Гарри Нуриев, архитектор, художник и основатель Crosby Studios
T
КУЛЬТУРА•СТИЛЬ
ТЕКСТ:
татьяна королева
фото:
михаил лоскутов
Архитектор и художник Гарри Нуриев буквально взял штурмом американскую прессу пару лет назад: монохромные интерьеры и необычные формы мебели заметили редакторы The New York Times, Vogue, ELLE и W Magazine — и это еще не все издания. Этой весной он выпустил совместную коллекцию с Opening Ceremony. Сейчас Гарри базируется в Нью-Йорке и в Москве. О том, как он относится к своему успеху, как не перегреваться в рабочем ритме и что думает о минимализме, он рассказал The Blueprint.
Нью-Йорк
Про ритм жизни
В месяц у меня по 6–8 перелетов, практически каждую неделю я куда-то направляюсь. Определенной статистики направлений нет, но Москва–Нью-Йорк — стабильно раз в месяц. Путешествий у меня не бывает: все поездки связаны с работой. В свободное время, если оно есть, я могу посмотреть новый город, но это редкость. Мне нравится такой ритм жизни, я о нем мечтал.
Мой дедушка всегда говорил мне, что движение — это жизнь. О том, чтобы где-то осесть, я даже не думаю: в моем цыганском характере находиться где-то больше двух недель — сбой в системе. Да и зачем? Моя основная работа сейчас — рассказать как можно больше как можно большему количеству новых интересных людей. А они на месте не сидят.
ПРО ДОМ И ОТДЫХ
Ощущение дома для меня — что-то неизвестное. Я пока работаю над тем, чтобы изучить этот аспект. Живу я между кроватями отелей и квартир, в своих уголках в Москве и Нью-Йорке. Отдыхаю я на спорте, с друзьями или в самолете. Отключаться совсем не люблю, но могу просто немного снизить градус напряжения. Например, назначить только одну встречу в день или не назначать совсем — и провести полдня для себя. Пожить в таком режиме несколько дней для меня достаточно. В Нью-Йорке можно всегда поехать на океан или в лес. Но, честно говоря, поскольку я практически не бываю дома, самый кайф — провести день в домашних делах. Выключиться от работы целиком на неделю, например, — это сложно, потому что на второй же день я начну проверять почту, звонить и в итоге скучать по делам.
Мне кажется, так у всех трудоголиков. В таком ритме важно не перегреваться, вести очень здоровый образ жизни и спать по-человечески.
ПРО КВАРТИРУ В НЬЮ-ЙОРКЕ
Это по сути общественный проект, и он открыт для посетителей по записи. Когда делаешь свою жизнь арт-объектом и придумываешь новый язык дизайна для дома и жизни, то неплохо им делиться с другими и рассказывать, как это работает. Ни вечеринок, ни посиделок с книгами там не бывает. Скорее, встречи с клиентами и ужины с близкими, в остальное время я предпочитаю быть один и просто думать, планировать или не делать вообще ничего. Я вырос в простой семье с большим количеством родственников, братьев и сестер; своего личного места у меня никогда не было. Это было прекрасное детство, и много воспоминаний до сих пор греют мне душу, порой этих коммунальных посиделок даже не хватает. Благодаря этому опыту я очень ценю радость своего личного пространства и возможность быть наедине с собой сколько влезет.
Про отличия личного пространства в Нью-Йорке и в Москве
Каждое из моих личных пространств — честное продолжение меня самого.
Я сплю на кроватях и сижу на креслах, которые придумал я. Мои квартиры в этих городах сильно отличаются, у них разное настроение. Каждая соответствует своему ритму города. В Нью-Йорке сильно размыто понимание личного и общественного пространства; квартира является частью моего района и города. Я легко могу выйти без причины в парк рядом или кого-то позвать в гости. В Москве эти границы очень резкие: там квартира скорее крепость.
Про баланс
Иногда личная жизнь входит в работу, иногда она целиком изолирована, иногда частично вовлечена. Но в целом увлечения и путешествия и есть моя работа, я не разделяю эти вещи. Каждый раз я добавляю что-то новое к списку того, чем я занимаюсь и что мне интересно: дизайн, архитектура, мода, искусство. В мире еще очень много того, что мне бы хотелось попробовать. Если ты делаешь то, что любишь, тебя окружают прекрасные люди, и ты живешь и работаешь в красивом месте, то нет никакой работы, есть просто жизнь. Для меня это идеальный баланс.
Про выбор профессии
москва
НА РАБОТЕ
Помню, как я совсем маленьким двигал мебель дома, делал перестановки и не соглашался с планировками.
Как только появился первый шанс что-то построить, я был к нему готов. Мне нравится в моей работе практически все. Как меняется пространство, как стены, цвет и мебель могут изменить жизнь человека и его повседневные ощущения и привычки. К такой работе может подтолкнуть любовь к красоте и эргономике, мне кажется. Моя работа сейчас — переключаться между задачами разного масштаба. Проекты Crosby Studios должны отвечать моим стандартам, то есть быть уникальными с точки зрения стиля и удобства. Я лично работаю над каждой концепцией, планировкой и цветовым кодом до тех пор, пока сам не скажу «вау!».
Про минимализм
Минимализм умер. Черно-белые интерьеры, черное-белое кино, черно-белая фотография, монохромные черные аутфиты — все это устарело. Если вы не любите цвета в интерьере и жизни — это ок, но если любите — ваше время настало. Розовая кухня и синий диван — это новый консерватизм.
Про инстаграм
Быть синхронизированным с технологиями в моей профессии — значит иметь больше шансов на интересное сотрудничество и нужный мне проект.
Инстаграм — технология, которая уже является первым конкурентом телевидения. Если бы меня спросили десять лет назад, хорошо ли, что ваши работы постоянно на телевидении, — конечно, хорошо, ответил бы я.
Про цвета
Все цвета хороши, и розовый в том числе. Новые цвета всегда интереснее вводить в моду: они тогда становятся удобными и игривыми. Люди начинают ими активно пользоваться, хотя раньше считали детскими, тяжелыми, сложными. Страсть к новому цвету у меня появляется очень органично. Я могу встретить новый цвет на улице у кого-то на одежде, на фасаде здания или в еде. Фиолетовый, например, пришел из неонового свечения рекламной вывески в Лос-Анджелесе.
Про вдохновение
Многое в проектах пришло из моих воспоминаний о детстве. Например, битая плитка, ливнестоки в русских деревнях, из которых я сделал скульптуры и свет по воспоминаниям. Сейчас, когда формируется главная концепция нового проекта, мы никогда не используем референсы других пространств. Скорее, можем показать кадры из какого-то фильма.
Цвета чаще всего показываем на примерах природы или одежды. Например, цвет для одного из ресторанов, который мы сейчас проектируем, пришел из первой коллекции Ива Сен-Лорана.
Про внимание американской и европейской прессы
Когда в 2016 году я впервые представлял свою коллекцию мебели на неделе дизайна в Нью-Йорке, то за день до открытия увидел в The New York Times публикацию о себе и фотографии моих розовых полок. В этот момент я понял, что это не совпадение: просто мой творческий язык принадлежит этому городу. Дальше все было достаточно органично. Каждый проект, который я сегодня выпускаю, имеет сначала эксклюзив в одном из изданий большой десятки, а потом и всех остальных. Например, моя нью-йоркская квартира была опубликована почти во всех существующих AD Magazine мира от Америки до России. Это хорошо не только для меня, но и для владельцев проектов, которые публикуются: они становятся популярными вместе.
Про русский минимализм
Я часто использую визуальный код советской действительности и ностальгии по ней, очень это люблю.
Одна из моих задач — создать новый русский стиль и поднять его до международного уровня. Я называю это русским минимализмом.
Про искусство
Искусство в мою жизнь официально вошло после первой сольной выставки в Музее современного искусства в Далласе. С куратором я познакомился во время моего шоу на Design Miami, где мы и решили сделать большую музейную выставку. Переключаться между разными дисциплинами — хорошее методичное занятие. Оно оставляет интерес к каждому делу отдельно, расширяет кругозор и творческий язык, на котором ты начинаешь говорить в смежных областях. Например, использовать в моде приемы архитектуры, а в дизайне интерьеров — приемы изобразительного искусства, и наоборот.
нью-йорк
Про #myreality
#Myreality это реальность, которой я делюсь со всеми, кто меня знает. Это такая реальность, в которой очень простой человек может стать достойным специалистом. Для того, чтобы идти к своей мечте, совсем необязательно заканчивать Гарвард. Но при этом там можно давать лекцию и рассказывать студентам историю создания своего бизнеса.
Кстати это, пожалуй, было не менее волнительно и интересно. А больше всего я был рад познакомиться с Джулианной Мур на моем шоу Collective Design, где я показывал карусель из своего детства. Она рассказала, что в ее детстве была такая же, но другого цвета. Я подумал, что все люди на свете имеют похожие истории — наши сердца хранят похожие воспоминания.
Про работу с Opening Ceremony
Opening Ceremony искали дизайнера, который разработает для них домашнюю коллекцию декора — на нашей первой встрече речь шла только о ней. Вазы, подносы, что-то небольшое и недорогое. После встречи я подумал: почему бы не сделать целую коллекцию мебели? Уже через месяц представил ее команде, и концепцию приняли сразу, без единого комментария. Потом мы немного ее расширили майками, сумками и брелоками. Честно говоря, я всегда верил в синтез моды и архитектуры, мне кажется, за этим будущее. Кому интересны пыльные интерьеры, фасады или мебель? Но когда это связано с модой — это совсем другое дело. Бренд — это суперпрофессиональная команда, открытая ко всему новому и необычному.
В этом они похожи на Нью-Йорк. Работа с ними подтолкнула меня наконец-таки начать делать одежду. Сейчас мы думаем над новой коллаборацией.
о вкусах и предпочтениях • Интерьер+Дизайн
Дизайн
Проекты отечественной студии Crosby Studios трудно отличить от знаковых работ их европейских современников. Они также талантливы, современны и чувствительны к барометру хорошего вкуса. Архитектор и художник, сооснователь Crosby Studios (2014, совместно с Дмитрием Воронцовым) Гарри Нуриев родился в Ставрополе, а детство провел на юге России в городах Кавказских Минеральных Вод. Архитектура этих курортных городов привила Гарри любовь к рациональности и европейскому шарму. Учился в МАРХИ.
Свой стиль формировал, опираясь на творчество русских модернистов — Мельникова, Леонидова и Малевича. Среди клиентов: Департамент культуры Москвы, институт «Стрелка», Cushman & Wakefield, «Музей Москвы» и Москомархитектура.
Офис компании NGRS в Москве, проект Crosby Studios.
West 57th Большое впечатление произвел жилой комплекс West 57th, спроектированный BIG Group в Нью-Йорке. Даже для американского современного девелопмента этот проект — очень big.
Жилой комплекс West 57th, проект BIG Group.
Поверх барьеров Ценю лаконичность в дизайне, функциональность в планировке и хранении, где каждая вещь имеет свое удобное место, и разумный бюджет для воплощения проекта — главные тенденции для меня в любом интерьере и в мебельном дизайне.
Среди предметных дизайнеров назову итальянца Микеле де Лукки.
Cтул Riviera, диз. М. де Лукки. Memphis, 1981.
Симонс и Гескьер Я увлечен модой, кино и фотографией, а также архитектурой. Ведь удачные пластические идеи легко перемещаются из одежды в промдизайн, из графического дизайна в большую архитектуру. Модные дизайнеры Раф Симонс и Николя Гескьер сделали настоящий прорыв в дизайне, который повлиял не только на моду.
Колл. Осень-зима, 2016/2017, Louis Viutton
Мацуяма Setouchi Aonagi — перестроенный Тадао Андо отель в японском городе Мацуяме. В этом месте ты живешь, спишь и ешь в идеальном минималистичном интерьере. После посещения таких отелей хочется убрать все лишнее из своей жизни.
Отель Setouchi Aonagi в Мацуяме, проект Т. Андо.
Орхус, Лион и Антверпен Октябрь — пора подведения итогов уходящего года.
Городская площадь Антверпена.
Автор:
Егор ПетровФото:
предоставлены пресс-службами компанийПоделиться:
FB TW OK
#Тадао Андо (Tadao Ando)
#архитектор
#мебель
#Нью-Йорк
#BIG (Bjarke Ingels Group)
#Антверпен (Antwerp)
#Микеле де Лукки (Michele de Lucchi)
#Crosby Studios
#Разговор
#Тадао Андо (Tadao Ando)
#архитектор
#мебель
#Нью-Йорк
#BIG (Bjarke Ingels Group)
#Антверпен (Antwerp)
#Микеле де Лукки (Michele de Lucchi)
#Crosby Studios
#Разговор
Далее
Дизайн
Драпировки: дизайнеры изучают подхваты и бантовые складки
Design Now Design NowThe Man Designing Spaces for the Instagram Age
ЕСЛИ ВЫ Одержимы ДИЗАЙНОМ и подписаны на определенный набор аккаунтов в Instagram — @studioyellowtrace, @_sightunseen_ и @somewhereiwouldliketolive, среди прочих — то вы, вероятно, знакомы с современным словарем.
дизайн, практикуемый группой молодых талантов. Здесь преобладание латуни, вездесущие арки и эмбиентное влияние 70-х и 80-х годов: эпохи утопленных гостиных, зубчатых сидений и персикового и розового цвета «Золотых девочек». Этторе Соттсасс и его Memphis Group регулярно упоминаются, хотя оттенки Day-Glo и мультяшные формы коллектива, как правило, переосмысливаются как нечто менее бурное и более обтекаемое.
Можно сказать, что эстетика — это глобальный минимализм, смягченный пастельными тонами и изгибами. Он основан на послевоенной скандинавской мебели, постмодернизме 80-х, лаконичности японского дизайна и различных отсылках к миру искусства, таких как Баухаус и неопластицизм. Вы можете найти стиль (настолько же самобытный, сколь и безымянный) в домах, студиях, отелях и кафе в Париже и Лос-Анджелесе, Бруклине и Барселоне; Подобно тому, как объединение радиостанций в 90-х годах корпоративным радио отбрасывало местный колорит в эфир, преобладание этого образа в социальных сетях и #IRL — в реальной жизни — оказало гомогенизирующее влияние на дизайн.
33-летний российский архитектор и дизайнер мебели Гарри Нуриев стал одним из мастеров стиля. Подобно своим современникам — Bower из Бруклина, Studiopepe из Милана, Etc.etera из Лос-Анджелеса — он сочетает полированную латунь с грубо отесанными материалами (разбитая керамика, необработанные потолки), часто возвращается к естественному изгибу арка («это форма человеческого тела», — говорит он) и использовал тысячелетний розовый цвет (до того, как его так называли, заметьте) на всем, от меховых кресел до стен ванной комнаты.
Изображение
Еще один вид на гостиную Нуриева с его книжным шкафом из розового золота в стиле Ленивой Сьюзен и креслом. Фото… Блейн Дэвис Кухонные шкафы с порошковым покрытием дизайнера под подвесной лампой, созданной из ручек Bic. Кредит.. .Blaine Davis В июле прошлого года, представив свою первую коллекцию на New York Design Week, он перевел свою фирму из Москвы в этот город. (Верный своему поколению, Нуриев первоначально управлял компанией из помещения WeWork в Вильямсбурге, а теперь управляет ею из своей квартиры по дороге, но название фирмы, Crosby Studios, было вдохновлено поездкой последипломного образования в Нижний Манхэттен в 2014 году.
) Россия с ее более царскими наклонностями, возможно, не была идеальной базой для его нарочито скромного стиля. Тем не менее, Москва — это место, где он начал свою карьеру, и он реализовал там множество проектов, от рекрутинговой компании до частных домов и ресторана с черно-белым фасадом в стиле Мемфиса. В Нью-Йорке он работает над несколькими проектами, которые пока не может обсуждать, включая три шоу-рума мод, ресторан TriBeCa и кафе в Сохо. Разочарованный элитарностью архитектуры, он также недавно начал проектировать более доступную мебель и освещение, которые он называет своей «крошечной архитектурой».
Вы можете увидеть примеры этого в его квартире, маленькой довоенной однокомнатной квартире (его «даче»), в которой часто появляется тот ныне печально известный розовый цвет. Есть модульная книжная полка, напоминающая итальянское фашистское здание, с вращающимися компонентами, вдохновленными Ленивой Сьюзан, и стул, напоминающий один из кубиков Дональда Джадда; Нуриев сделал оба из нержавеющей стали цвета розового золота.
Окно многоквартирного дома, разделяющее кухню и столовую, было закрыто куском розового плексигласа, из-за чего комната за его пределами выглядит раскрасневшейся.
Что касается цвета, Нуриев — последовательный моногамист. «Цвета для меня как люди, — говорит он. «Когда я влюбляюсь, я стараюсь, чтобы отношения работали». Розовый был большой страстью, но его последняя навязчивая идея — королевский синий — плоский, яркий оттенок, который, наряду с медью, которую он предпочитает, когда-то был символом царской России.
Внешний вид израильского ресторана Dizengof99 в Москве в стиле Мемфиса, разработанный Нуриевым. Фото… Евгений Евграфов На кухне техника спрятана в двойных синих шкафчиках; смеситель и раковина окрашены порошковой краской того же оттенка. В просторной передней комнате низкий секционный диван представляет собой не что иное, как синие виниловые подушки с синими хлопковыми подушками. Прилегающий синий журнальный столик — одна из трехножек из нержавеющей стали, «1 на 2» и «2 на 1», которыми известен Нуриев и которые продает Not So General в Западном Голливуде.
В столовой шесть стульев того же цвета и дизайна, где одна ножка представляет собой арку, искусно удваивающуюся в качестве спинки, стоят вокруг длинного мраморного стола с голубыми крапинками. И в столовой, и на кухне висят подвесные светильники, которые Нуриев создал из ручек Bic с синим колпачком. «Почему именно эти ручки?» — спрашивает он риторически. «Во-первых, у всех советских детей в школе были такие ручки. Во-вторых, это мой цвет».
МНОГИЕ ИЗ НАС, согласимся, ходили в музей или заказывали десерт просто для того, чтобы опубликовать впечатления в социальных сетях. Точно так же многие интерьеры в Instagram, кажется, были созданы с учетом будущих фотографий. Но эти пространства часто кажутся инертными, чрезмерно собранными; нет ощущения жизни, органической связности, которая накапливается с течением времени в месте, которое действительно было обитаемо, а не просто устроено для картины. Квартира Нуриева, безусловно, фотогенична — он умеет разделять пространство с помощью колор-блокинга, по сути, создавая зоны, предназначенные для обрамления, — но она также излучает атмосферу неидеального уюта.
Это человеческое прикосновение проявляется в черном пластиковом стуле в форме руки, который он нашел на улице, или в миске с яблоками Макинтош, которая стоит на его столе, потому что их запах напоминает ему о том, как он рос в Ставрополе, сельскохозяйственном центре Кавказа. Даже несмотря на то, что его квартира служит его выставочным залом — «это не похоже на веб-сайт, на который вы заходите и смотрите фотографии», — говорит он. «Это честно».
Для Нуриева честность — эта нематериальная добродетель — является основой хорошего дизайна. «Этот диван, — продолжает он, указывая на синюю секцию, которую легко представить как место пьяных ночных тусовок, — это чистая функция, но он все равно прекрасен». По его словам, его цель при проектировании комнаты — «оставить только то, что только полезно». Он ссылается на японскую архитектуру (особенно Тадао Андо и фирму Sanaa), скандинавский дизайн и Ле Корбюзье, который классно назвал дом «машиной для жизни». Это часто отсылки к когорте глобальных минималистов Нуриева, даже если они не всегда это осознают.
«Так много людей шутят о вещах, о которых они не знают», — говорит Патрик Пэрриш, нью-йоркский галерист Нуриева, кивая на тот факт, что молодые дизайнеры завалены таким количеством цифровых изображений, что часто теряют из виду, где начинается идея. «Гарри не такой. Он точно знает, что имеет в виду».
А еще есть тот факт, что более простые формы, такие как арка, не требуют мастерства более сложных конструкций.Нуриев, проучившийся шесть лет в МАРХИ, говорит, что сначала его привлекла арка, потому что «она была очень классической — римской, итальянской, греческой», и он хотел понять, как «использовать ее в реальная жизнь, чтобы сделать ее сексуальной». Он говорит, что когда впервые начал их использовать в 2014 году, «это выглядело странно». Розовый тоже «выглядел девчачьим», и люди спрашивали его, почему он его использует. «Дело не в том, что все меня копировали, — говорит он. — Просто я что-то почувствовал.
Трудно заметить отсылки к русскому воспитанию Нуриева, но они действительно есть, пусть и негласно. На задней стене кухни висит в синей рамке плакат Виктора Цоя, советско-корейского певца, популярного в 1980-х годах, которого Нуриев называет «Пэтти Смит России». Над диваном он приклеил маленькую брошюру с изображением реформатора Сергия Радонежского из соседней Русской православной церкви: «В России, — говорит он, — вешать в доме икону в золоченом окладе так же принято, как и повесить картину над диваном в американских домах».
Его версия рассматривает обе традиции, но не придерживается ни одной.
В его домашнем офисе есть доска настроения, на которой он прикрепил эскизы для своего последнего проекта, который будет показан на выставке Design Miami в декабре. Впервые он напрямую примет свое наследие: Нуриев работает с российскими жестянщиками над созданием серии светильников на основе традиционных дымоходов. Ремесленная решетка красива и богато украшена — явный отход от его яркого минимализма. Но кружевные тени, которые они отбрасывают, не менее достойны инстаграма.
Прежде чем я уйду, он показывает мне фотографии салона красоты под названием Bronze Glow, который он спроектировал в Москве, с его фирменным высоким контрастом блестящих светильников и осыпающихся стен. Ванная салона полностью красная: потолок, стены, все. «Думаю, мой следующий цвет — красный, — говорит Нуриев. Я спрашиваю, что привлекает его к цвету, и когда он знает, что один из них иссяк.
«Это как любые отношения, — говорит он. «Вы никогда не будете знать.»
Парижская квартира с трусами-боксерами и ковриками из носков
В 1900 году, примерно за месяц до смерти, Оскар Уайльд, по слухам, осмотрел свои апартаменты в Hôtel d’Alsace, заброшенном парижском пансионе, где он провел свои последние дни, и сказал: «Мои обои и я ссоримся». дуэль насмерть. Кто-то из нас должен уйти». Более 120 лет спустя другой яркий эмигрант оказался на улице Изящных Искусств в чуть менее ужасном тупике.
В декабре 2021 года российский архитектор и дизайнер мебели Гарри Нуриев переехал из Нью-Йорка, где жил с 2017 года, в Париж в поисках вдохновения. Хотя планировалось найти просторный лофт на правом берегу, он и его партнер Тайлер Биллинджер, 27 лет, бывший модный публицист и генеральный директор. из дизайнерской фирмы Нуриева, Crosby Studios, выбрал вместо этого арендуемую квартиру площадью 1200 квадратных футов через Сену в Сен-Жермен-де-Пре. Каждая комната в доме 18-го века была выкрашена в один и тот же безэмоциональный оттенок.
Видео
Родившийся в России архитектор и дизайнер мебели показывает Т вокруг своего парижского дома. КредитКредит… Готье Бийот Но вместо того, чтобы покрыть каждую стену глянцевой серой плиткой, как это пара сделала в своей ультрасовременной квартире с одной спальней Дуплекс NoLIta, Нуриев решил окунуться в легендарную романтику своего приемного города, создав пепельные, обманные обои с осыпающимся грибковым мотивом и оклеив их в нескольких комнатах. «Я хочу сохранить все наследие и принять его, но у меня также есть свои собственные идеи, и я не хочу, чтобы они убивали друг друга», — говорит дизайнер, чья первая парижская персональная выставка «Джинсовая ткань» открылась в Carpenters.
Нуриев вырос в аграрном городе Ставрополе на юго-западе России. Он был старшим из трех детей, воспитанных отцом-разнорабочим и матерью-домохозяйкой. В детстве ему нравилось переставлять бабушкину мебель, но, по его словам, дизайн интерьера всегда казался ему занятием «домохозяек из Верхнего Ист-Сайда». Хотя его интересовала экспериментальная мода — «как профессиональный пассажир», уточняет он, имея в виду, что он предпочитал покупать одежду, а не шить ее, — в конце концов он поступил в Московский архитектурный институт. Только когда он основал Crosby Studios в 2014 году, сразу после выпуска, он начал активно задаваться вопросом, почему комод должен быть менее выразительным, чем кардиган, или, как он выразился, «как люди могут надеть концептуальное платье и сидеть на коричневом диване. Это просто не имеет никакого смысла».
Кредит… Лоран Кроненталь Нуриев добавил обои с растровым принтом, чтобы дополнить его табуреты от Video Game, которые вызывают ощущение лоу-фай классические аркадные шкафы. Credit…Laurent Kronental Image Софа у бассейна Нуриева — обтянутая прозрачной виниловой пленкой секция, набитая его старой одеждой и Биллинджером — занимает почти всю гостиную. На каминной полке над камином деревянную раму старинного зеркала заменили выброшенными клавиатурами, которые Нуриев нашел на тротуаре возле своего дома. Фото… Лоран Кроненталь В рамках своей миссии по переводу языка одежды в дизайн интерьера Нуриев создал иммерсивные и инстаграмные интерьеры — цифровую среду для Valentino, физическое торговое пространство для парижского Dover Street Little Market — часто с использованием всего одного яркого цвета (неоново-голубой). , скажем, или электрический зеленый). В 2019 году его диван Balenciaga, L-образный диван, набитый множеством старых вещей роскошного дома и завернутый в прозрачную биоразлагаемую пленку, стал предметом обсуждения на ярмарке Design Miami.
ПОСЛЕ ВЫПУСКА СВОЕЙ дебютной коллекции геометрических стульев и тотемных полок — одни из нержавеющей стали с порошковым напылением, другие из латуни — во время недели дизайна в Нью-Йорке в 2016 году Нуриева описывают как ретрофутуриста, минималиста и сюрреалиста. Неудовлетворенный этим неполным изложением своего художественного подхода (или, как он это называет, своим постоянным несогласием с реальностью), он придумал себе ярлык: трансформизм. «Это исходит из идеи о том, что одна вещь превращается во что-то другое», — говорит он. «Но я не хочу называть это апсайклингом или переработкой. Апсайклинг — это просто техника, а не стиль. [Моя практика] заключается в том, чтобы находить красоту там, где никто не хочет ее искать». На каждую его вещь, вдохновленную модой или искусством, приходится другая, обязанная своим существованием повседневному очарованию дома на колесах, коробки с доставкой Amazon, фары, кроссовок или факсимильного аппарата.
Нуриев не раз за время нашей беседы сравнивает свой новый район в Шестом округе Парижа на сумку Hermès Birkin: утонченную, но традиционную. «Здесь много пожилых дам с маленькими собачками, — говорит Биллинджер, уроженец района залива Сан-Франциско. «И мы дикие», — добавляет Нуриев, который этим октябрьским днем одет в юбку в пол, шерстяной свитер, обнажающий живот, и бандану — все черное — с матовыми акриловыми жемчужинами на ногтях. 
Чтобы смягчить шок от приезда, Биллинджер и Нуриев решили не трогать каркас квартиры и паркет . На самом деле, их взаимодействие с пространством ближе к вмешательству, чем к ремонту. Даже самые разрушительные элементы — кухня со стеклянными стенами; коридор в ванную комнату, полностью затянутый джинсами, — временные, легко ломающиеся или оторвавшиеся.
В бывшем холле квартиры стоит холодильник, который Нуриев вручную расписал цветами и превратил в комод. Рядом его табурет для видеоигр и торшер, сделанный из выброшенных мобильных телефонов. Фото … Лоран Кроненталь Нуриев был вдохновлен на создание своей кухни, похожей на дом на колесах, после просмотра фильма «Страна кочевников» 2020 года о 60-летней женщине, которая переезжает в дом. фургон во время Великой рецессии. Кредит … Лоран Кроненталь Справа от входа, в бывшем фойе, в другом ящике из асептической нержавеющей стали находится кровать пары. (Конструкция была изготовлена по частям и собрана на месте.
) Пододеяльник и наволочки кровати, сделанные из лоскутного одеяла изношенного нижнего белья — «Мое», — поясняет Нуриев, — дерзко напоминают, что кровати предназначены не только для сна. Рядом восстановленный холодильник, раскрашенный голубыми цветами и переродившийся в шкаф. Устаревшие айфоны стоят вдоль стен, их экраны заменены функциональными, хотя и крошечными, зеркалами.
Если квартира — лаборатория для экспериментов (именно здесь дизайнер придумывает большинство своих творений), то это и сам эксперимент: Нуриев и Биллинджер живут здесь постоянно, среди прототипов первого, постоянно подправляя такие вещи, как высота и полировка чтобы убедиться, что каждый объект соответствует идее Нуриева о совершенстве. Дверной проем соединяет спальню с сердцем резиденции: просторным обеденным атриумом с монументальным квадратным столом и табуретами, обитыми состаренной джинсовой тканью — материалом, который, по словам Нуриева, «не должен быть в интерьере». В этом, конечно, его привлекательность.
Сшитые вместе носки всех цветов радуги образуют коврик, идущий по всей комнате.
В офисе, а также за пределами столовой серебристые обои Нуриева с растровым принтом сочетаются с розовыми табуретками, с пикселями по краям и напоминая лоу-фай классическую аркаду. шкафы из его недавней коллекции видеоигр. Изображения, относящиеся к его различным проектам, многие из которых созданы для других реалий, отличных от нашей, висят над блестящим розовым лакированным столом: на одном изображен магазин одежды из кирпича и раствора в центре Манхэттена, разработанный с помощью модной платформы дополненной реальности ZERO10, который продавал НФЦ Нуриева с изображением исчезающих штанов и рубашек из света; другой включает в себя виртуальный круглый диван, созданный из пуховиков Nike. В следующем месяце Риццоли опубликует первую монографию Нуриева «Как попасть в метавселенную: от дизайна интерьера к будущему дизайна», в которой, помимо прочего, документируется его продолжающееся исследование цифровой сферы.
За столовой жилая площадь почти полностью занята секцией, обернутой в прозрачную виниловую пленку, набитой брошенной одеждой пары. («Я не помню, чтобы сидел в обычном кресле», — говорит Биллинджер.) Над камином компьютерные клавиатуры, спасенные Нуриевым из Парижа тротуары граничат со старинным зеркалом, которое было в квартире. «Подумайте о том, сколько разочаровывающих писем было напечатано на них, — говорит он. «Благодаря им мне не приходится смотреть на уродливую деревянную раму».
В углу комнаты, в углублении в стене, находится макет квартиры размером примерно 35 на 24 дюйма, который Нуриев построил, когда переосмысливал пространство.