RED-LINE — Архитектурное бюро Wowhaus
Идея выставки ГУМ-Red-Line окончательно сформировалась, когда соединились вместе название проекта и ее архитектурное решение, предложенное архитектурным бюро Wowhaus. Созданное архитекторами Дмитрием Ликиным и Олегом Шапиро, оно хорошо известно осуществлением запоминающихся общественно значимых проектов, среди которых «Электротеатр Станиславский», Центр документального кино, театр «Практика», «Оливковый пляж» в парке Горького, «Стрелка», каток «Лед» в Сокольниках, галерея «Палисандр», а также множество лаконичных инсталляционных решений в парках и публичных пространствах: новогоднее оформление ГУМа в 2017 году, фестиваль фейерверков, в том числе серия инсталляций «Москва на семи холмах» и др.
Из манифеста Wowhaus: «Любой объект, сооружение или пространство несет в себе авторское сообщение, однако архитектура больше недекларативна, она обязана учитывать множественность возможных интерпретаций». Серия павильонов, сконструированных Wowhaus для проекта ГУМ-Red-Line, имеет архитектурное решение, которое развивает концепцию, предложенную каждым художником – участником проекта.
То есть является коллаборацией художника и архитектора. Иногда идея художников сопротивлялась архитектуре, а порой органично встраивалась в нее. Дополнительной задачей для архитекторов был активный информационный стенд – с видеоинтервью и концепцией павильона. В итоге Олег Шапиро и Дмитрий Ликин, а также архитектор бюро Катерина Ковбашина адаптировали все 15 проектов так, что они стали частью единой концепции и представили авторов корректно, разнообразно, ясно и цельно.
Куратор выставки Марина Федоровская узнала, какие идеи составляли первоначальную концепцию архитекторов и как они трансформировались к финальному решению.
Марина Федоровская: Вы предложили достаточно красноречивое цветовое решение проекта – красный для внешних стен, темно-серый графит – для внутренних. Сложно обойтись без ставших уже традиционными ассоциаций: цвета русского авангарда, революции… Этот список можно продолжать.
Олег Шапиро: Я думаю, все немного проще – Красная площадь.
Дмитрий Ликин: Мне тоже так кажется. Самое главное, излишнего не придумывать, потому что мы выступаем здесь как архитектурное бюро. Поэтому какое-то общее, концептуальное решение тут сопутствующее. А что касается месседжа, все художники давно стали брендами, и, на мой взгляд, вы абсолютно правильно выбрали именно этих художников. Молодежью занимаются другие институции. Получилась довольно репрезентативная выборка.
М. Ф.: Да, мы хотели показать самых известных художников этого довольно закрытого от широкой аудитории мира современного искусства. Они представляют разные поколения последних 30 лет. И мы не случайно назвали этот проект «Одна семья». Во-первых, все они составляют вместе эдакое семейство художников русского современного искусства, а во-вторых, тут есть и отцы, и дети, и дедушки.
Д. Л.: Да, при этом часть проекта – это скорее modern art, а часть – contemporary, но все это, разумеется, современное искусство.
М.
Ф.: Все наши герои в разное время формировали здесь понятие современности, пробивали брешь в стене непонимания. Большинство уже входят в историю искусства, а мы лишь рассказываем ее публике. С вашей помощью, разумеется.
О. Ш.: И мы поддерживаем вашу идею презентации современного искусства в пространстве, куда приходят все, не только подготовленная публика. Мы делали такого рода проекты в разных городах, и это важная часть нашей деятельности – распространять идею современности в общественных пространствах. Но в данном случае мы решили рассматривать ГУМ-Red-Line как историю почти библейскую, если иметь в виду торговцев в храме. А здесь скорее храм (если таковым считать искусство) оказывается в торговом пространстве. И одной из наших задач было сепарировать «храм искусства» от «храма торговли».
Д. Л.: Наша затея была такой: создать своеобразные кофры, в каких носят скрипки, и эта последовательность (кофр – футляр – убежище) привела нас к слову shell.
По-английски это довольно емкое слово. Раковина, панцирь, корпус. Такая пространственная конструкция, которая заключает содержащееся в ней в некую специальную значимую зону, своей нарочитостью вырывая ее из окружающего контекста и создавая свой. Ну а поскольку возникла тема «красной линии», мы поняли, что нужно собрать какое-то количество этих раковин-«упаковок» и представить их на линии. Изначально, если честно, у всех нас устойчивая ассоциация слова shell с гаражом-ракушкой, которые стояли во дворе и прятали первые автомобили. И сначала мы думали создать такие динамично раскрывающиеся ракушки.
М. Ф.: Да, и это была бы ваша тотальная инсталляция! Художники тут были бы уже ни при чем.
Д. Л.: Совершенно верно! Но мы сами себя решили ударить по рукам: это было бы слишком говорящим, слишком самодостаточным. А нас звали дискретно высказываться – через помощь художникам.
М. Ф.: Да-а, вот недаром есть некая тихая война редакторов и дизайнеров в журналах или кураторов и архитекторов в арт-проектах..jpg?1386722857)
Недавно Виктор Мизиано в «Школе кураторов» при ММоМА, где я учусь и преподаю одновременно, делился, как это непросто для куратора – хороший архитектор в проекте. Вспоминала вас. И рада, что вы все-таки всегда слышите художников.
О. Ш.: Я хочу сказать, что нашей важной задачей было, чтобы весь выставочный контент отделился от насыщенной реальности коммерческого пространства вокруг. Здесь же очень много всего – витрины, своды, блеск…
Д. Л.: Мы сперва думали про белые конструкции, сугубо выставочные, а потом стало понятно, что они тут работать не будут, что их задавит все вокруг. Белые стены хороши в галерее, где она сама уже отгораживает все остальное. Поэтому в результате остановились на идее shell и футляра для украшения с черным бархатным фоном внутри. Мы решили каждому из художников создать такой футляр, который отсекает излишний пестрый шум. Отсекает и отгораживает. И никакого подвоха тут нет…
М. Ф.: На самом деле интеграция современного искусства в крупных коммерческих пространствах – это тренд последних лет 20, когда искусство вообще стало выходить из галерей на публику более активно, а модная публика наиболее воспри- имчива к свежим идеям современного искусства.
Подозреваю, что ГУМ-Red-Line – один из самых масштабных проектов такого рода. 15 художников на полтора месяца – мне кажется, такого еще не было. Насколько я понимаю, ваша задача была еще и продумать довольно надежные конструкции, чтобы они не были снесены тысячами посетителей ГУМа ежедневно.
О. Ш.: Да, мы работали с современным искусством на открытых пространствах, устанавливали арт-объект Леонида Тишкова «Луна» на Шелепихинской набережной. Делали объект для фестиваля «Арт-Овраг» в небольшом городе Выкса. Но, конечно, 50-тысячная аудитория – это не 14-миллионный город.
Д. Л.: Мне страшно нравится проект ГУМ-Red-Line еще и потому, что он направлен на неподготовленную аудиторию, в нем есть значительная доля бесстрашия. В последнее время имею популяризаторские амбиции, не то чтобы я с ними родился, но три года занимаюсь Политехом и привлечен к рабочей группе, которая разрабатывает смыслы. А попутно масса моих друзей делает множество популяризаторских проектов, начиная с Арзамаса, например.
И я начал понимать, что все эти просветительские проекты обращаются к уже просвещенной аудитории. А просвещение, извините за банальность, не для просвещенных. Фонарь должен светить в другую сторону, в темноту.
М. Ф.: Есть такой термин – «профанная аудитория», и он очень важен для современного искусства, которое как раз расшатывает и расширяет эстетические рамки этой самой аудитории.
Д. Л.: И еще одна очень важная история. Мы все выросли на большевистской фразе, что якобы искусство принадлежит народу. Это, конечно, страшный морок. Потому что искусство нигде и никогда ни в каком полисе не принадлежало народу. Народу принадлежит культура. Искусство к народу отношения не имеет и всегда было частью сложного элитарного развлечения, сложно воспринимаемого удовольствия. Более того, любое искусство во все времена требует некоего порогового усилия от воспринимающего сознания. И оно никогда не давало подписку быть приятным.
М. Ф.: Но процессы демократизации искусства очень активные: умножение арт-фестивалей, биеннале и так далее в геометрической прогрессии, строительство новых музеев, появление множества школ современного искусства – все это очень хорошо прокачивает аудиторию и готовит много молодых художников.
Ну а те, кто не пойдет в художники, станут прекрасной подготовленной аудиторией для любого искусства.
Эмоциональная архитектура: Wowhaus. Избранное. 2008-2022
- Читать
- Опыт
- Эмоциональная архитектура: Wowhaus. Избранное. 2008-2022
Архитектурное бюро Wowhaus выпустило антологию, в которую вошли избранные проекты студии за все 14 лет существования. Над содержанием книги работала сама команда, а выпускающим редактором и издателем новинки выступил Анатолий Белов.
Авторы общественного пространства «Стрелка», новой пешеходной зоны в Парке Горького, «Электротеатра Станиславский» и многих других резонансных проектов, команда Wowhaus за 14 лет стала своеобразной легендой «хипстерского урбанизма» собянинской Москвы. Бюро прославилось прежде всего своими общественными пространствами: современными, активирующими городскую жизнь и располагающими к взаимодействию. Расширяя масштаб проектов, их географию и штат сотрудников, Wowhaus вышли за рамки одного жанра и преуспели в таких форматах, как мастер-планирование городов, экспозиционный дизайн, а также проектирование объектов культуры и образования.
Новая книга-антология посвящена прошлому, настоящему и будущему. Вместе с архитекторами бюро составители издания отобрали самые интересные проекты студии, а также зафиксировали методы и принципы работы Wowhaus.
С разрешения издателей и бюро мы публикуем часть интервью, которое Анатолий Белов взял у основателей Wowhaus — Олега Шапиро и Дмитрия Ликина.
Анатолий Белов: Каким вам видится будущее российской архитектуры? Вы немного знаете современную молодежь, а ведь именно она будет определять это будущее. Какая она? Чем она грезит?
Олег Шапиро: Современная молодежь, которая мне интересна, — это в основном очень и очень активные люди. Они — любопытные, увлекающиеся, открытые новому труженики. Мне кажется, главное достижение постлужковской эпохи состоит в том, что мы как профессиональное сообщество сумели преодолеть провинциальность внутри себя, иными словами, побороть комплекс собственной вторичности. Появилась свобода действий. Следующий шаг — обретение самостоятельности.
Далее хорошо бы создать национальную архитектурную школу. Ну, а после — мировая экспансия.
Дмитрий Ликин: Лично я совсем не знаю современную молодежь — не буду прикидываться знатоком. Какое-то время назад все хотели проектировать «чистые формы», 85% студентов рисовали любое здание как «детский домик», без деталей и карнизов. Это в целом понятно, так как последние лет тридцать стали временем отсутствия авторской позиции, сильного высказывания, эпохой не столько постмодернизма, сколько антимодернизма. Меня в моем возрасте, признаюсь, раздражает, когда молодой человек стремится вести себя как аккуратный старичок. Я не про уместность конкретного жеста, а, скорее, про жизненную позицию вообще. Но я отдаю себе отчет, что это очень «вкусовое» высказывание. Мне в целом плохо и неинтересно в большинстве европейских городов. Какой-нибудь Кельн — мой персональный ад корректности и аккуратности. Я за попытку «выпрыгнуть из штанов», за стремление к «поразительно прекрасному».
«Поразительно уместное» — очень важный критерий, конечно, но он не относится к числу моих любимых.
Анатолий Белов: Считаете ли вы, что творческий метод и вкусы со временем могут меняться? Специально для этой книги вы сформулировали основные принципы своей работы. А что, если эти принципы станут неактуальны? История со «Стрелкой» показывает, что вы больше демиурги, чем приспособленцы, то есть вы привыкли если не переворачивать, то корректировать реальность. И в то же время вы не фанатики, как тот же Гропиус, — нет ощущения, что вы отвергаете какие-то стили просто из убеждений.
Олег Шапиро: Мне кажется, мы такие гипермодернисты. Иными словами, мы всецело осознаем, что реальность многообразна и многозадачна. Нам интересны и для нас ценны все ее проявления. Творческий метод со временем может меняться. Есть некие базовые ценности, которым мы всегда будем верны, но это не исключает нашей гибкости. Как бы то ни было, скучно стоять на месте. Вряд ли я еще раз сменю профессию.
И если мне суждено умереть архитектором, почему бы не позволить себе меняться в рамках профессии.
Дмитрий Ликин: «Позолота сотрется, свиная кожа остается», как сказано у Андерсена. Вкусы корректируются, методы развиваются, контекст трансформируется — это нормально. Но принципы меняются редко — это же как с пословицами, которые в самом раннем возрасте сообщают главные жизненные мудрости. А ты, прожив бóльшую часть жизни, в конце концов понимаешь, что и впрямь «не в деньгах счастье» и что «друзья познаются в беде». Реальность может обессмыслить подход, но не принципы.
Заказать книгу «Wowhaus. Избранное. 2008-2022» можно по почте [email protected].
Изображения предоставлены бюро Wowhaus.
Read more
Women Light Artists
23 апреля 2023
Книги по дизайну и архитектуре
{short_desc}
Solar Futures: How to Design a Post-Fossil World with the Sun
09 апреля 2023
Книги по дизайну и архитектуре
{short_desc}
Офис Wowhaus — Wowhaus
Адрес: Москва, Artplay, ул.
Нижняя Сыромятническая, д. 10, корп. 9, 4 этаж
Дизайн: июль — август 2015
Реализация: август — октябрь 2015
Директора: Ликин Дмитрий, Шапиро Олег
Ведущий архитектор: Панова Мария 900 05 Архитекторы: Анна Карнеева Анна Прошкуратова
Застройщик: Сергей Белугин, ООО «Монолит»
Инженерные системы: ООО «Спецстроймонтаж»
Общая площадь: 1035,1 кв.м.
В т.ч. антресольная площадь 177,9 кв.м.
9000 3 Фото: Илья Иванов, Наталья Куприянова
В 2015 году компания Wowhaus переехала в новый офис на территории Центра дизайна и архитектуры Artplay. Его дизайн представляет собой последовательное воплощение идеи архитектуры как коллективного творческого процесса, построенного на конструктивном диалоге и прямом общении внутри коллектива.
Задача:
Преобразование чердачного помещения с планировкой, оставшейся от бывших жильцов, в архитектурный кабинет, где персонал может комфортно работать и эффективно общаться друг с другом.
Решение:
Часть старых коробчатых конструкций, использовавшихся для демонстрации осветительных приборов, была сохранена и переделана в открытые кубы, в которых теперь размещается рабочее пространство сотрудников, а также конференц-залы, студии моделирования, кухня и ванные комнаты. Большая часть общего пространства осталась незастроенной. Со временем функции и соответствующие форматы будут найдены для каждой части этого пространства. Интерьер офиса развивается под влиянием процессов и работающих в нем людей.
Архитектура и связь
Архитектура по самой своей природе является коллективным делом. В каждом проекте задействовано много людей, поэтому качество работы определяется простотой обмена информацией и достижения взаимопонимания.
Члены команды должны иметь возможность и место для встреч для обсуждения идей и координации усилий. В дополнение к этим функциям офис Wowhaus предоставляет различные формы пространства для диалога — от больших и малых конференц-залов до открытого амфитеатра для больших собраний.
Чердак
Приспособленное под офис чердачное помещение имело свои положительные и отрицательные характеристики — плюсы и минусы. Из плюсов: высокие потолки, впечатляющая планировка вокруг деревянных ферм, поддерживающих крышу, и кирпичные стены с большими окнами, выходящими на железную дорогу.
Из минусов: плохая изоляция старой кровли, требующая усиленной принудительной вентиляции, и шум от все той же соседней железной дороги. Работа над интерьером заключалась в том, чтобы акцентировать положительные стороны пространства и использовать различные инженерные, строительные и дизайнерские приемы для борьбы с отрицательными.
Рабочие боксы
Коробчатые конструкции — остатки световых дисплеев выставочного зала предыдущего арендатора — превращены в боксы различных форм и размеров. Их стены, как и офисная мебель, изготовлены из фанеры, облицованной шпоном.
Степень открытости и материалы стен варьируются в зависимости от функции помещения. Коробки, предназначенные для конференц-залов или кабинетов руководителей и инженерных сооружений, отгорожены от центрального холла и коридора бесшовными стеклянными панелями.
Хотя технические помещения, такие как комнаты для моделирования и печати, а также кухня, окружены стенами, они имеют внутренние дверные и оконные проемы.
Таким образом, весь офис выложен на видном месте, что позволяет воспринимать его как единое, объединенное пространство.
Антресоль и лестница
Высота чердака позволяет ввести антресоль под скатную крышу. В это помещение ведут две лестницы. Один, расположенный в центре офиса, имеет неправильную структуру и, будучи хорошо просматриваемым со всех точек зрения, служит ключевым акцентом в дизайне интерьера.
Городской пейзаж или театр
Взаимодействие коробок и открытых пространств можно сравнить с городской застройкой, включающей чередование домов, площадей и переулков. Или в театральный зал, где древнегреческий ступенчатый амфитеатр совмещен с традиционными европейскими мезонинными театральными ложами.
Амфитеатр
Вторая лестница на верхний этаж спрятана в глубине офиса за кухней и просторной столовой. Сама лестница сочетается с амфитеатральными ступенями, высокими и широкими, чтобы вместить до 30 человек для обсуждения проекта или важного для бюро события.
Конструкция крыши
Впечатляющие металлические колонны поддерживают массивные деревянные фермы конструкции крыши. Под нижними, горизонтальными, проходят вентиляционные каналы и другое инженерное оборудование, обеспечивающее необходимый климат-контроль.
Приподнятые платформы
Некоторые боксы, в основном те, что расположены вдоль улицы со стороны офиса, установлены на приподнятых платформах высотой 30 см. Электрическая проводка, спрятанная внизу, позволяет легко подавать питание в любую точку офиса, а также выполнять любые необходимые регулировки в зависимости от типа и количества сотрудников, работающих в одном блоке.
Материалы
В интерьере используется ограниченное количество материалов, которые смешиваются друг с другом, создавая ощущение единства внутреннего пространства, состоящего из элементов различной формы. Помимо оригинального кирпича, металла и массива дерева, шпон – натуральный или беленый – используется вместе со стеклом для новых конструкций коробов и перегородок.
Мебель
Уникальная офисная мебель изготовлена из шпона. Цвет самого шпона стал общим знаменателем, обеспечивающим основу для введения новых элементов с использованием других материалов или компонентов, акцентированных благодаря их цвету.
Цвет
Создается довольно веселое впечатление от интерьера благодаря обилию естественного света. В новых офисных элементах в основном используются белый, черный и серый цвета, чтобы не создавать какофонию цветов. Единственное исключение — стены модельной студии, расположенной в центре офиса, ярко-оранжевого цвета, которые помогают посетителям легче ориентироваться в офисе.
Картины
Интерьер офиса украшают авторские работы художников Ника Визи, Георгия Тотибадзе и Марии Зацеляпиной.
← Галерея Palisander↑ Ресторан DesignPinzeria →
О нас — WOWHAUS Искусство и дизайн
свернуть Компания Wowhaus, основанная в 1997 году, представляет собой междисциплинарную команду художников и дизайнеров, работающая в области паблик-арта, стратегического планирования, дизайна и архитектуры.
В сотрудничестве между Скоттом Констеблом и Эне Остераас-Констебл, Wowhaus исследует общие знаменатели повседневной жизни, центральный вопрос о том, как вещи, места и отношения приобретают смысл. Мы придерживаемся системного подхода с участием сообщества, черпая вдохновение в культурных, исторических и экологических факторах, формирующих ощущение места. Наши проекты связывают людей и сообщества с их текущими экологическими и социальными реалиями, стремясь усилить взаимовыгодный потенциал каждого.
Скотт Констебл является основателем и руководителем Wowhaus, междисциплинарного объединения художников и дизайнеров, чья отмеченная наградами работа за последние два десятилетия охватывает паблик-арт, социальную практику, архитектуру и дизайн мебели. Констебл также является основателем и автором Deep Craft, популярного блога, основанного на его постоянных исследованиях и наблюдениях, основанных на ремеслах. Констебл преподавал и читал лекции в различных школах и учреждениях, в том числе в Калифорнийском колледже искусств, где в 2010 году он был заслуженным профессором искусства дерева Уорника.
Дочь иммигранта из Эстонии Эне Остераас-Констебл сопровождала своих родителей в восьмилетнем возрасте, когда они собирали устные рассказы в Западной Африке. Этот формирующий опыт способствовал ее интересу к культурной самобытности и устным традициям, таким как садоводство и кулинария. Эне работала в различных медиа, включая фотографию, аудио и гражданское искусство, чтобы исследовать, как повествование — истории, которые мы рассказываем друг другу и себе, — помогают формировать наше понимание места, сообщества и окружающей среды.
Айли Остераас-Констебл получила степень бакалавра искусств в области американских исследований в Западном колледже в Лос-Анджелесе. В роли стратега проекта Айли поддерживает операции Wowhaus, начиная от маркетинга и коммуникаций и заканчивая информационным дизайном, исследованиями и разработками. Она также помогает с изготовлением. Айли учится в аспирантуре Государственного университета Сан-Франциско, где она получает квалификацию преподавателя социальных наук, а также степень магистра педагогики.