homyrouz.ru — Банкетный зал Хоми Роуз

Деконструктивизм — Архитектура 📙

1. Предпосылки зарождения деконструктивизма
2. Особенности деконструктивизма
3. Представители деконструктивизма

Такое направление, как деконструктивизм, является ответвлением абстрактного искусства постмодернизма, в котором элементы стилей служат в качестве дополнения к архитектурным формам, а не выполняют основную функцию. В эстетике деконструктивизма широкое отражение находят большинство проблем современной урбанистической культуры, позволяя переосмыслить многие современные ценности. 

Как архитектурное направление, деконструктивизм окончательно сложился в первой половине 80-х годов ХХ столетия. Своим появлением этот стиль обязан множеству научных открытий, совершенных с начала ХХ века, а также инновационным строительным материалам и технологиям. К примеру, из русского конструктивизма были заимствованы пластические концепции. 

Замечание 1

От других архитектурных стилей деконструктивизм отличается сложностью визуального восприятия из-за большого количества ломаных линий в конструкциях и формах.

 

Являющийся логическим продолжением конструктивизма и постмодернизма, деконструктивизм как бы отрицает основные архитектурные законы и традиции, а не следует им. Его ключевыми составляющими являются индивидуальность и динамика. 

Работающие в этом направлении архитекторы не опираются на рациональное начало и игнорируют классические каноны, например законы тектоники. Они оперируют своей интуицией. 

Здания деконструктивистов – это открытый конфликт, в том числе с окружающей средой, законами физики и гармонией. В деконструктивизме нет целостности и гармоничности, нет прямых линий и картины мира. Каждый объект как бы вырван из окружающей реальности и помещен в отдельную реальность, со сложными и напряженными ритмами.

Не нашли что искали?

Просто напиши и мы поможем

В связи с этим проектирование подобных сооружений – одна из сложнейших задач, где нет возможности опираться на чей-то опыт и приходится создавать все с нуля, сочетая при этом разнообразные технологии.  

Тем не менее, деконструктивизм все же подчиняется определенным законам:

• Искривленные основные конструктивы опор;
• Смещенный центр тяжести;
• Отсутствуют окна или они располагаются в нерациональных и непривычных местах;
• Создана иллюзия разрыва потолков и стен для усиления дисгармонии;
• Контрастная цветовая гамма с обильным использованием черного цвета.

Как заявил знаменитый архитектор Питер Айземан, «архитектурные сооружения – не слуги людей, они живут собственной жизнью». Для зданий в стиле деконструктивизма это утверждение подходит больше всего. 

Фрэнк Гери 

Одним из первых архитекторов, который начал работать в этом направлении, является американец Фрэнк Гери. Он начал работать с конца 1970-х годов и в своих работал широко использовал вторичное сырье и использованные стройматериалы. 

Одной из его первых работ, вызвавшей негодование соседей, стал его же собственный дом в Санта-Монике, возведенный в 1979 году. Другими известными работами архитектора является комплекс зданий «Художественного центра и центра средств массовой информации Рейнской гавани» в Дюссельдорфе под названием «Новая таможня» (1986–1987) и музей Гуггенхайма в Бильбао. Эти проекты лишены четких и выраженных очертаний, в них нет законченности и ясности и больше напоминают смятые груды металла или кляксы, вызывающие чувство надлома и болезненности, но при этом завораживающие своими плавными изгибами. 

Сложно разобраться самому?

Попробуй обратиться за помощью к преподавателям

Еще один необычный проект Гери – это концертный зал Диснея в Лос-Анджелесе, притягивающий взгляд оригинальными формами. Изначально весь фасад был покрыт нержавеющей сталью, но впоследствии часть панелей демонтировали, а на остальные нанесли специальное покрытие, потому что отраженный солнечный свет плавил асфальт. 

Владо Мулич

Молодой хорватский архитектор Владо Мулич в соавторстве с Фрэнком Гери создал Танцующий дом в Праге, символизирующий застывшую в танце пару.  

Заха Хадид

В отличие от Фрэнка Гери, предпочитающего плавные линии, британская архитектор Заха Хадид использует ломаные линии и острые углы. Созданный ней проект оперного театра в Гуанчжоу опровергает все законы физики и архитектуры – здание оперного театр в Гуанчжоу больше напоминает раковину гигантского моллюска с расположенными под углами стенами. Бизнес-центр «Пересвет-плаза» в Москве, также известный как Dominion Tower, выглядит как нагромождение горизонтальных блоков, символизирующих сдвигающие тектонические плиты. 

Даниэль Либескинд

Многие работы американского архитектора польского происхождения Даниэль Либескинда созданы под влиянием апокалиптических настроений и пророчеств о Конце Света. Они представляют собой микс традиционных архитектурных решений и авангардизма, как например фасад Королевского музея в Онтарио. 

Деконструктивизм — это… Что такое деконструктивизм?

Во второй главе анализируется деконструктивизм, понимаемый как литературоведческая практика постструктуралистских теорий, и выделяется два основных варианта деконструктивизма: французский и американский.

«Чистый» деконструктивизм породил многочисленные негативно-трикстерские проекты, осуществление которых требует человеческих жертв.

Творческое наследие Набокова давно стало испытательным полигоном для сторонников различных литературоведческих школ и эстетических доктрин: компаративизм, структурализм, деконструктивизм… При всем своем внешнем различии в применении на деле они сводятся к двум вещам: к редукционистскому вычленению «главных моделирующих доминант», «центральных метафор», под которые затем подгоняется все живое многообразие набоковского творчества, а также к азартной охоте за «аллюзиями», «параллелями», «пародийными отсылками» и «тематическими перекличками», обесцвечивающими эстетическое своеобразие конкретного произведения и растворяющими специфику художественного видения писателя в мутном потоке ассоциаций и аналогий, порожденных бурным воображением эрудированных педантов.

Проблема текста: постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм……………………………………99

Напротив, течения мысли, чей жизненный путь либо уже завершен, либо на наших глазах стремительно клонится к закату — как, например, постмодернизм — постструктурализм — деконструктивизм, — не играют заметной роли в моем повествовании.

На «архитектурный рынок» хлынула целая волна разнообразных стилей – органическая архитектура, вторая волна модернизма, структурализм, историзм, хай-трек, символизм, деконструктивизм

и пр.

Под влиянием французского постструктурализма сложились новые герменевтические варианты, как-то: феминистский критицизм, американский деконструктивизм.

И если научные направления, развивавшиеся в философии (интуитивизм, деконструктивизм, прагматизм, постпозитивизм, постмодернизм, экзистенциализм и др.), получили достаточно серьезную методологическую оценку, то в отношении частнонаучных теорий этого утверждать нельзя.

Деконструктивизм: архитектура разрушения

«Линия всегда перпендикулярна вибрации, испускаемой Богом, который впервые поцеловал треугольники, затем ставшие равносторонними…», — это фраза из статьи архитектора-деконструктивиста Даниэля Либескинда «Поверхность должна умереть. Доказательство». Но диковинные образы  — еще не главная трудность его текстов. Либескинд использует несколько языков (включая те, которых не существует в природе), переворачивает буквы, вклинивает между ними цифры, пускает строки зигзагообразно, чтобы получился шифр, разгадать который методом обычного чтения практически невозможно.

Тот же метод он использует и в своих строительных проектах, как и другие представители деконструктивизма в архитектуре. Деконструктивизм агрессивно вторгается в серую городскую среду, крича неожиданными изломанными формами визуально усложненных конструкций. Деконструктивисты камня на камне не оставляют от каких бы то ни было архитектурных абсолютов. Больше нет центра или фиксированной системы координат. Острые углы воздействуют на чувства, создавая ощущение динамики, деформации. Нарушенные связи смещенных горизонталей и вертикалей, эти нескончаемые вывихи, перекосы, вырезки — симптомы острой болезни города, который стремится вылезти через нее в какой-то новый мир, не знающий законов физики, человеческого мышления и прагматизма. Перекошенные окна, стоящие под углом опоры, которые ничего не несут, искажают восприятие под углом страдания и полного беспорядка, застывшего в очерченной форме. Это управляемый хаос. Смутные догадки об аде. Это застывший в металле и стекле взрыв, провозглашающий апокалипсис.

Деконструктивисты, безусловно, первые в очереди за звание хулиганов и экстремистов в архитектуре. Взгляните, к примеру, на этот гигантский бинокль посреди калифорнийского города Венис. Но не стоит думать, что все деконструктивисты просто истерички и выскочки, требующие внимания. Многие представители этого направления пишут серьезные философские труды.

Упомянутый в начале Либескинд связывал свои работы с ощущением Конца. Это выражается в смене атмосферы существования, людских побуждений и образа мышления. Это — последняя ступень модернизма, в то время как первой были прозрения Сократа. Еще шаг — и мы в мире неразума, внекатегориального существования. Это значит, что пора подводить итоги, заново осмыслять весь накопленный опыт.

Деконструктивизм — не просто архитектурный стиль, а направление исследований. Это архитектура перехода, зарождение которой стало результатом целого ряда научных открытий (в первую очередь специальной теории относительности Эйнштейна) и внедрения новых технологий, которые совместными усилиями разрушили ньютоновско-евклидово понимание пространства и времени.

Возможно, не было бы никакого деконструктивизма, если бы 15 июля 1930 года в Алжире не появился на свет человек, в будущем известный как апостол постмодерна Жак Деррида. По крайней мере, архитекторы не использовали бы это название, ведь «деконструкция» и «деконструктивизм» — термины, введенные в оборот Деррида для обозначения в литературоведении такого способа прочтения произведения, когда сознательно создается конфликт между смыслом текста и принятой его интерпретацией.

Архитектор Питер Айзенман умудрился перенести эту концепцию в область художественно-пространственного проектирования зданий и сооружений. И здесь мы видим то же самое: сознательно создается конфликт между тем, как человек привык воспринимать, и тем, что он видит.

Деконструктивизм — это вопрос архитекторов самим себе, возможно ли освободить архитектуру от власти эстетики и пользы, антропоцентризма; возможно ли построить здание, отрекшись от фундаментальных принципов тектоники, равновесия, вертикалей и горизонталей; насколько возможно «обезбоженное», децентрализированное строение.

Архитектура для деконструктивистов — настоящий язык, способный сообщать значения. Это «каменный текст», передающий идею. Архитектор здесь становится рассказчиком, запечатлевающим свой захватывающий нарратив в материале, в сооружении.

Постмодернисты вообще считают, что все наши знания о мире суть лишь историй, которые рассказывают люди. Но так как они постмодернисты, они не стремятся выявить истину, лежащую за нарративами, это бесполезно. Они не претендуют на истинность своих текстов, ведь все равно каждый читатель интерпретирует текст по-своему.

Архитектор-деконструктивист способен в процессе рассказа изменить смысл не только своих, но и чужих произведений. Образ города выворачивается архитектором наизнанку, когда он внедряет в него небольшое, но резонирующее постмодернистское зерно своего строения.

Нам, возможно, интересно будет узнать, что еще одним источником разбираемого направления стал ранний романтический период советского конструктивизма, да и вообще отечественный модерн. Например, звезда современной архитектуры Заха Хадид любит подчеркивать свою приверженность к идеям Казимира Малевича. А в проекте Френка Гери Vitra Design Museum влияние супрематизма видно невооруженным глазом.

Не менее влиятельным источником стал психоанализ Зигмунда Фрейда. Сам иррационализм архитектурных форм деконструктивистов отсылает к этому. Потребность выплескивать хаотические состояния в упорядоченной жизни западных городов особенно велика. Западные люди не могут себе позволить открыто выражать сильные эмоции, и деконструктивистская эстетика распада и искажения служит некой компенсацией за то подавление, которое создает для наших инстинктов цивилизация. Хай-тек в процессе смены полюсов — это и есть крик европейца.

Психоанализ встретился с зачатками нового направления в тот момент, когда Айзенман проходил курс лечения у психоаналитика:

Именно тогда я начал путешествовать по своему подсознанию. Уходить в самоанализ и все меньше ориентироваться на рационалистические функции мозга. Это вызвало сдвиг в моей архитектуре. Мои здания стали закапываться в землю и в область подсознательного.

Теперь Айзенман четко видел задачу, которая стоит перед современным архитектором: раскрыть то, что было подавлено и проклято, высвободить нефункциональность, бессмысленность, то, что маргинально и внеструктурно:

Если между супружескими кроватями есть щель, в которую можно провалиться, — это меня не заботит. Если в семье есть ребёнок — это меня не волнует, если оказывается, что из обеденного стола в столовой выпирает столб — мне на это наплевать, если люди не могут увидеть из своего дома океан через окно — ну и пусть.

Мы видим, что нефункциональность у Айзенмана восстает против самого человека. Человек удаляется из центра мира. Объекты, подобно идеям, существуют независимо от человека, а значит, могут быть не сообразны его нуждам. Архитектурные сооружения вовсе не человеческие слуги, у них своя жизнь, свое собственное время.

Схожих взглядов придерживается другой деконструктивист — Бернар Чуми. По его мнению, архитектура существует не для того, чтобы выражать существующую социальную структуру, а чтобы быть средством, орудием преобразования этой структуры. Он готов прославлять архитектурную бесполезность, в которой сходятся хаос страсти и холод контроля, в которой ограниченное и преходящее выделяются из безграничного и пребывающего, пробуждая близлежащее пространство. Эксплуатация человеком архитектурных сооружений кажется Чуми насилием:

Любые отношения между зданием и людьми, его использующими, — это отношения насилия, поскольку любое использование означает вторжение человеческого тела в данное конкретное пространство, вторжение одного порядка в другой.

Таким образом, мы видим насколько сильно настроение античеловечности в деконструктивизме. В устах Айзенмана это звучит особенно угрожающе. По его мнению, нужды заказчика — не предмет заботы архитектора. Архитектор, его произведения, скорее должны именно ставить заказчику проблемы. Не раз Айзенман шокировал своими теориями тех, кто его нанимал. Например, в проекте «Гордиола Хаус» он напрочь отмел пожелания заказчика иметь окна с выходом на океан; а в «Векснер-центре», где должны проходить художественные экспозиции, попросту некуда повесить картины: стены как таковые отсутствуют.

Человека метлой выгоняют из мироздания, по крайней мере из архитектуры. Что же тогда ставится в центр (как кощунственно это бы ни звучало для постмодернистов)? Искусство. Архитекторы должны служить архитектуре. Человек — служить культуре, а не наоборот.

Поделиться ссылкой:

Деконструктивизм в литературе — Циклопедия

Деконструктивизм (от англ. deconstruction, deconstructive criticism) — литературно-критическая «практика» постструктурализма, выступающая в качестве теории литературы. В связи с наметившейся в 80-е годы тенденцией к расширительному толкованию понятия, обусловленному быстрой экспансией (особенно в США) деконструктивистских идей в самые различные сферы гуманитарных наук: социологию, политологию, историю, философию, теологию и т. д., термин «деконструктивизм» часто применяется как синоним постструктурализма. Свое название деконструктивизм получил по основному принципу анализа текста, практикуемого Жаком Дерридой — деконструкции, смысл которой в самых общих чертах заключается в выявлении внутренней противоречивости текста, в обнаружении в нем скрытых и незамечаемых не только читателем, но и автором «остаточных смыслов», доставшихся в наследство от дискурсивных практик прошлого, закрепленных в языке в форме мыслительных стереотипов.

[править] История возникновения

Принципы деконструктивистской критики были впервые сформулированы в трудах французских постструктуралистов Ж. Дерриды, М. Фуко и Ю. Кристевой, во Франции же появились и первые опыты деконструктивистского анализа в книге Ю. Кристевой «Семиотике: Исследования в области семанализа» (1969) и Р. Барта «S/Z» (1970), однако именно в США деконструктивизм приобрел значение одного из наиболее влиятельных направлений современной литературной критики. Он формировался в этой стране в течение 70-х годов в процессе активной переработки идей французского постструктурализма с позиций национальных традиций американского литературоведения с его принципом тщательного прочтения текста и окончательно оформился в 1979 г. с появлением сборника статей Ж. Дерриды, П. де Мана, Х. Блума, Дж. Хартмана и Дж. Х. Миллера «Деконструкция и критика» (1979), получившего название «Йельского манифеста», или «манифеста Йельской школы». 　

[править] Направления деконструктивизма

[править] Йельская школа

Йельская школа — самое влиятельное и авторитетное направление в американском деконструктивизме, сформировавшееся в конце 70-х годов. Школа развивала идеи Ж. Дерриды: отрицание возможности единственно правильной интерпретации литературного текста, неизбежной ошибочности любого прочтения.

Поль де Ман — самый авторитетный представитель американского деконструктивизма, как и Деррида, исходил из тезиса о риторическом характере литературного языка, что якобы неизбежно предопределяет аллегорическую форму любого «беллетризированного высказывания». При этом литературному языку придается статус чуть ли не живого, самостоятельного существа, отсюда и буквалистское понимание существования художественного произведения как «жизни текста». По мере того как текст выражает свой собственный модус написания, он, по де Ману, заявляет о необходимости делать это косвенно, фигуральным способом, то есть текст якобы «знает», что его аргументация будет понята неправильно, если она будет воспринята буквально. Заявляя о «риторичности» своего собственного модуса бытия, текст тем самым как бы постулирует необходимость своего «неправильного прочтения»: он, как утверждает де Ман, рассказывает историю «аллегории своего собственного непонимания». Объясняется это принципиально амбивалентной природой литературного языка; таким образом, де Ман делает вывод об имманентной относительности и ошибочности любого литературного и критического текста и на этом основании отстаивает принцип субъективности интерпретации художественного произведения.

Вслед за Дерридой и де Маном Дж. Х. Миллер утверждает, что все лингвистические знаки являются риторическими фигурами, а слова — метафорами. С его точки зрения, язык изначально фигуративен, и «понятие буквального или референциального применения языка является иллюзией, возникшей в результате забвения метафорических „корней“ языка»^[1]. Основной предмет критики Миллера — концепция референциальности языка, то есть его возможности адекватным образом отображать и воспроизводить («репрезентировать») действительность; особенно резко американский исследователь выступает против принципа «миметической референциальности» в литературе, иными словами, против принципа реализма.

На основании подобного подхода к литературному тексту йельцы осуждают практику «наивного читателя», стремящегося обнаружить в художественном произведении якобы никогда не присутствующий в нем единый и объективный смысл. Чтение произведения, подчеркивает Миллер, влечет за собой активную его интерпретацию со стороны читателя. Каждый читатель овладевает произведением и налагает на него определенную схему «смысла». Ссылаясь на Ницше, Миллер заключает, что само «существование бесчисленных интерпретаций любого текста свидетельствует о том, что чтение никогда не бывает объективным процессом обнаружения смысла, а является вложением его в текст, который сам по себе не имеет никакого смысла» (^[2]). Поэтому йельцы предлагают «критику-читателю» отдаться «свободной игре активной интерпретации», ограниченной лишь рамками конвенций общей интертекстуальности, то есть фактически только письменной традицией западной культуры, что, по их представлению, должно открыть перед критиком «бездну» возможных значений. Именно теоретиками Йельской школы было обосновано ключевое понятие этого течения — деконструкция (или, что вернее, предложен ее наиболее популярный среди литературных критиков вариант) и разработан тот понятийный аппарат, который лег в основу практически всех остальных версий литературоведческого деконструктивизма.

[править] Герменевтическое направление

Герменевтические деконструктивисты, в противоположность антифеноменологической установке йельцев, ставят перед собой задачу позитивно переосмыслить хайдеггеровскую «деструктивную герменевтику» и на этой основе «деконструировать» господствующие ментальные структуры, осуществляющие «гегемонистский контроль» над сознанием человека со стороны различных научных дисциплин.

Под влиянием идей М. Фуко главный представитель данного направления У. Спейнос пришел к общей негативной оценке буржуазной культуры, капиталистической экономики и кальвинистской версии христианства. Он сформулировал концепцию «континуума бытия «, в котором вопросы бытия превратились в чисто постструктуралистскую проблему, близкую «генеалогической культурной критике» левых деконструктивистов и охватывающую вопросы сознания, языка, природы, истории, эпистемологии, права, пола, политики, экономики, экологии, литературы, критики и культуры. Одним из наиболее существенных моментов позиции Спейноса, как и всех герменевтических деконструктивистов, является его постоянное внимание к современной литературе и проблеме постмодернизма. В его трудах фактически оформился синтез постструктурализма, деконструктивизма и постмодернизма.

[править] Левый деконструктивизм

Для левых деконструктивистов в первую очередь характерны неприятие аполитического и аисторического модуса Йельской школы с ее исключительной замкнутостью на литературе без всякого выхода на какой-либо культурологический контекст и преимущественной ориентацией на несовременную литературу (в основном на эпоху романтизма и раннего модернизма). Оставаясь в пределах постулата об интертекстуальности литературы, они рассматривают литературный текст в более широком контексте «общекультурного дискурса», включая в него религиозные, политические и экономические дискурсы. Взятые все вместе, они образуют общий, или «социальный текст». Тем самым левые деконструктивисты напрямую связывают художественные произведения не только с соответствующей им литературной традицией, но и с историей культуры.

Влиятельную группу среди американских левых деконструктивистов составляют сторонники неомарксистского подхода: М. Рьян, Ф. Джеймсон, Ф. Лентриккия. Для них деконструктивистский анализ художественной литературы является лишь частью более широкого аспекта так называемых «культурных исследований», под которыми они понимают изучение дискурсивных практик как риторических конструктов, обеспечивающих власть «господствующих идеологий» через соответствующую идеологическую «корректировку» и редактуру «общекультурного знания» той или иной конкретной исторической эпохи. В соответствии с этой точкой зрения, идеология политически и экономически господствующего класса (в конкретной исторической ситуации зарубежных постструктуралистов это — «позднебуржуазная» идеология монополистического капитализма) оказывает столь могущественное и всепроницающее влияние на все сферы духовной жизни, что полностью порабощает сознание индивида. В результате всякий способ мышления как логического рассуждения (дискурса) приобретает однозначный, «одномерный», по выражению Г. Маркузе, характер, поскольку не может не служить интересам господствующей идеологии.

Деррида, как и многие современные постструктуралисты, следует логике теоретиков Франкфуртской школы, в частности Адорно, утверждавшего, что любой стандартизированный язык, язык клише является средством утверждения господствующей идеологии, направленной на приспособление человека к существующему строю. Но если у Адорно эта идея носила явно социальный аспект и была направлена против системы тоталитарной манипуляции сознанием, то у Дерриды она приняла вид крайне абстрактного проявления некоего «господства» вообще, господства, выразившегося в системе «западной логоцентрической мысли». В качестве различных проявлений «господствующей идеологии», мистифицированных философскими спекуляциями, выступают:

• позитивистский рационализм, определяемый после работ М. Вебера исключительно как буржуазный;
• «универсальная эпистема» («западная логоцентрическая метафизика»), которая диктует, как пишет Деррида, «все западные методы анализа, объяснения, прочтения или интерпретации»^[3];
• структура, «обладающая центром», то есть глубинная структура, лежащая в основе всех (или большинства) литературных и культурных текстов, — предмет исследования А. -Ж. Греймаса и его сторонников.

Основной упрек, который предъявляет Лентриккия в адрес йельцев заключается в том, что они недостаточно последовательно придерживаются принципов постструктурализма, недостаточно внимательны к урокам Дерриды и Фуко. Исходя из утверждаемой Дерридой принципиальной неопределенности смысла текста, деконструктивисты увлеклись неограниченной «свободой интерпретации», «наслаждением» от произвольной деконструкции смысла анализируемых произведений. В результате деконструктивисты, по убеждению Лентриккии, лишают свои интерпретации «социального ландшафта» и тем самым помещают их в «исторический вакуум», демонстрируя «импульс солипсизма», подспудно определяющий все их теоретические построения. В постулате Дерриды о «бесконечно бездонной природе письма»^[4] его американские последователи увидели решающее обоснование свободы письма и, соответственно, свободы его интерпретации.

Выход из создавшегося положения Лентриккия видит в том, чтобы принять в качестве рабочей гипотезы концепцию власти Фуко. Именно критика традиционного понятия «власти», которое, как считает Фуко, господствовало в истории Запада, власти как формы запрета и исключения, основанной на модели суверенного закона, власти как предела, положенного свободе, и дает, по мнению Лентриккии, ту «социополитическую перспективу», которая поможет объединить усилия различных критиков, отказывающихся в своих работах от понятия единой «репрессивной власти» и переходящих к новому, постструктуралистскому представлению о ее рассеянном, дисперсном характере, лишенном и единого центра, и единой направленности воздействия^[5]. Эта «власть» определяется Фуко как «множественность силовых отношений»^[6], Дерридой — как социальная «драма письма», Х. Блумом — как «психическое поле сражения» «аутентичных сил»^[7]. Подобное понимание «власти», по мнению Лентриккии, дает представление о литературном тексте как о проявлении «поливалентности дискурсов» (выражение Фуко^[8]) и интертекстуальности, воплощающей в себе противоборство сил самого различного (социального, философского, эстетического) характера, и опровергает тезис о «суверенном одиночестве его автора»^[9]. Интертекстуальность литературного дискурса, заявляет Лентриккия, «является признаком не только необходимой историчности литературы, но, что более важно, свидетельством его фундаментального смешения со всеми дискурсами» эпохи^[10]. Своим отказом ограничить местопребывание «власти» только доминантным дискурсом или противостоящим ему «подрывным дискурсом», принадлежащим исключительно поэтам и безумцам, последние работы Фуко, заключает Лентриккия, «дают нам представление о власти и дискурсе, которое способно вывести критическую теорию из тупика современных дебатов, парализующих ее развитие»^[11].

[править] Феминистская критика

Последним крупным направлением в рамках деконструктивизма является «феминистская критика» (Г. Спивак, Б. Джонсон, Ш. Фельман). Возникнув на волне движения женской эмансипации, она далеко не вся сводима лишь к тому ее варианту, который для своего обоснования обратился к идеям постструктурализма. В своей же постструктуралистской версии она представляет собой своеобразное переосмысление постулатов Дерриды и Лакана. Концепция логоцентризма Дерриды здесь была пересмотрена как отражение сугубо мужского, патриархального начала и получила определение «фаллологоцентризма», или «фаллоцентризма».

Феминисты отстаивают тезис об «интуитивной», «женской» природе письма (то есть литературы), не подчиняющегося законам мужской логики, критикуют стереотипы «мужского менталитета», господствовавшего и продолжающего господствовать в литературе, утверждают особую, привилегированную роль женщины в оформлении структуры сознания человека. Они призывают критику постоянно разоблачать претензии мужской психологии на преобладающее положение по сравнению с женской, а заодно и всю традиционную культуру как сугубо мужскую и, следовательно, ложную.

1. ↑ Miller J. H. Tradition and difference, rev. of M. H. Abrams’ «Natural supernaturalism» / / Diacritics. (N. Y.) Baltimore, 1972.— Vol 2. N 2 — p. 11.
2. ↑ Miller J. H. Tradition and difference, rev. of M. H. Abrams’ «Natural supernaturalism» / / Diacritics. (N. Y.) Baltimore, 1972.— Vol 2. N 2 — p. 12.
3. ↑ Derrida J. Of grammatology. — Baltimore, 1976. — XXXVII, p. 189.
4. ↑ Derrida J. Of grammatology. — Baltimore, 1976. — XXXVII, р. 66.
5. ↑ Lentricchia F. After the New criticism. — Chicago, 1980. — XIV, p. 350.
6. ↑ Foucault M. Histoire de la sexualité. — P., 1984. — Vol. 1-3.
7. ↑ Bloom H. A map of misreading. — N. Y., 1976. — p. 2.
8. ↑ Foucault M. L’archéologie du savoir. — P., 1969. — p. 100.
9. ↑ Derrida J. Psyché: Inventions de 1’autre. — P., 1987. — p. 227.
10. ↑ Lentricchia F. After the New criticism. — Chicago, 1980. — XIV, p. 351.
11. ↑ Lentricchia F. After the New criticism. — Chicago, 1980. — XIV, p. 351.

1. Adorno Th. W. Ästhetische Theorie / Hrsg. von Adorno G., Tiedemann R. — Frankfurt a. M., 1970. — 544 S.
2. Barthes R. S/Z. — P., 1970. — 280 p.
3. Bloom H. A map of misreading. — N. Y., 1976. — 206 p.
4. De Man P. Allegories of readings: Figural language in Rousseau, Nietzsche, Rilke a. Proust. — New Haven, 1979. — XI, 305 p.
5. De Man P. Blindness and insight: Essays in the rhetoric of contemporary criticism. — N. Y., 1971. — XIII, 189 p.
6. Derrida J. La dissemination. — P., 1972. — 406 p.
7. Derrida J. L ecriture et difference. — P., 1967. — 439 p.
8. Derrida J. Of grammatology. — Baltimore, 1976. — XXXVII, 396 p.
9. Derrida J. Positions. — P., 1972. — 136 p.
10. Derrida J. Psyché: Inventions de 1’autre. — P., 1987. — 652 p.
11. Foucault M. L’archéologie du savoir. — P., 1969. — 275 p.
12. Foucault M. Histoire de la sexualité. — P., 1984. — Vol. 1-3.
13. Hartman G. H. Saving the text: Lit. Derrida, Philosophy. Baltimore; L., 1981. — XXVII, 184 p.
14. Kristeva J. Semiotike: Recherches pour une semanalyse. — P 1969.— 319 p.
15. Lacan J. Écrits. — P., 1966. — 924 p.
16. Lentricchia F. After the New criticism. — Chicago, 1980. — XIV, 384 p.
17. Lentricchia F. Criticism and the social change. — Chicago, 1983. — VIII, 173 p.
18. Miller J. H. Tradition and difference, rev. of M. H. Abrams’ «Natural supernaturalism» // Diacritics. (N. Y.) Baltimore, 1972.— Vol 2. N 2 — P 9-12.
19. Ryan М. Marxism and deconstruction: A crit. articulation. Baltimore, 1982. — XIX, 232 p.
20. Spanos W. V Repetitions: The postmodern occasion in lit. a. culture. — Bloomington, 1987—322 p.
21. Ильин И. П. Жак Деррида — постструктуралист sans pareil // Общественные науки за рубежом. РЖ. Литературоведение. Серия 7, № 1-2. М., 1993. — С. 3-27.
22. Ильин И. П. Левый деконструктивизм: теории «социального текста» и «культурной критики» // РЖ. Социальные и гуманитарные науки. Зарубежная литература. Серия «Литературоведение». — М., ИНИОН, 1993, № 3-4.
23. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. — М., 1996. — 256 с.
24. Ильин И. П. Практика деконструктивизма и «Йельская школа» // РЖ. Социальные и гуманитарные науки. Серия «Литературоведение». — М., ИНИОН, 1996, № 1.
25. Ильин И. П. Теория знака Ж. Дерриды и ее воздействие на современную критику США и Западной Европы // Семиотика. Коммуникация. Стиль. — М., 1983. — С.108-125.
26. Ильин И. П., Цурганова Е. А. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. — Москва: Интрада — ИНИОН. 1999. — 319 с.

«Столпотворение смыслов. Деконструктивизм в литературоведении»

«Текст – это не только литературное произведение. Текст – это любая знаковая система. Да что там, мир есть текст! Поэтому понимай как хочешь, не прогадаешь!» –  такие суперрефликсивные гиперсемиотические лозунги по примеру Деррида начали провозглашать литературоведы деконструктивистской ориентации. Concepture публикует статью о самом постнаучном современном гуманитарном направлении. 

Если структурализм еще признавал наличие внезнаковой реальности, то постструктурализм пришел к радикальному выводу о том, что никакого означаемого нет, есть только означающее. В рамках постструктурализма возникла и развивалась отдельная специфическая интеллектуальная стратегия, автором которой был французский постмодернист Жак Деррида. Именно ему принадлежит знаменитый пансемиотический тезис «мир есть текст». По Деррида, все знаки культуры выстраиваются бинарно-иерархически, подчиняясь закону исключенного третьего. Согласно этому закону, какое-либо высказывание может быть или истинным, или ложным (третьего не дано).

Подобная схема определяет понимание и других явлений. Например, что-то может быть или живым, или мертвым, находиться снаружи или внутри, слева или справа. При этом один из членов оппозиции всегда находится в привилегированном положении и обладает более положительной коннотацией. Так в оппозиции мужское/женское приоритет отдается мужскому, потому что культура, в которой производится оппозиция, по своему характеру патриархальна. А в оппозиции запад/восток преференция принадлежит западу, потому что эту оппозицию создает европейская культура. Деррида подвергает резкой критике такой способ мышления, полагая, что члены оппозиции вовсе не описывают объективную реальность, а просто постоянно отсылают к значениям друг друга, оставаясь в пределах замкнутой системы языка.

Альтерантивой Деррида считает мышление, свободное от логоцентризма, способное снимать оппозиции и вообще протекать вне поля бинарности. Но поскольку в истории европейской мысли никогда не было реальных позитивных альтернатив, Деррида так или иначе приходится иметь дело с аристотелевской традицией. Поэтому свою философию он начинает с отрицания, но отрицания не тотального, впадающего в нигилизм, а отрицания конструктивного, выборочно отвергающего какие-то элементы и креативно их переделывающего. Процедуру этого конструктивного отрицания Деррида называет деконструкцией. До сих пор не существует однозначного определения этого концепта.

Кто-то считает, что это просто радикализация мысли постструктураизма, иные полагают деконструкцию самобытным культурным феноменом и даже отдельным философским направлением, используя при этом номинацию деконструктивизм. В свете вышесказанного можно определить деконструкцию как переосмысление классических текстов (организованных по принципу бинарных оппозиций), приводящее к конституированию принципиально нового пространства смысла, в котором бинаризм преодолевается. Для деконструктивистского истолкования является типичным стремление снять такие оппозиции, как: буквальное – образное, наука – литература, культура – природа, субъект – объект, означаемое – означающее. 

О деконструктивизме в литературоведении и литературной критике всерьез начали говорить в связи с исследованиями йельской школы. Поль де Ман – самый видный представитель американского деконструктивизма – вслед за Деррида, исходил из постулата абсолютной автономности языка, который он понимал как систему, обладающую практически бесконечным (безграничным) потенциалом смыслопорождения, интерпретации и реинтерпретации. С точки зрения деконструктивизма, все лингвистические знаки суть риторические фигуры, а слова – метафоры. Понимать язык референицально, то есть, считать, что вне языка есть какая-то реальность, на которую язык указывает и к которой отсылает – не более чем иллюзия.

Язык не способен адекватно репрезентировать реальность, поэтому глупо пытаться понять истинное намерение автора литературного текста, выявить некий единственный основной смысл, который он закладывал в произведение. Деконструктивизм легитимирует практику субъективной интерпретации. Более того – поощряет ее. Чем субъективнее, тем лучше. И любые возражения о том, что «отсебятина» ничего общего со смыслом текста не имеет, отвергаются на том простом основании (самими же деконструктивистами и заложенном), что субъективность это и есть смысл, и вне субъективности никакого смысла нет. Каждый читатель налагает на текст собственную схему «смысла». Литературоведение деконструктивизма представляет собой не строгое научное исследование, опирающееся на факты и определенную методологию понимания этих фактов, а некую свободную игру ассоциаций и значений, которые текст порождает в сознании читателя. Вот почему читать деконструктивистские тексты практически невозможно.

Дабы не быть голословными, приведем отрывок из работы Поля де Мана «Критика и кризис»:

«Не следует думать, будто субъективное чувство вины мотивирует риторическую стратегию так, как причина определяет следствие. Нет оснований утверждать, что этические интересы субъекта определяют нахождение фигур или что риторический потенциал языка порождает выбор вины как темы; никто не сможет решить, изобретал ли Пруст метафоры оттого, что чувствовал себя виноватым, или поневоле заявлял о своей вине, чтобы найти применение своим метафорам. Поскольку единственный нередуцируемый «замысел» текста—это замысел его конституции, вторая гипотеза, по крайней мере, не столь неправдоподобна, как первая. Поскольку проблема неразрешима, приходится отложить ее. Но предполагая, что повествователь по тем или иным причинам заинтересован в успехе своих метафор, можно подчеркнуть их операциональную эффективность и сохранить присущую критику бдительность по отношению к обещаниям, которые делаются при переходе от чтения к действию при посредстве серии метафор».

Если говорить о том, в чем состоит инновация деконструктивистской литературной критики, можно сказать, что она акцентирует внимание исследователя не на личности писателя, не на социальных обстоятельствах, внутри которых создавалось произведение, не на идеях и мыслях, которые пытался выразить автор, а на языке: на том, как он функционирует в русле того или иного жанра, литературного направления, у того или иного писателя. Оттого деконструктивизм в литературоведении тесно смыкается с лингвистикой и философией языка. Тексты деконструктивистов изобилуют специальной терминологией, избыток которой порой затемняет смысл предложений.

Иногда даже возникает подозрение, что если обложиться словарями и попытаться вникнуть в смысл всех этих «темных мест», в конце концов обнаружишь, что вникать в общем-то не во что. В любом случае, понять деконструктивизм в литературе невозможно вне контекста философии Деррида. А философию Деррида невозможно понять вне контекста постструктурализма. А постструктурализм – вне структурализма и т. д. И в этом смысле как-то очень странно, очень по своему постмодернизм (как комплекс всей этой хрени) продолжает интеллектуальную европейскую традицию, хоть и всячески ее критикует и пытается с ней порвать.

Рекомендуем прочесть:

1. Ж. Деррида – «Структура, знак и игра в дискурсе». 

2. Г. Блум – «Страх влияния. Карта перечитывания». 

3. Д. Либескинд – «Между линиями». 

Деконструктивизм • ru.knowledgr.com

Деконструктивизм — развитие постмодернистской архитектуры, которая началась в конце 1980-х. Именно под влиянием теории «Разрушения», форма семиотического анализа. Это характеризуется фрагментацией, интересом к управлению поверхностью структуры, кожей, непрямолинейные формы, которые, кажется, искажают и нарушают элементы архитектуры, такие как структура и конверт. Законченный визуальный внешний вид зданий, которые показывают deconstructivist «стили», характеризуется непредсказуемостью и хаосом, которым управляют. У деконструктивизма также есть стиль оригами, и одно здание, построенное в 1932, как считали, было похоже на лебедя оригами.

История

Деконструктивизм пришел к официальному уведомлению с соревнованием архитектурного дизайна Parc de la Villette 1982 года (особенно вход от Жака Дерриды и Питера Айзенмана и вход победы Бернарда Чуми), выставка Архитектуры Deconstructivist Музея современного искусства 1988 года в Нью-Йорке, организованном Филипом Джонсоном и Марком Вигли и открытием 1989 года Центра искусств Векснера в Колумбусе, разработанном Питером Айзенманом. Нью-йоркская выставка показала работы Франком Гери, Дэниелом Либескиндом, Ремом Кулхасом, Питером Айзенманом, Захой Хадидом, Кооперативом Himmelb (l) au, и Бернард Чуми. Начиная с выставки некоторые архитекторы, связанные с Деконструктивизмом, дистанцировались от него. Тем не менее, термин придерживался и прибыл, чтобы охватить общую тенденцию в пределах современной архитектуры.

Неправильные представления

Бернард Чуми заявил, что запрос работы архитекторов, которые показали в 1988 и конкурировали за Parc de la Villette, которым «движение» или новый «стиль» были вне контекста и показали отсутствие понимания их идей. Чуми полагал, что Деконструктивизм был просто движением против практики постмодернизма, который он сказал включенные «делающие дорические формы храма из фанеры».

Галерея

File:JewishMuseumBerlin музей .jpg|Jewish, Берлин, Германия

File:Bodenlos деконструктивизм .jpg|Alpine в Kitzbühel, Австрия, &

File:Steinhaus «Штейнгаус» Стейндорф.джпг|гюнтера Доменига в Озере Оссиах, Австрия

File:Vitra002a Музей дизайна .jpg|Vitra Франком Гери, Вайль-на-Рейне, Германия

File:Prag имбирь u fred gehry.jpg|Dancing Дом Vlado Milunić и Франком Гери, Прагой, Чешская Республика

File:Dresden-Kristallpalast-nigh .jpg|UFA-Palast в Дрездене, Дрездене, Германия, кооперативом Himmelb (l) au

File:Image-Disney Концертный зал Кэролом Хайсмитом редактирует-2.jpg|Walt Концертный зал Диснея Франком Гери, Лос-Анджелес, Калифорния

File:Guggenheim Бильбао может — 2006.jpg|The музей Гуггенхайма Бильбао Франком Гери, в Бильбао, Испания

Спортивный зал File:Gymnázium_v_Orlové.jpg|The Джозефом Кисзкой и Барбарой Потисз, в Orlová, Чешская Республика

File:Barcelona 2010 005 августа отель. JPG|Hotel Порта Фира (уехал) в Барселоне, Испания, Тойо Ито

File:McCormick Tribune 060304.jpg | Центр Кампуса The McCormick Tribune в Кампусе Чикаго IIT Ремом Кулхасом, законченным 2 003

File:Puente de la mujer, Буэнос-Айрес (32008) .jpg|Puente de la Mujer, Аргентина

История, контекст и влияния

Модернизм и постмодернизм

Термин «Деконструктивизм» в современной архитектуре настроен против заказанной рациональности модернизма и постмодернизма. Хотя постмодернистские и возникающие deconstructivist архитекторы, и изданные в журнале Oppositions (между 1973 и 1984), что содержание журнала отмечает решающий разрыв между этими двумя движениями. Деконструктивизм занял конфронтационную позицию к архитектурной истории, желая «демонтировать» архитектуру. В то время как постмодернизм возвратился, чтобы охватить исторические ссылки, которых модернизм избежал, возможно иронически, деконструктивизм отклонил постмодернистское принятие таких ссылок, а также идею украшения как запоздалая мысль или художественное оформление.

В дополнение к Оппозициям, тексту определения и для деконструктивизма и для постмодернизма была Сложность Роберта Вентури и Противоречие в архитектуре (1966). Это приводит доводы против чистоты, ясности и простоты модернизма. С его публикацией функционализм и рационализм, два главных отделения модернизма, были опрокинуты как парадигмы. Чтение постмодернистского Вентури состояло в том, что украшение и исторический намек добавили богатство к архитектуре, которую модернизм имел неизбежный. Некоторые Постмодернистские архитекторы пытались повторно использовать украшение даже в экономичные и минимальные здания, описанные Вентури как «украшенный сарай». Рационализм дизайна был отклонен, но функционализм здания был все еще несколько неповрежден. Это близко к тезису следующей основной работы Вентури, которая подписывается, и украшение может быть применено к прагматической архитектуре и привить философские сложности семиологии.

Чтение deconstructivist Сложности и Противоречия очень отличается. Основное здание было предметом проблематики и запутанности в деконструктивизме без отделения для украшения. Вместо того, чтобы отделять украшение и функцию, как постмодернисты, такие как Вентури, функциональные аспекты зданий были подвергнуты сомнению. Геометрия была к deconstructivists, чем украшение было постмодернистам, предмету осложнения, и это осложнение геометрии было в свою очередь, относился к функциональным, структурным, и пространственным аспектам deconstructivist зданий. Один пример deconstructivist сложности — музей дизайна Витра Франка Гери в Вайле-на-Рейне, который берет типичный неукрашенный белый куб модернистских картинных галерей и вскрывает противоречия в нем, используя конфигурации, напоминающие о кубизме и абстрактном экспрессионизме. Это ниспровергает функциональные аспекты модернистской простоты, беря модернизм, особенно международный стиль, о котором его белая кожа штукатурки напоминающая как отправная точка. Другой пример чтения deconstructivist Сложности и Противоречия — Центр искусств Векснера Питера Айзенмана. Центр Wexner принимает типичную форму замка, который это тогда наполняет сложностью в серии сокращений и фрагментаций. Трехмерная сетка, пробеги несколько произвольно через здание. Сетка, как ссылка на модернизм, которого это — снаряжение, сталкивается со средневековой стариной замка. Некоторые колонки сетки преднамеренно не достигают земли, нависающей над лестницами, создающими ощущение невротической неловкости и противоречащими структурной цели колонки. Центр Wexner вскрывает противоречия в образце замка и отдает его места и структуру с конфликтом и различием.

Философия Deconstructivist

Некоторые архитекторы Deconstructivist были под влиянием французского философа Жака Дерриды. Айзенман был другом Дерриды, но несмотря на это его подход к архитектурному дизайну был развит задолго до того, как он стал Deconstructivist. Для него Деконструктивизм нужно считать расширением его интереса к радикальному формализму. Некоторые практики деконструктивизма были также под влиянием формального экспериментирования и геометрической неустойчивости российского конструктивизма. Есть дополнительные ссылки в деконструктивизме к движениям 20-го века: взаимодействие модернизма/постмодернизма, экспрессионизм, кубизм, минимализм и современное искусство. Попытки деконструктивизма переехать от, предположительно, сжимающих ‘правил’ модернизма, таких как «форма следуют за функцией», «чистота формы», и «правда к материалам».

Главный канал от deconstructivist философии до архитектурной теории был через влияние философа Жака Дерриды на Питера Айзенмана. Айзенман потянул некоторые философские основания из литературного Разрушения движения и сотрудничал непосредственно с Дерридой на проектах включая вход для соревнования Parc de la Villette, зарегистрированного в Чору l Работы. И Деррида и Айзенман, а также Дэниел Либескинд были обеспокоены «метафизикой присутствия», и это — основной предмет deconstructivist философии в теории архитектуры. Предположение — то, что архитектура — язык, способный к сообщению значения и к тому, чтобы проходить лечение методами лингвистической философии. Диалектика присутствия и отсутствия, или тела и пустоты происходит в большой части проектов Айзенмана, оба построенные и непостроенные. И Деррида и Айзенман полагают, что местоположение или место присутствия, является архитектурой, и та же самая диалектика присутствия и отсутствия найдена в строительстве и деконструктивизме.

Согласно Дерриде, чтения текстов лучше всего выполнены, работая с классическими структурами рассказа. Любой архитектурный деконструктивизм требует существования особого типичного строительства, сильно установленное обычное ожидание играть гибко против. Дизайн собственного места жительства Санта-Моники Франка Гери, (с 1978), был процитирован в качестве формирующего прототип здания deconstructivist. Его отправная точка была формирующим прототип пригородным домом, воплощенным с типичным набором намеченных социальных значений. Гери изменил его сосредоточение, пространственные конверты, самолеты и другие ожидания в игривой подрывной деятельности, акте «de «строительство»

В дополнение к понятию Дерриды метафизики присутствия и деконструктивизма, его понятия следа и стирания, воплощенного в его философии написания и архинаписания, нашли свой путь в deconstructivist мемориалы. Дэниел Либескинд предположил многие свои ранние проекты как форма написания или беседы при написании и часто работает с формой конкретной поэзии. Он сделал архитектурные скульптуры из книг и часто покрывал модели в текстах, открыто заставляя его архитектуру относиться к письму. Понятия следа и стирания были подняты Либескиндом в эссе и в его проекте для еврейского Музея Берлин. Музей задуман как след стирания Холокоста, предназначенного, чтобы сделать его предмет четким и острым. Мемориалы, такие как Мемориал ветеранов Вьетнамской войны Майи Линь и Мемориал Питера Айзенмана Убитым евреям Европы, как также говорят, отражают темы следа и стирания.

Конструктивизм и российский футуризм

Другой главный ток в deconstructivist архитектуре берет вдохновение от российских конструктивистских и футуристических движений начала двадцатого века, и в их графике и в их призрачной архитектуре, мало которой было фактически построено.

Художники Наум Габо, Эль Лисицкий, Казимир Малевич, и Александр Родченко, влияли на графический смысл геометрических форм deconstructivist архитекторов, таких как Заха Хадид и Кооператив Himmelb (l) au. И Деконструктивизм и Конструктивизм касались тектоники создания абстрактной совокупности. Оба были обеспокоены радикальной простотой геометрических форм как основное артистическое содержание, выраженное в графике, скульптуре и архитектуре. Конструктивистская тенденция к пуризму, тем не менее, отсутствует в Деконструктивизме: форма часто искажается, когда в строительстве вскрывают противоречия. Также уменьшенный или отсутствующий защита социалистических и коллективистских причин.

Основные графические мотивы конструктивизма были прямоугольным баром и треугольным клином, другие были более базовыми конфигурациями квадрата и круга. В его сериале Prouns El Lizzitzky собрал коллекции конфигураций под различными углами, плавающими свободный в космосе. Они вызывают основные структурные единицы, такие как бары стальных или распиленных пиломатериалов, свободно приложенных, сложенных или рассеянных. Они также часто спроектировались и аспекты акции с техническим рисунком и техническим рисунком. Подобный в составе deconstructivist ряд Micromegas Дэниелом Либескиндом.

Современное искусство

Два напряжения современного искусства, минимализма и кубизма, имели влияние на деконструктивизм. Аналитический кубизм имел верный эффект на деконструктивизм, поскольку формы и содержание анализируются и рассматриваются с разных точек зрения одновременно. Синхронность разобщенного пространства очевидна во многих работах Франка Гери и Бернарда Чуми. Синтетический кубизм, с его применением найденного искусства, не является столь же большим влиянием на деконструктивизм как Аналитический кубизм, но все еще найден в ранее и больше народных работ Франка Гери. Деконструктивизм также делит с минимализмом разъединение от культурных ссылок.

С его тенденцией к деформации и дислокации, есть также аспект экспрессионизма и экспрессионистской архитектуры, связанной с деконструктивизмом. Во времена деконструктивизм отражает варианты экспрессионизма, неоэкспрессионизма и абстрактного экспрессионизма также. Угловые формы Уфимского Центра Кино Кооперативом Himmelb (l) au вспоминают абстрактные конфигурации пронумерованных картин Франца Клайна в их неукрашенных массах. УФИМСКИЙ Центр Кино также сделал бы вероятное урегулирование для угловых чисел изображенным в городских немецких уличных сценах Эрнстом Людвигом Кирхнером. Работа Wassily Kandinsky также имеет общие черты deconstructivist архитектуре. Его движение в абстрактный экспрессионизм и далеко от фигуративной работы, находится в том же самом духе как deconstructivist отклонение украшения для конфигураций.

Несколько художников в 1980-х и 1990-х внесли работу, которая влияла или приняла участие в деконструктивизме. Майя Линь и Рэйчел Уайтрид — два примера. Проект Лин 1982 года для Мемориала ветеранов Вьетнамской войны, с его гранитными плитами, разъединяющими измельченный самолет, является тем. Его подобная черепку форма и сокращение содержания к минималистскому тексту влияли на деконструктивизм с его смыслом фрагментации и акцента на чтение памятника. Лин также внесла работу для Центра Wexner Айзенмана. Архитектурное пространство броска Рэйчел Уайтрид — другой случай, где современное искусство — приток реки с архитектурой. Призрак (1990), весь бросок жилой площади в пластыре, укрепляя пустоту, ссылается на понятие Дерриды архитектурного присутствия. Строительные сокращения Гордона Матт-Кларка были частями, в которых вскрывают противоречия, зданий, показанных в картинных галереях.

Выставка MoMA 1988 года

Марк Вигли и Филип Джонсон курировали выставку Музея современного искусства 1988 года архитектура Deconstructivist, которая кристаллизовала движение и принесла известность и славу ее ключевым практикам. Архитекторами, представленными на выставке, был Питер Айзенман, Франк Гери, Заха Хадид, Кооператив Himmelblau, Рем Кулхас, Дэниел Либескинд и Бернард Чуми. Марк Вигли написал сопровождающее эссе и попытался показать общую нить среди различных архитекторов, работа которых была обычно более известна их различиями.

Автоматизированное проектирование

Автоматизированное проектирование — теперь существенный инструмент в большинстве аспектов современной архитектуры, но особый характер деконструктивизма делает использование компьютеров особенно подходящим. Трехмерное моделирование и мультипликация (виртуальный и физический) помогают в концепции очень сложных мест, в то время как способность связать компьютерные модели с производственными зажимными приспособлениями (КУЛАК — Автоматизированное производство) позволяет массовому производству тонко различных модульных элементов быть достигнутым по доступным затратам. Ретроспективно многие рано deconstructivist работы, кажется, были задуманы при помощи компьютера, но не были; эскизы Захи Хадида, например. Кроме того, Гери известен производством многих физических моделей, а также компьютерных моделей как часть его процесса проектирования. Хотя компьютер сделал проектирование сложных форм намного легче, не все, что выглядит странным, «deconstructivist».

Критические ответы

Начиная с публикации современной Архитектуры Кеннета Фрэмптона: Критическая История (первое издание 1980) была острым сознанием роли критики в рамках архитектурной теории. Ссылаясь на Дерриду как на философское влияние, деконструктивизм может также быть замечен как имеющий так же основание в критической теории как другое главное ответвление постмодернизма, критического районирования. Два аспекта критической теории, безотлагательности и анализа, найдены в деконструктивизме. Есть тенденция вновь исследовать и критиковать другие работы или прецеденты в деконструктивизме, и также тенденцию установить эстетические проблемы на переднем плане. Пример этого — Центр Wexner. У критической Теории, однако, был в ее ядре критический анализ капитализма и ее избытка, и от того уважения многие работы Deconstructivists потерпят неудачу в том отношении, если только они будут сделаны для элиты и будут как объекты, очень дорогие, несмотря на любой критический анализ они могут утверждать, что передали на соглашениях дизайна.

Различие между критичностью в деконструктивизме и критичностью в критическом районировании, то, что критическое районирование уменьшает полный уровень включенной сложности и поддерживает более четкий анализ, пытаясь урегулировать модернистскую архитектуру с местными различиями. В действительности это приводит к модернистскому «жаргону». Критическое районирование показывает отсутствие самокритики и утопизм места. Деконструктивизм, между тем, поддерживает уровень самокритики, а также внешнюю критику и склоняется к поддержанию уровня сложности. Некоторые архитекторы, отождествленные с движением, особенно Франк Гери, активно отклонили классификацию своей работы как deconstructivist.

Критики деконструктивизма рассматривают его как чисто формальное осуществление с небольшим социальным значением. Кеннет Фрэмптон считает его «человеком, принадлежащим к элите и отделил». Никос Сэлингэрос называет деконструктивизм «вирусным выражением», которое вторгается в дизайн, думающий, чтобы построить разрушенные формы; в то время как любопытно подобный и описаниям Дерриды и Филипа Джонсона, это предназначается как резкое осуждение всего движения. Другие критические замечания подобны тем deconstructivist философия — что, так как акт деконструктивизма не эмпирический процесс, это может привести к тому, чего желает архитектор, и это таким образом страдает от отсутствия последовательности. Сегодня есть смысл, что философские подкрепления начала движения были потеряны, и все, что оставляют, эстетический из деконструктивизма. Другие критические замечания отклоняют предпосылку, что архитектура — язык, способный к тому, чтобы быть предметом лингвистической философии, или, если это был язык в прошлом, критики утверждают, что это больше не. Другие подвергают сомнению мудрость и воздействие на будущие поколения архитектуры, которая отклоняет прошлое и не представляет ясных ценностей как замены и которая часто преследует стратегии, которые преднамеренно агрессивны к чувствам человека.

См. также

• Конструктивизм (искусство)

• Структурализм (архитектура)

• Футуризм (искусство)

• Российский футуризм

• Архитектура новинки

• Крыша, реконструирующая Falkestrasse

Примечания

• Деррида, Жак (1976). Из Grammatology, (книга в твердом переплете: ISBN 0-8018-1841-9, книга в мягкой обложке: ISBN 0-8018-1879-6, исправил выпуск: ISBN 0-8018-5830-5) сделка Gayatri Chakravorty Spivak. Пресса Университета Джонса Хопкинса.
• Деррида, Jacques & Eisenman, Питер (1997). Чора l Работы. Monacelli Press. ISBN 1-885254-40-7.
• Деррида, Jacques & Husserl, Эдмунд (1989). Происхождение Эдмунда Хуссерла геометрии: введение. Университет Nebraska Press. ISBN 0-8032-6580-8
• Frampton, Кеннет (1992). Современная Архитектура, критическая история. Темза & Гудзон — Третий Выпуск. ISBN 0-500-20257-5
• Джонсон, Phillip & Wigley, отмечает (1988). Архитектура Deconstructivist: музей современного искусства, Нью-Йорк. Маленький Браун и компания. ISBN 0 87070 298 X
• Сено, K.M. (отредактированный) (1998). Оппозиционный читатель. Princeton Architectural Press. ISBN 1-56898-153-8
• Kandinsky, Wassily. Пункт и линия к самолету. Дуврские публикации, Нью-Йорк. ISBN 0-486-23808-3
• Маклеод, Мэри, «Архитектура и Политика в Эру Рейгана: От постмодернизма до Деконструктивизма», «Совокупность», 8 (1989), стр 23-59.
• Рики, Джордж (1995). Конструктивизм: Происхождение и Развитие. Джордж Брэзиллер; Исправленное издание. ISBN 0-8076-1381-9
• Salingaros, Никос (2008). «Антиархитектура и Разрушение», 3-й выпуск. Umbau-Verlag, Золинген, Германия. ISBN 978-3-937954-09-7
• Чуми, Бернард (1994). Архитектура и дизъюнкция. The MIT Press. Кембридж. ISBN 0-262-20094-5
• Ван дер Стрэетен, Барт. Изображение и Рассказ – Странное и архитектура Разрушения Восстановленный апрель 2006.
• Вентури, Роберт (1966). Сложность и противоречие в архитектуре, The Museum of Modern Art Press, Нью-Йорк. ISBN 0-87070-282-3
• Вентури, Роберт (1977). Извлекая уроки из Лас-Вегаса (с Д. Скоттом Брауном и С. Изенуром), Кембриджский МА, 1972, пересмотренный 1977. ISBN 0 262 72006 X
• Wigley, отметьте (1995). Архитектура разрушения: прибежище Дерриды. The MIT Press. ISBN 0-262-73114-2.
• Висенте Эстебан Медина (2003) Forma y composición en la Arquitectura deconstructivista, © докторский Tesis, Universidad Politécnica de Madrid. Registro Про-Пьедад Интеллектуальный Мадрид Nº 16/2005/3967. Link de descarga de tesis en pdf: http://oa .upm.es/481 /

Внешние ссылки

• Веб-сайт Archpedia

• Постстиль модерн Винера

---

определение деконструктивизма по The Free Dictionary

Книга Уэсли Корта Take, Read — это тур де силы, направленный против претензий постмодернистского деконструктивизма, согласно которому ничто не может быть истолковано как священное писание. Я не вижу доктринерских постструктуралистских чтений, никаких резких феминистских увещеваний, никаких намеков, кроме очень тонких, деконструктивизма, никакого значительного обращения к французским музам (кроме редактора Брайанта). Есть один важный современный подход, который я скучаю: конечно, ни одной из сегодняшних глупых мод (учитывая доверие редактора, даже когда он отвергает их), но то, что можно условно назвать деконструктивизмом, подход к доказательствам (особенно посмертным) с целью различения конструкции внутри них.Выступление Уилсона было озаглавлено: «Карта — не территория: будущее — это не прошлое». В нем он исследовал основной постулат общей семантики (M не равно T) применительно к другим областям, включая квантовую механику, нейролингвистическое программирование, мультикультурализм и деконструктивизм. Как продемонстрировал деконструктивизм Деррида, хотя поэты и писатели всегда впереди философов — выделение незначительного или периферийного, или маргинального, естественно, угрожает центру, который по определению является политическим актом (Culler, 193-4).Она излагает свой особый подход, опираясь на феминистские идеи, почерпнутые из деконструктивизма, чтобы утверждать, что мы можем оспорить конституцию значений в криминологическом дискурсе, если признаем, что значения могут изменяться. Не случайно деконструктивизм возник в то же время в философских школах. время, как принятые представления о пространстве и времени, начало растворяться революциями в коммуникациях и потоках капитала. Марксистская эстетика, структурализм, критическая теория, деконструктивизм и постмодернизм — все это знакомые термины в современной художественной критике.Ахо деконструирует жаргон деконструктивизма, демонстрируя, как такую ​​теоретическую основу можно применить к тем, кто ненавидит, и к тем, кто работает с ненавистниками. Вы можете назвать это историзмом или деконструктивизмом или как хотите, но это одно и то же: использование литературы в помощь чему-то еще ».« Романтизм: критический читатель », состоящий из восемнадцати ранее опубликованных статей или отрывков из книг, утверждает, что представляет« большинство движений, активных в течение последних пятнадцати лет, включая феминизм, новый историзм, теорию жанров, психоанализ и деконструктивизм ».Ойбоде, как и большинство других ученых, представленных в книге, остается в особой позиции литературного критика неевропейского происхождения, который пытается одновременно ниспровергнуть и бросить вызов западным гипотезам искусства и языка, используя при этом саму машину. западного дискурса: достаточно политизированный язык деконструктивизма и теории дискурса.

деконструкция | Определение, философия, теория, примеры и факты

Деконструкция , форма философского и литературного анализа, заимствованная в основном из работ, начатых в 1960-х годах французским философом Жаком Деррида, который ставит под сомнение фундаментальные концептуальные различия, или «оппозиции», в западной философии через тщательное изучение языка и логики философских и литературных текстов.В 1970-х годах этот термин применялся к работам Деррида, Пола де Мана, Дж. Хиллиса Миллера и Барбары Джонсон, а также других ученых. В 1980-х годах он более свободно обозначал ряд радикальных теоретических предприятий в различных областях гуманитарных и социальных наук, включая, помимо философии и литературы, право, психоанализ, архитектуру, антропологию, теологию, феминизм, исследования геев и лесбиянок, политику теория, историография и теория кино. В полемических дискуссиях об интеллектуальных тенденциях конца 20-го века деконструкция иногда использовалась уничижительно, чтобы обозначить нигилизм и легкомысленный скептицизм.В популярном использовании этот термин стал обозначать критическое разрушение традиций и традиционных способов мышления.

Деконструкция в философии

Противостояния, которым бросает вызов деконструкция, которые присущи западной философии со времен древних греков, обычно являются «бинарными» и «иерархическими», включая пару терминов, в которых один член пары предполагается, что это первичный или основной, другой вторичный или производный. Примеры включают природу и культуру, речь и письмо, разум и тело, присутствие и отсутствие, внутри и снаружи, буквальное и метафорическое, понятное и осязаемое, а также форму и значение, среди многих других.«Деконструировать» оппозицию — значит исследовать противоречия и противоречия между иерархическим порядком, предполагаемым (а иногда и явно утверждаемым) в тексте, и другими аспектами значения текста, особенно теми, которые являются косвенными или неявными или которые основаны на образном или перформативном использовании. языка. С помощью этого анализа показано, что оппозиция является продуктом или «конструкцией» текста, а не чем-то данным независимо от него.

В трудах французского философа Просвещения Жан-Жака Руссо, например, общество и культура описываются как развращающие и угнетающие силы, которые постепенно развиваются из идиллического «естественного состояния», в котором люди существуют в самодостаточных и мирных условиях. изоляция друг от друга.Таким образом, для Руссо природа предшествует культуре. Но есть и другой смысл, в котором культура, безусловно, предшествует природе: идея природы является продуктом культуры, и то, что считается «природой» или «естественным» в любой данный исторический момент, будет варьироваться в зависимости от культуры того времени. Этот факт показывает не то, что термины оппозиции природа / культура должны быть инвертированы (культура действительно предшествует природе), а скорее то, что отношение между терминами не является односторонним и однонаправленным, как предполагали Руссо и другие.Смысл деконструктивного анализа состоит в том, чтобы реструктурировать или «сместить» оппозицию, а не просто обратить ее вспять.

Для Деррида наиболее убедительным и широко распространенным противодействием является то, что письмо рассматривается как вторичное по отношению к речи или производное от нее. Согласно этому противопоставлению, речь является более аутентичной формой языка, потому что в речи идеи и намерения говорящего непосредственно «присутствуют» (произносимые слова в этой идеализированной картине прямо выражают то, что говорящий «имеет в виду»), тогда как в письменной форме они более удалены или «отсутствуют» от говорящего или автора и, следовательно, более подвержены недопониманию.Однако, как утверждает Деррида, произносимые слова функционируют как языковые знаки только в той степени, в которой они могут повторяться в различных контекстах, в отсутствие говорящего, который изначально их произносит. Другими словами, речь квалифицируется как язык только в той степени, в которой она имеет характеристики, традиционно приписываемые письму, такие как «отсутствие», «различие» (из исходного контекста высказывания) и возможность недопонимания. Одним из свидетельств этого факта, по словам Деррида, является то, что описания речи в западной философии часто основываются на примерах и метафорах, связанных с письмом.Фактически, эти тексты описывают речь как форму письма, даже в тех случаях, когда письмо явно считается вторичным по отношению к речи. Однако, как и в случае с оппозицией между природой и культурой, цель деконструктивного анализа состоит не в том, чтобы показать, что термины оппозиции речи / письма должны быть инвертированы — что письмо действительно предшествует речи, — и не в том, чтобы показать, что существуют никаких различий между речью и письмом. Скорее, это должно сместить оппозицию, чтобы показать, что ни один термин не является первичным.Для Деррида речь и письмо являются формами более обобщенного «археописания» ( archi-écriture ), которое охватывает не только весь естественный язык, но и любую систему репрезентации вообще.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

«Преимущество» речи перед письмом основано на том, что Деррида считает искаженной (хотя и очень распространенной) картиной значения в естественном языке, которая отождествляет значения слов с определенными идеями или намерениями в сознании говорящего или автора.Аргумент Деррида против этой картины является продолжением идеи швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра. Для Соссюра понятия, которые мы связываем с лингвистическими знаками (их «значениями»), связаны с реальностью лишь произвольно в том смысле, что способы, которыми они разделяют и группируют мир, не являются естественными или необходимыми, отражая объективно существующие категории, но изменчивы. (в принципе) от языка к языку. Следовательно, значения могут быть адекватно поняты только со ссылкой на конкретные контрасты и различия, которые они отображают с другими, связанными значениями.Точно так же для Деррида лингвистическое значение определяется «игрой» различий между словами — игрой, которая «безгранична», «бесконечна» и «неопределенна», — а не исходной идеей или намерением, существовавшими до и вне языка. . Деррида ввел термин différance , означающий как различие, так и акт отсрочки, чтобы охарактеризовать способ, которым значение создается через игру различий между словами. Поскольку значение слова всегда зависит от контрастов со значениями других слов, и поскольку значения этих слов, в свою очередь, зависят от контрастов со значениями других слов (и т. Д.), Из этого следует, что значение слова — это не то, что полностью присутствует в нас; оно бесконечно откладывается в бесконечно длинной цепочке значений, каждое из которых содержит «следы» значений, от которых оно зависит.

Фердинанд де Соссюр

Фердинанд де Соссюр, гр. 1900.

Keystone / Hulton Archive / Getty Images

Деррида утверждает, что противопоставление речи и письма является проявлением «логоцентризма» западной культуры, т. Е. Общего предположения о существовании царства «истины» до к и независимо от его представления лингвистическими знаками. Логоцентризм побуждает нас рассматривать лингвистические знаки как отличные от явлений, которые они представляют, и несущественные для них, а не как неразрывно связанные с ними.Логоцентрическая концепция истины и реальности как существующих вне языка, в свою очередь, проистекает из глубоко укоренившегося предрассудка в западной философии, которую Деррида характеризует как «метафизику присутствия». Это тенденция воспринимать фундаментальные философские концепции, такие как истина, реальность и бытие, в терминах таких идей, как присутствие, сущность, идентичность и происхождение — и в процессе игнорировать решающую роль отсутствия и различия.

Dekonstrüktivizm — Деконструктивизм — qaz.вики

Харекет Мимари

Dekonstrüktivizm , 1980’lerde ortaya çıkan bir postmodern mimari hareketidir. Genellikle bariz бир uyum, süreklilik veya simetri yokluğuyla karakterize edilen, inşa edilen binanın parçalanmış izlenimi verir. Adı, Fransız filozof Жак Деррида tarafından geliştirilen бир semiyotik анализ biçimi олан Yapılandırmacılık ве «Yapısızlaştırma» nın бир portmanteusudur. Alışmaları genellikle dekonstrüktivist olarak tanımlanan mimarlar (çoğu durumda mimarların kendileri bu etiketi reddediyor) arasında Заха Хадид, Питер Эйзенман, Франк Гери, Рем Колхас, Даниэль Либескинд.

Terim, İngiliz sıfatının ОДНА sürdüğü Gibi, stilin yapısızlaştırılmış görsellerine Dogal olarak atıfta bulunmaz, бунун yerine, Fransız дили aracılığıyla Klasik mimarinin «kurallarını çiğneyen» Birinci Dünya Savaşı sırasında Rus Konstrüktivist hareketinin aksine hareketin temellerinden türemiştir.

Parçalanmanın yanı sıra, dekonstrüktivizm genellikle yapının yüzey kaplamasını manifestüle eder ve mimarinin yerleşik unsurlarını bozan ve yerinden çıkaran doğrusal olmayan şekırilleri da.Bitmiş görsel görünüm, öngörülemezlik ve kontrollü kaos ile karakterizedir.

Тарих, balam ve etkiler

Dekonstrüktivizm, 1982 Parc de la Villette mimari tasarım yarışmasıyla, özellikle de Jacques Derrida ve Peter Eisenman’ın katılımıyla ve Bernard Tschumi’nin kazanan katılımıamyla Йорк, Филип Джонсон и Марк Вигли tarafından организовать edildi.Tschumi, bu mimarların çalışmalarını bir «hareket» veya yeni bir «tarz» olarak adlandırmanın bağlam dışı olduğunu ve fikirlerini anlamadıklarını gösterdi ve Dekonstrüktivizna k «Kontrplaktan Dor tapınak formları yapmayı» içeriyordu.

Diğer etkileyici sergiler arasında Peter Eisenman tarafından tasarlanan, Columbus’taki Wexner Sanat Merkezi’nin 1989 açılışı yer alıyor. Нью-Йорк сергисинде Фрэнк Гери, Даниэль Либескинд, Рем Колхас, Питер Эйзенман, Заха Хадид, Куп Химмельб (слева) и Бернард Чуминин çalışmaları yer alıyor.Dekonstrüktivizm ile ilgili bazı mimarlar sergilerinden bu yana kendilerini ondan uzaklaştırdılar; yine de, terim sıkışmış ve ağdaş mimaride genel bir eğilimi benimsemeye başlamıştır.