devon. Сантехника, Villeroy & Boch.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

Ванная комната. Плитка, Devon & Devon. Сантехника, Villeroy & Boch.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

«Для ускорения процесса весь первый этаж я застелил бургундским камнем. Чтобы не тратить время на раскладку плитки, кухонный фартук закрыл стеклом. Очень практично, к тому же оно дает дополнительную глубину. В поисках мебели пробежался по любимым маркам. Я просто влюбился в буфет от Кристиана Лиэгра, заказал, а потом опомнился. Он ведь огромный! Позвонил на фабрику, и нам его сделали ниже».

Ванная комната. Плитка, Devon & Devon. Сантехника, Villeroy & Boch.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

«Столик на чугунной ножке принес в столовую из самого замка, вазу купил на блошином рынке. Мог ли я пройти мимо такой красоты? Конечно, нет, ее в обнимку — и домой. Вообще я не стремился к разнообразию — отыграюсь, когда буду реставрировать замок. Но главная моя цель — воссоздать парк и открыть его для посетителей. На сегодняшний день это мой самый амбициозный проект. Там столько всего напридумано! Не буду рассказывать. Приезжай еще через пару лет, сама увидишь, а заодно грибы пособираем. У нас столько белых, что хоть коси».

Спальня. Французские строители советовали для экономии тепла зашить потолок. Но, по мнению владельцев, старые балки греют одним своим видом. Мебель, Maxalto. Подушки, дизайн Александра Маккуина для The Rug Company.

Фото
Стефан Жюльяр (Stephan Julliard)

Чесова Полина

Теги

  • Франция
  • загородный дом
  • светлый
  • традиционный
  • Дома дизайнеров
  • Европа
  • архив ELLE DECORATION

Александр Гривко: Далеко не всем нужны модные сады! | L&A

Александр Гривко изучал экономику в МГУ, но оставил престижный университет ради занятий в международной школе флористов-дизайнеров. В 1999 году вместе с партнерами основал ландшафтную компанию Il nature, которая сегодня имеет офисы в Москве, Париже и Лондоне. Он запроектировал и создал более 70 садов в разных уголках мира. Один из его друзей назвал его стиль «фантазийный функционализм с применением классических приемов». Многие считают его гением в ландшафтной отрасли. Он же называет себя скромно: «пейзажист».

Наш розговор — о дизайне, о ландшафте, о моде и создании садов.

L&A Александр, сегодня часто можно услышать мнение, что дизайн — новая религия современности, а термины бренд, брендинг, ребрендинг обладают едва ли не силой мантры. Что Вы думаете об этом?

Мне кажется, мнение о том, что дизайн — новая религия современности, — не совсем точное. С одной стороны, да, мы заложники каких-то брендов, но с другой — жизнь идет своим чередом, все расставляя по местам.

Мое поколение сделало шаг вперед в области дизайна, в это вкладывались огромные деньги. Вкладывались теми, кто сейчас владеет Шанелью и проч. Я много езжу по миру, и вижу, что для Азии, для жителей Китая, для России, Казахстана, Японии, Индонезии, Украины бренды — важный элемент самоидентифика­ции.

А вот западное общество в последнее время все больше отходит от поклонения брендам. В особенности, это касается молодежи — новое поколение относится к брендам более чем спокойно и даже с некоторым, я бы сказал, отрицанием. Для тинэйджеров, студентов из Лондона, Парижа, Нью-Йорка… для них это не имеет значения. Возможно, это объясняется протестной сущностью их возраста, а возмож­но — и я склоняюсь больше к этому мнению — у нового поколения другие ценности, чем у моего. Современная молодежь далека от того поклонения брендам, на котором выросло мое поколение. Мы окружали себя вещами, которые должны были соответствовать высо­кому вкусу, стилю, моде. А для нового поколе­ния французов, американцев, для молодежи современной Европы сегодня это вторично, я бы даже сказал — им параллельно, брендовая вещь или нет. Но есть вещи, которые можно сейчас назвать высоким искусством.

Например, то что делал Диор, Шанель, Ив Сен Лоран… Даже Заха Хадид — это теперь уже искусство!

L&A А что же наши ландшафтные дизайнеры? Обладают ли они сегодня достаточным инструментарием для своего творчества, чтобы не чувствовать себя маргиналами среди прочих дизайнеров?

Понятие «ландшафтный дизайн» и «ландшафт­ный дизайнер» присуще постсоветскому про­странству. В Европе, на Западе таких понятий нет.

Да и лично для меня не совсем понятен термин «ландшафтный дизайнер». Более близко мне — «ландшафтный архитектор». Это тот, кто соз­дает архитектуру сада, кто строит сад.

Моя профессия на французском языке звучит как «пейзажист». «Садовник», «жардин» — это другое, а ландшафтный архитектор — третье.

Когда я придумываю образ сада, я никогда не думаю, какие виды растений буду использо­вать — это вторично. Я представляю объемы, и мне неважно, из чего они будут сделаны. Для меня важно почувствовать пространство, соз­дать объемы, рамки, кулисы, ощущения. Безусловно, для меня важны растения как масса, из которой я создаю архитектуру. Но мне неважно, какие именно будут цветы — они всего лишь создадут настроение. Букет — это же не навечно, это временно, это я уяснил еще с юности, когда работал в цветочном магазине и составлял букеты из срезанных цветов.

Я работаю как художник. У меня принцип соз­дания сада сродни построению декораций. Но если на сцене декорации меняются, то у меня — смена образов происходит по мере движе­ния по саду. И эти декорации придумываются мной очень тщательно и заранее. И, гуляя по саду, продвигаясь вперед, ты видишь удиви­тельные, а порой и совершенно безумные кар­тины.

L&A А с чего обычно начинается процесс создания проекта?

Сначала я смотрю место, потом рождается идея, потом на бумаге появляется эскиз. А потом специалисты нашей компании смотрят, насколько возможно реализовать идею с инженерной точки зрения. Потом к работе подключаю ботаников: вот они-то мой «расти­тельный массив» детализируют. И бывает, что целые консилиумы проводим, вот как, напри­мер, когда проектировали сад в Этрета: место здесь прекрасное, открываются просто сумас­шедшие виды, климат удивительный, но… соли океана… а их переносят далеко не все растения. Мы даже ходили и смотрели, что рас­тет в садах у местных жителей, чтобы сделать максимально точный выбор.

В целом же замечу: у нас достаточно большая команда, и каждый хорошо знает свое дело.

L&A Многие считают вас модным ландшафтником, гениальным садовником. Как Вы относитесь к славе?

Нет, я не считаю себя гениальным. Я садовник- пейзажист. Что касается гениальности, то все просто — Бог создал Землю и человека, а чело­век должен продолжать дело Господа. Каждый из нас создан для созидания. Мой удел — соз­давать сады!

L&A Какими навыками, компетенциями должен обладать человек, создающий ландшафты? Или это — спонтанное творчество?

Создание сада — это творчество. Но при этом нужно обладать колоссальными знани­ями, быть и инженером, и архитектором, и ботаником.

У меня вызывают вопрос люди, которые, называя себя ландшафтными архи­текторами, не знают азы ботаники. Не знают, какие растения и где могут расти, какие у них могут быть болезни. Или, когда ты не пони­маешь, как сделать дренажную систему. Если ты не знаешь этих элементарных вещей, то какой же ты профи этого направления?

L&A В нашей стране — множество курсов и школ, которые обучают ландшафтному дизайну и некоторые даже обещают, что «любая домохозяйка может стать прекрасным ландшафтником». Что Вы об этом думаете?

На самом деле, меня расстраивает и огорча­ет огромное количество курсов, школ, уни­верситетов, которые дают образование, но как-то однобоко. И трехмесячные курсы -это может быть старт, но никак не завершение обучение!

Я помню, в 90-х годах минувшего столетия по ТV нам говорили, что в ближайшие 10 лет ландшафтный дизайнер станет самой вос­требованной профессией, и, следует при­знать, что жизнь оправдала эти смелые про­гнозы. Но когда началось массово строи­тельство новых загородных усадьб, и воз­никла необходимость их озеленять и благо­устраивать, все прекрасные специалисты старой озеленительной школы, которые создавали сады в советский период, куда-то разом исчезли.

Потом начался какой-то адский треш, не только в Украине, но и на всем постсовет­ском пространстве. Наплодили невероятное количество «специалистов» с дипломами сомнительного происхождения. Сами себе создали какую-то нереальную конкуренцию при том, что в таком количестве эти специа­листы просто не востребованы…Наверно должно пройти время, они как через сито отсеются… Куча ландшафтных дизайнеров, работающих сейчас на постсоветском про­странстве — это явный перебор!

L&A А как в Европе со специалистами данного профиля?

В Европе функции ландшафтников выполня­ют садовники или специалисты, работающие при садовых центрах. Например, в Нормандии, никому и в голову не приходит прийти к ландшафтнику и попросить помочь обновить свой сад — это не принято, вла­дельцы сами с этим справляются.

Ландшафтных архитекторов здесь мало и спрос на них невелик, это дорого, в конце концов. Ландшафтных архитекторов привле­кают, чтобы построить общественный парк, какое-то общественное пространство. Например, новый парк на Мадейре, который мы создаем с командой, финансирует госу­дарство. Как правило, государства в подоб­ных случаях объявляют тендер.

Есть еще и частные владения, и, если это реставрация какого-то старинного парка, то нужны специалисты высокого уровня. Например, вот у нас дом Луи Виттон. В реставрацию его сада будут инвестировать офигенную сумму, десятки миллионов евро… Это важные градообразующие стра­тегические объекты, которые будут привле­кать дополнительных туристов, увеличится доход у владельцев кафе, сувенирных лаво­чек… И вот только в таких случаях обраща­ются, но таких заказчиков единицы…

L&A Когда Вы поняли, что растения — это «Ваше все»?

С раннего детства. У моего дедушки был дом между Черниговом и Киевом, и он занимался садоводством. В селе у каждого был палисад­ник и огород, а у дедушки — прекрасный сад с цветами; в нем росли пионы, ирисы, флок­сы, розы — все это красиво цвело, люди останавливались, глазели. Мы приезжали к нему на лето. В совершенно юном возрасте, на уроке природоведение я научился раз­множать какие-то достаточно простые рас­тения и мне это страшно понравилось. Я начал погружаться в эту тему, читать литера­туру, коллекционировал луковичные…

На момент, когда нужно было выбирать куда пойти учиться, я обладал достаточными зна­ниями по биологии, но куда поступать после школы, еще не понимал. Родители настояли на том, чтобы я получал экономическое образование. Я поступил, проучился год, а потом мне «подвернулась» школа, где обуча­ли флористике. Были великолепные препо­даватели: чудесный флорист из Швейцарии, преподаватели из Украины. Эта тема меня увлекла. Потом я устроился в магазин по флористике — и так у меня все удачно пошло, и владельцы были довольны. Я начал зараба­тывать деньги и продолжил учиться, позже получил образование за границей. Мне вообще кажется, что в жизни мне очень повезло — я занимаюсь любимым делом.

L&A Кого Вы считаете учителями?

Моим первым учителем был мой дедушка — именно в его саду прошли первые уроки по посадке и размножению растений.

Но главным учителем и архитектором я счи­таю Андрэ Ленотра. Именно он создал то, что я сейчас проповедую: Ленотр из растений смог создать архитектуру! Причем настоя­щую архитектуру, достаточно грандиозную, его наследие известно всему миру, им вос­хищаются. Это человек, на которого я ориен­тировался всегда. То, что он думал, — это абсолютно и прекрасно. Его творчество, его наследие — это мое, я это чувствую. Причем, если то был 17 век, он подражал, переосмыс­лял Эпоху Возрождения, и это считается французской школой ландшафтной архитек­туры. А можно посмотреть с точки зрения самой технологии на то, что он сделал; его опыт, знания — это можно переложить на все что угодно! Можно создать свой стиль, образ, свое пространство, которое форми­руется из зеленой массы, может быть, даже футуристический сад с помощью растений! Ландшафтный архитектор — это человек, который умеет строить из растений.

И чтобы понять, что такое ландшафтный архитектор, нужно очень хорошо изучить творчество Ленотра. Когда мы говорим о садах Эпохи Возрождения, тех, что построе­ны итальянцами, следует понимать, что это — еще не совсем ландшафтная архитектура. Это — начало перехода к синтезу, период, когда у человека уже появляется потреб­ность делать прекрасное, но растения все еще остаются на вторых ролях. А Ленотр рискнул все переиначить, главными сделав растения!

Построить дом, город — это одна профес­сия, построить сад — другая. Ландшафтный архитектор должен чувствовать место, быть и ботаником, и архитектором в одном флако­не. Тогда у него все получится!

L&A Что Вас вдохновляет?

Меня многое вдохновляет. Друзья. Люди, с которыми я работаю. Мой любимый человек. Природа, место, которое предстоит преоб­разовать.

L&A Что самое важное для человека творческого?

Самое важное — от творчества, от садотвор­чества получать удовольствие. А еcли еще люди, с которыми ты работаешь, для которых ты работаешь, счастливы, — вот это есть самое-самое главное!

L&A Поделитесь секретами создания сада?

Все начинается с долгих переговоров. На самом деле я очень долго соглашаюсь, делать или не делать. К сожалению, не всем, кто ко мне обращается, я могу создать сад. Или могу, но через год-полтора…

На проект уходит минимум полгода, даже если это небольшой сад. Потом время на согласова­ние деталей сада, бюджета. Потом это все еще надо построить. Построить, к слову, быстрее, чем пройти процесс согласования.

L&A Заказчик быстро соглашается с Вашими идеями?

Обычно заказчик сразу соглашается на пред­ложенную мной идею, и все идет легко. И клиенты становятся друзьями. Наверно так и должно быть, ведь все должны получить удо­вольствие. Ведь если он меня выбрал, то зна­чит он должен по идее мне доверять.

В моей практике было только два случая, когда не складывались отношения с заказчи­ком — и тогда лучше расторгнуть отноше­ния.

L&A Как Вы понимаете, какой должен быть сад?

Иногда ощущение от места, иногда от строе­ния, а иногда ассоциации от образа жизни людей.

L&A Очень много споров о моде на сад, ландшафтный дизайн. Как Вы к этому относитесь? Что, по-вашему, мода на ландшафт?

Мода — это что диктует Челси. Это можно отслеживать как тенденцию. Но далеко не всем нужны модные сады. Главное, чтобы в саду заказчику было комфортно, чтобы он отвечал их ожиданиям и приносил им удовольствие.

L&A Вы много путешествуете, какие уголки мира вас привлекают?

В основном я путешествую по работе — ведь у меня проекты в разных странах. А мой иде­альный отдых — это какой-нибудь тихий, спокойный остров, где нет никакой связи с внешним миром.

L&A Какой Ваш любимый сад?

Почти все французские сады, созданные Ленотром. А самый мой любимый сад, соз­данный не мэтром, но в духе его садотворче­ства — это сад Шато-де-Куранс. Когда ты гуляешь в Версале, сложно оценить его гран­диозность и масштаб — слишком много посетителей. А вот в этом саду ощутим и мас­штаб, и величие, и красота!

Адмiнicтрацiя може не подiляти точку зору автора. При передруку посилання на L&A обов’язкове.

Александр Гривко | Великие сады мира

© Matteo Carrasale

Александр Гривко является соучредителем, арт-директором и главным ландшафтным архитектором международной компании по садовому дизайну и ландшафтному дизайну Il Nature, головные офисы которой расположены в Париже и Лондоне. Родившийся в дипломатической семье, Александр с раннего детства знакомился с лучшими международными образовательными программами в области архитектуры, садоводства и ландшафтного дизайна.

Именно дед, военный атташе, привил Александру живой интерес и любовь к садоводству: в свободное время дед активно занимался планировкой семейного огорода. Сначала он тщательно отбирал растения, а потом ухаживал за ними. Очень быстро этот сад приобрел статус местной достопримечательности. Дедушка Александра посещал лекции в различных университетах и ​​учебных заведениях, проверяя их. Не просто любитель, он подошел к созданию и уходу за своим садом с серьезностью профессионала. Когда позже семья Гривко переехала в загородный дом, Александр нашел новый выход для своего творчества: сад, где он мог применить знания и опыт, полученные от деда. Именно тогда он начал свои независимые эксперименты в садоводстве, которые привели к формальному образованию в школе цветочного дизайна.

Он с энтузиазмом начал свою новую карьеру флориста и вскоре получил свой первый заказ. Это было началом долгой и успешной карьеры Александра. С тех пор Александр никогда не прекращал своего профессионального развития и обучения, всегда стремясь совершенствоваться в своей области знаний и осваивать новые навыки.

 

Он посвятил себя тщательному изучению ботаники и ее различных аспектов. Впоследствии он получил мировое признание за свои рекордные достижения по проектированию более 500 садов и разработке 100 крупномасштабных проектов частных и общественных садов со своей командой по всему миру.

 

Отличительной чертой Александра Гривко является умение сочетать классические стили с современными архитектурными тенденциями и идеями. Что бы он ни делал, он клянется держаться подальше от проторенных дорог. Его страсть заключается в создании экспериментальных общественных садов путем изучения новых способов организации пространств и тестирования инновационных технологий ухода за растениями. Он также любит экспериментировать с формированием из подстриженных растений грандиозных скульптурных композиций. Повторяющийся философский мотив творчества Гривко — быстротечность времени: оказавшись между прошлым и будущим, зритель должен ощутить быстротечность времени, понять и принять его.