Title
1920–1922 Шуховская
башня
Радиобашня имени Коминтерна, сконструированная Владимиром Шуховым, считается одним из первых авангардных сооружений. Впоследствии эта 150-метровая «ажурная красавица» заставила весь район стилистически подстроиться под себя.
«Рупор революции» — так называли радио в начале двадцатого века, а с конца 1930-ых годов отсюда стали вести первые телевизионные передачи.
1927–1930 Хавско-
Шаболовский
жилмассив
Хавско-Шаболовский жилмассив — 12 пятиэтажных домов, состоящих из типовых квартирных «секций Моссовета», поставлены под прямым углом друг к другу, образуя квадратные дворики. За комплексом по сей день осталась слава первого советского «города» в пределах большой Москвы.
товарищества
«1-е замоскворецкое
объединение»
Дом-коммуна товарищества «1-е замоскворецкое объединение» на улице Лестева спроектирован с
ориентиром на доминанту района — радиобашню.
Известен фотомонтаж, где дом снят со двора, а башня немного передвинута, чтобы зафиксировать вымышленную ось симметрии для усиления выразительности. В «Вечерней Москве» тогда напечатали: «…За домом-гигантом высится сетчатая башня радиостанции. И кажется, что это одно целое: дом, башня, синее небо… ».
1929—1936 Даниловский
мосторг
Здание Даниловского Мосторга при всей своей уникальности очень типично для архитектуры 1930-х годов.
Плоскость единой фасадной стены переходит в боковые крылья, как завернутая лента. Это решение подчеркнуто ленточными окнами и строгим декором вокруг них. Такую архитектуру сегодня называют «streamline» — стиль зданий, машин, самолетов, пароходов с обтекаемыми формами..
1929—1935 Школа № 600
Школа № 600 была основана под патронажем Надежды Крупской.
Здание завораживает
обилием колонн и окон-иллюминаторов, но при этом как бы демонстрирует условность этих декораций.
Пытаясь сломать устоявшиеся архитектурные шаблоны, конструктивисты говорили, что главное — это функциональность, и весь облик здания должен определяться содержанием.
1929—1930 Общежитие
Текстильного
института
Студенческий дом-коммуна Текстильного института на улице Орджоникидзе — яркий архитектурный образ 1930-х годов, где принцип обобществления быта получил наиболее радикальное воплощение — там были даже не комнаты, а спальные кабины!
Михаил Кольцов в своем фельетоне «Акробаты кстати» 1930 года писал: «Здание будет сногсшибательное. Да и назначение его весьма важное. Студенты — это кадры. Кадры — это промышленность.
Промышленность — это пятилетка. Пятилетка — это социализм…»
Авангард. Особенности стиля.
2011-06-18
Авангард – стиль, ярко характеризующий начало XX века. Само его название переводится как «идущий вперед», «передовой отряд». В это время случилось много перемен, вплоть до мировых войн. Все это – раскрепощение женщины, рост больших промышленных городов, множество изобретений, общее революционное настроение, – ведь творческая молодежь первой почувствовала, что мир меняется, и сама была причиной перемен, – отразилось на искусстве, на вкусах, во всех смыслах – от музыки и до театра.
Радикально меняются также архитектура и одежда. Ясность, функциональность и простота восстают против изощренности классики.
В большой степени авангард, как стиль утилитарный, повлиял на обычное окружение человека – мебель, архитектуру, интерьеры.
Девизом стала строгость форм. На смену вычурности пришла строгая геометрия: диван – прямоугольный, ковер – круглый. И наоборот: порой замысловатые формы использовались, казалось, вопреки здравому смыслу и практичности. В этом проявилось желание играть с формой и цветом.
Ушла в прошлое мелкая отделка: отныне признавались только бросающиеся в глаза, контрастные детали. Вошел в употребление как часть интерьера металл, привычный раньше скорее для заводского цеха, а не для жилого дома. Нормальным стало сочетание вроде бы несочетающихся материалов. Стали всячески выпячиваться ранее спрятанные за фасадами несущие конструкции и коммуникации.
Приглушенные, природные цвета сменились на яркие, чистые: желтый, зеленый, красный, синий, серый в сочетании с белым и черным. Признавались вполне допустимыми яркие цветовые контрасты и акценты.
Простота и функциональность форм авангарда оказались востребованы и впоследствии.
Они и сейчас влияют на прикладные формы искусства.
Искусство, воплощенное в архитектуре — PRAGMATIKA.MEDIA
Еще пять лет назад мне бы и в голову не пришло писать о роли советского авангарда в мировой архитектуре и искусстве. Волею судьбы за этот короткий срок я стал довольно неплохим экспертом в современной графике, а также живописи и возглавил крупную международную архитектурно-инженерную компанию. И чем больше я начинал понимать абстрактную живопись, тем яснее видел влияние этих работ на современную архитектуру.
Эдвард Ходорковский
Живопись — искусство довольно эмоциональное, экспрессивное и непредсказуемое, особенно в работах русских авангардистов («Авангард стал явлением мировой культуры, уникальным в своем роде феноменом», — пишет Фридрих Дюрренматт). Архитектура устроена иначе — она базируется на точных расчетах и законах геометрии и сопромата.
Далеко не всегда то, что можно нарисовать на бумаге, возможно построить в металле и стекле.
Ожила извечная мечта художников — трансформация мира с помощью искусства
Так громко заявлять о прямом влиянии советского (русского, украинского, белорусского) авангарда на современную архитектуру мы не станем, но поговорим о воздействии. Как архитектура сегодняшнего дня стала такой, какой мы ее видим, и как прослеживаются штрихи и детали авангарда там, где мы их не сразу замечаем?
1910—20‑е гг. придали живописи, архитектуре, да и предметной среде несколько полезных импульсов. Прежде всего художники того времени стали все дальше уходить от сюжетности и образности. Что это означало? Да то, что художники авангарда искали новый ракурс, а порой просто пытались дорисовать новую картину мира, стараясь при этом не цепляться ни за что из прошлого. Это было время наработки принципиально нового видения искусства, перевернувшего и раздвинувшего сознание не только художников, архитекторов, но и людей, созерцающих их творения.
Лазарь Лисицкий «Проун», 1920‑е гг. Архитектор Дэн Пиис
Жилой дом, Сколково, РФ, m+a global architects
В сознании создающей и созерцающей общественности прочно поселилась абстракция. Художники бросились на поиски новых пластических форм, и, что особенно важно для нас, стало формироваться абстрактное видение. Как будто обретение формы могло коренным образом поменять жизнь. Ожила извечная мечта художников — трансформация мира с помощью искусства.
Художниками авангарда была полностью изменена сама структура вещей
Но язык живописи был только началом этого глобального явления. Эксперимент создания новой реальности не мог не коснуться пространства — основы основ архитектуры. В СССР именно В. Кандинский, К. Малевич, М. Ларионов и В. Татлин заложили прочный фундамент для грядущих архитектурных трансформаций во всем мире. Грани красоты и возможности пространства, его гуттаперчевость пришли в архитектуру именно благодаря живописным экспериментам великих русских модернистов.
Казимир Малевич «Фигура», 1920‑е гг.
Ричард Ллойд. Здание Lloyd’s, Лондон, Великобритания
И в 1920‑х годах архитектурные концепции посыпались как из рога изобилия, впитав в себя новый взгляд на человека в пространстве и на современную эстетику в целом. На первый план стали выходить простые рубленые геометрические формы, локальные цвета, стали выпячиваться структура и фактура материалов. И все это отразилось в новых архитектурных проектах — настоящая революция форм, цвета и взгляда.
Так, вышагивали в будущее проуны Лазаря Лисицкого, серия абстрактных композиций на плоскости, где от простой и плоской геометрии он постепенно обращается к сложным объемно-пространственным строениям.
И голос этих форм мы слышим в реальных линиях архитектуры сегодня.
Наталья Гончарова «Абстрактный пейзаж», 1920 г.
Саифудин Ханбхай. Здание Культурного центра в Аруше, Танзания
И Татлин, и Родченко увлеченно играют с архитектурными проектами. Но их мало беспокоит функциональность — это просто манипуляции с формами, походы за вдохновением в смежную область. Не думает о функциональности и Малевич, создавая свои архитектоны. Увлекшись внешней оболочкой, он буквально строит новые формы, и стройка эта в дальнейшем обретает душу и оживает в реальной архитектуре. Создание архитектора — первый шаг в продвижении супрематизма в архитектуру. Малевич изготавливал архитектоны из картона, гипса и дерева. Со временем стало ясно, что архитектурные проекты художника — утопия и они не могут использоваться на практике. Хотя существует версия, что архитекторы главного здания МГУ использовали супрематические работы Малевича при проектировании здания.
Александр Родченко «Композиция», 1920‑е гг.
И Татлин, и Родченко увлеченно играют с архитектурными проектами
Даниэль Либескинд. Здание Художественного музея, Денвер, США
Александр Родченко даже вырабатывает свою концепцию «новой архитектуры»: «Современные небоскребы хотя и удобны, но в художественном отношении… просто высокие коробки. Думается, особое внимание будущей архитектуры будет обращено наверх, где особо комфортабельные башни, легкие, как мосты… Все‑таки дом будет всегда прямой, как коробка, но верх — это тоже искусство… это забота будущих архитекторов-художников».
Но самое интересное, что одновременно с художниками этот же процесс поиска новых форм охватывает и архитекторов. И за идеями они обращаются, конечно, к современной живописи. А там как раз царствуют кубизм и абстракция: контррельефы Татлина, геометрия архитектонов Малевича и Кандинского, победа формы и глубочайшее внимание к свойствам материалов.
Владимир Лемпорт «Сияние»
Йорн Утзон. Здание Оперного театра, Сидней, Австралия
Перекличкой интересов и любовью к обновлению начинается невероятный диалог искусств, их синтез и слияние, взаимозависимое сплетение.
А результатом этого негласного союза становятся невероятные по масштабу и размаху творческого видения архитектурные проекты.
Сейчас уже сложно с полной уверенностью сказать, кто кого копирует, кто запустил этот эволюционирующий механизм взаимного обмена идеями. Но факт остается фактом: линии переходят с полотен и становятся реальными, теперь их можно пощупать, дотронуться до них и даже войти внутрь, остаться жить.
Абстрактное направление как новый этап вообще в развитии искусства авангарда Роберт Делоне называл «великим процессом современности», направленным «от разрушения к созиданию».
И, разрушая привычные формы, художники расчищали место под фундамент для будущего архитектуры.
Перекличкой интересов и любовью к обновлению начинается невероятный диалог искусств, их синтез и слияние
Увы, современники не смогли по достоинству оценить новые веяния. А если оценили, то недостаточно. Художественные опыты оказались невостребованными, но пророческими.
То был переходный этап нашей эпохи, и хотя во всем мире конструктивизм уже цвел пышным цветом, в нашей стране в далекие 20‑е годы до «небоскребного будущего» было еще далеко. А вот за пределами Советского Союза уже в конце 80‑х конструктивизм начал обрастать новыми свойствами. Демонстративно обнажая не только работу архитектурных конструкций, но и инженерных коммуникаций, он постепенно перерос в новое направление — деконструктивизм. По определению его теоретика Жака Дерриды, это не стиль, а метод, подход архитекторов к основам основ традиционного подхода к архитектуре как виду искусства.
Борис Турецкий «Сфера», 1980-е гг.
Heerim Architects. Визуализация здания отеля Кемпински в центре Баку
В архитектуре конструктивизма царит функционализм. Он приводит к созданию динамичных сооружений, состоящих из достаточно простых формальных элементов, совершенно лишенных привычного архитектурного декора, соединенных в соответствии с организацией внутреннего пространства и работой основных конструкций.
Для деконструктивистских проектов характерны визуальная усложненность, изломанные формы, подчеркнуто агрессивное вторжение в городскую среду и перекрывающиеся поверхности — по контрасту с логикой и порядком, свойственными модернизму. Цель стиля — демонстрация внутреннего содержания и функций объектов. Его формы одновременно открыты и замкнуты, он совмещает невозможное: разрушение и красоту, деление на части и соединение.
Художественные опыты авангардистов оказались невостребованными, но пророческими
Нарушая все каноны архитектуры, деконструктивизм, несомненно, основывается на конструктивизме. Все мы помним закон диалектики — единство и борьба противоположностей! Деконструктивизм — это полифония, монтаж. Перенимая многое от конструктивизма, он наполняется новым звучанием. Но четко определить, где появляется разделяющая их грань, практически невозможно.
В качество источников различные авторы-деконструктивисты выбирают деятелей авангарда и разнообразные периоды.
Так, к примеру, Заха Хадид и Рем Колхас в своих работах ориентированы на поздний авангард и в особенности на «антигравитационную» архитектуру И. Леонидова. Остальных авторов, наоборот, притягивают динамичные живописные и архитектурные композиции раннего авангарда (К. Малевича, Н. Ладовского, Л. Поповой, В. Кандинского) или уравновешенные композиции братьев Весниных.
Любовь Попова «Фигуры»
Фрэнк Гери. Здание Диснеевского центра, Лос-Анджелес, США
Так в муках творчества, в постоянном поиске и взаимном обмене энергиями и идеями развивалась и трансформировалась архитектура, превращаясь в современную и новаторскую. И советский авангард, конечно, сыграл свою роль в этом маскараде искусств.
А нам осталось только взирать на результаты этого процесса. Наслаждаться созерцанием игр разума и творчества и находить новые доказательства того, что повсюду видны следы великих художников и великих замыслов. И видеть и жить в созданном ими пространстве спустя эпохи.
Текст: Эдвард Ходорковский
Пять шедевров ар-деко в Москве
В отличие от многих архитекторов модерна и авангарда, творцы ар-деко не писали манифестов и не давали себе названий.
Это были очень разные художники с собственным почерком. Поэтому и стиль ар-деко получился сложным и зачастую трудно распознаваемым. Один из его главных принципов — это сочетание строгости авангарда и величественности классики. А остальные детали попробуем разобрать на примере пяти стилевых шедевров в Москве.
Библиотека имени Ленина
Яркий и очень показательный пример ар-деко — библиотека имени Ленина. Функциональность и символика здесь находятся в диалоге: разные функции разнесены по разным корпусам, расположенным на высоком постаменте с широкой лестницей. И что это, как не отсылка к афинскому Акрополю?
При этом библиотека не выглядит стилизованной под классику, потому что ар-деко стремился к современности. Здесь есть колонны, но они квадратного сечения. Фасад со стороны Моховой украшен пилястрами, но они сведены к простым прямоугольным лопаткам. Здание смотрится одновременно монументальным и не лишенным декоративности. Например, в интерьере парадной лестницы полированный лабрадорит и мрамор соседствуют с латунными украшениями.
Внутренний дворик оформлен довольно строго, но в нем есть фонтан, а одну из стен украшают круглые фальш-окна в римском стиле.
Военная академия имени Фрунзе
Зданию военной академии у Девичьего поля стиль ар-деко более чем впору. Строгость и монументальность здесь легко считываются как метафора брутальности, мощи и несокрушимости. Собственно, такая задача и стояла перед архитекторами Львом Рудневым и Владимиром Мунцем.
Здание построено в 1937 году. Одни только его объемы впечатляют: академия вытянулась на целый квартал. С правого края обширного стилобата выступает массивный параллелепипед. Сегодня он выглядит просто как крупный объем, но изначально это был постамент, на котором стоял макет танка.
Восьмиэтажное здание прорезают квадратные окна-ячейки. Стилобат выложен плитами из песчаника и опирается на невысокие колонны из черного лабрадорита. За декоративность отвечают неглубокие ниши в стилобате, в которые вписаны эмблемы — серп и молот на фоне пятиконечной звезды.
Мавзолей Ленина
Мавзолей на Красной площади — невысокий ступенчатый объем. Алексей Щусев спроектировал его в стилистике ар-деко: строго, но в то же время не без изящества. Например, наружная отделка выполнена из красного полированного гранита с добавлением черного лабрадорита, а внутри сделан орнамент фриза с красными знаменами на черном фоне.
Мавзолей построен на железобетонном каркасе с кирпичным заполнением стен. При этом здание не совсем симметрично и при всей строгости пропорций имеет динамику. Ну и конечно, важная черта ар-деко здесь — это обращение к ассиро-вавилонским архитектурным формам.
Станция метро «Маяковская»
Главная достопримечательность станции «Маяковская» — знаменитые мозаики Александра Дейнеки в потолочных нишах. Но она хороша не только этим, но и своими довольно сдержанными формами и передовыми технологиями. Кстати, их оценили на Всемирной выставке в Нью-Йорке 1939 года, присудив проекту Алексея Душкина Гран-при.
Станцию «Маяковская» открыли в 1938 году. И вот вам сразу новшество: впервые на такой глубине (33 метра) вместо бетонных опор использовали металлические. Получились одновременно изящные и функциональные колонны, отделанные рифленой нержавеющей сталью. Каждый свод эллипсовидный в сечении, как и арки.
А еще у станции есть свои секретики. Если стоять лицом к колонне и говорить совсем тихо, другой человек у колонны напротив услышит сказанное. Все благодаря единой металлической арке, по которой также можно пускать монетку — описав дугу, она приземлится с другой стороны.
Наркомат обороны в Колымажном переулке
Здание военного ведомства, построенное в 1930-х, прячется в переулках за Гоголевским бульваром. Его присутствие выдает разве что высокая четырехугольная башня с крупными звездами, которую видно издалека. Но если бы масштабный проект реконструкции Москвы 1935 года был воплощен, наркомат бросался бы в глаза любому. Во-первых, потому что стоял бы на углу площади, обращенной к Дворцу Советов, а во-вторых, потому что был бы примерно в семь раз больше.
Здание спроектировал архитектор Лев Руднев. Двумя годами ранее он уже строил для военного ведомства — Военную академию на Девичьем поле, и тоже в стиле ар-деко. Здесь архитектор снова использовал крупные формы, отказавшись от мелких деталей или прямых цитат из классики.
Композиционно здание состоит из нескольких объемов. Главный вход вынесен вперед портиком, колонны которого несут тяжелый куб с рельефным изображением танков. Ордерная структура предельно упрощена, колонны не имеют капителей, карнизы простые и минималистичные. Декор геометризован, крыша украшена зубцами-обелисками.
Айрат Багаутдинов
12.03.2019
География авангарда — Первая фабрика авангарда
Конструктивизм в цвете
Раскрасили несколько фотоснимков Иванова 1930-х годов с помощью сервиса DeOldify
О ЦЕННОСТИ ДОМОВ-КОММУН
Новый выпуск подкаста «Тоже Россия»! Александра Селиванова, руководитель Центра авангарда и старший научный сотрудник Музея Москвы, рассказывает о забытой истории Автономной индустриальной колонии на Кузбассе.
В 1920-е сюда приезжают несколько сотен иностранных коммунистов: они мечтают построить город будущего, живут в домах-колбасах, спроектированных голландских архитектором, открывают английскую школу, строят передовую ферму и запускают первые в регионе рейсовые автобусы под названием KUZ-BUS. Сегодня от коммуны остались лишь несколько домов — и точно так же, как местным жителям в 1920-е было тяжело ужиться с идеалистами из-за океана, сегодня в их постройках и в их поисках «нового быта» не видят ценности. Россия — страна нерасказанных историй, вот лишь одна из них, не переключайтесь на другую волну.
Apple: https://apple.co/38QvlOu
Яндекс: https://music.yandex.ru/album/8941900/track/60980610
SoundCloud: https://soundcloud.com/polka-academy/tozhe-ep-6
По следам выставки «Знаки времени и знаки городов: архитектура Каунаса 1918–1940»
Фильм об архитектуре Каунаса: