homyrouz.ru — Банкетный зал Хоми Роуз

«Даже собаки ходили друг к другу в гости». Как жили на дачах в Переделкине во времена Чуковского и Пастернака

«Дача» в этом году — главное слово для всех отпускников. Так почему бы не рассказать о легендарных дачных местах вокруг Москвы, подумали мы. И решили начать с Переделкина — культового места с 85-летней историей, поселка, где рождались книги Пастернака и Чуковского, впервые читали свои стихи Ахмадулина, Вознесенский и Рождественский и гостили Высоцкий, Солженицын и Плисецкая.

Рассылка «Мела»

Мы отправляем нашу интересную и очень полезную рассылку два раза в неделю: во вторник и пятницу

Поселок Переделкино расположен в 5 километрах от МКАД, сегодня он часть Новой Москвы. Но к новостройкам, с которыми обычно ассоциируют данный столичный округ, это место, конечно, никакого отношения не имеет. Одноименная платформа была открыта тут еще до образования СССР, в XIX веке. Никакой организованной сельской жизни с удобствами на рубеже веков в Переделкине, правда, не было, но зато потом она буквально забила ключом — и поселок стал центром притяжения столичной интеллигенции. По крайней мере, в летние месяцы точно.

В начале 1930-х вокруг Москвы стали появляться первые дачные кооперативы — в них давали дома писателям, художникам, ученым. Принято считать, что идея создания отдельного писательского городка такого типа принадлежала Максиму Горькому: он якобы рассказал Сталину о том, как живут европейские литераторы в своих загородных резиденциях, и в 1933 году Совнарком учредил постановление «О строительстве „Городка писателей“». К 1935 году в Переделкине построили около 30 деревянных писательских дач. Дома были довольно простыми: одно- или двухэтажными, но зато с просторными светлыми террасами; за проект отвечал немецкий архитектор Эрнст Май.

Стать жителем Переделкина, просто придя с улицы, было невозможно. Каждую дачу закрепляли за отдельным писателем — пожизненно и бесплатно

Правда, после смерти хозяина семья должна была покинуть дом в течение полугода: дача переходила к другому его коллеге.

В первой волне поселившихся в Переделкине были Исаак Бабель, Илья Эренбург, Илья Ильф и Евгений Петров, Артем Веселый и даже Лев Каменев — некоторые из них были вскоре репрессированы, и дома перешли к новым хозяевам.

Живыми легендами Переделкина считались Борис Пастернак и Корней Чуковский: оба прожили там до конца своих дней, а в их домах теперь располагаются мемориальные музеи. Дом Чуковского, впрочем, еще при жизни писателя был центром притяжения: все переделкинские дети помнят праздничные костры в начале и в конце лета, которые устраивал «дедушка Чуковский». А взрослые вспоминают многочисленных именитых гостей Корнея Ивановича, среди которых, например, неоднократно бывал Солженицын.

Дача Бориса Пастернака в Переделкине. Фото: Shutterstock / volkova natalia

Позже в Переделкине поселились Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Василий Аксенов и другие шестидесятники. Дома у Ахмадулиной собирались не только соседи, но и весь творческий авангард того времени: приезжали Владимир Высоцкий и Майя Плисецкая, гостили иностранные писатели и журналисты, — это было, пожалуй, самое яркое и насыщенное время в жизни поселка.

Сегодняшнее Переделкино утратило былое очарование: рядом с чудом сохранившимися писательскими дачами (их становится все меньше) можно увидеть построенные в 90-х каменные «замки». Но приехать сюда на прогулку можно и нужно — сводить детей в Дом-музей Корнея Чуковского, заглянуть на бывшие дачи Пастернака и Окуджавы (там тоже сейчас музеи), побродить по улицам, как это любили делать все знаменитые жители поселка: сначала по «малому кругу», а потом совершить путешествие «вокруг света».

Тина Катаева, внучка писателя Валентина Катаева:

Наша семья живет на даче в Переделкине с 1941 года. Когда началась война, мы перебрались в Москву, потом уехали в эвакуацию, а вернулись на дачу в 1944 -м. Помню, что в комнатах тогда стояли нары: во время войны на даче располагалась рота или какое-то небольшое подразделение солдат.

В те годы было печное отопление, потом постепенно все перешли на уголь, появился водопровод, и после войны поселок организовали так: три основные параллельные улицы — Серафимовича, Горького, Лермонтова — и небольшие переулки. В Переделкине всегда было принято гулять, все писатели приезжали и гуляли. Был «малый круг» — прогулка по двум параллельным улицам, а через все три улицы — большой круг, или «вокруг света». Люди встречались на улицах, практически весь поселок был знаком между собой.

На нашей улице находится дача Чуковского — он был соседом через забор. Дальше была дача Сергея Смирнова, автора «Брестской крепости», а потом — дом Льва Кассиля

Часть писательских семей жила в Переделкине круглогодично, а часть приезжала только на лето. Мои дедушка и бабушка где-то с 1959 года жили там постоянно. В Переделкине всем давали очень большие участки, и в послевоенные годы, когда было голодно, было принято держать сторожа: в сторожку пускали жить людей, которые ничего не платили за аренду, но подметали двор и наводили какой-то порядок на участке.

Мой дедушка финансово помогал семье своего брата Евгения Петрова, автора «Двенадцати стульев», который погиб в войну и у него остались два сына. И семье моей бабушки — у нее две сестры, соответственно, их дети и внуки тоже всегда находились у нас на даче летом. Чтобы всех прокормить, бабушка и дедушка купили корову, и наши сторожа ухаживали за ней, а молоко шло пополам. Потом сторожа завели кур и еще какую-то живность и иногда давали нам, скажем, яйца, но это была уже их собственность. В какой-то момент бабушка с дедушкой держали козу, и когда у нее родился козленок, коза некоторое время жила в крошечной комнатке прямо в доме. Животные тогда были у многих в поселке.

Естественно, был огород, сад: сажали картошку, морковь, кабачки, соседи сажали всё, что только можно: у кого-то росла даже спаржа

Люди друг другу передавали семена, навыки. Остатки огорода были еще в моем детстве, но это скорее было уже баловство. А еще у нас было огромное клубничное поле — уже в пятидесятых. Сначала мама с Павликом, моим дядей, занимались прополкой клубники и срезали «усы» — это была их общественная нагрузка, — а потом уже я.

Дача Корнея Чуковского в Переделкине. Фото: Shutterstock / volkova natalia

У большинства людей были собаки и кошки. Собаки бегали сами по себе, знали всех гуляющих: или проходили мимо, задрав нос, или подбегали поздороваться. Даже собаки тут тоже ходили друг к другу в гости. У нас была белая болонка Стёпка и рыжий пёс Мишка, помесь сеттера неизвестно с кем, у нас он назывался «помесь бомбы с мотоциклом». Бабушка ходила в гости с собаками к своей подруге Елене Сергеевне Лаптевой, а те приходили с братом нашего Мишки к нам в гости, и иногда собаки делали подкоп под ворота и удирали друг к другу.

По поселку сначала ходили, а потом уже ездили молочники, и мы у них покупали молоко, из которого делали творог и простоквашу

Бабушка Эстер, моя мама и дядя Павлик были любителями кофе, а дедушка пил то, что он называл «бурдоне», — кофейный напиток из злаков. Соответственно, бурдоне доставалось и мне до 13 лет, пока я не взбунтовалась и не вытребовала настоящий кофе. Обед у нас был в два часа — собирался весь дом. Всегда был суп, обязательно вегетарианский: бабушка брала рецепты у итальянцев, у наших знакомых французов, всегда было что-то навороченное и страшно вкусное. И, естественно, зелень, салаты, овощи. Делали фаршированные кабачки, Эстер делала соте и икру из баклажанов. Я до сих готовлю по ее рецептам.

Обязательным был пятичасовой чай — файвоклок. Бабушка родилась в Париже, во время Первой мировой войны ее семья бежала в Лондон и в двадцатые годы вернулась в Россию. Доставшаяся от матери тобольская традиция чаепитий с пирогами и английский файвоклок были у нее в крови. Поэтому в пять часов у нас делалась или творожная запеканка с изюмом, или пирожки из слоеного теста, но чаще всего бабушка делала настоящий английский пай с яблоками. Это было всегда, не было такого, чтобы чего-то из этого у нас не было на столе в пять часов. Люди знали, что можно позвонить и спросить, можно ли зайти на чаек, и постоянно кто-то приходил.

Естественно, не все соседи дружили, но какими-то группами было принято ходить друг к другу в гости

Среди массы народа, жившей в Переделкине, было несколько человек, которые могли приходить к нам без звонка. Калитка закрывалась на деревянную вертушку, и около этой вертушки была прорезь, то есть формально калитка закрыта, но те, кто хотят, могли просунуть руку и открыть. С Чуковским у нас был общий забор, и там тоже была калитка с такой вертушкой. Корней Иванович всегда мог прийти, как и мы к нему, но чаще всего этой калиткой пользовалась я и нагло сидела у него на голове

Прямо под кабинетом Корнея Ивановича была береза, где росли белые грибы, я их там всегда собирала. Он меня очень любил, и я знала, что, когда он работает, к нему не надо лезть наверх в кабинет, но если начинала собирать грибы, он, когда мог, всегда спускался.

Корней Иванович — это особая для меня жизнь: помимо прочего, с ним были связаны костры «Здравствуй, лето» и «Прощай, лето». На этих кострах выступала Рина Зеленая, которую мы обожали, выступал Аркадий Райкин, который жил тоже в Переделкине. Я была страшно в 4–5 лет влюблена в Райкина, и дедушка меня повел с ним знакомиться, а я пряталась за его ноги.

Без звонка к нам могли приходить Вознесенский, Евтушенко, Аксенов, Белла Ахмадулина

Те, кого открыл дедушка, когда был главным редактором журнала «Юность», продолжали приходить к нам, даже когда он ушел оттуда. Когда в Переделкине бывали Кайсын Кулиев, Расул Гамзатов, они тоже имели право прийти без звонка. Дом был для многих открыт. Вознесенский периодически приводил к нам знакомых: они могли ввалиться к деду большой компанией, и пока Эстер соображала, что поставить на стол, просто читали стихи. Как-то они привели Окуджаву, по чьим-то воспоминаниям, он у нас пел, но мама и Павлик этого не помнят.

Детская библиотека в Переделкине, построенная Корнеем Чуковским. Фото: Shutterstock / Balakate

Очень часто дед устраивал такие тусовки летом: выносили столик и дачные плетеные кресла, и собиралось огромное количество народу — «замечательные ребята», как их называла бабушка. Вся эта тусовка жутко творческая, они говорили об искусстве в основном — это было то, чем все болели. Всегда было красное сухое вино — было сложно его достать, и дед закупал огромные плетеные бутыли гамзы — болгарского сухого вина, которые у нас всегда стояли ящиками под лестницей. Делали сифоном содовую воду и вино пили или в чистом виде, или в виде шприца с содовой, но весь молодняк гордо отказывался: «Разведенное вино пить не будем».

В Центральном доме литераторов в Москве был буфет, где продавалось иногда то импортное вино, то мартини, то коньяк, всё это покупали тоже и хранили на случай летних тусовок. Дом всегда был открытым, гостеприимным. В общем, это была очень доброжелательная атмосфера, такой идиллический деревенский быт с единением и общением, картина ушедшего мира, времени, взаимоотношений и ценностей.

Иллюстрации: Дарья Фомичёва для «Мела»

Фото-обзор писательского поселка в Переделкино

Писательский посёлок в Переделкино

Ещё одним приятным и безусловно заслуживающим внимания местом в Москве является писательский городок в Переделкино. Как известно, в советские годы многим писателям раздавали здесь дачи, в связи с чем тут уже традиционно сложилась такая творческая тусовка. Можно сказать, место буквально пропитано литературной атмосферой :)) Ну и просто здесь хорошо и приятно гулять.

Переделкино — формально уже не Москва. Точнее, Москва начинается тут сразу за железной дорогой (спальные районы Новопеределкино, являющееся продолжением легендарного Солнцева и примкнувшая недавно к нему Рассказовка).

А здесь уже Московская область, Одинцовский район.

Начали выдавать здесь дачи писателям ещё в 1934 году. В связи с чем название Переделкино прочно ассоциируется с такими именами, как Корней Чуковский, Константин Паустовский, Исаак Бабель, Борис Пастернак и другие. Много здесь и исторических образов дачного строительства.

Дом творчества писателей

Рядом на улице Погодина расположилась вот таким образом раскрашенная трансформаторная будка.

Дом-музей К. Чуковского. Помнится, в его сказках про Бибигона это самое Переделкино и упоминалось. Вот, значит, куда этот лилипут прилетал.

Надо как-нибудь посетить все эти музеи.

На сайте писательского городка есть целая схема посёлка, где какой писатель жил. Очень познавательно.

Хотя сейчас писательский посёлок уже не торт. Уже здесь много гламурных современных дач, обнесённых высоченными заборами…

Но писательский юмор тут, всё же, сохраняется.

Пернатые жители посёлка.

Внезапно вышел к Киевской ж.д. магистрали. Отличная панорама на электрички!

Такая отличная, что аж сделал привал. Тут как раз Многоярославец мимо проехал.

Пока сидел наслаждался природой тут внезапно выехал синий УЗ-шный поезд «Москва — Хмельницкий».

Тут будет расположено традиционное неуместное совершенно в этом посте нытьё насчёт Украины, ж.д. сообщения с ней, что так горько, что мало таких синих поездов стало, что они уже постепенно становятся редкостью на территории России.

Ну если вы не согласны, не обращайте внимания — просто это очень красивая точка, с которой можно поезда снимать, и она, на мой взгляд, очень удачно местность дополняет.

Ну ладно, гуляем дальше по Переделкино. Вот такой магазинчик.

Значительная часть писательских дач располагается рядом с платформой Мичуринец.

Более того, если хотите посёлок посмотреть, лучше всего выходить именно на этой платформе. От самого Переделкина до окраины посёлка чапать минут 15. А тут выходишь — и сразу оказываешься в нём.

Больше всего торкает в этом посёлке то, что расположен он прямо среди леса.

Поэтому гулять тут приятно независимо от отношения к литературе.

Судя по схеме здесь жили некие Казанцев или Буртин.

Булат Шалович, мой любимый в прошлом автор, также здесь обитал. Не то чтобы он был писателем, более известен, как певец, композитор. Но да, книги же он тоже писал.

Улица Довженко, с которой были сделаны предыдущие фотографии, на которой и расположен музей Окуджавы, упирается в резиденцию главного архитектора лужковских времён — Зураба Церетели.

Скульптор умудрился размахнуться и здесь.

Как всегда, концептуально!

Пойдём по улице Лермонтова.

Напоремся на чью-то усадьбу. Новодел, конечно, откровенный. Но сделан не так уж и топорно.

Практически все участки кому-то из творцов принадлежали. В разное время здесь жил и Чингиз Айтматов и Ильф с Петровым, Катаев, Кассиль, Белла Ахмадулина, Константин Симонов, Фазиль Искандер и другие. Однако табличек почти нигде нет — узнать о том, что кто-то из известных людей тут когда-то обитал, можно лишь скачав схемку с официального сайта.

Есть только несколько литературных музеев: Окуджавы, Пастернака, Чуковского и Евтушенко.

Можно лишь представить, какая была тут интеллигентная атмосфера лет 40-50 назад.. А сейчас всё тут новые русские поскупали.. Увы 🙁

Тем не менее, в посёлке регулярно происходит какая-то культурная жизнь. Творческие вечера..

Особенно этим дом Окуджавы радует.

Вот это, судя по схеме, должен быть домик, где жил Паустовский. Непонятно, что мешало сделать хоть какую табличку.

Внезапно хрущёвка!

Ещё небольшой кусочек посёлка расположен севернее дороги в Одинцово. Как раз там музей Бориса Пастернака. Но туда я уже не успел дойти — надо было садиться на автобус.

Но, что ни говори, посёлок оставляет крайне приятное впечатление. Всем, кто ещё не был, очень рекомендую сюда съездить.

Гостевой дом Дача в Переделкино (Россия Москва)

Выберите язык. Мы говорим на русском и на 43 других языках.

Популярные языки среди пользователей в Германии

• Deutsch
• English (UK)

• English (US)
• 简体中文

• Русский
• Español

Все языки

• English (UK)
• English (US)
• Deutsch
• Nederlands
• Français
• Español
• Español (AR)
• Español (MX)
• Català
• Italiano
• Português (PT)
• Português (BR)
• Norsk
• Suomi
• Svenska

• Dansk
• Čeština
• Magyar
• Română
• 日本語
• 简体中文
• 繁體中文
• Polski
• Ελληνικά
• Русский
• Türkçe
• Български
• العربية
• 한국어
• עברית

• Latviski
• Українська
• Bahasa Indonesia
• Bahasa Malaysia
• ภาษาไทย
• Eesti
• Hrvatski
• Lietuvių
• Slovenčina
• Srpski
• Slovenščina
• Tiếng Việt
• Filipino
• Íslenska