Герман гессе фото: Герман Гессе — фото — КиноПоиск — homyrouz.ru

Содержание

ГЕРМАН ГЕССЕ В ИТАЛЬЯНСКОЙ МОНТАНЬОЛЕ

В этот день 50 лет назад 9 августа 1962 года умер лауреат нобелевской премии по литературе писатель Герман Гессе.

Недавно мне посчастливилось осуществить свою давнюю мечту – посетить дом-музей Германа Гессе в деревушке Монтаньола, что под Лугано (Швейцария).
Музей Германа Гессе в Монтаньоле — основан в 1997 году в здании Torre Camuzzi, неподалеку от Casa Camuzzi, где Германа Гессе жил между 1919 и 1931 годами. Среди экспонатов представлены личные вещи писателя, его картины, фотографии и рукописи. Помимо прочего, здесь проводятся разнообразные тематические лекции, посвящённые творчеству Гессе.
Я написал директору музея Regina Bucher, и она пригласила меня посетить музей совершенно бесплатно. Даже разрешили сделать фото и видеосъёмку, хотя обычным посетителям это запрещено. В качестве подарка мне предложили выбрать любую книгу Германа Гессе (я выбрал «Сиддхартху») и поставили на книге памятную печать.
В ответ я подарил музею свой роман «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак», в котором изобразил в одном из героев Германа Гессе — моего любимого писателя.

Когда я впервые прочитал за день и две ночи роман Германа Гессе «Степной волк» (в журнале «Иностранная литература» № 4 и 5 за 1977 год), я узнал в нём себя. И ещё я почувствовал, что обязательно напишу нечто подобное. Спустя десять лет я опубликовал роман-исследование «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак», в котором символически присутствует Герман Гессе.

Герман Гессе всегда был чужой странный непонятный необыкновенный чужак. Поэтому он и стал героем моего одноимённого романа.

Я сторонник биографического метода в литературоведении, и считаю, что в книгу нужно смотреть через плечо её автора. В этом мне очень помогли воспоминания «Герман Гессе сам о себе» в изложении Бернхарда Целлера. Я обнаружил массу общего между творческой биографией Германа Гессе и моим творческим «я».

«Когда я впервые прочла Вашу книгу, то нашла в ней многое из того, что сама бессознательно ощущала», – написала немецкая студентка. А гимназист из Токио сообщил: «… чем больше я читаю Ваши книги, тем больше я нахожу в них себя самого».

«Я верю, что бессмысленность преодолима благодаря тому, что не устаю снова и снова искать смысл своей жизни, – писал Герман Гессе. – Я верю, что человек ответственен не за смысл или бессмыслицы жизни вообще, но за то, что он делает со своей собственной, однократной жизнью».

Герман Гессе родился 2 июля 1877 года в городке Кальве (Германия) в семье немецких миссионеров. Его мать Мария Гундерт родилась в Индии в семье теолога Германа Гундерта. Отец Германа – Иоханнес Гессе – был родом из России, балтийским немцем, служил миссионером в Индии, занимался литературной деятельностью.

Герман родился в верующей семье, где читали Библию, знали о Будде и Лао-Цзы, где всё было пронизано пиетизмом. С раннего детства он обнаружил не только разносторонние таланты, но и непреклонность характера.
Вот как мать написала в своём дневнике о маленьком Гессе.
«…В парне чувствуется гигантская жизненная сила, мощная воля и, действительно, своего рода совершенно удивительное понимание для его четырёх лет. Что из этого выйдет? Мою жизнь подтачивает эта внутренняя борьба с его возвышенным тираническим духом, его страстным бунтарством…».

В 1881 году Герман становится учеником местной миссионерской школы, а чуть позже христианского пансионата. Школу он считал враждебной силой, бороться с которой любыми средствами было справедливо и оправданно.
«Я всегда был обидчивым, критически настроенным учеником, сопротивлявшимся любой зависимости и любому верноподданичеству…»

В школьных тетрадях он пишет стихи и рассказы.
«С тринадцати лет мне было ясно одно – я стану либо поэтом, либо вообще никем».
Его первым литературным опытом можно назвать сказку «Два брата», написанную в 1887 году в возрасте десяти лет для своей сестры Маруллы.

В 1890 году Герман отправляется на учёбу в латинскую школу и через год поступает в семинарию в монастыре Маульбронн. Однажды он сбегает из школы. Это бегство знаменует начало тяжёлых душевных конфликтов, выразившихся в нервных кризисах и борьбой за самоутверждение в защиту собственного «Я».
«В течение более чем четырёх лет все усилия повлиять на меня ни к чему не приводили, ни одна школа не могла удержать меня, никакое учение не было долгим. Любая попытка сделать из меня пригодного для общества человека не имела успеха, несколько раз всё заканчивалось позором или скандалом, бегством или высылкой…»

Герман ощущает себя изгоем, ведёт спор с Богом и миром.
Спустя полгода после поступления, Гессе покидает Маульбронн, но душевное состояние юноши ухудшается, он совершает попытку самоубийства.
Родители решают отправить Германа в психиатрическую клинику в Штеттене.

В конце 1892 года Гессе приступает к учёбе в гимназии Каннштадта, но и здесь не может приспособиться. Хотя у Германа были друзья, он чувствовал себя аутсайдером и одиночкой.
«Странно, но я, начиная со своих школьных лет, везде был обречён на одиночество, которое стало для меня в конце концов дружественным».

В 13 лет Гессе мог сказать о себе: «У меня тогда был трудный характер, и я мог считаться довольно невоспитанным сыном – родители уже не справлялись со мной».
Герман многим обязан отцу, прежде всего руководством в чтении. Но отец, поглощённый собственными литературными трудами, мало интересуется занятиями сына.

Через год по совету родителей Герман устраивается учеником в типографию Эсслингена. Это начинание тоже не закончилось успехом. Герман возвращается в Кальв, где некоторое время помогает отцу в миссионерском издательстве. В 1894—1895 Гессе работает механиком на часовой фабрике Генриха Перро.
«Моя ежедневная молитва – молитва о том, чтобы я сохранил свой собственный внутренний мир, чтобы я не погиб».

В 1895 году Герман уезжает из дома и устраивается учеником книготорговца в магазин Хекенхауэра, где проработает четыре года. В дневное время он занимается книготорговлей в магазине. А «по вечерам я спасаюсь бегством от внешнего мира в мир внутренний, мир книг, и занимаюсь планомерными литературно-историческими и вообще духовными исследованиями, которые, как я надеюсь, позже могут пригодиться».

Всё свободное время Герман посвящает самообразованию, много читает.
«Каждый час кажется мне потерянным, если я не провожу его за хорошими книгами и журналами…».
«Так иногда меня сильно влечёт к источникам знаний, однако академические занятия кажутся мне не только не идеальными, но узкими недостаточными, как всё земное».

Герман начинает писать стихи, некоторые из них появляются в одной из венских литературных газет. Его первым напечатанным стихотворением стало «Мадонна» в 1896 году.
В 1899 году на сэкономленные деньги Герман публикует небольшую книжку под названием «Романтические песни». В этот же год издаётся и первый сборник рассказов «Час после полуночи». Но обе книги выходят небольшим тиражом и плохо продаются.
«Что касается названия моей первой книги прозы, то его смысл был мне совершенно ясен, но малопонятен большинству читателей», – жаловался Гессе.

С осени 1899 года Гессе работает в книжном магазине Райха в Базеле. В 1901 году выходят «Сочинения и стихотворения Германа Лаушера, опубликованные посмертно Германом Гессе» — сборник автобиографических рассказов.
«Моя тема – изобразить сферу человечности и любви, сферу интимной жизни и сублимации», – писал Гессе. – «То, что мои сочинения – чисто личные попытки выразить в современной форме интимные вещи, что они поэтому не подходят для больших тиражей, мне едва ли нужно подчёркивать. Я пишу не очень много и лишь исходя из личной потребности».

Постепенно первые произведения Гессе становятся известными в высших литературных кругах Германии. В январе 1903 года Герману приходит письмо из берлинского издательского дома Самюэля Фишера, который предлагает молодому писателю сотрудничать. Через несколько месяцев Гессе отправляет в Берлин рукопись своего первого романа «Петер Каменцинд». Эта книга стала очень популярна среди немецкой молодежи и принесла Герману известность и финансовую независимость, позволившую ему заняться писательской деятельностью.

«Мне хотелось приблизить современного человека к величественной и бессловесной жизни природы, научить его любить эту жизнь. Я хотел научить его прислушиваться к пульсу земли, заставить ощутить себя частью природы, дабы в сутолоке повседневной жизни не забывать, что мы не боги, создавшие сами себя, а дети и частицы земли и космического целого».

Петер Каменцинд «стремится из мира и общества назад к природе, он в миниатюре повторяет наполовину мужественный, наполовину сентиментальный бунт Руссо и на этом пути становится поэтом».
«Самой жгучей моей проблемой было не государство, общество или церковь, но отдельный человек, личность, неповторимый, ненормированный индивидуум».

Герман Гессе хотел идти собственным путём, не хотел приспосабливаться. Он был создан не для жизни в коллективе. Он создавал своё духовное царство и был одиноким королём в сотворённом им самим царстве мечты.
«Мне хотелось также, чтобы в братской любви к природе люди умели находить источники радости и ключи к бытию, хотелось проповедовать искусство созерцания, странничества и наслаждения, чтобы радоваться окружающему миру».

В Базеле Гессе знакомится со своей будущей женой Марией Бернулли. После совместного путешествия по Италии в 1904 году Герман и Мария женятся.

Осенью 1904 года Гессе вместе с женой переезжает в Гайнхофен, тогда ещё небольшую деревню на берегу Боденского озера. Семья селится в обычном крестьянском доме вдали от благ цивилизации. Через три года писатель покупает здесь участок земли, строит новый дом и обустраивает сад. В 1905 году рождается сын Бруно, через несколько лет появятся ещё двое: Хайнер и Мартин.

После нескольких лет жизни в Гайнхофене в доме, Гессе всё сильнее ощущает, что эта жизнь исчерпала себя. Его обуревают сомнения и беспокойства, он чувствует себя чужим в собственном доме.
«Отношение к своей семье для меня ограничивается с годами всё больше тем, что я мучаюсь, чтобы добыть деньги для её содержания…»
«…способен ли вообще к браку художник или мыслитель – человек, который не только инстинктивно проживает жизнь, но прежде всего хочет по возможности объективно рассматривать и представлять её».

Осенью 1911 года Гессе отправляется в большое путешествие. Он хочет увидеть Индию, страну, где долгое время жили его дед Герман Гундерт и бабка Юлия Дюбуа, где работал отец и, где родилась мать. Во время плавания писатель побывает на Шри-Ланке, в Индонезии и Сингапуре. По возвращении он публикует «Записки об индийском путешествии».

«Мне же даровано следовать голосу жизни, который во мне звучит так же, как тогда, когда я не мог познать его смысла и цели, так же, как тогда, когда он всё больше хотел увести меня с радостного пути в темноту и неизвестность».

Герман жаждал свободы. Но свобода от каких бы то ни было связей могла быть куплена лишь ценой отказа от бюргерского счастья – семьи и домашнего быта.
Нарастал конфликт между прагматичным миром и созерцательным существованием поэта.

В повести «Три истории из жизни Кнульпа» главный герой встречает Бога, с которым начинает спорить о бесцельности своей потерпевшей крушение жизни.
«Слушай, – говорит ему Господь, – ты мне был нужен такой, какой ты есть. Во имя моё ты странствовал и пробуждал в оседлых людях смутную тоску по свободе. Во имя моё ты делал глупости и бывал осмеян; это я сам был осмеян в тебе и в тебе любим. Ты дитя моё, брат мой, ты частица меня самого, всё, что ты испытал и выстрадал, я испытал вместе с тобой».

Когда началась первая мировая война, Гессе пишет: «Пусть эта злополучная война заставит нас глубже, чем когда бы то ни было, почувствовать, что любовь – выше ненависти, понимание – выше озлобленности, мир – благороднее войны».

Весной 1915 года Герман написал в письме своему другу Альфреду Шлейхеру:
«Национализм не может быть идеалом — это особенно ясно теперь, когда нравственные устои, внутренняя дисциплина и разум духовных вождей с той и другой стороны проявили полнейшую несостоятельность. Я считаю себя патриотом, но прежде всего я человек, и, когда одно не совпадает с другим, я всегда встаю на сторону человека».

Война, смерть отца, болезнь жены – всё это способствует ухудшению психического состояния Гессе. В надежде справиться с душевным кризисом, писатель отправляется в Люцерн, где знакомится с доктором Йозефом Лангом, ставшим впоследствии близким другом Гессе. С июня 1916 по ноябрь 1917 года Ланг проводит с ним 60 сеансов психоанализа, которые больше напоминают психотерапевтические беседы между друзьями.

«Жизнь каждого человека есть путь к самому себе. Но ни один человек никогда не был самим собой целиком и полностью, каждый тем не менее стремится к этому… каждый человек – это бросок природы в сторону человека…»

В 1919 году выходит роман «Демиан, или История юности», который Гессе издаёт под псевдонимом Эмиль Синклер. Своё авторство Гессе скрыл ото всех, даже от друзей.

«Я был ищущим и всё ещё остаюсь им, но ищу я уже не на звёздах и не в книгах, я начинаю слышать то, чему учит меня шумящая во мне кровь. Моя история лишена приятности, в ней нет милой гармонии выдуманных историй, она отдаёт бессмыслицей и душевной смутой, безумием и бредом, как жизнь всех, кто уже не хочет обманываться».

В январе 1919 года за три дня и три ночи Гессе пишет «Возвращение Заратустры».
«Немногие познали свою судьбу. Немногие жили своей жизнью. Учитесь жить своей жизнью! Учитесь познавать свою судьбу! – призывал Заратустра юношей. – Вы должны учиться быть самими собой… Вы должны научиться быть другими, даже быть ничем, подражать чужим голосам и считать чужие лица своими…»

«Моя служба и профессия – человечность. Обе необходимы, однако едва ли возможно служить одновременно обеим. Политика требует существования партии, человечность – партию запрещает».

«Долго я бичевал себя перед богами и законами, которые были для меня всего лишь божками. Это было моим заблуждением, моей мукой, моим соучастием в нищете мира. Путь искупления вёл меня в собственное сердце, и лишь оттуда – к Богу, и лишь оттуда – в мир».

В феврале 1919 года Герман и Мария решают разойтись, и писатель покидает Берн.
Новым домом Гессе стал поселок Монтаньола в пригороде Лугано. Здесь писатель снимает четыре комнаты в здании Casa Camuzzi, и живёт отшельником.
«Я превратился в маленького прогоревшего литератора, в обносившегося и несколько подозрительного чужака…»
«В моей душе отражается путь развития всего человечества, и по сути малейшее движение моей души столь же важно, как и любые изменения во внешнем мире…»

Чудесные пейзажи и замечательная атмосфера здешних мест вдохновляет Германа на создание новых произведений; он много пишет и рисует.
«Я рисовал свои мечты», – говорил Гессе о занятиях живописью.

Гессе называли «мудрецом из Монтаньолы». Основываясь на интенсивной дискуссии с индийским миром веры, Гессе создал повесть «Сиддхартха. Индийская поэзия». Этот по сути аллегорический роман был опубликован в 1922 году.
Сиддхартха — имя исторического Будды Сиддхартхи Гаутамы. Но «Мой Сиддхартха, – говорил Гессе – ставит выше не самопознание, но любовь…»

Сиддхартха посвящает свою жизнь поиску Атмана, Единого, который есть в каждом человеке. Из брахмана он становится аскетом и нищим, совершает паломничество к Будде Гаутаме. Сиддхартха не принимает его учение. Нельзя стать Буддой при помощи учения, эта цель должна быть достигнута посредством собственного опыта.
У реки Сиддхартха встречает паромщика Васудеву, который учит внимательно слушать реку и учиться у неё.

«Скажи, Река, в чём Жизни Смысл Извечный, Суть Бытия, Единый в чём Закон? Как жить мне в жизни этой быстротечной? И для чего на свет я был рождён?
— Спроси у Звёзд, спроси у водопада, к которому я издревле спешу. Я всех люблю, и этому лишь рада, и никому помочь не откажу. Живи как я, спокойно и смиренно, твори любовь, и меру во всём знай, будь терпелив, настойчив непременно, и каждому, кто просит, помогай. Жизнь есть отрезок Бытия пространства, — так я теку из ничего в ничто, даря возможность жить и размножаться; в течении моём Закон Всего. В течении вся сила моей жизни. Изменчивая — неизменна я. Покойна и чиста, многим источник пищи. И в этом вижу смысл свой бытия».
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература

«Моя судьба – в том, чтобы я, писатель, не оставлял попыток понять и полюбить мир, вместо того чтобы пытаться овладеть искусством и законами мышления…»

«Постигать мир, осмысливать, презирать – пусть этим занимаются великие мыслители. Для меня же существенно только одно – умение любить мир…»

С первых дней 1926 года Гессе начинает работать над написанием «Степного волка», одного из важнейших произведений в его творчестве. Творчество им понимается как исповедь.
«Степной волк» – это встреча с собственной душой, пребывающей в аду, страшный путь к самому себе.

Когда книга вышла, понимания она не нашла. Никакое другое произведение не было так неверно понято, никакое другое произведение не нуждалось в разъяснениях автора. Но спустя три десятилетия «Степной волк» имел огромный успех в Америке и в Германии.

«Я не могу вам дать ничего, чего не существует уже в вас самих. Я не могу открыть вам никакого другого выставочного зала, кроме вашей души. Я не могу вам дать ничего, кроме вашей души. Я не могу вам дать ничего, кроме случая, импульса. Я помогу вам увидеть ваш собственный мир, и это – всё».

Роман «Степной волк» во многом автобиографичен. Он отражает сильнейший духовный кризис в жизни писателя, имевший место в середине 20-х годов и даже мысли о самоубийстве.
В романе воплотились результаты психоаналитических бесед с доктором Юнгом, увлечение джазовой музыкой и американскими танцами. Зимой 1926 Гессе специально брал уроки танца у Юлии Лауби-Онеггер (прототип Гермины в романе «Степной волк»). Атмосфера эротики и экстаза, пережитая Гессе на одном из ночных балов в гостинице «Бор о Лак», воспроизведена в романе в сценах маскарада в залах «Глобуса».

«Почти все мои прозаические вещи – духовные биографии, не повествования о событиях, перипетиях и коллизиях, а, в сущности, монологи, в которых изображается одна-единственная личность – та самая вымышленная фигура – со всеми её отношениями к миру и собственному «я».

Роман по своей структуре является своеобразной «книгой в книге». Повествование начинается с предисловия издателя, который решил опубликовать записки, оставленные ему главным героем и озаглавленные «Записки Гарри Галлера (только для сумасшедших)».

В послесловии к швейцарскому изданию романа Гессе писал: «Разумеется, я не могу, да и не хочу предписывать читателю, как ему следует понимать мой рассказ. Пусть каждый возьмёт из него то, что сочтёт для себя подходящим и нужным! Тем не менее мне было бы приятно, если бы многие из читателей заметили, что история Степного волка хоть и изображает болезнь и кризис, но не болезнь, которая ведёт к смерти, не гибель, а её противоположность: исцеление».

Метафорический образ «степного волка» символизирует стремление личности к душевной свободе, высвобождение от ига цивилизации.
В философском значении символ «степного волка» восходит к ницшеанскому противопоставлению стадного человека и «дифференцированного одиночки», которого Ницше в отдельных случаях называет «зверем», а также и «гением».
В психологическом плане образ волка символизирует тёмную сторону человеческой психики, которая, как правило, вытеснена в подсознание, но которую надлежит вывести из глубин и примирить с сознательной жизнью.

«Трактат о Степной волке» и Магический театр произвёл на меня столь сильное впечатление, что я не смог избежать влияния, и нечто подобное изобразил в своём романе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак».

Я всегда сомневался в возможности экранизировать этот литературный шедевр. И когда посмотрел фильм «Степной волк», снятый режиссёром Фредом Хайнсом, убедился в справедливости своего предположения.

Летом 1927 года Гессе в кругу друзей отмечал своё пятидесятилетие. Там находилась Нинон Долбин, австрийский историк культуры, с которой Гессе переписывался многие годы. Они стали жить вместе, а в 1931 году поженились.

Доктор Х.К.Бодмер, верный многолетний друг, построил по желанию Гессе дом («Casa Hesse») и предоставил любимому автору в распоряжение до конца жизни.

В этом же году Гессе начинает писать «Игру в бисер» — последнее большое произведение, над которым он работал с 1931 по 1942 годы. Это философское эссе, замаскированное под сюрреалистический роман.
Действие произведения построено вокруг ордена интеллектуалов, расположенного в фантастической провинции будущего Касталии. Игра в бисер представляет собой синтез всех отраслей искусства в одно, универсальное искусство – искусство сочинения метатекста.

Гессе писал: «Однажды, за много лет до того, как я пытался писать, мне привиделся индивидуальный, но надвременный жизненный путь: я вообразил человека, который, рождаясь снова и снова, оказывается современником великих эпох истории человечества».

Главный герой «Игры в бисер» — Йозеф Кнехт. В переводе его имя может означать и «школьный учитель». Достигая верхов иерархии, Кнехт бросает всё и уходит из Касталии.
«Истина есть, дорогой мой» Но «учения», которого ты жаждешь, абсолютного, дарующего совершенную и единственную мудрость, — такого учения нет. Да и стремиться надо тебе, друг мой, вовсе не к какому-то совершенному учению, а к совершенствованию себя самого. Божество в тебе, а не в понятиях и книгах. Истиной живут, её не преподают».

Роман «Игра в бисер» я начинал читать дважды, но, видимо, был не готов духовно. Только через десять лет я прочитал роман, причём буквально на одном дыхании. Основная мысль романа – «Истина должна быть прожИта, а не преподана» – осталась во мне навсегда.

В середине марта 1933 года Гессе пишет в письме: «… если я – одиночка и «мечтатель» – теперь сознательнее, чем когда-либо, – это идёт от полного осознания, и я вижу в этом не только проклятие, но и предназначение».

Сохранение «высшего своеволия» почиталось Гессе не только как задача литературы, но и как основной принцип собственного существования.

В 1946 году Герману Гессе присуждают Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «За вдохновенное творчество, в котором проявляются классические идеалы гуманизма, а также за блестящий стиль».

Герман Гессе умер 9 августа 1962 года. К 85-летнему юбилею Гессе община Монтаньолы избрала его своим почётным гражданином. Он прожил здесь более четырёх десятилетий.

Существует теория о том, что каждый человек достигает в определённом возрасте полного раскрытия своей собственной сущности и внутренне сохраняет этот возраст жизни, даже когда внешне стареет.
Герман Гессе в душе всегда сохранял в себе возраст двадцатилетнего бродяги, вечного странника, искателя истины.

Несмотря на все перипетии жизни, у Гессе всегда хватало мужества следовать словам Книги о Дао, что путь, а не цель составляет смысл жизни.

Духовная жизнь Гессе это путь к самоосуществлению — «Путь внутрь» — так называлась книга, объединившая три рассказа о Клингзоре и Сиддхартха.

Герман Гессе считал, что истинное искусство умеет говорить ясно и просто о самых сложных вещах. Подлинный читатель должен быть любящим.
«Чтение без любви, знание без благоговения, образование без сердца – наихудшие наши проступки перед Духом».
«…важно не количество прочитанного и усвоенного, но самостоятельный, свободный отбор шедевров … представление о широте и богатстве человеческих мыслей и устремлений».

Герман Гессе не оставил после себя ни дневников, ни воспоминаний. Но он оставил после себя более 35 000 писем, множество стихотворений и рисунков.
В стихотворении, названном первоначально «Трансцендентное», Гессе пишет:

Цветок сникает, юность быстротечна.
И на веку людском ступень любая,
Любая мудрость временна, конечна,
Любому благу срок отмерен точно.
Так пусть же, зову жизни отвечая,
Душа легко и весело простится
С тем, с чем связать себя посмела прочно,
Пускай не сохнет в косности монашьей!
В любом начале волшебство таится,
Оно нам в помощь, в нём защита наша.
Пристанищ не искать, не приживаться,
Ступенька за ступенькой, без печали,
Шагать вперёд, идти от дали к дали,
Всё шире быть, всё выше подниматься!
Засасывает круг привычек милых,
Уют покоя полон искушенья.
Но только тот, кто с места сняться в силах,
Спасёт свой дух живой от разложенья.
И даже возле входа гробового
Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный.
И путь опять начнётся непрерывный…
Простись же, сердце, и окрепни снова.

Лишь верь в себя и в силу духа,
Что жив в тебе и жив тобой.
Ты глас его открой для слуха.
Пойди за ним и стань собой.
Нет счастья, как и нет несчастья.
Лишь радость полная во всём.
Открой её ты в одночасье,
И станешь, может, божеством.
Проникнешь в мир неслышных звуков,
Увидишь всё, закрыв глаза,
Откроешь сердце к тайне духов,
И истина войдёт в тебя».
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

P.S. Благодарю директора музея Германа Гессе в Монтаньоле госпожу Regina Bucher и сотрудников музея за предоставленную возможность посетить музей и сделать видеоролик.

А по Вашему мнению, ИСТИНА ДОЛЖНА БЫТЬ ПРОЖИТА ИЛИ ПРЕПОДАНА?

Герман Гессе | СОЮБ

Герман Гессе

В рубрике «Читаем сегодня» – писатель, художник, нобелевский лауреат 1946 года, автор знаковых для мировой художественной культуры XX века литературных произведений.

ГЕРМАН ГЕССЕ – один из самых читаемых авторов XX века. Все своё творчество называл «затянувшейся попыткой рассказать историю своего духовного развития», «биографией души», одна из основных тем – судьба художника в обществе, а также место подлинного искусства в мире.

Гессе был вторым ребенком в семье немецкого священника-миссионера.

В 1899 выпустил первый, никем не замеченный сборник стихов «РОМАНТИЧЕСКИЕ ПЕСНИ», написал большое число рецензий.

В неоромантическом романе воспитания «ПЕТЕР КАМЕНЦИНД» /1904/ вывел типаж своих будущих книг – ищущего аутсайдера. Это история духовного формирования юноши из швейцарской деревни, который, увлёкшись романтическими мечтами, отправляется в странствия, но не находит воплощения своих идеалов.

Разочаровавшись в большом свете, он возвращается в родную деревню к простой жизни и природе. Пройдя через трагические разочарования, Петер приходит к утверждению естественности и человечности как непреходящих жизненных ценностей.

В тот же год – год своего первого профессионального успеха – Гессе, теперь целиком посвятивший себя литературному творчеству, женится на швейцарке Марии БЕРНУЛЛИ. Молодая семья переезжает в ГАЙНХОФЕН, отдалённое местечко на БОДЕНЗЕЕ. Последовавший период оказался весьма плодотворным. В основном Гессе пишет повести и рассказы с элементами автобиографизма.

Всемирную известность приобрел благодаря своему литературному таланту. О том, что свои мысли он выражал и с помощью пера и кисти, до сих пор знают не многие.

С большой увлеченностью начал заниматься живописью в возрасте 39 лет, будучи уже успешным писателем. Помогая ему справиться с тяжелым душевным кризисом и творческой блокадой ему посоветовали попробовать передать тревожные мысли на бумаге. «Из тоски, становившейся невыносимой, я нашёл для себя выход, начав рисовать»,

– объяснял он в одном из своих писем.

Рисунок и живопись оказывали на Гессе благоприятное воздействие: к этому виду творчества, в противовес занятиям литературой, он относился с гораздо меньшей требовательностью.

Художник-самоучка пробовал себя в различных стилях: от наивного искусства и модернизма до графики. Основная тема – пейзажные мотивы. Природа вдохновляла Гессе и помогала восстановить внутреннее равновесие. Рисуя Берн, а затем горную деревушку Монтаньола на юге Швейцарии, куда Гессе переехал, оставив семью, он наполняет пейзажи сочными радужными красками.

В 1946 году Гессе присудили НОБЕЛЕВСКУЮ ПРЕМИЮ за вклад в мировую литературу. В том же году он был удостоен ПРЕМИИ ГЁТЕ, в 1955 – ПРЕМИИ МИРА, учрежденной немецкими книготорговцами, а через год группа энтузиастов учредила именную премию Германа Гессе.

✓ ГЕССЕ, Г. СТЕПНОЙ ВОЛК / Г. Гессе. — Москва: АСТ: Астрель, 2011. — 255 с. — (Книга на все времена). — 16+

«Степной волк» – самый культовый и самый известный роман немецкого писателя из опубликованных в России. Этой книгой была открыта плеяда так называемых интеллектуальных романов о жизни человеческого духа.

✓ ГЕССЕ, Г. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. В 8 т. Т. 3 /Г. Гессе. — Москва: АО Прогресс-Литера, 1994. — 416с. — (Urbi et orbi). — Сиддхартха. Курортник. Поездка в Нюрнберг. Степной волк. – 16+
«Одну цель ставил себе Сиддхартха, одну-единственную: освободиться – освободиться от жажды, освободиться от желаний, освободиться от мечты, освободиться от радости и горя. Найти покой – с опустошёенным сердцем, с освобождённой мыслью стать открытым чуду, такова была его цель. Когда собственное “я” будет преодолено– тогда должна проснуться та глубинная, сокровенная сущность, которая уже больше не “я”, но великая тайна».
Жемчужина прозы Германа Гессе, небывалая по глубине проникновения в восточную философию. Светлая сказка-притча о жизненном пути индийского брахмана, полная созерцания и красоты. Литературоведы рекомендуют именно с неё начинать знакомство с писателем.

✓ ГЕССЕ, Г. ИГРА В БИСЕР / Г. Гессе. — Москва: АСТ, 2014. — 462 с. — (ХХ век — The Best). — На обл.: Нобелевская премия, 1946 год. — 16+
Книга, без которой немыслима культура европейского постмодернизма – литературного, кинематографического, театрального. Что это – гениальный авангардистский роман, стилизованный под философию сюрреализма, или философское эссе, стилизованное под сюрреалистический роман? Пожалуй, теперь это и не важно. Важно одно – идут годы и десятилетия, а изысканной «игре в бисер» по-прежнему нет конца. Ибо такова игра, в которую играют лучшие из людей.

Цельный, органичный, философский роман-трактат с блестящим литературным стилем, заслуженно отмеченный НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИЕЙ. В то же время из-за своей сложности и объёмности в рунете роман известен как книга, которую невозможно дочитать до конца.

СОСТАВИТЕЛЬ
Екатерина Сизехина, справочно-информационный сектор
Тел.: (846) 334-12-17

Источники: hesse.ru, dw.com/ru
На фото: Герман Гессе, автор фотопортрета – Мартин Гессе /hermann-hesse.de/

фильмография, краткая биография, премии и номинации, фото

Справочная информация о Гессе Герман (Hermann Hesse): краткая биография, дата и место рождения, фильмография, фотографии, премии и номинации, новости из жизни и карьеры

Страна:

Германия

Дата рождения:

2 июля, 1877

Место рождения:

Кальв, Германия

Дата смерти:

9 августа, 1962

Краткая биография

Сценарист

Лучшие фильмы персоны

Все лучшие фильмы

Избранная фильмография по годам

Забавное видео

5-летний баскетболист демонстрирует впечатляющие навыки!

Нужны деньги до зарплаты?

более 30 сервисов

Кредиты онлайн на карту за 15 минут

до 180 дней

макс срок

до 20 000 грн.

макс сумма

Перечитывая Германа Гессе — Михаил Гефтер

Есть книги, которые перечитываешь в разные годы жизни, в разном душевном состоянии как бы заново, открывая для себя не замеченное прежде, переосмысливая, казалось бы, знакомое, погружаясь в новые глубины. Возможно, одна из примет подлинно великой литературы — ее неисчерпаемость.

Я впервые написал о Гессе уже много лет назад [1], когда на русском языке только что появилась — и сразу захватила читательское воображение — «Игра в бисер», однако творчество писателя в целом оставалось у нас еще малоизвестным. Во всем мире это была пора очередного «ренессанса» Гессе, когда неожиданно для многих писатель оказался одним из кумиров молодежи, взбунтовавшейся против привычных буржуазных ценностей и авторитетов, даже одним из «святых» хиппи и чуть ли не провозвестником так называемой «психоделической революции». Один из ее пропагандистов рекомендовал своим адептам перед каждым наркотическим сеансом читать главы о «магическом театре» из «Степного волка» — как своего рода образцовое пособие по уходу в «другую реальность». Пожалуй, это прежде всего могло бы удивить самого Гессе — человека, с детства воспитанного в духе пиетистской строгости и всю жизнь не только напоминавшего о необходимости оберегать «ядро доброй традиции, дисциплины, методичности», но сохранявшего верность этим принципам в собственном быту и работе. (Точно так же он был бы, скорей всего, немало озадачен, узнав об особом интересе к своему творчеству в Америке — стране, которая представлялась ему в культурном смысле менее всего близкой.)

Но ведь ему и прежде уже не раз приходилось удивляться куда как неожиданным всплескам читательского интереса к себе. Так было после Первой мировой войны, когда писатель был буквально завален письмами главным образом молодых людей — разочарованных, утративших ориентацию в потрясенном мире. Так было после Второй мировой войны, когда в его родном городе Кальве экземпляр только что вышедшего романа «Игра в бисер» продавался за 25 фунтов муки — поистине приравнивался к хлебу насущному. Вообще было уже замечено: интерес к Гессе всегда достигал кульминации в кризисные времена, когда люди пытались найти утраченные ориентиры, обрести новую опору взамен поколебленных, рухнувших.

Пожалуй, нечто похожее можно наблюдать сейчас и у нас. На русском языке уже опубликованы практически все важнейшие произведения Гессе, и мы способны их осмыслить в чем-то иначе, нежели сорок лет назад. Нет, тогдашние времена тоже отнюдь не были нормальными (да и какие времена в нашем веке можно назвать не кризисными?) — но все же, разве не по-новому трогают нас среди нынешних потрясений и метаний, скажем, строки из гессевского письма 1931 года: «Подлинная, достойная человека жизнь в наше время, среди духа, порожденного нашим временем, абсолютно невозможна… Эта атмосфера лжи, алчности, фанатизма и жестокости… Моя жизнь часто подобна аду».

Какие, однако, основания были говорить так у этого человека, чья жизнь на внешний взгляд вовсе не выглядит такой уж бедственной? Он родился 2 июня 1877 года в тихом швабском городке Кальве в семье протестантского миссионера, довольно рано добился литературного успеха, большую часть жизни прожил в нейтральной, не втянутой в мировые потрясения Швейцарии, в 1946 году за роман «Игра в бисер» был удостоен Нобелевской премии и закончил свои дни 9 августа 1962 на вилле, подаренной ему в пожизненное пользование богатым меценатом, в солнечной швейцарской деревушке Монтаньола. В последние годы жизни Гессе на воротах виллы висела табличка с просьбой не беспокоить — в представлении многих он и был «монтаньольским отшельником», спокойным мудрецом, отрешенным от забот и несчастий суетного мира.

Все это так; однако, есть своя правда и в цитированных словах писателя о жизни, подобной аду. С ранних лет эта жизнь была отмечена душевными кризисами, болезненными, мучительными, порой на грани срыва попытками обрести хотя бы недолгое равновесие между собой и миром. Сам Гессе не всегда мог отдать себе отчет в причинах такого разлада. По воспитанию и традициям он принадлежал этому миру — и в то же время внутренне как бы сопротивлялся ему, стремился из него вырваться. Вся его жизнь была полна разного рода побегов, разрывов, самопреодолений — начиная с побега из Маульброннской монастырской семинарии, куда он был отдан родителями на учебу; и то же самое можно сказать о многих его героях, начиная с Петера Каменцинда. Была юношеская депрессия, неудачная попытка самоубийства, пребывание в больнице для душевнобольных. «Если бы вы могли заглянуть в мое нутро, — писал он оттуда в 1892 году, — в этот кромешный ад… вы пожелали бы мне смерти». Были тягостные семейные драмы (отголоски одной из них можно уловить в романе «Росхальде»), было безденежье, тяжелые многолетние болезни. Но, несомненно, самым драматичным оказалось для писателя духовное потрясение, вызванное Первой мировой войной — после ненадолго обретенного было успокоения она вновь пробудила у Гессе «мысль о тлеющем под ногами аде, ощущение угрозы катастроф». Оказавшись к тому времени в нейтральной Швейцарии, писатель включается в антивоенную деятельность, подвергается за это ожесточенным нападкам. Обострившаяся вновь депрессия заставила его в 1916 году обратиться к психоаналитикам — факт, оказавший большое влияние на все последующее творчество Гессе. А дальше — приход к власти в Германии фашистов, Вторая мировая война. Конечно, саркастически замечал Гессе в одном из писем по поводу расхожих суждений о себе, мы «во время гитлеровщины и войны спокойно… сидели себе в солнечном Тессине и “обжирались пряниками”… Что наши сыновья год за годом несли солдатскую службу… что из-за Гитлера и авиабомб погиб весь труд моей жизни, а родные и близкие моей жены задушены газом в гиммлеровских лагерях — это для людей, ожесточенных войной и всякого рода горем, не стоит и упоминания»…

Нет, долгую жизнь этого человека никак не назовешь безоблачной. И дело даже не просто во внешних обстоятельствах. Художник, мудрый и всезнающий в своем творчестве, бывает более других уязвим, неуверен и беспомощен в жизни реальной. Гессе во многом имеет в виду самого себя, описывая в романе «Росхальде» преуспевающего на вид героя, который «глубоко страдал под гнетущим бременем бесчисленных неудачных дней и лет, неудачных попыток научиться любить и жить». А в романе «Игра в бисер» еще более определенно говорит о «трагизме, присущем всякой отданной духу жизни».

Все, что делал Гессе, во многом было попыткой осмыслить, выразить этот трагизм — но тем самым и преодолеть его: своего рода способом самотерапии. Не потому ли и многочисленные читатели в разные времена находили в его книгах помощь, утешение, объяснение собственных проблем? «Тот факт, что многие, преимущественно молодые люди находят в моих сочинениях нечто, внушающее им доверие, — писал Гессе, — я объясняю так: на свете есть много людей, которые сходным образом страдают, борются за веру, за смысл собственного существования, сходным образом отчаиваются в своем времени и, однако, почтительно прозревают за ним, как и за любым временем, нечто божественное… Они находят во мне человека, высказывающего их мысли… Возможно… единственное утешение, которое они у меня черпают, состоит всего лишь в том, что у меня, человека знаменитого, они обнаруживают собственную слабость и собственную боль».

Начав со стихов и романов в традиционно-романтическом духе, Гессе за десятилетия творчества создал свой особый тип интеллектуального повествования; слова его вершинного сочинения об «игре в бисер» как об «игре со всем содержанием и всеми ценностями нашей культуры» словно бы предвосхищают нынешние постмодернистские декларации. Он отнюдь не игнорирует эмпирическую реальность со всеми ее красками, звуками, запахами, описаниями, подробностями; но с полным основанием можно сказать, что главные события его книг, начиная, пожалуй, с «Демиана», развертываются все же во внутреннем, душевном мире; главной проблематикой оказывается проблематика духовная. Поучительно сопоставить в этом смысле два его путешествия на Восток. Одно, реальное, было предпринято в 1911 году. Гессе на пароходе отправился в Индию (как мечтал герой романа «Росхальде») — однако вернулся раньше времени: поездка не принесла ему ничего, кроме усталости и разочарования, свидетельством чего стала книга путевых очерков «По Индии» (1913). Подлинной встречей с Востоком была встреча духовная; роман «Паломничество в страну Востока» (1931) не имеет прямого отношения ни к реальной Индии, ни к реальному Китаю, это путешествие воображаемое, из тех, что совершаются «не на корабле и не на поезде», и персонажи его — скорей символические фигуры, нежели живые люди. Эту особенность поэтики Гессе вообще важно иметь в виду.

Мое внимание как-то привлекло примечательное совпадение. На какую отповедь натолкнулся однажды Гоголь, вздумавший (задним числом) утверждать, что в своем «Ревизоре» он изобразил вовсе не реальных персонажей, а некие символы. «Всмотритесь-ка в этот город, который выведен в пьесе! Все до единого согласны, что этакого города нет во всей России… Ну, а что если это наш же душевный город, и сидит он у всякого из нас?.. Ревизор этот — наша проснувшаяся совесть… Хлестаков — ветреная светская совесть, продажная, обманчивая совесть… Лицемеры — наши страсти». И т.д. Актер М. Щепкин отвечал ему в мае 1847 года: «До сих пор я изучал всех героев “Ревизора” как живых людей… Оставьте мне их, как они есть… Не давайте никаких намеков, что это не чиновники, а наши страсти… Нет, я их вам не дам!.. После меня переделывайте хоть в козлов, а до тех пор я не уступлю вам Держиморды, потому что и он мне дорог».

Оставим сейчас в стороне вопрос, насколько в своем объяснении Гоголь лукавил (пусть даже с самим собой — так смутила его общественная реакция на постановку пьесы). Наше непосредственное чувство противится этому объяснению — хочется согласиться со Щепкиным. Между тем почти буквально схожее толкование своего метода обосновывает Гессе: «В нашем современном мире… есть поэтические произведения, где под видом игры лиц и характеров предпринимается не вполне, может быть, осознанная автором попытка изобразить многоликость души. Кто хочет познать это, должен решиться взглянуть на персонажей такого произведения не как на отдельные существа, а как на части, как на стороны, как на разные аспекты некоего высшего единства (если угодно, души писателя)».

Неслучайно такое сопротивление у Гессе вызывала мысль об экранизации его произведений; даже иллюстрировать их, наверное, не просто — хотя при желании можно увидеть в его персонажах и живых людей, с внешностью, характерами и судьбой. Зато поистине бескрайнее поле представляют эти книги для всевозможных комментариев, толкований. Гессе — один из тех писателей, литература о которых давно превысила объемом все, написанное ими самими. Как-то я получил приглашение на конференцию о творчестве Гессе; одни названия докладов чего стоят! «Проблема “раб и господин” у Лейбница, Гегеля и Гессе», «Мир и символ в хронотопной структуре “Степного волка”»… Автор «Игры в бисер» — «свой» писатель для филологов и культурологов, лучше самих сочинителей знающих, что художественный текст обогащается новыми смыслами и обретает иную ценность, будучи введенным в контекст разнообразнейших связей. Ведь для адептов этой игры в романе, по их собственным словам, не существовало «непосредственного» отношения к искусству как к «проявлению божественного начала»; подлинное содержание открывалось для них в анализе соотношений, символических соответствий, формальных и технических средств.

Но я не филолог, а писатель, и я помню, какое внутреннее сопротивление вызвали у меня в свое время уже на первых страницах романа слова о принципиально «нетворческом» характере касталийской духовности: ведь здесь не просто провозглашен был «полный отказ от создания произведений искусства», но запрещено всякое художественное творчество.

Надо было дочитать роман до конца, чтобы убедиться: герой романа, Магистр игры Йозеф Кнехт, отнюдь не случайно этот запрет нарушил и выступил, подобно самому Гессе, в роли писателя и поэта.

При чтении Гессе вообще не стоит спешить с выводами и возражениями. Даже в пределах одной книги сплошь и рядом определенной, казалось бы, точке зрения противопоставляется прямо противоположная, и обе они могут быть близки писателю. Это важная особенность не только его творческого метода, но вообще мировоззрения; она выражает представление Гессе о противоречивости, полярности самой жизни, о необходимости постоянно «раскачиваться между полюсами». «Я не сторонник твердого, точно сформулированного учения, — писал он, — я человек становления и поисков… Несомненно, иной тезис в моих книгах противоречит другим тезисам тех же книг — с этим я не спорю. Совокупность моей жизни и творчества не предстала бы возможному наблюдателю как гармония — скорее как непрерывная борьба и непрерывное, хотя и не лишенное веры, страдание».

В «Письме обывателю» 1915 года Гессе рассказывает, между прочим, эпизод, когда случайный попутчик в портовом городе взялся показать ему местные увеселительные заведения. Писатель был шокирован. «Оскорбляло меня не то, что в мире есть мерзость и свинство; на это я мог не обращать внимания. Но то, что эту сторону мира, которую я презираю и отвергаю, я однажды принял спокойно к сведению, так что могло показаться, будто я одобряю и эти вещи… — вот что осталось сидеть во мне занозой».

Не правда ли, в этой реакции смущает элемент — как бы выразиться осторожней — некоторого чистоплюйства? Одно дело по-человечески презирать и отвергать мерзости реальной жизни, другое — свысока их игнорировать; писателю-то по крайней мере вовсе не грех принять их к сведению… Но вот герой романа «Степной волк» (1927), отчаявшийся, близкий к самоубийству интеллектуал Гарри Галлер, которого Гессе несомненно наделил некоторыми своими чертами и мыслями, уже сам ищет встречи с этой чуждой ему прежде жизнью, он идет в эти самые увеселительные заведения с проститутками, джазменами, он учится танцевать современные танцы (как пробовал им учиться одно время и сам писатель), он даже пробует наркотики…

Конечно, право читателя — и тут усомниться, насколько похожи в этом романе Гермина и Мария на реальных проституток, в подходящие ли уста бывают порой вложены столь интеллектуальные, утонченные суждения, действительно ли балующийся наркотиками саксофонист Пабло обладает некой простейшей, но в то же время высшей мудростью — и не поспешна ли чрезмерная готовность Гарри Галлера признать их безусловное превосходство над собой, поступиться своим интеллектуальным и духовным первородством? Ошибется, однако, тот, кто сочтет Гессе именно своим союзником в этом споре. Для него и здесь речь прежде всего идет о борьбе, происходящей в собственной душе, о противоположностях внутри единства, о взаимоотношениях жизни и духа, которые скорей для большей наглядности разъединены и персонифицированы — как это часто бывает в его книгах.

«Ты стоишь на стороне культуры духа, — говорит Иозефу Кнехту в романе “Игра в бисер” его антагонист Плинио Дезиньори, — я — на стороне естественной жизни… Твоя обязанность — показывать, как естественная, наивная жизнь без духовной дисциплины непременно становится пучиной порока, ведет к животному состоянию и еще дальше вспять. А я обязан снова и снова напоминать о том, как рискованна, опасна и, наконец, бесплодна жизнь, которая зиждется на чистом духе».

Есть ли смысл возражать, что в реальности эти ипостаси нашего существования не бывают так абсолютно и стерильно разделены, что в каждой конкретной, равно как и в общей жизни природное и духовное сочетаются (и что высокий интеллект и культура, кстати, вовсе не обедняют, а наоборот, способны обогатить сферу «непосредственных» чувств). В этом удивительном романе Гессе с необычайной изобретательностью конструирует некий особый, автономный, как бы экспериментальный мир, утонченный, стеклянно-прозрачный, едва ли не призрачный — но в то же время на редкость достоверный и убедительный в своей внутренней логичности. Не стоит, правда, слишком пристально проверять этот мир на соответствие реальности. Действие романа перенесено в двадцать третий или двадцать четвертый век, но персонажи предпочитают передвигаться не в автомобилях, а в каретах среди природы, почти не тронутой цивилизацией; из технических изобретений упомянуто разве что радио. Это будущее, по сути, условно, в нем скорей законсервированы дорогие писателю — и уже при его жизни подверженные угрозе — черты настоящего: просто надо же было куда-то поместить вымечтанную провинцию чистейшей духовности. Нет, не будем обсуждать ее с точки зрения житейской или исторической достоверности. В мире Касталии, скажем, практически нет женщин — как будто другому полу безо всяких объяснений попросту отказано в высокой духовности; от проблемы же плотских искушений, веками допекавшей все монастырские сообщества, летописец Касталии скорей лукаво отмахивается: вольность здешних нравов, сообщает он, позволяет касталийским обитателям просто сожительствовать с дочками окрестных бюргеров до их замужества. Право, нет смысла уточнять, устраивает ли это самих бюргерских дочек и хватит ли их на всех касталийцев. Перечитывая роман не впервые, заранее знаешь, что многие из возможных оговорок Гессе сам держит в уме, но как бы игнорирует их до поры, чтобы сосредоточиться на главном.

Касталийский орден был создан первоначально небольшой группой служителей духа в ответ на катастрофические потрясения эпохи, когда люди оказались как бы «лицом к лицу с пустотой». В такие времена зарождаются идеи наподобие той, что выразилась когда-то в стихах В. Брюсова:

А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.

Речь идет о людях, которые более других осознают насущную необходимость «хранить верность духу и изо всех сил оберегать в эти годы ядро доброй традиции, дисциплины, методичности и интеллектуальной добросовестности… Эта строгая школа необходима для дальнейшего существования цивилизации. Люди знают или смутно чувствуют: если мышление утратит чистоту и бдительность, то вскоре перестанут двигаться корабли и автомобили, не будет уже ни малейшего авторитета ни у счетной линейки инженера, ни у математики банка и биржи, и наступит хаос».

Гессе писал свой роман в годы, когда на его родине, в Германии, установилась фашистская диктатура, и главная угроза духу исходила от ее воинственной, насильственной идеологии. Мы у себя тоже не понаслышке знаем, что такое стремление к тоталитарному господству над умами, когда «сколько будет дважды два, решает не факультет, а наш господин генерал». С крушением тоталитарных диктатур проблема, однако, не исчезла, разве что сместились акценты. На исходе века, может быть, как никогда прежде обострилась, среди прочего, другая опасность, о которой в романе говорится особенно много: опасность «деморализации духа, инфляции понятий» перед лицом захлестывающей мир «массовой культуры».

Сколько язвительных строк посвящает Гессе так называемой «фельетонной эпохе», когда миллионы людей поглощают всевозможную духовную жвачку, равнодушно взирая, «как погибают не только искусство, дух, нравственность, честность, но даже Европа и “мир” вообще». Противостоять этой гибели и призван в романе касталийский орден, возникший «благодаря духовной потребности усталых, истекавших кровью и одичавших народов в порядке, норме, разуме, законе и морали». Его задача и служение — сохранять и культивировать эти ценности. Но, очевидно ведь, не просто ради них самих — и тем более не ради своей возвышенной, и все же абстрактной, отчужденной от жизни игры.

Вот тут-то проблема и обнаруживает свою другую сторону.

В романе не раз возникает сопоставление Касталии с монастырями, которые в разные века играли роль очагов духовности, образования и культуры среди погруженного во тьму мира, где для преобладающей массы людей даже простая грамотность бывала недоступна. Постепенно выявляется, однако, существенное отличие. Монастыри, при всей своей обособленности от мира, все-таки были обращены к нему, служили ему, осуществляли с ним постоянную связь, даже нередко влияли на текущую политику. Сюда приходили за поучением и утешением, отсюда шли в мир проповедники. Касталия несравненно более замкнута в себе. Касталийцы чем дальше, тем больше склонны культивировать свои ценности скорей для самих лишь себя. Они не просто чужды мирским проблемам — они смотрят на них свысока, ничего по сути не видя в этом внешнем мире, кроме грязной политической борьбы, банковских и биржевых спекуляций, игры честолюбий, кроме пороков и суетных страстей. Для них это именно «другой мир, где царили не дисциплина и духовность, а инстинкт».

Однако опять же: существует ли в самом деле столь абсолютное разделение и противопоставление? К слову сказать, духовность самих касталийцев отнюдь не выглядит такой уж беспримесно возвышенной; в Педагогической провинции мы замечаем свою борьбу честолюбий, карьеризм, зависть, подсиживание. И действительно ли ничего, кроме инстинктов, нет в «некасталийском» мире, в обыденной человеческой жизни, с семейными заботами, воспитанием детей — и, между прочим, любовью, о которой касталийцы так мало знают? Да, люди непосвященные не могут равняться с ними образованностью, их художественные вкусы не столь утончены, их развлечения и музыка могут показаться вульгарными. Повседневный труд, нередко однообразный и изматывающий, оставляет этому большинству слишком мало досуга для выработки более высокого вкуса, да и у кого научиться ему, если Педагогическая провинция столь замкнута в себе? А ведь, между прочим, этот труд обеспечивает касталийцам возможность для их возвышенных занятий, и уже хотя бы потому мир вправе ждать от тех, кто называет себя духовной элитой, не просто высокомерной, едва ли не брезгливой отстраненности.

Что такое вообще «элита» в понимании Гессе? Речь идет о категории людей, ни в коей мере не претендующих на власть, богатство и какие бы то ни было внешние привилегии — наоборот, они отстраняют от себя все это; их никак не следует отождествлять с теми, кого нынче называют «истеблишментом». Наверное, человеческое сообщество инстинктивно выделяет из себя этот слой, движимое некой объективной потребностью — может быть, потребностью в самосохранении. Ибо функция этих людей, как уже было сказано, — создавать, сохранять, культивировать жизненно важные для сообщества ценности, то есть как бы вырабатывать своего рода духовный фермент, обеспечивающий здоровое существование социума, оберегающий цивилизацию от загнивания и вырождения. Ни в одном обществе такие люди не могут составлять большинства. Возможно, имеет вообще смысл отчетливо признать, что культура всегда существовала и, видимо, будет существовать на разных уровнях; проблема, однако, в том, чтобы эти уровни не были отчуждены друг от друга. Речь идет об их соотношении и взаимовлиянии. Утопично полагать, будто «элитарная» культура может, да и должна стать когда-нибудь всеобщим достоянием; но беда и гибель, если «массовая» культура станет самодовлеющей, вытеснив или подменив представление об иных ценностях.

Одна из сторон той же проблемы — отношение к «внешней стороне цивилизации», как характеризуют касталийцы науку и технику. В самих этих словах уже слышится некий пренебрежительный оттенок. Гессе вообще оказался весьма чутким к комплексу современных проблем, связанных с темой технического прогресса или, например, экологии, остроту которых мы в новом времени ощущаем как никогда прежде. В одном из знаменитых эпизодов «Степного волка» Гарри Галлер, попавший в «магический театр», читает там призыв начать охоту на автомобили, а заодно «поджечь наконец фабрики и немного очистить, немного опустошить поруганную землю, чтобы снова росла трава, чтобы запыленный цементный мир снова превратился в леса, луга, поля, ручьи и болота».

Знакомые и такие понятные призывы, не правда ли? Если вернуться к обитателям Касталии, то они действительно сохранили вокруг себя нечто вроде островка былого, нетронутого мира; о «внешней», а для них по сути низшей стороне цивилизации, о науке и технике они попросту знать не хотят — как, между прочим, и о нуждах тех, кто живет в другом, не столь идиллическом мире, но кому именно наука и техника обеспечили (во всяком случае если говорить о наших днях) достаточно высокий уровень благополучия.

Гессе не мог не ощущать здесь проблемы. Прекрасно духовное паломничество в идеальную страну Востока; но, совершив путешествие по реальной Индии, писатель не мог не увидеть рядом с дивными храмами и погруженными в медитацию мудрецами толпы ужасающе нищих, голодных людей. Не приходили ли ему тогда на ум слова вроде сказанных однажды Чеховым по поводу толстовства о том, что в электричестве и паре больше любви к человечеству, чем в вегетарианстве и непротивлении злу?

«При всем содеянном ею зле, — писал Станислав Лем в книге “Сумма технологии”, — именно наука вызволила значительную часть человечества из голодного существования… тогда как фундаментом всех религиозных доктрин азиатского образца является именно равнодушие — столь же возвышенное, сколь катастрофическое по своим последствиям, — равнодушие к массовым проблемам, к проблемам непрерывно растущего человеческого коллектива… Убеждение этих мыслителей, будто отдельным людям достаточно жить, следуя прекраснейшим этическим нормам, которые вытекают из самой гармонической религии, и тогда автоматически возникнет идеальная гармония в масштабе всего общества — это убеждение столь же ложно, сколь и соблазнительно… Таким путем могут “спастись” лишь одиночки, и те, кто ищет умиротворения, несомненно могут найти его в буддийских монастырях (тому есть примеры), но ведь это же типичный уход от действительности, если не сказать — интеллектуальное дезертирство».

«Это был утонченный вид бегства», — несколько иными словами, но по сути о том же скажет Герман Гессе устами своего героя о касталийской жизни. Он сам всегда знал и другую правду — может быть, потому, что был все-таки писателем, а литература ведь не может встать либо на сторону чистого духа, либо на сторону природной жизни, она связана с тем и другим и по сути своей призвана осуществлять между ними посредничество. Не только Магистр игры в бисер, но и оппонент Касталии Плинио Дезиньори высказывает его собственные выстраданные убеждения; как часто бывает у Гессе, этот двойник и антагонист Иозефа Кнехта — другая ипостась самого автора. «Разве это не искусственный, не стерилизованный, не педантично урезанный, не половинчатый, не иллюзорный лишь мир, где вы трусливо влачите свое существование, мир без пороков, без страстей, без голода, без соков и соли, мир без семей, без матерей, без детей, даже почти без женщин!.. Без забот о хлебе и без особо обременительных обязанностей вы ведете паразитический образ жизни, усердно занимаясь, чтобы не скучать, всеми этими учеными тонкостями… в то время как там, в мирской грязи, бедные, замученные люди живут настоящей жизнью и делают настоящее дело».

И это, несомненно, другая сторона правды — хотя тоже не вся правда. «Я никогда не жил в Касталии», — признавался Гессе в одном из писем. Он уводит оттуда и своего любимого героя Кнехта — уводит в мир, к людям, где тому предстоит погибнуть ради некоего более высокого служения.

Подлинно заинтересованное чтение Гессе предполагает неизбежный спор с ним; он ведь и сам всю жизнь спорил с самим собой. Но нет ничего плодотворнее такого спора: он поощряет и обогащает ищущую мысль. «Среди всех немецких поэтов я больше всего благодарен Гёте, — заметил как-то писатель, — он занимал меня больше всего, угнетал, ободрял, понуждал следовать за ним и с ним спорить. Он не был поэтом, которого я больше всех любил… Но ни один из любимых мною поэтов не стал для меня серьезной проблемой и важным нравственным стимулом, ни с одним мне не приходилось вступать в борьбу и выяснять отношения, тогда как с Гёте я вынужден был постоянно вести мысленные разговоры и мысленные бои (один из них — один из сотен — изображен в “Степном волке”)».

Не лишне упомянуть здесь еще один спор, представляющий сейчас для нас, пожалуй, особый интерес. Речь идет о споре с русской духовностью, или, как выразились бы теперь, русским менталитетом, нашедшем наиболее яркое выражение в статьях 1915–1919 годов о Достоевском и Толстом. Писатель переживал тогда один из самых острых в своей жизни кризисов, связанный с Первой мировой войной. Для него война означала кризис европейского духа как такового, предвещавший в будущем еще более драматические потрясения, — и он во многом связывал его с влиянием на западный мир, прежде всего на западную молодежь, гигантов русской литературы.

Гессе, подчеркнуто называвший себя «европейцем, всю жизнь исправно практиковавшим западные добродетели», выстраивает следующую примечательную оппозицию. В то время как европеец, по его словам, — «оформленный исторический тип», тип русского человека он называет пока еще «бесформенным материалом будущего… К нему не применима европейская, то есть твердая морально-этическая, догматическая точка зрения. В этом человеке внешнее и внутреннее, добро и зло, Бог и сатана неразрывно слиты».

Именно в силу этих качеств, по мысли Гессе, тип русского человека приобретает ведущее значение в эпоху всеобщего культурного кризиса. «Любое формирование человека, любая культура, любая цивилизация, любой порядок основываются на соглашении относительно разрешенного и запрещенного». Но во времена, «когда устает и начинает шататься культура», когда опасные, но до сих пор укрощенные инстинкты выходят на поверхность, тогда «всякое добро и зло становятся сомнительными, а всякий закон — зыблемым».

Именно такого рода тенденции наметились в мире в результате мировой войны. «Идеал Карамазовых… начинает пожирать дух Европы», — так формулирует происходящее писатель в статье с характерным названием «Братья Карамазовы, или Закат Европы» (1919). Что же за идеал имеется в виду? Главная его черта, по словам Гессе, — это опять же «отказ от всякой нормативной этики и морали в пользу некоего всепонимания, всеприятия, некоей новой, опасной и жуткой святости».

Тут примечателен оттенок: не всеотрицание, а всеприятие, всепонимание. Определяющим является отказ от ограничений, критериев, правил, норм, что порождает «совершенно аморальный образ мышления и чувствования». Мы еще увидим дальше, что в таком развитии писатель видит не только отрицательные стороны — он считает его неминуемым и нужным этапом для дальнейшего возрождения духа. (Еще ведь, кстати, не написан «Степной волк», ставший свидетельством попытки самого Гессе пройти через этот этап, через увлечение аморальным, отказ от правил бюргерской добропорядочности.) Любопытно, однако, что угрозу европейскому духу Гессе усматривает именно с востока — словно игнорируя внутризападные, а по сути, общемировые тенденции. Ведь в самой Германии к тому времени уже начинал зарождаться фашизм, который обойдется, в общем, без Достоевского; провозглашая, среди прочего, отказ от сдерживающих норм морали, он назовет в числе своих вероучителей другого, вполне западного мыслителя, Ницше, автора книги с неслучайным названием «По ту сторону добра и зла».

Пожалуй, Гессе вряд ли в ту пору представлял, насколько катастрофическим на самом деле окажется европейское и общемировое развитие в нашем веке. Но он уловил что-то действительно очень важное. Сейчас, на переломе эпох, написанное им много лет назад опять же обретает новую и в чем-то неожиданную актуальность. Взять, например, хотя бы его слова о новой культуре, для которой характерной будет «обратимость каждого установления, равнозначность данного и противоположного полюсов». Современные культурологи на разный лад пытаются осмыслить нынешнюю реальность, которую некоторые из них — с долей условности — называют постмодернистской. Эта реальность, по их словам, сформировала и новый тип человека — не морального, не аморального, не доброго, не злого — скорей безразличного ко всем традиционным категориям. Человек потребительского, рыночного общества становится всеяден, ему «все годится». В постмодернистском мире, мире компьютерной, электронной цивилизации, по сути, не осталось иерархий, здесь действительно стираются критерии и предпочтения; добро и зло, красота и безобразие существуют на равных — как элементы некой мозаики. И если идеологии былых времен предлагали нам те или иные системы смыслов, оценок и предпочтений, то сейчас можно говорить скорей о любовании хаосом…

Да, вряд ли сам Гессе предполагал, что предсказанное им в какой-то степени развитие примет именно такие конкретные черты. В его Касталии чтут правила игры — ибо что такое игра без правил? В двадцать третьем или двадцать четвертом веке здесь все еще культивируют классическую музыку — музыку даже добетховенских времен, с верностью канонам, с гармонией, предполагавшей определенную иерархию звуков в тональной системе, представление о созвучиях запрещенных и созвучиях разрешенных. Писатель как будто игнорирует наметившуюся еще при его жизни реальную эволюцию музыки, в которой его современник и друг Томас Манн, автор «Доктора Фаустуса», проницательно усмотрел своего рода символ общекультурного развития: «рациональность… очень смахивающую на суеверие — на веру в неуловимо демоническое, находящее пищу в азартных играх, карточных гаданьях, жеребьевке, толковании примет»…

Но ведь развитие это произошло прежде всего как раз на Западе и оказалось характерным для Запада в гораздо большей степени, чем для России. В литературных и культурологических дискуссиях последнего времени звучал порой как раз обратный, чем у Гессе, упрек по адресу русской литературы, которая оказалась, дескать, слишком благостной, слишком моралистичной, которая игнорировала зло и жестокость реальной жизни, предпочитая держаться за некие идеалы, — и в каком-то смысле оказалась даже совиновной в пережитых страной трагедиях, поскольку не подготовила умы и души к реальности этого зла.

Гессе вряд ли согласился бы с такого рода упреками. Но, как мы видели, он все же уловил действительно важную особенность того, что можно назвать русским традиционным менталитетом. «Идиоту сказали однажды, что он обязан говорить “да” лишь истине, только и всего, — писал он в “Размышлениях об “Идиоте” Достоевского” (1919), — воспоследовало же нечто устрашающее! Вот так-то: все истинно, всему можно сказать “да”…» То есть речь опять же идет о размытости критериев, об отсутствии иерархий — однако заметим: при этом подразумевается все же представление о некой истине, о чем-то, чему следует сказать да, но не о нигилистическом всеотрицании. И это более чем существенно: ведь есть же разница между всеядным равнодушием, отказом от поиска истины — и страстной, пусть даже не знающей меры, страдальческой верой в нее!

Теперь уже и теоретики постмодернизма стали обращать внимание на эту особенную черту именно русской традиции: для нее даже радикальное отрицание скорей все же служит обоснованию абсолюта. Человек может вырываться за пределы общепринятых норм и правил — но не ради иррациональной безграничной саморазрушительной свободы. Нет, по ту сторону рациональных смыслов или даже безумия неизменно предполагается, мерещится нечто высшее, безусловное, к чему все-таки надо стремиться.

К чему-то подобному приходит в результате всех поисков и сам Гессе. И своего читателя он в конечном счете приводит к мысли, что в любых грядущих потрясениях не следует видеть лишь бедствие и окончательную катастрофу, они — необходимый этап на пути обновления. «Как всякая смерть на земле, этот закат поведет к новому рождению», — писал он в уже упомянутой статье; и вот на этом-то пути, добавлял он, «нам понадобится культура души и религиозные ценности, а они лучше развиты у русских и азиатов».

Человек, по глубокому, выстраданному убеждению Гессе, вообще не должен убегать от потрясений; его задача — в мужественном приятии и преодолении хаоса. Это постоянная, пожизненная работа души. Путь каждого лежит от первоначальной невинности через кризисы, соблазны, отчаяние и мрак к новому, более высокому постижению бытия. Важно пройти этот путь достойно, не утеряв себя. И сам писатель словно подает нам здесь пример. Он предлагает пройти этим путем вслед за собой читателю — из романа в роман, где художественно претворен и преображен его собственный трудный опыт. И вот, «это уже не его мрак, не его боль и страх, это капля чистого света, вечной веселости».

Мы больше всего благодарны Гессе именно за это — за ободрение и поддержку в нашем собственном жизненном поиске. Но никаких готовых ответов писатель не предлагает и не подсказывает. Он знает, что важней ответов бывает способность задавать вопросы, размышлять над ними самостоятельно, искать своих и только своих решений. Любое учение, даже самые великие религии могут предложить лишь подспорье на пути самоосуществления, но проделать его каждый должен все-таки сам. Так герой его романа Сиддхартха понимает однажды, что невозможно ничему научиться даже у самого Будды — кроме разве что одного: готовности и способности к этому самому духовному поиску. И тогда он решает «оставить все учения и всех учителей и в одиночку достичь своей цели или умереть».

Именно так отвечал Гессе многочисленным читателям и корреспондентам, которые в разные годы обращались к нему за советом или утешением. Нет, он не отказывал им, он отвечал им, как мог, подробно, доброжелательно — но присовокуплял после всего сказанного: «Нигде не встретите вы пророка и учителя, который снял бы с вас тяготы поиска в обращении к себе самому».

Он ведь и сам находился в таком поиске до конца своих дней. Он никогда не называл себя знающим — только ищущим. Может, это и значит быть живым. И может потому этот писатель продолжает так много говорить живущим сейчас.

«Человек не должен желать себе ни величия, ни счастья, ни героизма, ни сладких плодов, — говорит нам Гессе, — он вообще ничего не должен желать себе, ничего, кроме чистого, чуткого ума, храброго сердца, а также верности и мудрости терпения, чтобы благодаря им выносить и счастье, и страдания, и шум, и тишину».

Примечание

↑1.

Харитонов М. «Привычные святыни покидая» // Иностранная литература. 1974. № 12.

Гессе надо кастрировать — МК

Этим летом я написал пьесу «Человек-волк. По следам Зигмунда Фрейда». Хочу поставить ее на сцене театра «У Никитских ворот». Но речь не о том. В ходе работы я счел необходимым перечитать «Степного волка» Германа Гессе — великий роман, опубликованный в 1927 году, а написанный, значит, и того раньше…

Автор — немецко-швейцарский писатель, европеец-интеллектуал, друг Томаса Манна, лауреат, между прочим, Нобелевской премии, вдохновился тем же, чем и я, — историей болезни, описанной Фрейдом и ставшей классикой психоанализа. Мне показалось, что тема «человек и животное» не исчерпана, поскольку бесконечно широка и может быть варьируема в самых разных проявлениях и трактовках, особенно сегодня, когда мир в который раз теряет гуманизм и купается в насилии, злобе и торжестве человеконенавистнических идей. Войны, террор, смертные казни, религиозная нетерпимость, фашистская вседозволенность — результат не только безнравственной близорукой политики в мировом масштабе. Благодаря неистовой пропаганде они сделались фактором сдвига сознательного в бессознательное, зомбирующим средством содействия «массовым психозам» и, так сказать, всеобщей неадекватности. Причины и следствия перемешались, концы в воду спрятаны, хотя у всех на виду, проблемы человечества из политики перетекли в тайные бездны психологии, коллективное умопомрачение отозвалось личными поступками и проступками, которые раньше назывались позором, а нынче то и дело почитаются за доблесть. Я для себя назвал этот синдром не по-научному — «глухотой к собственной честности». Откуда ни возьмись в огромном количестве появились «неведомые люди» (выражение Андрея Платонова), которые врут на голубом глазу, врут и не краснеют, заставляя всех вокруг «жить по лжи» (парафраз выражения Александра Солженицына). А ведь пройдет какое-то время, и они сгинут из людского нашего мировосприятия, и следом их будет только дым и запах трудноуходящей вони…

Но вот что обо всем этом пишет прозорливый Гессе: в середине романа я натолкнулся на целое эссе, посвященное, я бы сказал так, нашим сегодняшним проблемам: «Во время войны я был ее противником, после войны призывал к спокойствию, терпению, человечности и самокритике, сопротивляясь все более с каждым днем грубой, глупой и дикой националистической травле».

Строки пишутся после Первой мировой войны от имени некоего Гарри Галлера, наполовину человека, наполовину волка. В контексте сюжета его жизни Гарри получает по зубам от какой-то газетенки: «Это был один из тех вызывающе реакционных листков моей родины, в которых всегда время от времени проходили злопыхательские статейки против меня».

Как читатель, которого с детства приучали к ассоциативному чтению классики, я тут же невольно вспомнил недавние «обсеры» (это не неприличное слово, это у нас жанр такой привычный!) многочисленных врагов официоза, ряды которых растут в геометрической прогрессии, — тут и отдельные «рок-певцы», вчерашние суперзвезды, которых надо немедленно погасить за их неконтролируемое поведение, блогеры из Интернета, постоянно говорящие «не то», режиссеры, что-то там ставящие «не так», «иностранные агенты», получающие подачки «от тех», да и все остальные, отваживающиеся резать правду-матку с еще сохранившихся от былых времен боевых трибун. «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо!» — правильно, Владимир Владимирович, уже приравняли. По вашему призыву. (Имеется в виду В.В.Маяковский. А вы о ком подумали?) Колем. Протыкаем. Прикладываем. В смысле — прикладом.

«Это был опять выпад такого рода, плохо написанный, наполовину сочиненный самим редактором, наполовину состряпанный из множества подобных выступлений близкой ему прессы. Никто, как известно, не пишет хуже, чем защитники стареющей идеологии (курсив мой. — М.Р.), никто не проявляет меньше опрятности и добросовестности в своем ремесле, чем они». Ай да Гессе!.. Уж не о Проханове ли он? А может, о других «соловьях генштаба»?!.

— Ну и нашел ты себе врагов, Гарри! — восклицает девушка по имени Гермина, главная героиня «Степного волка». — Тебя это злит?

— Нет, — отвечает Степной волк, — меня это не злит, я давно к этому привык. Я не раз высказывал мнение, что вместо того, чтобы убаюкивать себя политиканским вопросом «кто виноват», каждый народ и даже каждый отдельный человек должен покопаться в себе самом, понять, насколько он сам, из-за своих собственных ошибок, упущений, дурных привычек виновен в войне (курсив мой. — М.Р.) и прочих бедах мира, что это единственный путь избежать, может быть, следующей войны».

Герман Гессе как в воду глядел. «Следующая война» началась в 1939-м. А для нас, не дай бог, — когда будет «следующая»? И кому мы предъявим свои обвинения? Если, конечно, останемся живы. Что вряд ли. Может, на это и расчет?!.

«Этого они мне не прощают, — рычит Степной волк, и мы внимаем его рыку как своему, — еще бы, ведь сами они нисколько не виноваты — кайзер, генералы, крупные промышленники, политики, газеты, — никому не в чем себя упрекнуть, ни на ком нет ни малейшей вины! Можно подумать, что в мире все обстоит великолепно, только вот десяток миллионов убитых лежит в земле».

Ах, герр Гессе, это не про нас. У нас ведь нет «кайзера»… Зато убитые имеют место, едва заметные холмики земли сырой, — да еще без фамилий, с дощечками под номерами!.. Это ли не иезуитство, не издевательство, не свидетельство отвратительного обмана, который в 1920-е годы прошлого века людям еще не снился?

«Две трети моих соотечественников читают газеты этого рода, читают каждое утро и каждый вечер эти слова, людей каждый день обрабатывают, поучают, подстрекают, делают недовольными и злыми, а цель и конец всего этого — снова война, следующая, надвигающаяся, которая, наверно, будет еще ужасней, чем эта».

Честные провидческие слова эти, повторяю, были произнесены вслух за шесть лет до прихода Гитлера к власти. Освенцимы и блокада Ленинграда еще впереди. Как, впрочем, и Нюрнберг.

«Все это ясно и просто, любой человек мог бы это понять, мог бы, подумав часок… погрузиться в себя и задаться вопросом, в какой мере ты сам участвуешь в беспорядке и зле, царящих в мире… Но никто этого не хочет! Никто не хочет избавить себя и своих детей от следующей массовой резни. И значит, так будет продолжаться, и тысячи людей будут изо дня в день готовить новую войну… Это убивает меня и приводит в отчаяние, для меня уже не существует ни «отечества», ни идеалов, это ведь все только декорация для господ, готовящих следующую бойню».

Для чего я даю столь длинные цитаты из «нобелиата»? Для того чтобы издатели в «следующей» публикации выбросили эти зловредные куски гениальной прозы как несоответствующие «стареющей идеологии» сегодняшнего дня.

И начать надо с вот этих последних слов:

«Нет никакого смысла по-человечески думать, говорить, писать, нет никакого смысла носиться с хорошими мыслями: на двух-трех человек, которые это делают, приходятся каждодневно тысячи газет, журналов, речей, открытых и тайных заседаний, которые стремятся к обратному и его достигают… Значит, нам надо все бросить, отказаться от всякой духовности, от всяких стремлений, от всякой человечности, смириться с произволом честолюбия и денег и дожидаться за кружкой пива следующей мобилизации?

— Ты прав, — говорит Гермина. — …Бороться с войной — безнадежное донкихотство».

Герман Гессе! Как говорил один мой знакомый редактор, «вас надо кастрировать».

Шесть произведений Германа Гессе, которые стоит прочесть

Герман Гессе — швейцарский писатель и художник немецкого происхождения. Родился 2 июля 1877 в городке Кальв в немецкой земле Баден-Вюртемберг. Будучи сыном христианских миссионеров, он в 1891 начал изучать теологию в Маульбронне, но уже через год бросил это занятие, став сперва механиком, затем книготорговцем. В 1912 Гессе эмигрировал в Швейцарию и в 1923 получил швейцарское гражданство. Литературную известность писатель приобрёл благодаря роману «Петер Каменцинд» (1904). Успех этого произведения позволил Гессе полностью посвятить себя литературе. Начиная с романа «Демиан» Гессе оказывается под влиянием герметической традиции, и основной темой его творчества становится идея соединения…

Степной волк

«Степной волк» – один из наиболее знаменитых романов писателя, исследующий путь героя внутри своей души, поиски самого себя. Роман, узаконивший для нонконформистской культуры второй половины уходящего столетия принципы постмодернистской литературы. Роман, без которого не было бы в авангардизме XX века очень и очень многого – в живописи, в кино, в рок-н-ролле.

Цитата

Животные более настоящие, чем люди. Они не хотят тебе льстить, не хотят производить на тебя какое-то впечатление. Ничего показного. Какие они есть, такие и есть, как камни и цветы или как звезды на небе.

Игра в бисер

«Игра в бисер»— последний и главный роман немецко-швейцарского писателя Германа Гессе, над которым он работал с 1931 по 1942 год. Впервые роман опубликован 18 ноября 1943 года в цюрихском издательстве «Фретц и Васмут» (Fretz & Wasmuth) в двух томах. В 1946 году Гессе был награждён Нобелевской премией по литературе (в том числе и за это произведение).

Главный герой книги — Йозеф Кнехт. Его титул — Мастер игры. Термин Magister Ludi — это каламбур: ‘ludus’ на латинском языке может означать как «игра», так и «школа». Таким образом, Magister Ludi может означать как «Мастер игры», так и «школьный учитель».

Язык «Игры в бисер» — кульминация комбинации музыки и математики. Роман Гессе — это философское эссе, замаскированное под сюрреалистический роман.

Цитата

Отчаяние бог посылает нам не затем, чтобы убить нас, он посылает нам его, чтобы пробудить в нас новую жизнь.

Демиан

«Демиан» сразу завоевал огромную популярность. Томас Манн писал: «Незабываемо электризующее действие, вызванное вскоре после Первой мировой войны романом «Демиан», произведением, которое с беспощадной точностью задело нерв эпохи и вызвало благодарное восхищение целого поколения молодежи…»

Цитата

Нет реальности, кроме той, которую мы носим в себе. Большинство людей потому и живут такой нереальной жизнью, что они принимают за реальность внешние картины, а собственному внутреннему миру не дают и слова сказать. При этом можно быть счастливым. Но если ты знаешь другое, у тебя уже нет выбора, ты уже не можешь идти путем большинства.

Сиддхартха. Путешествие к земле Востока (сборник)

Это — «Сиддхартха». Жемчужина прозы Германа Гессе, небывалая по глубине проникновения в восточную философию. «Путешествие к земле Востока» — книга, которая носит статус культовой для многих поколений читателей и считается своеобразной «библией философского нонконформизма».

Цитата

Ты слишком много ищешь; из-за чрезмерного искания ты не успеваешь находить.

Гертруда

Роман был написан в 1908—1909 годах в Гайенхофене, а в 1910 году вышел в Мюнхене в издательстве Альберта Ланга.

На страницах «Гертруды» Гессе отразил, в некоторой степени, факты собственной биографии, так прообразом учителя Лое стал профессор Шмидт, преподававший греческий язык в кальвской школе. Кун, как и Гессе, начал играть на скрипке в возрасте около двенадцати лет, а первые свои произведения композитор сочинил в те же годы, что и писатель свои первые стихи. Семейные отношения между Гессе и его женой Мией также нашли отражение в книге.

Цитата

Никто не женится ради того, чтобы иметь детей, однако, когда у человека появятся дети, они заставят его измениться, и под конец он увидит, что ведь все совершалось только для них.

Книжный человек

«Книжный человек» — классика новеллистического жанра. Краткость, но в то же время емкость текста потрясает. Каждому библиофилу нужно познакомиться с этим произведением Германа Гессе. Будь-то писатель, журналист, учитель или типичный читатель. Кому как не любителю книг попасть в бумажные сети, все дальше и больше превращаясь в книжного фанатика. Здравый смысл в том, чтобы не перепутать вымышленный мир с реальностью и помнить, что книги предназначены подсказать чтецу, облегчить его жизненный путь, но точно не заменить настоящие эмоции яркой, но все же иллюзией.

Цитата

Однажды под вечер, начитавшись до ломоты и рези в глазах — он был уже немолодым человеком, — Читатель погрузился в раздумья. Над одним из высоченных книжных стеллажей красовался давно туда водруженный золотыми буквами греческий девиз, который гласил: «Познай самого себя». Теперь он приковал внимание Читателя. Ибо Читатель себя не знал, давно уже ничего не знал о себе.

Материал подготовила: Марина Галоян

Неделя Германа Гессе. 7. Медитация в «Игре в бисер»: Юнг где-то рядом.

Всё-таки, не прошло бесследно то, что Герман Гессе и Карл Густав Юнг жили рядом, в Швейцарии.

(фото — отсюда. Рядом с Гессе — не Юнг, а кошка с неизвестным мне именем, но все равно красиво).

Вот — фрагмент из «Игры в бисер» — думаю, он по-настоящему может быть интересен не только юнгианским терапевтам, но и другим коллегам — психологам.
На мой взгляд, здесь — редкое по красоте и правдивости описание того, как работает образное мышление и что такое «внутреннее пространство».

Оно интересно не только потому, что красиво — но и потому, что полно точных деталей. Даже стакан молока не забыт 🙂

Потому я и не сокращаю почти этот фрагмент — уж очень он мне нравится.

Йозефу Кнехту здесь 17 лет, магистру музыки — намного больше.
Йозеф закончил начальную школу и ожидает назначения в школу высшей ступени. Вот в этот момент, когда жизнь вот-вот изменится, мастер музыки начинает обучать Йозефа медитации.

«… Скоро ты перейдешь на другую ступень, — сказал мастер. — Там ты узнаешь много нового <…>. Все это прекрасно и важно, но всего важнее одно: ты будешь учиться медитации.

С виду-то размышлять учатся все, но не всегда это проверишь. От тебя я хочу, чтобы размышлять ты учился по-настоящему хорошо, так же хорошо, как учился музыке; все остальное тогда приложится. Поэтому первые два-три урока я хочу дать тебе сам.

Давай попробуем сегодня, завтра и послезавтра по часу поразмышлять, причем о музыке. Сейчас ты получишь стакан молока, чтобы тебе не мешали жажда и голод, а ужин нам подадут позднее.

В дверь постучали, и стакан молока был принесен. — Пей медленно, совсем медленно, — сказал магистр, — не торопись и не разговаривай.

Как нельзя медленнее пил Кнехт прохладное молоко, высокочтимый хозяин сидел напротив, снова закрыв глаза, лицо его казалось довольно старым, но приветливым, оно было полно покоя, он улыбался про себя, словно погрузился в собственные мысли, как погружает уставший ноги в воду. От него исходило спокойствие. Кнехт почувствовал это и сам успокоился.

Но вот магистр повернулся на стуле и положил руки на клавиши. Он сыграл какую-то тему и, варьируя, стал ее развивать, то была, по-видимому, пьеса кого-то из итальянских мастеров. Он велел гостю представить себе течение этой музыки как танец, как непрерывный ряд упражнений на равновесие, как череду маленьких и больших шагов в стороны от оси симметрии и не обращать внимания ни на что, кроме образуемой этими шагами фигуры.

Он сыграл эти такты снова, задумался, сыграл еще раз и, положив руки на колени, затих с полузакрытыми глазами на стуле, застыл, повторяя эту музыку про себя и разглядывая. Ученик тоже внутренне слушал ее, он видел перед собой фрагменты нотного стана, видел, как что-то движется, что-то шагает, танцует и повисает, и пытался распознать и прочесть это движение, как кривую полета птицы.

Все путалось и терялось, он начинал сначала, на какой-то миг сосредоточенность ушла от него, он был в пустоте, он смущенно оглянулся, увидел бледно маячившее в сумраке тихо-отрешенное лицо мастера, вернулся назад в то мысленное пространство, из которого выскользнул, снова услышал, как в нем звучит музыка, увидел, как она в нем шагает, увидел, как она записывает линию своего движения, и задумчиво глядел на танец невидимых…

Ему показалось, что прошло много времени, когда он снова выскользнул из того пространства, снова ощутил стул под собой, каменный, покрытый циновками пол, потускневший сумеречный свет за окнами. Почувствовав, что кто-то на него смотрит, он поднял глаза и перехватил взгляд мастера, который внимательно за ним наблюдал.

Едва заметно кивнув ему, мастер одним пальцем сыграл пианиссимо последнюю вариацию той итальянской пьесы и поднялся. -Посиди, — сказал он, — я вернусь. Еще раз отыщи в себе эту музыку, обращая внимание на ее фигуру. Но не насилуй себя, это всего лишь игра. Если ты уснешь за этим занятием, тоже не беда.

Вернувшись, чтобы поужинать с Иозефом, он нашел его притихшим, но радостным, уже совсем не усталым.
— Это было прекрасно, — мечтательно сказал мальчик. — Музыка совершенно исчезла для меня сейчас, она преобразовалась.
— Пусть она продолжает звучать в тебе, — сказал мастер и отвел его в маленькую комнату, где их уже ждал стол с хлебом и фруктами.

Они поели, и мастер пригласил его побывать завтра на занятиях дирижерского курса. Отведя гостя в его келью, он перед уходом сказал ему: — Ты кое-что увидел при медитации, музыка предстала тебе фигурой. Попробуй изобразить ее, если будет охота.

В келье Кнехт нашел на столе бумагу и карандаши и, прежде чем лег, попробовал нарисовать фигуру, в которую превратилась для него теперь эта музыка. Он провел линию и от нее в стороны и наискось через ритмические интервалы несколько коротких линий; это немного напоминало расположение листьев на ветке дерева.

Получившееся не удовлетворило его, но ему захотелось попробовать еще и еще раз, и под конец он, играя, согнул эту линию в круг, от которого разошлись лучами другие линий — примерно так, как цветы в венке. Затем он лег и вскоре уснул.

Во сне он снова оказался на том куполе холма над лесами, где вчера отдыхал с товарищем, и увидел внизу милый Эшгольц, и, когда он стал глядеть вниз, прямоугольник школьных зданий растянулся в овал, а потом в круг, в венок, и венок начал медленно вращаться, вращался с возрастающей скоростью, завращался наконец донельзя стремительно и, разорвавшись, рассыпался сверкающими звездами.

Проснувшись, он об этом уже забыл, но, когда позднее, во время утренней прогулки, мастер спросил его, снилось ли ему что-нибудь, у него было такое чувство, словно во сне с ним случилось что-то скверное или волнующее, он задумался, вспомнил сон, рассказал его и удивился его безобидности.

Мастер слушал внимательно.

— Надо ли обращать внимание на сны? — спросил Иозеф. — Можно ли их толковать?

Мастер посмотрел ему в глаза и сказал коротко: — На все надо обращать внимание, ибо все можно толковать.

Арестованное развитие Германа Гессе | The New Yorker

«Надо сказать, что в наши дни любовь к Гессену не дает никаких очков». Эта печальная оценка романиста Германа Гессе, процитированная на первых страницах новой биографии Гуннара Декера «Гессен: странник и его тень» (Гарвард), появилась в некрологе в 1962 году; но с таким же успехом это могло быть произнесено вчера или сто лет назад. С тех пор, как в 1904 году он опубликовал свой первый роман, Гессе был одним из тех странных писателей, которым удается одновременно оставаться каноничными (в 1946 году он получил Нобелевскую премию по литературе) и почти всегда оставаться немодными среди критиков.Великие немецкие модернисты, бывшие его современниками, по большей части презирали его: «Маленький человек», по словам поэта Готфрида Бенна; «Он демонстрирует недостатки более великого писателя, чем он есть на самом деле», — сказал писатель Роберт Мусил. В современной Америке Гессен обычно рассматривается интеллектуалами как писатель для подростков. Любить его — хороший знак в пятнадцать лет и плохой в двадцать.

Для многих читателей романы Гессе — первая серьезная художественная литература, с которой они сталкиваются, — наркотик, ведущий к литературным источникам.Это было особенно актуально во время международного увлечения Гессеном в шестидесятые годы, когда книги стали паспортами контркультуры, и Тимоти Лири посоветовал: «Перед сеансом ЛСД прочитайте« Сиддхартху »и« Степной волк »». Но задолго до этого подростки составляли ядро читательской аудитории Гессе, что иногда его раздражало. Его первый роман — «Питер Камензинд», рассказ о капризном, любящем природу молодом человеке, который выпадает из буржуазного общества — был вдохновлен Wandervogel, молодежным движением за возвращение к природе, которое продвигало то, что сам Гессен высмеивается как «костровый романтизм».Гессе жаловался, что для Петра вдохновить массу последователей было непониманием всей сути персонажа: «Он не хочет идти по пути, проторенному многими, но решительно бороздить собственную борозду. . . . Он не создан для коллективной жизни ».

Эта книга была написана, по крайней мере, молодым человеком о проблемах молодежи. «Степной волк», с другой стороны, рассказывает историю кризиса среднего возраста стареющего интеллектуала; Вам не нужна подсказка, связанная с инициалами Гарри Халлера, несчастного героя книги, чтобы идентифицировать себя с автором.Кажется странным, что такая книга стала библией шестидесятых, вдохновив имя группы, стоящей за «Born to Be Wild». Гессе не дожил до того, чтобы увидеть, что из него сделали шестидесятые, но он уже видел подобные культы раньше и не доверял им. «У меня часто есть причины немного раздражаться, когда школьники читают и восхищаются« Степным волком », — писал он в 1955 году. — В конце концов, дело в том, что я написал эту книгу незадолго до своего пятидесятилетия».

И все же молодые читатели Гессе тогда и сейчас не ошибались, полагая, что он обращается непосредственно к ним.Истории, которые он рассказывает, обращаются к молодым людям, потому что они сохраняют веру в могущественные эмоции юности, которые большинство взрослых забывают или перерастают — ранения, восторг, огромные требования к жизни. Молодой Эмиль Синклер, рассказчик «Демиана», является хорошим примером совершенно неиронической самонадеянности Гессе: «Я был и остаюсь ищущим, но я перестал сомневаться в звездах и книгах. Я начал слушать учения, которые шепчет мне моя кровь. Моя история не из приятных; он не сладок и не гармоничен, как выдуманные истории; он имеет вкус бессмыслицы и хаоса, безумия и мечтаний — как и жизнь всех людей, которые перестали обманывать себя.

Многие молодые люди, в частности, видят очаровательное отражение самих себя в типичном герое Гессена — чутком, задумчивом человеке, который не может найти себе место в обычном обществе. Эта фигура могла жить в Индии в эпоху Будды, как Сиддхартха, или в Германии в эпоху джаза, как Гарри Галлер, или в средние века, как Гольдмунд в «Нарциссе и Гольдмунде». В любом случае на его пути обычно будут одинаковые ориентиры. Его вырвут из детского окружения и отправят в элитную школу, где он будет сильно страдать.Он восстанет против общепринятых представлений об успехе и откажется от какой-либо карьеры, сочетая нисходящую мобильность с духовными устремлениями. Часто, как Питер Камензинд, он обращается к алкоголю, считая алкоголизм своего рода благородным недугом. «Бог вина любит меня и искушает меня выпить только тогда, когда его дух и мой дух вступают в дружеский диалог», — говорит Питер.

Поскольку герой Гессена занимает шаткое положение вне человеческого общества, он в то же время чрезвычайно высокомерен — Сиддхартха называет окружающих его нормальных людей «детьми-людьми» — и полон презрения к себе.Неудивительно, что он часто думает о самоубийстве, независимо от того, совершает ли он это на самом деле. Ибо, как объясняет Гессе в «Степном волке», «называть самоубийцами только тех, кто фактически уничтожает себя, — ложно. . . . Самоубийцу свойственно то, что его эго, правильно или ошибочно, воспринимается как чрезвычайно опасный, сомнительный и обреченный зародыш природы; что он всегда в своих глазах подвергается чрезвычайному риску ».

Идея о том, что внутренняя жизнь человека необычайно опасна и рискованна, вырастает у большинства взрослых — отчасти потому, что с возрастом мы успокаиваемся, а отчасти потому, что мы начинаем осознавать реальность других людей.Но герои Гессе — панк Питер Панс: они не взрослеют и презирают людей, которые взрослеют, потому что для них созревание — это уступка подчинению и примирению. Вещи, с которыми большинство людей учатся мириться, кажутся Гарри Халлеру оковами живой смерти:

Совершенно не желая этого, они звонят и разговаривают, часами сидят за столами и на офисных стульях; и все это принудительное, механическое и противоестественное, и все это могло быть сделано или оставлено невыполненным с таким же успехом с помощью машин; и действительно, именно этот непрекращающийся механизм мешает им, как и мне, быть критиками своей собственной жизни и признавать глупость и поверхностность, безнадежную трагедию и растрату жизней, которые они ведут.

Другими словами, большинство людей — это то, что Холден Колфилд, еще один любимый аватар подростков-читателей, называл «обманщиками». Что мучает Гессе, так это трудность быть подлинным — оставаться верным тому, кто вы есть на самом деле, несмотря на огромное давление отчуждения и соответствия. «Если я буду ретроспективно искать» — в его собственном сочинении — «общую смысловую нить, то я действительно смогу ее найти», — писал Гессе в конце своей жизни. «Защита (иногда даже отчаянная мольба от имени) человеческой личности, личности.

Биография Декера показывает, что жизнь Гессе была непростым компромиссом между его духовным абсолютизмом, который толкал его в сторону вспыльчивой изоляции, и его человеческими потребностями, которые обременяли его женами, детьми и домами, которые он никогда не хотел и не принимал. . Был женат трижды, он был несчастлив как муж и как отец, и герои его книг в большинстве своем избегали обеих ролей. Его последний роман «Игра в бисер» представляет собой футуристическое фэнтези об академии ученых, состоящих только из мужчин и одиноких.

Неудивительно, что Гессе оставался настроенным на юность, поскольку его юношеские годы, в девяностые годы прошлого века, были самым драматичным и значительным периодом его жизни. Именно тогда Гессе впервые был вынужден противостоять всей тяжести настроенных против него институтов — семьи, церкви, школы, общества — и сражаться с ними во имя защиты своей индивидуальности. Он победил, но не без глубоких ран; в некотором смысле его художественная литература представляет собой серию реконструкций этой первичной борьбы.

С самого раннего возраста было ясно, что между Гессеном и его семьей существует несоответствие. Он родился в 1877 году в Кальв, небольшом городке в Шварцвальде на юго-западе Германии, где его отец и дед вместе работали в христианском издательстве. С обеих сторон он происходил от набожных пиетистов — членов немецкой протестантской секты, которая, как и методисты в Англии, отвергала устоявшуюся церковь в пользу горячего внутреннего евангельского стремления к добродетели. По словам Декера, пиетизм «считал делом дьявола все, что не служило конечной цели подготовки человека к Царству Божьему в загробной жизни.Когда дело дошло до воспитания детей, это убеждение переросло, по крайней мере в семье Гессен, в согласованные усилия, чтобы сломить волю молодого Германа, научить его покорности и покорности, которых требовал Бог.

Но в Германе эта религиозная сила встретила неподвижный объект. «Я был сыном благочестивых родителей, которых я нежно любил и сделал бы даже больше, если бы они не заставили меня с самого раннего возраста узнать о Четвертой Заповеди. К сожалению, заповеди всегда оказывали на меня катастрофическое воздействие », — вспоминает Гессе в автобиографическом очерке.Вынужденный уважать отца и мать, он инстинктивно отказался. В одном инциденте, записанном в дневнике его матери, трехлетний Гессе засунул себе в рот железный гвоздь и, когда ему сказали, что он может умереть, если проглотит его, он упрямо ответил: «Мне все равно! Если я умру и пойду в могилу, я просто возьму с собой пару книжек с картинками! » Несколько лет спустя его отец подумывал отправить его «в учреждение или на воспитание в другой семье». Со своей стороны Гессе напомнил, что в детстве он мечтал поджечь семейный дом и убить своего отца.

Редкие картины Германа Гессе обнаружены в Национальной библиотеке — Еврейский мир — Haaretz | Новости Израиля, данные о вакцине COVID, Ближний Восток и еврейский мир

Ранее неизвестные картины Германа Гессе были обнаружены в Национальной библиотеке Израиля в Иерусалиме и будут выставлены в следующем месяце на библиотечном мероприятии, посвященном 50-летию знаменитого немецкого художника. смерть автора.

Гессен (1877–1962), лауреат Нобелевской премии по литературе, написал множество произведений, наиболее известными из которых являются «Степной волк», «Сиддхартха», «Нарцисс и Гольдмунд» и «Игра в бисер».»Его сочинения находились под глубоким влиянием индийской и китайской философии и касались его поисков духовной подлинности, свободы от социальных норм, внутренней истины и самореализации.

Помимо литературных работ, Гессе был еще и талантливым художником-любителем.

Некоторые из его рисунков и гравюр были обнаружены в Национальной библиотеке доктором Дж.Стефан Литт из архивного отдела библиотеки. Несколько месяцев назад Литт обнаружил фотографии в двух коллекциях библиотеки: в архиве, посвященном философу Мартину Буберу, и в собрании автобиографий Авраама Швадрона.

Изображения будут выставлены 14 октября на специальном мероприятии в библиотеке, посвященном Гессену.

Как картины оказались в Национальной библиотеке и почему их нашли только сейчас, через 50 лет после его смерти? История начинается в 1922 году, когда Гессе написал рассказ «Метаморфозы Пиктора», в котором говорится о любви и социальной идентичности.Первоначально он сделал только одну рукописную копию, к которой приложил свои собственные цветные иллюстрации. Он посвятил книгу, изданную в Германии в 1954 году, Рут Венгер, которая впоследствии стала его второй женой.

После того, как они развелись, Гессен начал готовить новые копии сказки.Он сохранил исходный текст, но немного изменил некоторые иллюстрации, и в итоге получил несколько немного разных версий рукописи. Многие были приготовлены им по заказу для соратников. Остальные были пожертвованы на сбор средств для социальных благотворительных организаций.

Одна такая коллекция дошла до Израиля.В 1932 году Гессен посвятил его еврею по имени Менахем Вайц, о котором мало что известно, кроме того, что он жил в районе Иерусалима Рехавия и выращивал цитрусовые. В 1943 году рукопись была передана в Национальную библиотеку, шаг, вероятно, при посредничестве соседа Вайца, Шломо Шонами, который работал библиографом в предшественнике Национальной библиотеки.

Авраам Швадрон, создавший библиотечную коллекцию автобиографий, получил рукопись для Национальной библиотеки.На первой странице он написал карандашом год получения и добавил оригинальный текст в библиотечную коллекцию автобиографий. Однако до сих пор этот ценный предмет не занесен в каталог. Проходили поколения, и никто не знал о его существовании до тех пор, пока несколько месяцев назад Литт не обнаружил рукопись, которая включает 15 страниц и 15 иллюстраций.

Литт также обнаружил эскизы Гессе в другой коллекции библиотеки.Их история восходит к 1927 году, когда Гессе отправил иллюстрированную версию своих стихов Мартину Буберу и его жене Пауле. «Тесная связь между автором-неевреем и еврейским философом, несомненно, была причиной этого драгоценного дара», — говорит Литт. Эскизы не привлекали особого внимания до недавнего завершения компьютеризации архивов.

Герман ГессеМартин ГессеЭскиз из «Метаморфозы Пиктора.Hermann Hesse-Editionsarchiv, Volker Michels, Offenbach / Main

Будьте в курсе: подпишитесь на нашу рассылку новостей

Спасибо за регистрацию.

У нас есть и другие информационные бюллетени, которые, на наш взгляд, будут для вас интересными.

кликните сюда

Ой. Что-то пошло не так.

Повторите попытку позже.

Попробуйте снова

Спасибо,

Указанный вами адрес электронной почты уже зарегистрирован.

Закрывать ‘

[Герман Гессе, бюст, обращенный вправо]

Подробнее об авторских правах и других ограничениях

Для получения рекомендаций по составлению полных цитат обратитесь к Ссылаясь на первоисточники.

Консультации по правам : Публикация может быть ограничена.Для получения информации см. «New York World-Telegram & …» https://www.loc.gov/rr/print/res/076_nyw.html.
Номер репродукции : LC-USZ62-118988 (ч / б пленка, копия негр.)
Телефонный номер : NYWTS — BIOG — Гесс, Германн — лауреат Нобелевской премии [P&P]
Консультации по доступу : —

Получение копий

Если изображение отображается, вы можете скачать его самостоятельно.(Некоторые изображения отображаются только в виде эскизов за пределами Библиотеке Конгресса США из-за соображений прав человека, но у вас есть доступ к изображениям большего размера на сайт.)

Кроме того, вы можете приобрести копии различных типов через Услуги копирования Библиотеки Конгресса.

Если отображается цифровое изображение: Качество цифрового изображения частично зависит от того, был ли он сделан из оригинала или промежуточного звена, такого как копия негатива или прозрачность.Если вышеприведенное поле «Номер воспроизведения» включает номер воспроизведения, который начинается с LC-DIG …, то есть цифровое изображение, сделанное прямо с оригинала и имеет достаточное разрешение для большинства публикационных целей.
Если есть информация, указанная в поле «Номер репродукции» выше: Вы можете использовать номер репродукции, чтобы купить копию в Duplication Services. Это будет составлен из источника, указанного в скобках после номера.
Если указаны только черно-белые («черно-белые») источники, и вы хотите, чтобы копия показывала цвет или оттенок (если они есть на оригинале), вы обычно можете приобрести качественную копию оригинал в цвете, указав номер телефона, указанный выше, и включив каталог запись («Об этом элементе») с вашим запросом.
Если в поле «Номер репродукции» выше нет информации: Как правило, вы можете приобрести качественную копию через Службу тиражирования.Укажите номер телефона перечисленных выше, и включите запись каталога («Об этом элементе») в свой запрос.

Прайс-листы, контактная информация и формы заказа доступны на Веб-сайт службы дублирования.

Доступ к оригиналам

Выполните следующие действия, чтобы определить, нужно ли вам заполнять квитанцию о звонках в Распечатках. и Читальный зал фотографий для просмотра оригинала (ов). В некоторых случаях суррогат (замещающее изображение) доступны, часто в виде цифрового изображения, копии или микрофильма.

Товар оцифрован? (Уменьшенное (маленькое) изображение будет видно слева.)
- Да, товар оцифрован. Пожалуйста, используйте цифровое изображение вместо того, чтобы запрашивать оригинал. Все изображения могут быть смотреть в большом размере, когда вы находитесь в любом читальном зале Библиотеки Конгресса. В некоторых случаях доступны только эскизы (маленькие) изображения, когда вы находитесь за пределами библиотеки Конгресс, потому что права на товар ограничены или права на него не оценивались. ограничения.
  В качестве меры по сохранности мы обычно не обслуживаем оригинальный товар, когда цифровое изображение доступен. Если у вас есть веская причина посмотреть оригинал, проконсультируйтесь со ссылкой библиотекарь. (Иногда оригинал слишком хрупкий, чтобы его можно было использовать. Например, стекло и пленочные фотографические негативы особенно подвержены повреждению. Их также легче увидеть в Интернете, где они представлены в виде положительных изображений.)
- Нет, товар не оцифрован. Пожалуйста, перейдите к # 2.
Указывают ли приведенные выше поля с рекомендациями по доступу или Номер вызова, что существует нецифровой суррогат, типа микрофильмов или копий?
- Да, существует еще один суррогат. Справочный персонал может направить вас к этому суррогат.
- Нет, другого суррогата не существует. Пожалуйста, перейдите к # 3.
Если вы не видите миниатюрное изображение или ссылку на другого суррогата, заполните бланк звонка. Читальный зал эстампов и фотографий. Во многих случаях оригиналы могут быть доставлены в течение нескольких минут. Другие материалы требуют записи на более позднее в тот же день или в будущем. Справочный персонал может посоветуют вам как заполнить квитанцию о звонках, так и когда товар может быть подан.

Чтобы связаться со справочным персоналом в Зале эстампов и фотографий, воспользуйтесь нашей Спросите библиотекаря или позвоните в читальный зал с 8:30 до 5:00 по телефону 202-707-6394 и нажмите 3.

Герман Гессен — непонятый, но любимый | Культура | Репортажи об искусстве, музыке и образе жизни из Германии | DW

В 1962 году, сразу после того, как Герман Гессе умер от сердечного приступа в возрасте 85 лет, немецкая газета Die Zeit написала, что автор устарел.Газета, однако, съела свои слова.

Тем временем произведения Гессе были переведены почти на 60 языков, и по всему миру было продано не менее 125 миллионов копий.

Герман Гессе с самого начала своей жизни знал, что однажды он станет писателем, но его родители думали иначе. Они ожидали, что молодой Герман станет человеком из ткани, как его отец, который работал миссионером в Индии до своего рождения, и его мать, дочь миссионера.

Герман Гессе, 50 лет

Гессен родился 2 июля 1877 года в городе Кальв, недалеко от Штутгарта. Излишне говорить, что он вырос в очень религиозной семье. В 1891 году родители отправили его в протестантский монастырь недалеко от Маульбронна, но он не смог получить христианское образование и бежал всего несколько месяцев спустя.

Поэт или вообще ничто

Гессе точно знал, кем он хотел стать — «поэтом или вообще ничем». Его путь к писательству сам по себе был одиссеей.Побывав в разных школах, в 15 лет он впал в такую депрессию, что попытался покончить с собой. В конце концов он работал в мастерской, затем на часовщика и в книжных магазинах.

Этот поиск идентичности и трудный процесс познания себя были темами, к которым Гессе обращался в своих более поздних романах. Его рассказы были разбросаны со ссылками на его собственный опыт, анализ самого себя и поэтические признания.

«Он сомневался в автономии и религии.Он искал религиозную доктрину, которая не была воинственной или миссионерской, но открыта для другого образа жизни, других идей, — объяснил биограф Гессе, Гуннар Декер, — Это критическая проблема в арабском мире ».

Гессен добился своего литературного прорыва в В 1904 году с романом «Питер Камензинд», и он внезапно стал возможным жить благодаря писательству. Он женился на фотографе Марии Бернулли, переехал с ней на Боденское озеро на юге Германии и создал семью. Но этот комфортный и безопасный образ жизни был не то, чего действительно хотел Гессен.Он страдал в этом существовании, и его первый брак, который не был его последним, стал проблематичным.

Автор сбежал из коттеджа на Боденском озере и отправился в мир, путешествуя по Шри-Ланке и Индонезии. Эта поездка в Азию сильно повлияла на его более поздние работы, одним из таких примеров является его известный роман «Сиддхартха».

Вернувшись в Европу в 1914 году, Гессе переехал в Швейцарию, где он пошел добровольцем в армию в начале Первой мировой войны. Но его плохое зрение, с которым он боролся всю свою жизнь, сделало его непригодным для военной службы и вместо этого он стал заботиться о немецких военнопленных в Берне.

Гессен когда-то жил здесь, в Casa Camuzzi в Монтаньоле

Из сочувствующего в предателя

Но война и ее пропаганда усугубили Гессен. «О друзья, только не эти звуки», — написал он в статье в «Neue Zürcher Zeitung» в начале войны. Он хотел предостеречь немецких интеллектуалов от их националистической полемики и быть более гуманными. Статья вызвала у автора неприязнь и ненависть.

Критика и военные события сильно расстроили Гессе, который затем пережил серию личных трагедий.Его отец умер примерно в это время, а его младший сын тяжело заболел. В 1917 году Гессе отчаялся и обратился за профессиональной помощью. Под псевдонимом Эмиль Синклер он записал свою встречу с психоанализом в романе «Демиан: История юноши».

Первый брак Гессе закончился разводом, и он оставил семью в надежде начать все сначала. В своем новом доме в Тичино, Швейцария, он создал некоторые из своих самых важных работ, в том числе «Степной волк» и «Нарцисс и Гольдмунд».»В 1924 году он стал гражданином Швейцарии и женился на Рут Венгер, но через три года они расстались. В 1931 году он женился на своей третьей жене, историке искусства Нинон Долбин, и они оставались вместе до самой его смерти.

Поэт за работой

Гессе выступает против нацистов

Герман Гессе с беспокойством и неодобрением наблюдал за тем, как нацисты взяли под свой контроль Германию. На протяжении всей войны он поддерживал немецких беженцев, в том числе Томаса Манна и Бертольда Брехта, бежавших от нацистского режима.Во время войны он написал свою последнюю великую работу «Игра в бисер», которая принесла ему Нобелевскую премию 1946 года по литературе.

В то время Нобелевский комитет заявил, что эта премия была вручена «за его вдохновенные труды, которые, хотя и набирают смелость и проницательность, демонстрируют классические гуманитарные идеалы и высокое искусство стиля». После Второй мировой войны книги Гессе были очень популярны в Германии, поскольку страна искала источник руководства и самоанализа.

Тем не менее, когда Гессе умер в своем доме в швейцарской Монтаньоле в 1962 году, его отмеченная наградами литература потеряла популярность.Это могло быть связано с некоторыми критиками, описывающими это как китч. Возродить его работы помогло движение хиппи в Соединенных Штатах. Дети власти цветов видели себя в его персонажах, изо всех сил пытающихся существовать как свободные художники в устоявшемся обществе — как Гарри Халлер, главный герой «Степного волка» Гессе.

Книга была бестселлером, и последовавший за ней гессенский бум распространился из США по всему миру и по сей день не утихает.

Джеймс Франко: Мой образ — «творение, как картина или фильм»

Джеймс Франко, актер / блогер / певец / художник / писатель, постоянно балансирующий на грани самопародии, теперь является Голосом поколения благодаря Penguin Classics.В этом месяце издательство выпустило новый перевод bildungsroman Германа Гессе «Демиан», выполненный удостоенным наград переводчиком Дамионом Сирлсом, с предисловием Франко (отрывок приводится ниже!).

И вот, чтобы обратиться к этим безнадежным миллениалам, Франко было поручено ввести новое поколение гессенских читателей — задача, ранее возложенная на таких писателей, как Томас Манн. Актер, который также разработал обложку для нового перевода, ответил по электронной почте на вопросы Салона об этой ответственности, его проектах и своем имидже, которые он рассматривает просто как «вещь, которую используют другие люди, и вещь, которую использую я». продвигать свои собственные программы.

Благодаря этому предисловию целое поколение молодых читателей теперь будет ассоциировать вас с Германом Гессе и «Демианом». Как ты себя чувствуешь?

Написание предисловия было не об этом. Это была возможность поразмышлять над книгой, которая была важна для меня, когда я был моложе, а затем, возможно, указать другим читателям в этом направлении. Если я помогаю вести некоторых людей в Гессен, это очень важно. Дело не в том, чтобы оба наших имени были на одной обложке.

Вы разработали обложку. Фигура справа очень похожа на вас. Это было намеренно?

Penguin попросили меня написать предисловие, а потом им пришла в голову идея, что я могу внести свой вклад в обложку. Я подумал, что это будет хорошая комбинация, потому что Гессе тоже был художником. Это изображения из серии, которую я сделал на основе фотографий из моих старых ежегодников средней и старшей школы. На одном фото я, 12 лет, а на другом — мой покойный друг Иван. Я думал, что они будут хорошо смотреться на обложке, потому что их сопоставление аналогично отношениям мальчиков в романе.Я не рисовал их такими, и мои отношения с Иваном в жизни отличались от тех, что описаны в книге, но образы, как образы, хорошо сочетались в этом контексте.

Многие писатели и художники возвращаются к прочтенным книгам-основателям. Я обнаружил, что когда я это делаю, я получаю совсем разные вещи из той же книги, которую читал подростком. «Демиан» — это то, к чему ты часто возвращаешься? Если да, то что вы теперь получите от этого?

Я не возвращался к нему, пока меня не попросили написать предисловие, но как только я это сделал, я увидел, что оно оказало на меня большое влияние.Большинство вещей, которые я пишу, или фильмы, которые я снимаю, посвящены творческим типам и художественному процессу, как и эта книга. Я также много пишу о молодежи, и эта книга посвящена молодежи.

Я возвращаюсь к книгам: «Моби-Дик», «Портрет художника в молодости», «Пока я умираю», «Звук и ярость», «Гамлет», «Консервный ряд».

Посторонним наблюдателям ваши проекты действительно кажутся разрозненными. Вы недавно сыграли гангстера в «Spring Breakers», выпустили художественный фильм о БДСМ, снялись в комедии «This Is the End» — список можно продолжить.Есть ли какая-то закономерность в проектах и ролях, которые вы выполняете?

Да, это все проекты, связанные с айдентикой. Но это не сознательный образец, который я разрабатываю, по крайней мере, когда речь идет о фильмах, это просто объектив, через который я сейчас смотрю. Вы упомянули только фильмы, поэтому я остановлюсь на своей актерской карьере. В основном, когда дело доходит до съемок в кино, речь идет о том, с кем я работаю. Фильмы — это такое средство сотрудничества, и я просто хочу сотрудничать с людьми, в которых верю.

Есть масса голливудских знаменитостей, чьи персонажи и роли породили мемы, а-ля Николас Кейдж.Хотя СМИ иногда и относятся к вам схожим образом, вам также удавалось в то же время участвовать в шутке. Это было сознательное решение для вас, или вы просто развлекаетесь со всем этим?

Я больше ничего не читаю о себе. Я подхожу к шутке: я вижу, как торговые точки используют мой имидж и образ для продажи своих товаров (как в этом интервью), так почему я не могу использовать свой образ и образ в моих собственных целях. Я вижу свой публичный имидж как вещь, вещь, которую используют другие люди, и вещь, которую использую я.У меня нет такой эмоциональной связи с этим, как когда я был моложе. Это просто творение, вроде картины или фильма.

Есть ли что-нибудь, что вас беспокоит в Comedy Central Roast? (Вы готовы к этому?)

Не знаю. Мне все равно.

Это вопрос, который я задаю каждому, кого беру интервью: из-за языковых ограничений обязательно должны быть концепции, мысли и чувства, которые мы хотим выразить, но не имеем словарного запаса, чтобы их выразить.Если бы вы могли придумать один неологизм, что бы это было?

Артизм: неспособность смотреть на мир таким, какой он есть, но только как на художественное творение, как на что-то, с чем можно связываться.

Предисловие Джеймса Франко, внизу:

Помню, впервые прочитал Demian . Было начало лета, мне исполнилось девятнадцать в апреле, и я работал в кафе на территории кампуса Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, продавая гастрономические сэндвичи, приготовленную в микроволновой печи пиццу, дешевый мексиканский гашиш и блестящий китайский.В предыдущем учебном году я изучал английскую литературу, но недавно окунулся в бушующее море кино и только что пробивался через приливные бассейны актерской школы. Я не проходил прослушивание для участия в театральной программе Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и поэтому был вынужден посещать уроки в Вэлли, и незадолго до окончания весеннего квартала в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе я решил посвятить все свое время актерскому мастерству. Мои родители не возражали, сказав только, что будут поддерживать меня, пока я учусь в университете, но если я хочу быть художником, мне нужно найти свой собственный путь.

Работая в столовой северного кампуса, я обслуживала студентов, которые когда-то были моими одноклассниками. Мой босс был аспирантом с бритой головой, за исключением двух пятен, которые он покрасил в красный цвет и налепил гелем на шестидюймовые рога. Я назову его Билл. Я помню, как мне нравился Билл хотя бы потому, что он был ближе к моему возрасту, чем любой начальник, который у меня когда-либо был, но он все еще был начальником. Я работал, чтобы поддержать свою мечту (одну из немногих) стать киноактером, и мой работодатель выглядел как дьявол.

В перерывах я читаю пьесы О’Нила, Теннесси Уильямса, Шоу, Ибсена, Чехова и всех, кто может помочь мне понять мою выбранную профессию.Оказалось, что измельчение в работе не было постоянным наблюдением Билла, когда я загружал мясо и горчицу в бутерброды или черпал перец чили из жестяной банки, в зависимости от дня недели; это была скука. Теперь я знаю, что на этой скромной работе я многое узнал об ответственности, преданности делу и служении, но тогда я мечтал о величии. Я бросил школу, чтобы стать лучшим актером в мире, и вот я снова в кампусе, служа тем самым людям, которые несколько месяцев назад приглашали меня на братские вечеринки.Мне казалось, что я сделал пять шагов назад, и тот факт, что я бросил университет с самым высоким рейтингом, чтобы присоединиться к армии претендентов, пытающихся прорваться в известную конкурентоспособную отрасль, часто казался дурацким квестом.

На стене рядом с отделением пиццы висела фотография в рамке пожилого Марлона Брандо, которого мужчина в костюме и футбольном шлеме вел сквозь толпу фотографов и зевак. Я почти уверен, что это было снято примерно во время судебного процесса по делу об убийстве сына Брандо, но это вдохновило меня, когда я служил на помойке: Брандо был вершиной киноискусства, а его фотография была напоминанием о великой традиции, которой я надеялся стать. часть.

Через пару месяцев я начал читать Demian . Я не уверен, была ли связь, но однажды без предупреждения я повесила фартук и вышла из дома, чтобы больше никогда не возвращаться. Я планировал работать в тот день, поэтому однажды, выходя на улицу, я не знал, куда идти. Сложив в кармане Demian , я направился в Вествуд, полный страсти к тому, что я сделал. На краю кампуса я столкнулся с одной из моих бывших одноклассниц, девушкой, с которой я когда-то флиртовал, загорая на траве.Я рассказал ей, что произошло, но, похоже, это не произошло. Мне казалось, что я сделал еще один шаг от конформистской жизни и еще один шаг к творческой свободе, но, разговаривая с ней, я звучал так, как будто я незрелый ребенок, бросивший работу.

В кафе я снова запрыгнул в Demian и почувствовал, что меня снова поняли. Рассказчик Эмиль Синклер также находится в розыске. Его колебания между добром и злом, между ожидаемыми занятиями и его собственным творческим путем, казалось, отражали мои.Как и многие молодые люди за девяносто лет после его публикации, я чувствовал, что Герман Гессе описывает мою внутреннюю и внешнюю борьбу. У Синклера был Демиан , чтобы помочь ему, но мне еще предстояло найти своего художественного наставника. Вместо этого у меня была книга.

Демиан стал моим Демиан , голосом, который я мог слушать и размышлять, пытаясь найти свой путь из детства во взрослую жизнь и в мир искусства. Конечно, впереди было много поворотов — я получил бы работу в McDonald’s, получил бы работу актером, возненавидел бы большую часть своей работы, расширил бы свой творческий кругозор (Гессен стал не только писателем, но и знаменитым человеком. художник), но чтение Демиана было важным шагом в направлении жизни, которая резонировала с моими идеалами.

Из Демиан Германа Гессе. Перепечатано по договоренности с компанией Viking, членом Penguin Group (USA) LLC, компании A Penguin Random House. Предисловие Copyright © Whose Dog RU International, Inc., 2013.

Герман Гессе об умеренности и маленьких радостях жизни

Сублимат

Разумное отношение к радостям жизни приведет к получению удовольствия от существования.

Мир, в котором мы живем, компульсивный, неотложный, затопленный временем, временами непреднамеренно заслоняет самые простые и прекрасные источники радости.Легко обвинить работу, современную жизнь или новые технологии в нашей частой неудовлетворенности, но это лишь симптомы чего-то большего; отсутствие емкости, которая легко восстанавливается, проста и красива.

Для писателя Германа Гессе (1877-1962) срочность, которую нужно занять, а затем жить в состоянии навязчивой продуктивности — делать, а не просто быть — является решающей драмой современного существования. Но у швейцарского автора есть ответ, который, хотя и кажется очевидным и простым, предполагает высшее понимание, способное изменить наши отношения с миром.

В провидческом эссе 1905 года «О маленьких удовольствиях» Гессен начал с описания реальной проблемы. «Огромные массы людей в наши дни проживают свою жизнь в унылом ступоре без любви». Он продолжает, указывая на наш самый частый источник неудовлетворенности. «Но то, как высоко ценится каждая минута времени, идея поспешности как важнейшей цели жизни, несомненно, является самым опасным врагом радости». Это принуждение к поиску удовольствия только порождает еще большее недовольство, которое, как это ни парадоксально, необходимо постоянно удовлетворять.

Однако предлагаемое Гессеном решение

освежает и простое:

«Я просто хотел бы восстановить старую и, увы, довольно немодную частную формулу: умеренное удовольствие — это двойное удовольствие. И: не упускайте из виду маленькие радости! »

Согласно Гессену, умеренность требует большого мужества, по крайней мере, перед лицом общества, в котором мы живем, и в компании людей, которых мы знаем. Проще говоря, попробуйте это упражнение: представьте себе, что человек, привыкший видеть художественные выставки, полные зрелищных работ, провел час или больше, наблюдая за одним шедевром, а затем решил «… довольствоваться этим в течение дня.«Несомненно, — утверждает Гессе, — этот человек чему-то научится.

Наконец, автор утверждает, что способность наслаждаться маленькими радостями жизни тесно связана с привычкой к умеренности. Первоначально эта способность была у всех нас, но сейчас ее принижает вихрь современной жизни. Умеренность — источник любви, радости и поэзии в нашей занятой жизни. Что касается поистине грандиозных удовольствий, Гессен рекомендует приберегать их для отпуска или для действительно подходящих моментов.

«О малых удовольствиях» — это краткое приглашение сделать то, что Гессе определяет как открытие глаз на мир, потому что научиться получать удовольствие в малых дозах дает более длительное чувство полноты и удовлетворения.Эти маленькие удовольствия, как невидимые источники света, сияют вокруг нас и меняются в зависимости от человека, одновременно показывая ответ. И небольшие жертвы, подразумеваемые умеренностью, станут только более ценными.
Завершая свое эссе, Гессе дает одну небольшую, осторожно освещенную рекомендацию:

Просто попробуйте один раз — дерево или хотя бы значительный участок неба можно увидеть где угодно. Это даже не обязательно должно быть голубое небо; Так или иначе, свет солнца всегда дает о себе знать.Приучите себя каждое утро смотреть на небо на мгновение, и внезапно вы почувствуете воздух вокруг себя, запах утренней свежести, который дарит вам между сном и трудом. Каждый день вы обнаружите, что фронтон каждого дома имеет свой особый вид, свое особое освещение. Обратите на это внимание, если до конца дня у вас будет остаток удовлетворения и прикосновения к сосуществованию с природой. Постепенно и без усилий глаз приучается передавать множество маленьких радостей, созерцать природу и городские улицы, ценить неиссякаемое веселье повседневной жизни.Оттуда к полностью подготовленному художественному глазу — меньшая половина пути; главное — это начало, открытие глаз.

И это правда. Почему мы должны быть готовы потеряться в кусочках небес? Какая красота увитого ветками садового забора? Собачья галантность? Группа детей? Красивое лицо? Звук собственного голоса? Фрукт? Или мелодию, которую спет кто-то вдалеке?

35 Вдохновляющие цитаты Германа Гессе об успехе

Биткойн — это новый путь, будущее, валюта для тех, кто думает о потенциале технологий и о том, как они могут действительно преобразовать финансовую отрасль.Биткойн — это децентрализованная цифровая валюта без центрального банка или единого администратора, которую можно отправлять от пользователя к пользователю в одноранговой сети биткойнов без необходимости в посредниках. ^{Транзакции проверяются сетевыми узлами с помощью криптографии и записываются в общедоступный распределенный реестр, называемый цепочкой блоков. Криптовалюта была изобретена в 2008 году неизвестным человеком или группой людей под именем Сатоши Накамото. ^{Валюта начала использоваться в 2009 году. ^{, когда ее реализация была выпущена в виде программного обеспечения с открытым исходным кодом.^{биткойнов создаются в качестве вознаграждения за процесс, известный как майнинг. Их можно обменять на другие валюты, продукты и услуги, ^{, но реальная стоимость монет чрезвычайно нестабильна. Пусть эти биткойн-цитаты об успехе вдохновят вас на действия, чтобы воплотить в жизнь свои мечты.}}}}}

1. «Биткойн разбудил нас всех, открыв новый способ оплаты, и в культурном отношении, я думаю, гораздо больший процент из нас привык к идее о том, что деньги больше не приходят с трениями, которые у них когда-то были.»Джон Баттель

2. « Я описываю Биткойн как цифровую версию золота, eGold ». Ариф Насим

3. «Биткойн — самое важное изобретение в мировой истории со времен Интернета». Роджер Вер

4. «Мне нравится эта штука — Биткойн, Эфириум, технология Blockhain — и то, что ждет в будущем». Эбигейл Джонсон

5. «Чтобы сделать наш мир лучше, мы должны создавать продукты, которыми коррумпированные не могут злоупотреблять — Биткойн — лучший тому пример.Олавале Даниэль

6. «Как и Интернет, Биткойн изменит способ взаимодействия людей и ведения бизнеса по всему миру». Эрик Вурхис

7. «Биткойн удивительно преобразителен, потому что это первый раз за всю историю мира, в котором каждый теперь может отправлять или получать любую сумму денег, с кем-либо еще в любой точке планеты, без необходимости спросить разрешения у любого банка или правительства ». Роджер Вер

8. «Биткойн — действительно захватывающий пример того, как люди создают ценность, и он не всегда рациональный, в этом случае это не рациональная валюта.»Алан Гринспен

9. « Биткойн — замечательное криптографическое достижение, и способность создавать что-то, что не может быть воспроизведено в цифровом мире, имеет огромную ценность ». Эрик Шмидт

10. «Биткойн — это технологический прорыв». Билл Гейтс

11. «Так же, как стало проще пользоваться электронной почтой, будет проще использовать биткойн, поскольку люди вкладывают в него средства и лучше с ним знакомятся». Гэвин Андресен

12. «Когда я впервые услышал о Биткойне, я подумал, что это невозможно.Как у вас может быть чисто цифровая валюта? Могу я просто скопировать ваш жесткий диск и получить биткойн? Я не понимал, как это можно было сделать, а потом посмотрел на это, и это было великолепно ». Джефф Гарзик

13. «Биткойн — очень захватывающая разработка, она может привести к мировой валюте. Я думаю, что в ближайшее десятилетие он станет одним из наиболее важных способов оплаты вещей и передачи активов ». Ким Дотком

14. «Блокчейн — это технология.Биткойн — это всего лишь первое массовое проявление его потенциала ». Марк Кенигсберг

15. «Если вам нравится золото, есть много причин, по которым вы должны любить биткойн». Кэмерон Винклвосс

16. «Биткойн — одна из самых вирусных концепций, с которыми я когда-либо сталкивался». Барри Силберт

17. «Биткойн — это настоящий Дикий Запад финансов, и слава богу. Он представляет собой целый легион авантюристов и предпринимателей, рискующих, изобретателей и решателей проблем.Это граница. Огромное богатство будет создано и уничтожено по мере того, как этот новый ландшафт будет нанесен на карту ». Эрик Вурхиз

18. «Думайте о Биткойне как о банковском счете в облаке, и он полностью децентрализован: ни правительство Швейцарии, ни правительство США. Это все участники сети «. Naval Ravikant

19. «Биткойн действительно имеет правильный баланс и стимулы, и именно поэтому он начинает набирать обороты». Джулиан Ассанж

20. «Каждый информированный человек должен знать о Биткойне, потому что это может быть одним из самых важных событий в мире». Леон Луов

21. «Я хочу помочь создать первую в мире глобальную валюту, основанную на Интернете и основанную на открытых платформах и стандартах, таких как Биткойн, и я хочу построить на ее основе институт финансовых услуг. Именно этим я и занимаюсь с Circle ». Джереми Аллер

22. «Биткойн, в краткосрочной или даже долгосрочной перспективе, может оказаться хорошей инвестицией точно так же, как все редкое можно считать ценным.Как бейсбольные карточки. Или Пикассо ». Эндрю Росс Соркин

23. «Могут быть и другие валюты, которые могут быть даже лучше. Но пока что вокруг Биткойна существует большая индустрия ». Ричард Брэнсон

24. «Биткойн — это не валюта для правительства, это глобальная валюта для людей». Венсес Касарес

25. «Биткойн изменит мир с точки зрения денежных транзакций, не только для Африки, но и для всего мира.Akon

26. «Биткойн сделает с банками то же, что электронная почта сделала с почтовой отраслью». Рик Фолквинг

27. «Биткойн и идеи, лежащие в его основе, разрушат традиционные представления о валюте. В конце концов, для этого лучше будет валюта ». Эдмунд С. Мой

28. «По своей сути Биткойн — это интеллектуальная валюта, разработанная очень дальновидными инженерами. Это устраняет необходимость в банках, избавляет от комиссий по кредитным картам, комиссий за обмен валюты, комиссий за перевод денег и снижает потребность в юристах в переходный период — все это хорошо.Питер Диамандис

29. «Если мы вспомним, пятнадцать лет назад, если вы делали что-нибудь в Интернете, вы собирались заработать миллионы. Я думаю, что то же самое может быть и с Биткойном ». Джаред Кенна

30. «Вы не можете остановить такие вещи, как Биткойн. Это будет повсюду, и миру придется перестраиваться. Мировым правительствам придется перестроиться ». Джон Макафи

31. «Биткойн был создан, чтобы служить в высшей степени политическим целям. Бесплатная сеть без цензуры, в которой все могут участвовать с равным доступом.Амир Такки

32. «Мы рассматриваем Биткойн как потенциально самую большую социальную сеть из всех». Тайлер Винклвосс

33. «Биткойн никогда не спит. Нам нужно двигаться быстро, быстро расти и делать все раньше, чем позже ». Роджер Вер

34. «Люди нажили состояния на биткойнах, некоторые потеряли деньги. Он непостоянен, но люди тоже зарабатывают на волатильности ». Ричард Брэнсон

35. «С великими идеями приходят большие перемены.Это биткойн ». Кэмерон Винклвосс

36. « Ничто не создаст больше миллионеров, чем биткойн и криптовалюты». Анонимный

37. « Я инвестировал в Биткойн, потому что верю в его потенциал, способность трансформировать глобальные платежи — очень захватывающая». Ричард Брэнсон

38. « Я думаю, что будущее валюты — за цифровыми технологиями, и Биткойн имеет все шансы стать валютой будущего». Адам Дрейпер

39.« биткойнов никуда не денутся». Роджер Вер

40. «Virgin Galactic — это смелая предпринимательская технология. Это движет революцией, и Биткойн делает то же самое, когда дело доходит до изобретения новой валюты ». Ричард Брэнсон

41. «Я думаю, что тот факт, что во вселенной Биткойн алгоритм заменяет функцию правительства, на самом деле довольно круто». Альберт Гор

42. « Биткойн будет стоить тысячи долларов за монету, потому что он стоит как минимум столько же или стоит ноль.Эрик Вурхиз

43. « Божественная линия« Биткойн / Криптовалюта для преступников »- это хитрая защитная стратегия, созданная так называемым традиционным сектором финансовых услуг». Мохит Агади

44. « Главное событие — не биткойн. Он использует блокчейн, чтобы подорвать другие отрасли и Уолл-стрит ». Патрик М. Бирн

45. «Я действительно думаю, что Биткойн — это первые [зашифрованные деньги], у которых есть потенциал, чтобы изменить мир». Питер Тиль

46.« человек так сильно хотели, чтобы Биткойн жил, они в основном хотели, чтобы он снова появился. Это показало мне, насколько увлечено это сообщество ». Адам Дрейпер

47. « Людей напугал биткойн из-за того, что вам нужно было поместить свои деньги на нерегулируемую зарубежную платформу, которая была отключена банками и тщательно проверена ФРС. Мы стремимся устранить болевые точки и создать более быстрый и безопасный способ инвестирования ». Барри Силберт

48.« Возможность легко покупать и продавать биткойны была действительно ключевым фактором в ускорении принятия биткойнов». Фред Эрсам

49. « Вам действительно нужен какой-то естественный способ для людей получать биткойны в качестве части их зарплаты или какой-либо другой деятельности, чтобы они могли развернуться и потратить их. Гораздо лучше, если экономика Биткойна будет замкнутой ». Гэвин Андресен

50. «Биткойн — это деньги с крыльями». Чарли Шрем

Надеюсь, вам понравились эти биткойн-цитаты об успехе.Сообщите нам, какой из них был вашим любимым, в разделе комментариев ниже.

Узнайте, как работает биткойн? От Techquickie:

Хорошего дня! .

homyrouz.ru — Банкетный зал Хоми Роуз

Герман гессе фото: Герман Гессе — фото — КиноПоиск

ГЕРМАН ГЕССЕ В ИТАЛЬЯНСКОЙ МОНТАНЬОЛЕ

Герман Гессе | СОЮБ

Герман Гессе

фильмография, краткая биография, премии и номинации, фото

Справочная информация о Гессе Герман (Hermann Hesse): краткая биография, дата и место рождения, фильмография, фотографии, премии и номинации, новости из жизни и карьеры

Страна:

Дата рождения:

Место рождения:

Дата смерти:

Краткая биография

Лучшие фильмы персоны

Избранная фильмография по годам

Забавное видео

более 30 сервисов

Кредиты онлайн на карту за 15 минут

Перечитывая Германа Гессе — Михаил Гефтер

↑1.

Гессе надо кастрировать — МК

Шесть произведений Германа Гессе, которые стоит прочесть

Неделя Германа Гессе. 7. Медитация в «Игре в бисер»: Юнг где-то рядом.

Арестованное развитие Германа Гессе | The New Yorker

Редкие картины Германа Гессе обнаружены в Национальной библиотеке — Еврейский мир — Haaretz | Новости Израиля, данные о вакцине COVID, Ближний Восток и еврейский мир

Будьте в курсе: подпишитесь на нашу рассылку новостей

Спасибо за регистрацию.

Ой. Что-то пошло не так.

Спасибо,

[Герман Гессе, бюст, обращенный вправо]

Получение копий

Доступ к оригиналам

Герман Гессен — непонятый, но любимый | Культура | Репортажи об искусстве, музыке и образе жизни из Германии | DW

Джеймс Франко: Мой образ — «творение, как картина или фильм»

Герман Гессе об умеренности и маленьких радостях жизни

Разумное отношение к радостям жизни приведет к получению удовольствия от существования.

35 Вдохновляющие цитаты Германа Гессе об успехе

45. «Я действительно думаю, что Биткойн — это первые [зашифрованные деньги], у которых есть потенциал, чтобы изменить мир». Питер Тиль

50. «Биткойн — это деньги с крыльями». Чарли Шрем

Добавить комментарий Отменить ответ