Деревья живые, такие же, как и люди?
«Дело происходило в окрестностях Нижнего Тагила в начале 90-х. Рубили просеку. В бригаде лесорубов оказался один некурящий субъект, да ещё и с пытливым умом. Во время перекуров он, чтобы скоротать время, придумал себе «забаву» – считать годовые кольца на спиленных деревьях.
Считал и дивился – этому дереву аж 80 лет, этому – и того больше. Потом обратил внимание, что у всех деревьев периодически обнаруживаются какие-то ущербные кольца. И цвет у них нездоровый, и они не такие широкие и ровные. Но у всех есть явно выраженная «болезнь» – это 5-6 таких колец, идущих одно за другим.
Лесоруб озадачился и решил высчитать, в какие года «болело» дерево. Результат его ошеломил! Оказалось, что на всех деревьях время «болезни» приходится на 1941-1945 годы.
Получается, что деревья чувствовали, что творится что-то ужасное, вместе с народом страдали от тягот войны.
На Соломоновых островах, когда местные жители хотят очистить участок леса под свои поля, они не вырубают деревья, они просто собираются там всем племенем и ругаются на них.
Через несколько дней деревья начинают увядать. Медленно, но верно. И в конечном итоге… умирают.
Эксперименты, проведённые биологами, дают удивительный результат: растения способны видеть, ощущать вкус, обонять, осязать и слышать. Более того, они могут общаться, страдать, воспринимать ненависть и любовь, помнить и думать.
Одним словом, они имеют сознание и чувства.
Они не равнодушны
В разных странах полиция уже не один десяток лет использует детектор лжи. И однажды американскому специалисту в этой области Клайву Бакстеру пришла в голову безумная мысль присоединить его датчики к листьям растения – оконного цветка в лаборатории, чтобы проверить кое-что.
Самописец долго был неподвижен, цветок молчал. Так продолжалось, пока однажды рядом с этим цветком, филодендроном, кто-то не разбил яйцо. В то же мгновенье самописец дёрнулся и вычертил пик. Растение реагировало на гибель живого: когда сотрудники лаборатории стали готовить обед и опустили в кипящую воду креветок, самописец снова отреагировал самым активным образом.
Чтобы проверить, не случайность ли это, креветок стали опускать в кипяток через паузы. И всякий раз самописец выводил резкий пик.
Так же безошибочно и мгновенно растение реагирует, если что-то случается с человеком. Особенно, если человек этот «небезразличен» ему – ухаживает за растением, поливает его. Когда тот же Бакстер порезался и прижёг рану йодом, самописец тут же дёрнулся и пришёл в движение.
Им страшно
В ходе эксперимента английского биолога Л. Уотсона один из сотрудников лаборатории ежедневно поливал цветок герани, взрыхлял землю, протирал листочки. Другой же, наоборот, с угрюмым видом причинял цветку всяческий вред: ломал ветки, колол иголкой листья, жёг их огнём. Присутствие «благодетеля» самописец отмечал всегда ровной прямой линией. Но стоило в комнату войти «злодею», как герань тут же опознавала его: самописец тотчас начинал вычерчивать резкие пики.
Если же в комнату в этот момент входил «благодетель», пики сразу сменялись прямой линией, тревога уходила: ведь он мог защитить от «злодея»!
Они понимают
Многократно доказано, что растения способны воспринимать обращённые к ним слова.
Ещё в прошлом веке известный американский ботаник Л.Бурбанк, создавая новый сорт, просто подолгу беседовал с растением. Например, чтобы создать сорт не колючего кактуса, он много раз повторял побегам: «Колючки вам не нужны, бояться вам нечего. Я защищу вас». Это было единственным его методом.
Можно не верить этому, считать это чудом, но сорт, известный до того своими шипами, стал расти без шипов и передал это свойство потомству. Тем же методом Бурбанк вывел новый сорт картофеля, скороспелые сливы, разные виды цветов, плодовых деревьев, многие из которых носят его имя и по сей день… И всего этого он добивался, просто разговаривая с побегами, запросто общаясь с ними как с существами сознательными и разумными. Факт этот кто-то может считать фантастичным, но от этого он не перестаёт быть фактом.
Они помнят
В том, что растения обладают памятью, убедились биологи университета в Клермонте (Франция), проведя опыт, который при желании может повторить каждый.
Когда из земли появился росток с первыми двумя листочками, расположенными симметрично, один листок несколько раз надкололи иголкой.
Растению как бы давали понять – в той стороне, откуда пришли уколы, есть для него нечто плохое, таится опасность. Сразу после этого (через несколько минут) оба листка удаляли.
Теперь у растения не оставалось травмированной ткани, которая напоминала бы ему, с какой стороны совершено нападение-вмешательство. Побег продолжал расти, пускал новые листья, ветки, бутоны. Но при этом соблюдалась странная асимметрия: сам его ствол и вся листва были устремлены прочь от той стороны, откуда когда-то были нанесены уколы. Даже цветы распускались на другой, «безопасной» стороне. Спустя многие месяцы цветок явно помнил, что произошло, и с какой стороны пришло то зло…
Они соображают
Ещё в 1959 г. в «Докладах Академии Наук СССР» была опубликована статья В.Карманова с прозаическим названием «Использование автоматики и кибернетики в сельском хозяйстве». В статье рассказывалось об опытах в лаборатории биокибернетики Института агрофизики АН СССР. В институтской теплице были установлены чувствительные приборы, которые отмечали при пересыхании почвы, что побеги фасоли, что там росли, начинали издавать импульсы в диапазоне низких частот.
Эту связь исследователи попытались закрепить. Как только приборы воспринимали такой сигнал, специальное устройство тут же включало полив. Судя по результатам, благодаря этому у растений выработался своего рода условный рефлекс. Как только им требовался полив, они немедленно подавали сигнал. Мало того, растения вскоре без участия человека разработали для себя режим полива. Вместо обильного разового полива они выбрали самый оптимальный для себя вариант и включали воду каждый час минуты на две.
Помните об экспериментах с условными рефлексами, которые проводил академик Павлов? Биологи Алма-Атинского университета провели аналогичный эксперимент с растением. Через стебель филодендрона они пропускали электрический ток. Датчики показывали, что он реагировал на это весьма активно. Можно предположить, что это ему не нравилось. При этом, включая ток, рядом с цветком на одно и то же место всякий раз клали камень. Один и тот же. Это было повторено многократно.
На какой-то раз оказалось достаточно просто положить камень – и филодендрон реагировал на это так же, как если бы ему был дан очередной электрический шок.
У растения выработалась устойчивая ассоциация: камень, положенный рядом, и удар тока, иными словами: «условный рефлекс»! Между прочим, Павлов считал условный рефлекс исключительно функцией высшей нервной деятельности…
Они передают сигналы
Учёными был проведён следующий эксперимент: большое ореховое дерево нещадно лупили по ветвям палкой, и после лабораторных анализов выяснилось, что в листве орешника во время «экзекуции» буквально в считанные минуты резко возрос процент танина – вещества, которое губительно действует на вредителей. К тому же его листья становятся несъедобными и для животных! И при этом (фантастика, да и только!) стоявший неподалёку дуб, который никто не трогал, как бы приняв сигналы от побитого дерева, также резко увеличил содержание танина в своей листве!
Многочисленные эксперименты английских биологов также доказали, что деревья каким-то непостижимым образом умеют подавать друг другу сигналы и принимать их!
Например, в саванне растительность расположена негусто, на значительном расстоянии друг от друга.
И когда антилопы подходят к какому-нибудь дереву или кустарнику, чтобы полакомиться его листвой, соседние растения тут же получают сигнал о «нападении». Их листья, выделив особые вещества, становятся несъедобными, и такого рода сигнал об опасности распространяется молниеносно на довольно большой радиус. Если антилопам не удаётся выйти из этой «зоны», случается, что среди зеленеющих деревьев и кустарников целые стада животных умирают от голода…
Учёные были поражены, когда исследования подтвердили факт передачи деревьями друг другу сигнала тревоги на огромное расстояние. И коль скоро они действительно могут оповещать друг друга об опасности и реагировать на такого рода сигнал, то тогда они биологически мало чем отличаются от представителей животного мира. Единственное «но», которое мешает исследователям признать зелёный мир планеты разумным существом, это то, что деревья не могут передвигаться.
Они любят
А ещё рассказывают, что в одной лаборатории, изучающей свойства растений, ухаживала за ними красавица-лаборантка.
И вскоре сотрудники лаборатории поняли, что один из испытуемых – великолепный фикус – «влюбился» в девушку. Стоило ей войти в комнату, как цветок переживал всплеск эмоций – на мониторах это выглядело как динамичная синусоида ярко-красного цвета.
Когда же лаборантка поливала цветок или протирала его листья от пыли, синусоида трепетала от счастья. Однажды девушка позволила себе безответственно пофлиртовать с коллегой, и фикус начал… ревновать. Да с такой силой, что приборы зашкаливали. И сплошная чёрная полоса на мониторе указывала, в какую чёрную яму отчаяния погрузилось влюблённое растение.
В каждом из них живёт душа
Ещё в древности люди заметили, что каждое растение имеет сознание и душу, так же, как человек и животные. Об этом есть записи в многочисленных старинных хрониках . При этом древние авторы ссылаются на ещё более древние свидетельства и тексты. О том, что у растений есть душа, можно прочесть и в апокрифической «Книге тайн Еноха».
Многие народы в древности также верили, что в деревьях может жить и человеческая душа: до его воплощения или после смерти.
Считается, что душа Будды до того, как воплотиться в нём, провела в разных деревьях 23 жизни!
После всего вышеперечисленного, кто ещё может усомниться в правоте древних, считавших, что всё сущее на Земле – живое?
И травы, и деревья, и насекомые, и животные – всё это единый, большой и взаимозависимый организм. Когда вонзается топор в дерево – больно всем.
Возможно, сигналы других деревьев помогают пострадавшей белой берёзе залечить одну рану. Но когда ран много, а иммунитет ослаблен, и врагов вокруг не счесть? Не отравят ли насмерть забывшего про гуманизм и сострадание Человека те, чьими соками он так привык поддерживать свою жизнь?
Так что, поджигая траву, вымораживая цветок в горшке, ломая стебли или обрывая листья, знайте, что растения всё это чувствуют и запоминают.
Растения очень сильно отличаются от животных организмов, но это не означает, что они не в состоянии иметь сознание. Просто их «нервная система» совершенно не такая, как у животных организмов.
Но, тем не менее, они имеют свои «нервы» и реагируют посредством их на происходящее вокруг них и с ними. Растения боятся смерти так же, как и любое другое живое существо. Они чувствуют всё: когда их срубают, обрезают или ломают ветки, когда даже рвут или едят их листья, цветы и т.д.
Важный эксперимент о боли растений был проведён не так давно. Участник эксперимента взял спичку и слегка прижёг один лист дерева, и каково было удивление, когда на это, казалось бы, столь незначительное действие, всё дерево отреагировало болью! Дерево чувствовало то, что он прижигал один листик, и ему это явно не нравилось. На это, казалось бы, столь «невинное» действие, дерево мобилизовало свои силы, ожидая от этого человека других, не столь приятных сюрпризов, и подготовилось встречать всё, что уготовила ему судьба, во всеоружии.
Оно быстро изменило своё пси-поле, готовясь нанести своему врагу ответный удар сгустком своего поля. Это – единственное оружие (не считая выделения растительных ядов, шипов и иголок), которым располагают растения.
Нанесение деревом или любым другим растением, ответного полевого удара, может быть и не проявляется сразу же, но, тем не менее, приводит к повреждениям на уровне сущности нападающего, что позже проявится в ослаблении организма и даже болезнях. Каждый защищается, как может, никто (в том числе и растения) не хочет стать чьим-то завтраком, обедом или ужином… После такой необычной реакции дерева на прижигание одного листика человек удалился от пострадавшего дерева, и оно, практически мгновенно, вернулось к обычному состоянию.
Попросили других приблизиться к этому же дереву, не делая ему ничего плохого. Дерево не изменило своего состояния, но, стоило только тому человеку приблизиться к дереву уже без всяких спичек, как оно немедленно среагировало на приближение, заранее готовясь к возможным «пакостям». Дерево запомнило, что именно он причинил ему вред и, на всякий случай, приготовилось к другим возможным проблемам с его стороны.
Не правда ли, любопытно, что растение – дерево в состоянии отличать пси-поля отдельных людей и запоминать тех, кто причинил вред.
Растения не имеют глаз, ушей и других, привычных для нас органов чувств, но они имеют свои собственные органы чувств на уровне полей. Они «видят», «слышат» и «общаются» на полевом уровне, общаются между собой телепатически и имеют своё, пусть и сильно отличающееся от привычного нам, сознание! Они чувствуют боль и не хотят умирать так же, как и любое другое живое существо, но не могут кричать от боли в привычном для нас понимании, как это делают животные. У них просто нет лёгких, чтобы создать привычные для нас звуки, но означает ли это, что они не испытывают чувств и эмоций – конечно же, нет. Просто их эмоции, чувства, мысли выражаются по-другому, нежели у животных, включая и человека.
Как-то сложилось весьма ущербное и в корне неправильное мнение, что, к примеру, мясо животных, рыбу и т.д. потреблять в пищу плохо из-за того, что необходимо убивать животных. А вот растительная пища – «создана Богом» и она – «невинна».
Якобы растения созданы для того, чтобы насыщать всех! Поедание растений ничем не отличается от поедания животных.
И в одном и в другом случае – берётся чья-то жизнь, чтобы продлить жизнь другого.»
Статья из газеты «Обзор». Номер 27 (1121)
Источник: https://i24.info/inexplicable/derevia-jivye-takie-je-kak-i-ludi.html
Данный материал является частной записью члена сообщества Club.CNews.
Редакция CNews не несет ответственности за его содержание.
Удивительная жизнь деревьев — Bird In Flight
Живые существа, заслуживающие этичного отношения, или кубометры древесины — Bird in Flight рассказывает о книге немецкого лесничего Петера Вольлебена «Тайная жизнь деревьев», которая учит любить и понимать лес.
Продолжительность жизни деревьев в несколько раз дольше нашей. Иногда — в тысячи раз: с помощью радиоуглеродного анализа корневой системы ученые установили, что возраст ели Старый Тикко в шведской провинции Даларна составляет 9 550 лет.
Жизнь леса течет очень медленно. Активные процессы, такие как распускание листьев или рост побегов, происходят на протяжении недель или месяцев.
Поэтому кажется, что деревья — недвижимы, как камни. Но если заглянуть под кору, можно убедиться в ошибочности этого мнения. Вода и питательные вещества текут вверх к листьям со скоростью до одного сантиметра в секунду.
Вместе или врозь?
Деревья поддерживают своих сородичей и не бросают в беде. Под лесной землей простирается сеть переплетенных корней, через которую деревья обмениваются питательными веществами. Многовековой пень может выжить без листьев и, соответственно, фотосинтеза, поскольку его кормят друзья и дети. Зачем деревьям сотрудничать? Одинокое дерево не может создать благоприятный локальный климат, присущий нетронутым лесам, а также защититься от ветра и непогоды.
Между собой деревья общаются посредством ароматических веществ. Когда в африканской саванне жирафы поедают листья акации крученой, дерево в течение нескольких минут вырабатывает яд. Жирафы об этом знают и продолжают обед на расстоянии не меньше ста метров. Причина в том, что надгрызенная акация выделяет в воздух этилен, который сигнализирует соседям об опасности, и ближайшие деревья тоже откладывают в листья токсины.
Недостаток ароматических веществ состоит в том, что их быстро развеивает ветер. Поэтому деревья посылают свои сообщения через корни, объединенные в сеть представителей одного вида. Эти оповещения передаются не только через химические соединения, но и электрические импульсы, которые распространяются со скоростью один сантиметр в секунду. Этого достаточно для того, чтобы подготовиться к нападению вредителей.
Подземная сеть состоит не только из корней деревьев, но и километров грибных гиф. Один-единственный гриб на протяжении нескольких столетий может объединить целые леса. За поддержание работы подземного «интернета» грибы получают от деревьев органические вещества, которые они не могут самостоятельно вырабатывать.
Между собой деревья общаются посредством ароматических веществ.
Некоторые деревья и грибы образуют устойчивые пары с взаимовыгодным сотрудничеством. Например, сосна веймутова питает «свои» грибы, лаковицу двухцветную, углеводами.
Дуб с помощью рыжика дубового увеличивает эффективность работы корневой системы — вбирает больше воды и питательных веществ.
Но не все деревья полагаются на поддержку собратьев. Существуют виды-пионеры, которые поодиночке осваивают новые территории. Они приспособлены к жизни, где каждый сам за себя. Кора березы содержит вещество бетулин, которое отражает солнечный свет и защищает от ожогов. Кроме того, она пропитана маслами, неприятными на вкус для растительноядных животных.
Осина, или тополь дрожащий, тоже относится к видам-пионерам. Ее листья реагируют на малейшее дуновение ветра. Они подвешены на специальных черешках и подставляют солнцу то одну, то другую сторону. В обеих поверхностях листа осины происходит фотосинтез. В то время как у других деревьев нижняя часть зарезервирована для дыхания. Это позволяет осине вырабатывать больше энергии и расти быстрее.
Столетние детсадовцы
Некоторые деревья «договариваются» о времени размножения. Если хвойные виды распространяют свои семена ежегодно, то лиственные придерживаются другой стратегии. Буковые орешки и желуди — излюбленная пища кабанов и косуль. Чтобы защититься от своих недругов, буки и дубы цветут раз в 3-5 лет. Без питательных плодов кабаны и косули не могут накопить жир, необходимый для зимовки. К следующей весне количество животных снижается, и в результате прорастает достаточное для воспроизведения количество орешков и желудей.
В лесной лотерее выигрывают настоящие счастливчики. Четырехсотлетний бук за свою жизнь производит 1,8 миллиона орешков. Из них только один станет взрослым деревом. Всех остальных или съедят животные, или преобразуют в гумус грибы и бактерии. Маленькие буки десятилетиями живут в тени своей матери, дожидаясь ее падения. Они могли бы расти по полметра за сезон, но останавливает нехватка света.
Четырехсотлетний бук за свою жизнь производит 1,8 миллиона орешков.
Из них только один станет взрослым деревом.
Из них только один станет взрослым деревом.Сквозь плотные кроны буков к поверхности земли проникает лишь 3% солнечного света. Этого достаточно для выживания, но не для полноценного роста и образования огрубевшего ствола. Маленькие буки высотой от метра до двух могут быть немолоды — их возраст составляет около ста лет. Такое жесткое воспитание в лесном детском саду имеет свой смысл. Ученые установили, что медленный рост обеспечивает долгую жизнь дерева. Кроме того, малыши не остаются без поддержки: матери подкармливают их через корни сахаром и другими питательными веществами.
Низкие деревья используют любую возможность для того, чтобы получить больше света. Например, они позже, чем их высокие сородичи, сбрасывают листву, чтобы выиграть несколько недель активного фотосинтеза. Листопад защищает от зимних ураганов, уменьшая площадь поверхности, обдуваемую ветром. Но для деревьев под кронами гигантов бури не страшны, и эти виды могут рискнуть отсрочить листопад. В борьбу за свет вступают и первоцветы.
Приземные растения используют короткий период, пока лес не погрузится в полутьму. А мы можем порадоваться красоте цветущего леса ранней весной.
Оставить лес в покое
Искусственно насажденный лес напоминает большой огород. В зависимости от вида дерева его вырубают приблизительно в столетнем возрасте. Такой лес лишен тонких и ценных связей между всеми живыми организмами, которые образуют экосистему древних нетронутых лесов. Петер Вольлебен уверен, что наиболее устойчивый и продуктивный лес — это тот, который существует без вмешательства человека. Животный мир старого леса включает множество малозаметных, но важных видов. Некоторые из них не могут пройти больше десяти метров, например жуки-долгоносики. Наличие этих насекомых свидетельствует о долгой, беспрерывной лесной истории.
Новый лес очень медленно восстанавливает свою экосистему. В национальном парке «Люнебургская пустошь» в Германии более ста лет назад посадили дубовые леса на сельскохозяйственных угодьях.
Ученые предполагали, что уже через несколько десятилетий почва будет заселена исходным сообществом грибов и бактерий. Однако они ошиблись: в видовом разнообразии остались большие прорехи, что имеет существенное значение для экосистемы.
Чтобы лес достиг своего равновесного состояния, задуманного природой, должно пройти несколько столетий. Для этого нам следует оставить его в покое. Очень важно сохранить хотя бы небольшое количество нетронутых лесов как хранилище видового разнообразия. Автор книги работает лесничим в общине Хюммель, которая решила сохранить свои буковые леса своеобразным способом. Часть леса отводят под захоронения урн с прахом — деревья сдают в аренду как живые надгробные памятники. Отказ от вырубки других участков компенсируют компании, которые таким образом хотят внести свой вклад в охрану окружающей среды.
Леса нужны не только населяющим их видам, но и планете в целом. Всем известно, что они вырабатывают кислород, но это не единственный их вклад в биосферу.
Лес работает как огромная водяная помпа, которая качает воду от морей вглубь континентов. Кругооборот воды должны подхватить деревья. Летом леса выделяют большое количество влаги, из которой снова образуются тучи. Эта водяная помпа функционирует настолько хорошо, что осадки в некоторых регионах планеты — например, в Амазонской низине — даже на расстоянии многих тысяч километров, в середине континента, почти не отличаются от осадков на побережье. Единственное условие — от моря до самого отдаленного уголка должен быть лес.
Бездумная вырубка леса вредит не только природе, но и самому человечеству. Нам нужен лес для чистого воздуха, защиты от паводков и оползней, регуляции климата — и по многим другим причинам.
Все фото: Depositphotos
Являются ли деревья разумными существами? Конечно, говорит немецкий лесник
В своем бестселлере Скрытая жизнь деревьев Петер Волллебен утверждает, что для спасения мировых лесов мы должны сначала признать, что деревья — это «замечательные существа», обладающие врожденной приспособляемостью, интеллектом и способностью общаться с — и лечить — другие деревья.
Будучи студентом школы лесоводства, Петер Волллебен научился смотреть на деревья исключительно как на экономический товар. Но после того, как он присоединился к немецкому лесному агентству и управлял общественным лесом, он вскоре разочаровался в таких практиках, как сплошные рубки, использование химикатов и механизированная заготовка, которые ставят краткосрочную прибыль выше устойчивости.
Воллебен был нанят местным мэром для ухода за тем же лесом экологически безопасным способом. Сегодня он управляет лесом, не используя инсектициды и тяжелую технику, а деревья собирают вручную и вывозят на лошадях. Он также начал проект «живого надгробия», в рамках которого горожане платят коммерческую стоимость древнего дерева за то, чтобы его прах был захоронен у его основания. Лесной массив превратился из убыточной операции в прибыльную.
В интервью Yale Environment 360 Волллебен, автор книги «Скрытая жизнь деревьев », обсуждает, что деревья — это сложные организмы, которые живут семьями, поддерживают своих больных соседей и обладают способностью принимать решения и бороться с хищниками.
. Его критикуют за антропоморфизацию деревьев, но 52-летний Волллебен утверждает, что для сохранения наших лесов в быстро потеплевшем мире мы должны начать смотреть на деревья в совершенно ином свете.
_____
Yale Environment 360: Вы пишете в своей книге: «Когда я начал свою жизнь лесником, я знал о скрытой жизни деревьев столько же, сколько мясник знает о животных».
Peter Wohlleben: Студентов лесного хозяйства учат, как заготавливать древесину, какие машины использовать, как затачивать лезвие бензопилы, как продавать древесину, какую цену ожидать — вот и все. Мне, молодому леснику, говорили делать сплошные рубки, использовать инсектициды и так далее. Я подумал: «Подождите, я тот, кто хочет защитить природу, а тут меня просят ее уничтожить!»
Я побывал в некоторых других районах, которые работали по экологически чистому методу, и я подумал, что именно так нужно обращаться с лесами. Но проблема в том, что я все еще думал о деревьях как о товаре, как о чем-то на продажу, а не как о живых существах.
Мне пришлось учиться у жителей общины, в которой находится мой лес, как внимательнее присматриваться к деревьям, видеть в них уникальные личности. Я также начал читать последние научные исследования, которые начали представлять мне новое представление о деревьях как о высокочувствительных и социальных существах.
e360: Социальные существа?
Wohlleben: Мы все учимся в школе, что эволюция продвигается вперед, противопоставляя каждого человека другому в борьбе за выживание. Будучи лесником, я узнал, что деревья — это конкуренты, которые борются друг с другом за свет, за пространство. Но теперь мы узнаем, что особи одного вида на самом деле работают вместе, они сотрудничают друг с другом.
e360: Как именно деревья взаимодействуют друг с другом?
Wohlleben: Во-первых, деревья-матери кормят своих детей, они кормят молодое дерево сахарами, вырабатываемыми в результате его собственного фотосинтеза, ровно столько, чтобы оно не погибло.
Деревья в лесу одного вида связаны корнями, которые срастаются, как сеть. Кончики их корней имеют очень чувствительные мозгоподобные структуры, которые могут различать, является ли корень, с которым они сталкиваются в почве, своим собственным корнем, корнем другого вида или корнями своего собственного вида. Если он столкнется с себе подобными, я не знаю, знают ли ученые, как это происходит, но мы измерили с помощью молекул сахара с радиоактивной меткой, что существует поток от здоровых деревьев к больным деревьям, так что они будут иметь равную меру доступная пища и энергия.
«Части леса, которые росли естественным путем, были на 3 градуса холоднее, чем те, которыми управляют люди».
e360: Какие преимущества получают здоровые деревья, кормящие своих больных товарищей?
Wohlleben: Если больные деревья умирают, они падают, в результате чего в кроне образуются просветы.
Климат становится жарче и суше, а окружающая среда становится хуже для оставшихся деревьев. В лесу, которым я управляю, студенты из Аахенского университета провели исследование, которое показало, что части леса, которые росли естественным образом, были на 3 градуса холоднее, чем те, которые управляются и беспокоятся людьми.
Мир пытается ограничить потепление от изменения климата до 2 градусов, но нетронутые леса могут сделать даже больше. Леса создают свой собственный микроклимат. Когда мы рубим леса, температура повышается, влажность понижается, увеличивается испарение, и начинают страдать все деревья. Таким образом, деревья заинтересованы в том, чтобы поддерживать друг друга, чтобы все члены сообщества оставались здоровыми.
e360: В книге вы рассказываете удивительную историю о деревьях, поддерживающих жизнь в соседних пнях.
Wohlleben: Этот бук был срублен 4-500 лет назад угольщиком, но пень все еще жив — под толстой корой мы нашли зеленый хлорофилл.
У дерева нет листьев для производства сахара, поэтому единственное объяснение состоит в том, что оно поддерживается соседними деревьями более четырех столетий. Я сделал это открытие сам, а позже узнал, что это наблюдали и другие лесники.
e360: Есть ли другие способы, которыми деревья помогают друг другу?
Wohlleben: Мы знаем, что деревья также обмениваются информацией. Когда на одно дерево нападают насекомые, мы можем измерить электрические сигналы, которые проходят через кору и корни, а оттуда в сети грибов в почве, которые предупреждают близлежащие деревья об опасности. Деревья платят за эту услугу, снабжая грибы сахарами в результате их фотосинтеза. А грибы, в свою очередь, защищают деревья-хозяева от нападения других опасных видов грибов и загрязнения тяжелыми металлами.
Деревья также посылают химические сигналы по воздуху, когда на них нападают насекомые. Близлежащие деревья получают эти сообщения и успевают подготовить свою защиту.
Такие ученые, как Сюзанна Симард [преподаватель лесного хозяйства в Университете Британской Колумбии в Ванкувере], назвали эту удивительную коммуникационную сеть Wood Wide Web.
e360: Вы также писали, что деревья помнят свой опыт?
Wohlleben: У нас была сильная засуха. В последующие годы деревья, пострадавшие от засухи, потребляли меньше воды весной, поэтому в летние месяцы у них было больше воды. Деревья принимают решения. Они могут решать дела. Мы также можем сказать, что дерево может учиться, и оно может помнить засуху всю свою жизнь и действовать в соответствии с этой памятью, более осторожно используя воду.
e360: Вы сказали, что между деревьями существует «дружба». Каковы доказательства этого?
Wohlleben: Примерно в одном из 50 случаев мы видим эти особые дружеские отношения между деревьями. Деревья различают одну особь от другой. Они не относятся ко всем другим деревьям одинаково.
Буквально сегодня видел два старых бука, стоящих рядом. Каждый из них рос своими ветвями, повернутыми в сторону друг от друга, а не друг к другу, как это чаще бывает. Таким и другим способом друзья-деревья заботятся друг о друге. Этот вид партнерства хорошо известен лесоводам. Они знают, что если вы видите такую пару, они действительно похожи на человеческую пару; вам придется срубить обоих, если вы срубите одного, потому что другой все равно умрет.
«Растения обрабатывают информацию так же, как и животные, но по большей части они делают это гораздо медленнее».
e360: Вы говорите о деревьях так, как будто у них есть личности.
Wohlleben: У деревьев такой же характер, как и у людей. Они также выносят независимые суждения, которые могут различаться. Если деревья сбрасывают листву слишком рано, многие из них не производят достаточно пищи для долгой зимы. Если они будут держать их слишком долго, они могут попасть в раннюю метель, и вес снега может сломать их ветки.
Некоторые деревья одного вида и возраста, живущие рядом друг с другом, сбрасывают листву на недели раньше своих соседей. Я не уверен, почему одни предпочитают делать это раньше, а другие позже, но это показывает, что действительно существуют различия в характерах, которые мы не можем легко объяснить.
e360: Вас критиковали за приписывание эмоций деревьям. Ученые обычно избегают такого языка.
Wohlleben: Мы, люди, эмоциональные животные. Мы чувствуем вещи, мы не просто познаем мир интеллектуально. Поэтому я использую слова эмоций, чтобы соединиться с опытом людей. Наука часто убирает эти слова, но тогда у вас есть язык, который люди не могут понять, который они не могут понять. Это одна из причин, по которой большинство научных исследований так мало влияют на людей. Если вы будете писать только технически о «биохимических процессах», людям быстро станет скучно, и они перестанут читать. Мы смотрели на природу как на машину. Жаль, потому что деревья плохо понимают.
e360: Как так?
Wohlleben: Мы просто видим их как производителей кислорода, как производителей древесины, как создателей тени. Я всегда спрашиваю людей: «Кто может думать, скажем, о слонах в таких терминах?» Мы смотрим на слонов не только как на товар или как на механические и неодушевленные объекты. Мы признаем их чудесными существами. С другой стороны, никто не задумывается о внутренней жизни деревьев, о чувствах этих замечательных живых существ.
e360: Обычно считается, что растения не обладают сознанием.
Wohlleben: У нас есть по существу произвольная кастовая система для живых существ. Мы называем растения низшей кастой, изгоями, потому что у них нет мозгов, они не двигаются, у них нет больших карих глаз. У мух и насекомых есть глаза, поэтому они немного выше, но не так высоко, как обезьяны, человекообразные обезьяны и так далее. Я хочу удалить деревья из этой кастовой системы.
Это иерархическое ранжирование живых существ совершенно ненаучно. Растения обрабатывают информацию так же, как и животные, но по большей части они делают это намного медленнее. Жизнь на медленной дорожке стоит меньше, чем жизнь на скоростной дорожке?
Возможно, мы создаем эти искусственные барьеры между людьми и животными, между животными и растениями, чтобы пользоваться ими без разбора и без заботы, не задумываясь о страданиях, которым мы их подвергаем.
e360: Как понимание деревьев лучше изменит то, как мы управляем лесами?
Wohlleben: Люди ослабляют экосистемы, без разбора вырубая древесину. Мы разрушаем три социальных структуры, мы уничтожаем их способность реагировать на изменение климата. В итоге мы получаем особей, которые находятся в плохой форме и восприимчивы к жукам-короедам, которые могут заражать только уже больные деревья. Здоровое дерево может избавиться от них. Таким образом, жук побеждает, потому что мы деградировали экосистемы до такой степени, что они не могут эффективно реагировать на угрозы. Здесь, в Германии, мы посадили ели вместо бука. Сейчас для елей слишком сухо и тепло, поэтому на значительной части нашей страны эти леса исчезают. Это потому, что мы посадили не те сорта для климата. Нам нужно позволить природе исцелить себя и вернуться к равновесию с широколиственными видами, которые являются естественными для нашего региона, такими как дубы и буки, которые помогут охладить леса и могут пережить изменение климата без особого вреда.
«Быстрый рост делает деревья менее здоровыми и более восприимчивыми к болезням».
e360: Нужно ли нам вообще управлять лесами?
Wohlleben: Нам говорят, что леса и лесные массивы нуждаются в управлении, но в управлении нуждаются только плантации, потому что это нестабильные системы, которые могут быть уничтожены бурями, насекомыми, огнем. Это как ферма с сотнями акров кукурузы. Очень вероятно, что насекомые или грибки убьют эти растения, потому что существует только один вид.
То же самое и с плантациями монокультурных деревьев. Природные системы с множеством видов гораздо более устойчивы.
e360: Управляемые леса и лесопосадки, как правило, размещают деревья дальше друг от друга, чтобы стимулировать рост и предотвратить конкуренцию между деревьями. Это хорошая идея?
Wohlleben: Ну, это одна из ошибок, допущенных лесниками. Хотя это правда, что деревья могут расти быстрее, когда мы удаляем их собратьев, потому что больше солнечного света означает больше фотосинтеза, на самом деле они растут слишком быстро для своего же блага. Деревья должны расти очень медленно в первые 200 лет, которые мы можем назвать их молодостью. Если вначале они будут расти слишком быстро, они растратят всю свою энергию на быстрый рост, запыхаются, истощатся и рано умрут. Это похоже на промышленное производство мяса, где свинью, например, слишком много кормят, чтобы она преждевременно выросла и через пять-шесть месяцев ее можно было продать и забить.
Но животные нездоровы.
Люди на своих приусадебных участках совершают одну и ту же ошибку: они срубают одни деревья, чтобы стимулировать рост других. Это было бы похоже на семью, где родителей расстреливают, чтобы дать детям больше места. Вы зарежете их мать, и молодые деревья вырастут очень быстро, но они будут нездоровы и проживут недолго.
e360: Деревья растут быстрее из-за большего количества CO2 в воздухе. Это хорошая вещь?
Wohlleben: Нет. Например, сейчас в Германии деревья растут на 30% быстрее, чем несколько десятилетий назад. Но, как я уже говорил, более быстрый рост делает деревья менее здоровыми и более восприимчивыми к болезням. Древесина также более низкого качества, поэтому цена, которую мы получаем за нее, снижается. Клетки этих быстрорастущих деревьев на самом деле становятся больше и более восприимчивы к грибкам. Небольшая рана может открыть их для гниения, что убьет их.
e360: Могут ли лесники помочь защитить леса от изменения климата и других экологических угроз? Я понимаю, что в вашем лесу вы все еще делаете все по старинке.
Wohlleben: Правильно, мы используем конные повозки, чтобы вывозить дрова. В промежутках между деревьями мы не используем тяжелую технику, которая уплотняет почву на глубину до двух метров, выталкивает воздух и делает его менее способным впитывать зимой воду, которую деревья должны использовать для роста в весна.
e360: Значит, низкотехнологичные методы на самом деле более рентабельны?
Wohlleben: Да, они хорошо работают во всем мире — в Амазонии, даже в США, некоторые лесовладельцы используют эти методы. Мы рекомендуем выращивать только те виды деревьев, которые являются естественными для данной местности. Советую также не делать сплошных рубок, не убивать материнские деревья, оберегающие своих детей, оставлять семьи нетронутыми. Не используйте тяжелую технику и исключите пестициды и другие токсичные химикаты, которые убивают полезных насекомых и микроорганизмы в почве. Это ключи к поддержанию успешного и долгоживущего леса.
Разговаривают ли деревья друг с другом? | Наука
В тропических лесах Британской Колумбии, где пихты Дугласа поднимаются на высоту более 160 футов, растут 23 местных вида деревьев. Диана МаркосянЯ иду по Эйфельским горам на западе Германии, через собороподобные рощи дубов и буков, и возникает странное ощущение, будто я попал в сказку. Деревья стали ярко живыми и заряжены удивлением. Они общаются друг с другом, для начала. Они вовлечены в ужасную борьбу и бросающие вызов смерти драмы. Чтобы достичь огромных размеров, они зависят от сложной паутины отношений, союзов и сетей родства.
Мудрые старые деревья-матери кормят свои саженцы жидким сахаром и предупреждают соседей о приближении опасности. Безрассудные подростки безрассудно рискуют, сбрасывая листья, гоняясь за светом и злоупотребляя алкоголем, и обычно расплачиваются за это своей жизнью. Наследные принцы ждут падения старых монархов, чтобы занять свое место во всей красе солнечного света.
Все это происходит в сверхзамедленной съемке, то есть в дереве времени, так что то, что мы видим, является стоп-кадром действия.
Мой проводник — что-то вроде заклинателя деревьев. Петер Волллебен, немецкий лесник и писатель, обладает редким пониманием внутренней жизни деревьев и может описать ее доступным, выразительным языком. Он стоит очень высокий и прямой, как деревья, которыми он больше всего восхищается, и в это холодное ясное утро голубизна его глаз в точности совпадает с голубизной неба. Воллебен посвятил свою жизнь изучению деревьев и уходу за ними. Он управляет этим лесом как заповедником и живет со своей женой Мириам в деревенской хижине недалеко от отдаленной деревни Хюммель.
Сейчас, в возрасте 53 лет, он стал неожиданной сенсацией для издателей. Его книга «Скрытая жизнь деревьев: что они чувствуют, как они общаются » , написанная по настоянию его жены, была продана тиражом более 800 000 экземпляров в Германии и теперь входит в списки бестселлеров в 11 других странах, включая США.
и Канада. (Воллебен обратил внимание и на другие живые существа в своем недавно выпущенном переводе « Внутренняя жизнь животных ».)
Произошла революция в научном понимании деревьев, и Волллебен стал первым писателем, донесшим свои изумления до широкой публики. Последние научные исследования, проведенные в авторитетных университетах Германии и всего мира, подтверждают то, о чем он давно подозревал, внимательно наблюдая за этим лесом: деревья гораздо более бдительны, общительны, сложны и даже умны, чем мы думали.
Своими большими зелеными ботинками, хрустящими по свежему снегу, и каплей росы, ловящей солнечный свет на кончике его длинного носа, Волллебен подводит меня к двум массивным букам, растущим рядом друг с другом. Он указывает на их скелетные зимние короны, которые, кажется, стараются не вторгаться в пространство друг друга.
«Эти двое — старые друзья, — говорит он. «Они очень бережно относятся к солнечному свету, и их корневые системы тесно связаны между собой. В таких случаях, когда один умирает, другой обычно умирает вскоре после этого, потому что они зависят друг от друга».
Со времен Дарвина мы обычно думали о деревьях как о стремящихся, обособленных одиночках, конкурирующих за воду, питательные вещества и солнечный свет, где победители затеняют проигравших и высасывают их досуха. Лесная промышленность, в частности, рассматривает леса как систему производства древесины и поле битвы за выживание сильнейших.
В настоящее время имеется значительное количество научных данных, опровергающих эту идею. Вместо этого он показывает, что деревья одного и того же вида являются общими и часто образуют союзы с деревьями других видов. Лесные деревья эволюционировали, чтобы жить в кооперативных, взаимозависимых отношениях, поддерживаемых общением и коллективным разумом, подобным колонии насекомых. Эти парящие колонны из живого дерева притягивают взгляд к своим раскидистым кронам, но настоящее действие происходит под землей, всего в нескольких дюймах под нашими ногами.
«Некоторые называют это «лесной паутиной», — говорит Волллебен по-английски с немецким акцентом. «Все деревья здесь и в каждом не слишком поврежденном лесу связаны друг с другом подземными грибковыми сетями. Деревья обмениваются водой и питательными веществами через сети, а также используют их для общения. Например, они посылают сигналы бедствия о засухе и болезнях или нападениях насекомых, а другие деревья меняют свое поведение, когда получают эти сообщения».
Ученые называют эти сети микоризными. Тонкие волосовидные кончики корней деревьев соединяются с микроскопическими грибковыми нитями, образуя основные звенья сети, которая, по-видимому, действует как симбиотические отношения между деревьями и грибами или, возможно, как экономический обмен. В качестве своеобразной платы за услуги грибы потребляют около 30 процентов сахара, который деревья фотосинтезируют под действием солнечного света. Сахар — это то, что подпитывает грибы, поскольку они очищают почву от азота, фосфора и других минеральных питательных веществ, которые затем поглощаются и потребляются деревьями.
Скрытая жизнь деревьев: что они чувствуют, как общаются — открытия из тайного мира (Тайны природы / Институт Дэвида Судзуки, 1)
Являются ли деревья социальными существами? В этом международном бестселлере лесник и автор Питер Волллебен убедительно доказывает, что да, лес — это социальная сеть.
Для молодых саженцев в глубоко затененной части леса сеть является буквально спасательным кругом. Не имея солнечного света для фотосинтеза, они выживают благодаря тому, что большие деревья, в том числе их родители, через сеть закачивают сахар в свои корни. Воллебен любит говорить, что материнские деревья «вскармливают своих детенышей», что одновременно и растягивает метафору, и ярко передает суть.
Однажды в этом лесу он наткнулся на гигантский буковый пень, четыре или пять футов в диаметре. Дерево было срублено 400 или 500 лет назад, но, соскоблив перочинным ножом поверхность, Вольлебен обнаружил нечто удивительное: пень все еще был зеленым от хлорофилла.
Было только одно объяснение. Окружающие буки поддерживали его жизнь, перекачивая в него по сети сахар. «Когда буки делают это, они напоминают мне слонов», — говорит он. «Они не хотят бросать своих мертвецов, особенно когда это большой, старый, уважаемый матриарх».
Для общения через сеть деревья посылают химические, гормональные и медленно пульсирующие электрические сигналы, которые ученые только начинают расшифровывать. Эдвард Фармер из Университета Лозанны в Швейцарии изучал электрические импульсы и определил систему передачи сигналов, основанную на напряжении, которая поразительно похожа на нервную систему животных (хотя он не предполагает, что у растений есть нейроны или мозг). Тревога и бедствие, по-видимому, являются основными темами разговоров о деревьях, хотя Воллебен задается вопросом, не об этом ли они говорят. «Что говорят деревья, когда нет опасности и они чувствуют себя довольными? Это я хотел бы знать. Моника Гальяно из Университета Западной Австралии собрала доказательства того, что некоторые растения могут также издавать и обнаруживать звуки, и в частности, потрескивание корней на частоте 220 герц, неслышимое для человека.
Деревья также общаются по воздуху, используя феромоны и другие запаховые сигналы. Любимый пример Воллебена происходит в жарких, пыльных саваннах Африки к югу от Сахары, где символическим деревом является зонтичная акация с широкой короной. Когда жираф начинает жевать листья акации, дерево замечает травму и подает сигнал бедствия в виде газа этилена. Обнаружив этот газ, соседние акации начинают выделять дубильные вещества в свои листья. В достаточно больших количествах эти соединения могут вызвать заболевание или даже убить крупных травоядных.
Жирафы, однако, знают об этом, эволюционировав вместе с акациями, и именно поэтому они пасутся по ветру, поэтому предупредительный газ не достигает деревьев впереди них. Если нет ветра, жираф обычно проходит 100 ярдов — дальше, чем газ этилен может пройти в неподвижном воздухе, — прежде чем питаться следующей акацией. Жирафы, можно сказать, знают, что деревья разговаривают друг с другом.
Деревья могут улавливать запахи через свои листья, что для Воллебена квалифицируется как обоняние.
У них также есть чувство вкуса. Например, когда вязы и сосны подвергаются нападению гусениц-листоедов, они обнаруживают слюну гусениц и выделяют феромоны, привлекающие ос-паразитов. Осы откладывают яйца внутрь гусениц, а личинки ос поедают гусениц изнутри. «Очень неприятно для гусениц, — говорит Воллебен. «Очень умно с деревьями».
Недавнее исследование Лейпцигского университета и Немецкого центра интегративных исследований биоразнообразия показывает, что деревья знают вкус оленьей слюны. «Когда олень кусает ветку, дерево приносит защитные химические вещества, которые делают листья неприятными на вкус», — говорит он. «Когда человек ломает ветку руками, дерево понимает разницу и приносит вещества, чтобы залечить рану».
Наши ботинки хрустят по блестящему снегу. Время от времени я думаю о возражениях против антропоморфных метафор Волллебена, но чаще я чувствую, что мое невежество и слепота отступают. Раньше я никогда не смотрел на деревья и не думал о жизни с их точки зрения.
Я воспринимал деревья как должное, что больше никогда не было бы возможно.
Мы достигаем области, которую он называет «класс». Молодые буковые деревья по-своему решают основную проблему своего существования. Как и любое дерево, они жаждут солнечного света, но здесь, под кронами деревьев, доступно только 3 процента света в лесу. Одно дерево — «классовый клоун». Его ствол изгибается и изгибается, «делая глупости», пытаясь достичь большего количества света, вместо того, чтобы стать прямым, верным и терпеливым, как его более разумные одноклассники. «Неважно, что его кормит мать, этот клоун умрет», — говорит Волллебен.
Еще одно дерево отращивает две абсурдно длинные боковые ветви, чтобы достать немного света, проникающего через маленькую щель в кроне. Воллебен отвергает это как «глупое и отчаянное решение», которое обязательно приведет к будущему дисбалансу и фатальному краху.
Он заставляет эти промахи выглядеть как сознательные, разумные решения, тогда как на самом деле они являются вариациями в том, как естественный отбор упорядочил бездумную гормональную командную систему дерева. Воллебен это, конечно, знает, но его главная цель — заинтересовать людей жизнью деревьев, в надежде, что они защитят леса от разрушительных рубок и других угроз.
Вольлебен раньше был хладнокровным палачом деревьев и лесов. Его обучение диктовало это. В лесохозяйственной школе его учили, что деревья нужно прореживать, что крайне важно распылять пестициды и гербициды с вертолета, а тяжелая техника — лучшее лесозаготовительное оборудование, даже несмотря на то, что она рвет почву и разрывает микоризу. Более 20 лет он работал так, считая, что это лучше всего подходит для лесов, которые он любил с детства.
Он начал сомневаться в ортодоксальности своей профессии после посещения нескольких частных лесов в Германии, которые не подвергались прореживанию, опрыскиванию или вырубке машинами.
«Деревья были намного больше и многочисленнее», — говорит он. «Чтобы получить хорошую прибыль, нужно было срубить очень мало деревьев, и это было сделано с использованием лошадей, чтобы свести к минимуму воздействие».
В то же время он читал ранние исследования о микоризе и материнских деревьях, а также исследования о коммуникации между деревьями, проведенные в Китае, Австралии, США, Великобритании и Южной Африке. Когда ему приказали вырубить лес возле его родной деревни Хюммель — сказочный лес, по которому мы гуляли все утро, — он придумывал отговорки и несколько лет уклонялся от ответа. Затем, в 2002 году, он отправился к сельским жителям и совершил великий подвиг убеждения.
Выслушав его доводы, они согласились отказаться от своих доходов от продажи древесины, превратить лес в природный заповедник и позволить ему постепенно вернуться к своему первозданному великолепию. В 2006 году Волллебен оставил свою работу в государственном лесном хозяйстве, чтобы стать управляющим старым буковым лесом в городе.
И Вольлебен, и сельские жители, возможно, прониклись старым немецким романтизмом о чистоте лесов.
Чтобы получить доход, он создал кладбище из дикого леса, где любители природы платят за кремированные останки, которые затем закапывают в простые урны. «Деревья продаются как живые надгробия», — говорит он. Есть легкая конная вырубка, и посетители также платят за экскурсии по лесу. В течение многих лет Воллебен сам проводил эти туры, используя живые, яркие, эмоциональные фразы, чтобы драматизировать в значительной степени непостижимую, сверхмедленную жизнь деревьев. Людям это так понравилось, что жена Волллебена убедила его написать книгу в том же духе.
Некоторые ученые бросили ему вызов, но его самые сильные обличители — немецкие коммерческие лесоводы, чьи методы он ставит под сомнение. «Они не оспаривают мои факты, потому что я цитирую все свои научные источники», — говорит он. «Вместо этого они говорят, что я «эзотерик», что является очень плохим словом в их культуре. И они называют меня «деревообнимателем», что не соответствует действительности.
Я не верю, что деревья реагируют на объятия».
**********
В пяти тысячах миль, в Университете Британской Колумбии в Ванкувере Сюзанна Симард и ее аспиранты делают поразительные новые открытия о чувствительности и взаимосвязи деревьев в Тихоокеанские тропические леса умеренного пояса на западе Северной Америки. По мнению Симарда, профессора лесной экологии, их исследования выявляют ограниченность самого западного научного метода.
Сюзанна Симард (в лесу Ванкувера) использует научные инструменты, чтобы раскрыть скрытую реальность общения деревьев со своими сородичами. Диана Маркосян Симард — теплый, дружелюбный, открытый тип с прямыми светлыми волосами и канадским акцентом. В научном сообществе она наиболее известна своими обширными исследованиями микоризных сетей и выявлением связанных гиперссылками «центральных деревьев», как она называет их в научных статьях, или «материнских деревьев», как она предпочитает в разговоре.
Питер Воллебен широко ссылается на ее исследования в своей книге.
Материнские деревья — самые большие и старые деревья в лесу с наибольшим количеством грибковых соединений. Они не обязательно женщины, но Симард видит в них заботливую, поддерживающую, материнскую роль. Своими глубокими корнями они втягивают воду и делают ее доступной для саженцев с неглубокими корнями. Они помогают соседним деревьям, посылая им питательные вещества, а когда соседи испытывают трудности, материнские деревья обнаруживают их сигналы бедствия и соответственно увеличивают поток питательных веществ.
В лаборатории лесной экологии на территории кампуса аспирантка Аманда Асей изучает распознавание родства в елях Дугласа. (Эколог Брайан Пиклз из Университета Рединга в Англии был ведущим автором и сотрудником Асая и других в этом проекте.) Используя саженцы, Асай и его коллеги-исследователи показали, что родственные пары деревьев узнают кончики корней своих родственников среди кончиков корней. неродственных сеянцев и, по-видимому, отдает им предпочтение благодаря углероду, поступающему через микоризные сети.
«Мы не знаем, как они это делают, — говорит Симард. «Возможно, по запаху, но где в корнях деревьев обонятельные рецепторы? Мы понятия не имеем».
Другой аспирант, Аллен Ларок, выделяет изотопы азота лосося в образцах грибов, взятых недалеко от Белла Белла, отдаленной островной деревни у центрального побережья Британской Колумбии. Его команда изучает деревья, которые растут возле лососевых ручьев. «К счастью для нас, азот лосося имеет очень характерную химическую характеристику, и его легко отследить», — говорит он. «Мы знаем, что медведи сидят под деревьями и едят лосося, а туши оставляют там. Мы обнаружили, что деревья поглощают азот лосося, а затем делятся им друг с другом через сеть. Это взаимосвязанная система: рыба-лес-гриб».
Ларок задается вопросом, какая метафора лучше всего подходит для этих обменов и для потока питательных веществ от материнских деревьев к их соседям и потомству. «Это праздник любви хиппи? Это экономические отношения? Или материнские деревья просто становятся негерметичными, когда стареют? Я думаю, что все эти вещи происходят, но мы не знаем».
По мнению Ларока, ученые только начинают изучать язык деревьев. «Мы не знаем, что они говорят с феромонами большую часть времени. Мы не знаем, как они общаются внутри своих тел. У них нет нервной системы, но они все равно могут чувствовать, что происходит, и испытывать что-то похожее на боль. Когда дерево рубят, оно посылает электрические сигналы, как раненая человеческая ткань».
За сэндвичем в кампусе, где Ларок внимательно слушает, Симард рассказывает о своем недовольстве западной наукой. «Мы не задаем хороших вопросов о взаимосвязанности леса, потому что все мы обучены редукционистам. Мы разбираем его на части и изучаем по одному процессу за раз, хотя знаем, что эти процессы не происходят изолированно. Когда я иду в лес, я чувствую дух всего этого, все работает вместе в гармонии, но у нас нет способа отобразить или измерить это. Мы даже не можем нанести на карту микоризные сети. Одна чайная ложка лесной почвы содержит несколько миль грибковых нитей».
После обеда она отводит меня в великолепную старую рощу, где растут западные красные кедры, крупнолистные клены, болиголовы и дугласовы ели.
Идя в лес, ее лицо светлеет, ноздри раздуваются, когда она вдыхает прохладный, влажный, ароматный воздух.
Она указывает на массивного, пронзающего облака великана с длинными рыхлыми полосами сероватой коры. «Этому красному кедру, наверное, 1000 лет, — говорит она. «Это материнское дерево для других кедров здесь, и оно также связано с кленами. Кедр и клен входят в одну сеть, болиголов и пихта Дугласа — в другую».
Лесные сети питают дождевые системы, каждое дерево ежегодно выпускает в воздух десятки тысяч галлонов воды. Диана Маркосян Почему деревья делятся ресурсами и образуют союзы с деревьями других видов? Разве закон естественного отбора не предполагает, что они должны конкурировать? «На самом деле, для деревьев не имеет эволюционного смысла вести себя как индивидуалисты, хватающиеся за ресурсы», — говорит она. «Они живут дольше всех и размножаются чаще всего в здоровом стабильном лесу. Вот почему они эволюционировали, чтобы помогать своим соседям».
Если соседние деревья продолжают умирать, в защитном пологе леса появляются бреши. При увеличении количества солнечного света деревья, оставшиеся стоять, могут фотосинтезировать больше сахара и расти быстрее, но, по словам Симарда, они также более уязвимы и недолговечны. Микоризная опорная система ослабевает. Летом на нежную лесную подстилку попадает больше жарких солнечных лучей, нагревая и высушивая прохладный, влажный, равномерно регулируемый микроклимат, предпочитаемый такими лесными деревьями. Вредные ветры могут легче проникать в лес, а без крон соседних деревьев, от которых можно было бы стабилизироваться, вероятность быть вырванным с корнем увеличивается.
Глядя на этих древних великанов с их сросшимися коронами, невероятно созерцать все, что они пережили и пережили вместе на протяжении столетий. Смертельные угрозы прибывают во многих формах: ураганы, ледяные бури, удары молнии, лесные пожары, засухи, наводнения, множество постоянно развивающихся болезней, стаи прожорливых насекомых.
Нежные молодые саженцы легко поедаются пасущимися млекопитающими. Враждебные грибы — это постоянная угроза, ожидающая возможности воспользоваться раной или слабостью и начать пожирать плоть дерева. Исследования Симарда показывают, что материнские деревья являются жизненно важной защитой от многих из этих угроз; когда в лесу вырубаются самые большие и старые деревья, выживаемость молодых деревьев существенно снижается.
Не в силах уйти от опасности, катастрофически падая из-за человеческого спроса на землю и пиломатериалы, лесные деревья также сталкиваются с угрозой ускорения изменения климата, и это новое главное направление работы Симарда. Недавно она начала 100-летний эксперимент с пихтами Дугласа, соснами пондероза, скальными соснами и западной лиственницей в 24 различных местах Канады. Она называет это Проектом Материнского Дерева.
На просьбу обобщить ее цели она отвечает: «Как сохранить материнские деревья при вырубке леса и использовать их для создания устойчивых лесов в эпоху быстрых изменений климата? Должны ли мы способствовать миграции леса, распространяя семена? Должны ли мы комбинировать генотипы, чтобы сеянцы были менее уязвимы к морозам и хищникам в новых регионах? Я перешел черту, я полагаю.
Это способ вернуть то, что дали мне леса, то есть дух, цельность, причину быть».
**********
Не все ученые согласны с новыми заявлениями о деревьях. Там, где Симард видит сотрудничество и обмен, ее критики видят эгоистичный, случайный и оппортунистический обмен. Стивен Вудворд, ботаник из Абердинского университета в Шотландии, предостерегает от идеи, что деревья, подвергшиеся нападению насекомых, общаются друг с другом, по крайней мере, как мы понимаем это с точки зрения человека. «Они ни к чему не посылают эти сигналы, — говорит Вудворд. «Они испускают химические вещества, вызывающие бедствие. Его подхватывают другие деревья. Нет намерения предупреждать».
Линкольн Тайз, бывший профессор биологии растений Калифорнийского университета в Санта-Круз и соредактор учебника Физиология и развитие растений , считает исследование Симарда «захватывающим» и «выдающимся», но не видит доказательств что взаимодействия между деревьями «преднамеренно или целенаправленно осуществляются».
И в этом не было бы необходимости. «Каждый отдельный корень и каждая грибковая нить генетически запрограммированы естественным отбором на автоматическое выполнение своей работы, — пишет он по электронной почте, — поэтому не требуется никакого общего сознания или целеустремленности». Следует отметить, что Симар никогда не утверждала, что деревья обладают сознанием или намерением, хотя то, как она пишет и говорит о них, заставляет это звучать именно так.
Таиз считает, что люди фатально восприимчивы к мифологии думающих, чувствующих, говорящих деревьев. В Древней Греции деревья передавали пророчества. В средневековой Ирландии нашептывали ненадежные подсказки к золоту лепреконов. Говорящие деревья снимались во множестве голливудских фильмов, от «Волшебник страны Оз» до «Властелин колец » до «Аватар ». Таиз видит тот же старый мифологический импульс, лежащий в основе некоторых новых заявлений о коммуникации и интеллекте деревьев, а также об успехе книги Воллебена и выступления Симарда на конференции TED «Как деревья разговаривают друг с другом», которые набрали более двух миллионов просмотров в Интернете.
В 2007 году Таиз и 32 других ученых-растения опубликовали нападки на возникающую идею о том, что растения и деревья обладают разумом. Он готов «быть либеральным и согласиться с идеей» о том, что деревья обладают «роевым интеллектом», но считает, что это ничего не дает нашему пониманию и ведет нас по ошибочному пути к сознанию и интенциональности деревьев. «Видимость целеустремленности — это иллюзия, как и вера в «разумный замысел». Естественный отбор может объяснить все, что мы знаем о поведении растений».
Из своего дома в Хенли-на-Темзе в Англии выдающийся британский ученый Ричард Форти высказывает аналогичную критику. Сейчас он наполовину вышел на пенсию, работал палеонтологом в Музее естественной истории в Лондоне и приглашенным профессором палеобиологии в Оксфорде. Недавно он опубликовал The Wood for the Trees , около четырех акров леса, которым он владеет в Чилтерн-Хиллз. Это магистерская работа, строго очищенная от всех сантиментов и эмоций.
«Материнское дерево, защищающее своих малышей?» — говорит он с легким презрением.
«Это настолько антропоморфизировано, что это действительно бесполезно. Дело преувеличено и пропитано витализмом. У деревьев нет воли или намерения. Они решают проблемы, но все это находится под контролем гормонов, и все это эволюционировало в результате естественного отбора».
Узнав, что Симард также обнаруживает духовный аспект в лесах, Форти ужаснулся. «Духовный?» — говорит он так, словно это слово было тараканом на его языке. — О боже, о боже, об этом и говорить нечего. Смотрите, деревья — сетевики. Они общаются по-своему. Что меня беспокоит, так это то, что люди находят это настолько привлекательным, что сразу же делают ошибочные выводы. А именно, что деревья — такие же разумные существа, как и мы».
Известным преступником в этом отношении, по словам Форти, является Питер Воллебен. «В его книге много хороших новых научных данных, и я сочувствую его опасениям, но он описывает деревья так, как будто они обладают сознанием и эмоциями. Его деревья похожи на энтов в толкиеновской девятке.
0011 Властелин колец. »
Услышав о критике Форти, что он описывает деревья так, будто они обладают сознанием и эмоциями, Волллебен улыбается. «Ученые настаивают на том, чтобы язык был очищен от всех эмоций», — говорит он. «Для меня это бесчеловечно, потому что мы эмоциональные существа, и большинству людей читать научный язык чрезвычайно скучно. Замечательное исследование о жирафах и акациях, например, было сделано много лет назад, но оно было написано таким сухим, техническим языком, что большинство людей никогда о нем не слышали».
Первоочередная задача Воллебена — не быть скучным, поэтому он использует приемы эмоционального повествования. Его деревья кричат от жажды, паникуют, играют и скорбят. Они разговаривают, сосут грудь и шалят. Если бы эти слова были заключены в кавычки, чтобы указать на растяжимое метафорическое значение, он, вероятно, избежал бы большей части критики. Но Воллебен не утруждает себя кавычками, потому что это разрушило бы очарование его прозы.