Шуленбург, Вернер фон дер | |
1875-1944 | БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
|
Вернер фон дер ШуленбургШуленбург, граф Вернер
фон дер (Schulenburg), (1875-1944), германский дипломат, в
1934-1941 — посол в Советском Союзе. ШУЛЕНБУРГ Фридрих, граф Вернер фон дер
(1875-1944). Германский дипломат, в 1934-1941 гг. — посол в
Советском Союзе. Участвовал в церемонии
подписания Договора о ненападении между
Германией и СССР. Один из участников июльского
заговора генералов против Гитлера (1944). Движимый
антигитлеровскими настроениями, намеревался
перебраться через линию фронта, чтобы от имени
заговорщиков договориться о прекращении войны.
Был арестован и приговорен Народным трибуналом к
смертной казни. Повешен в берлинской тюрьме
Плетцензее в ноябре 1944 г. В наше время стало известно, что еще в 1941 г. за несколько недель до войны германский посол в СССР граф Шуленбург обратился к находившемуся тогда в Москве советскому послу в Германии Деканозову и пригласил его для доверительной беседы. Присутствовали четверо: Шуленбург, советник германского посольства Хильгер  Сталин не поверил
Шуленбургу, как не поверил Зорге и Черчиллю. Он
счел, что сообщение германского посла — всего
лишь хитрый ход со стороны Гитлера с целью
вынудить Сталина пойти на новые уступки немцам.
«Чем больше я наблюдал за поведением русских, — пишет Хильгер, — тем больше я убеждался, что Сталин не сознавал, как близко было угрожавшее ему германское нападение… По-видимому, он думал, что сможет вести переговоры с Гитлером и готов был на новые уступки Германии» (Дружба народов. 1988. № 3). Примечания1) Г. Хильгер (1886-1965) — германский
дипломат. В 1923-1941 гг. — руководитель
экономического отдела, советник посольства
Германии в СССР. Автор книги «Сталин»
(Ростов-на-Дону, 1998) и соавтор (с А. Мейером) работы
«Несовместимые союзники. (Hilger G, Meyer A. Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000 Далее читайте:Донесение временного поверенного в делах Франции в СССР Ж. Пайяра министру иностранных дел Франции Ж. Боннэ. 5 сентября 1938 г. (О встречах Шуленбурга с Литвиновым и Потемкиным). Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 18 февраля 1939 г. Нота народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова послу Германии в СССР Ф. Шуленбургу. 18 марта 1939 г. Телеграмма временного поверенного в
делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел
СССР. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 3 августа 1939 г. Письмо посла Германии в СССР Ф. Шуленбурга в министерство иностранных дел Германии. 10 августа 1939 г. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 15 августа 1939 г. Беседа наркома иностранных дел СССР В.М.Молотова с послом Германии в СССР Ф.Шуленбургом, 3 июня 1940 г. Беседа наркома иностранных дел В.М.Молотова с послом Германии в СССР Ф.Шуленбургом, от 23 июня 1940 г. Беседа наркома иностранных дел СССР В.М.Молотова с послом Германии в СССР Ф.Шуленбургом, от 25 июня 1940 г.
Беседа наркома иностранных
дел СССР В. Из сообщения германского посла в Москве Ф.Шуленбурга в МИД Германии от 13 июля 1940 г. Беседа наркома иностранных дел СССР В.М.Молотова с послом Германии в СССР Ф.Шуленбургом от 29 июля 1940 г.
|
| ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
| ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
Участвовал в
церемонии подписания Договора о ненападении
между Германией и СССР. В 1941 пытался предупредить
советское руководство о готовящемся нападении
Германии на Советский Союз. Был причастен к
Июльскому заговору 1944 и казнен 10 ноября 1944 по
приговору Народного трибунала.
М.Молотова с послом Германии в СССР Ф.Шуленбургом от 13
июля 1940 г.«Книги из Павловска запачканы кровью» – DW – 19.
11.2013Фото: picture-alliance/dpa
Анастасия Буцко19 ноября 2013 г.
Граф фон Шуленбург вернул музею Павловска 125 книг, вывезенных нацистами и оказавшихся в библиотеке семьи. Глава знаменитого аристократического рода дал интервью DW.
https://p.dw.com/p/1AKiC
Реклама
18 ноября в Лейпциге, в рамках сессии международной рабочей группы «Германо-российский библиотечный диалог», состоялась торжественная передача книг из Павловского музея, оказавшихся после Второй мировой войны в Германии. Среди переданных книг – полное собрание сочинений Лессинга (Gotthold Ephraim Lessing) и мемуарная литература из личной библиотеки императрицы Марии Федоровны, супруги Павла Первого. Книги хранились в библиотеке наследников графа Фридриха-Вернера фон дер Шуленбурга (Friedrich-Werner Graf von der Schulenburg), последнего посла Германии в Москве до Второй мировой войны и участника антигитлеровского заговора 1944 года.
DW побеседовала с главой знаменитого аристократического рода сразу же после передачи книг в Лейпциге.
Граф Штефан фон дер ШуленбургФото: picture-alliance/dpaDW: Господин фон дер Шуленбург, вы только что передали в руки хранителя музея Павловска Алексея Гузанова книги из библиотеки, собранной в значительной мере вашим знаменитым предком. Какое у вас чувство?
Штефан фон дер Шуленбург: Чувство облегчения. Эти книги достались брату моего деда в качестве сомнительного «подарка» от оберштурмбанфюрера СС Эберхарда Кюнсберга (Eberhard Künsberg). В то время, когда в окруженном Ленинграде люди умирали от голода, спецподразделение СС занималось систематическим разграблением окрестных дворцов. В частности, из Павловска были вывезены эти книги, хранившиеся там более двухсот лет.
Эти книги из Павловска запачканы кровью, и речь идет здесь о преступлении. Как только я узнал о том, откуда и каким образом книги попали в нашу семейную библиотеку, единственной возможностью для меня было вернуть их павловскому музею, откуда они были разбойным образом вывезены.
— О существовании переписки посла Шуленбурга с оберштурмбанфюрером Кюнсманом и о факте «дарения» ему книг из Павловска стало известно еще в 1990-е годы из научных публикаций. Почему передача произошла лишь сейчас?
— По очень простой причине: дело ограничилось научной публикацией, непосредственно к нам никто не обратился. Я припоминаю, что одна подруга моей матушки говорила что-то о «русских книгах» в нашей библиотеке, но очень неопределенно.
Мы ничего не знали о происхождении этих книг. Например, могло оказаться, что мой дядя, страстный букинист, где-то купил их. Если бы оказалось, скажем, что дворцовая библиотека в Павловске была разграблена сталинскими приспешниками и книги затем продали западным дипломатам (как это часто происходило тогда с предметами антиквариата), правовая ситуация была совсем иной.
Должен признаться, что двадцать лет назад я, будучи совсем еще молодым человеком, не слишком много думал о книгах из родительской библиотеки. Но если бы мне кто-то тогда рассказал правду о происхождении этих книг, я бы поступил точно также, как поступаю сейчас.
— Ваш дядя в письме, написанном на бланке министерства иностранных дел, благодарит Кюнсберга за книги и просит не забывать о нем, если у того снова будет возможность передать ему подобные издания. Как он, потомственный дипломат, оценивал правовые аспекты такого «дарения«?
— Об этом я могу лишь гадать, так как я родился в 1959 году, уже после Второй мировой войны и спустя 15 лет после того, как граф Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург был казнен национал-социалистами за участие в антигитлеровском сопротивлении.
Фридрих-Вернер граф фон дер Шуленбург во время процесса над участниками заговора против Гитлера 20 июля 1944.Фото: picture-alliance/dpa
Когда я прошедшим летом впервые услышал слово «Павловск», я внимательно начал изучать эти издания и сравнивать их с другими книгами из библиотеки моего дяди.
И сразу обнаружил очень интересную деталь: обычно, приобретая новую книгу, граф Шуленбург сразу вклеивал в нее свой экслибрис и часто подписывал: «Книга подарена мне таким-то» или «Эту книгу я купил там-то и тогда-то». Книги из Павловска остались нетронутыми, на них нет ни экслибриса, ни таких надписей. Это дает мне основание предположить, что мой дядя никогда не считал их своей собственностью и «официальной» частью своего букинистического собрания. Скорее всего, он просто положил их на полку и не прикасался к ним.
— Где хранились книги все эти годы?
— В замке Фалькенберг, который в свое время, в 1930-е годы, купил и отреставрировал мой дядя. К несчастью, ему самому не удалось там пожить, как он об этом мечтал: с 1934 по 1941 годы он был послом в Москве, а 10 ноября 1944 года был казнен за участие в заговоре против Гитлера.
Этот замок, в котором я вырос, был переполнен множеством красивых и старинных вещей: книгами, картинами, антиквариатом.
Эти книги прекрасно смотрелись в книжном шкафу. Но фолианты XVIII века не располагают к тому, чтобы просто так читать их за чашкой кофе или на сон грядущий, поэтому я до недавнего времени даже не держал в руках книги из Павловска. Кстати, от замка нам пришлось не так давно отказаться: нам не по карману его содержать. Сейчас там оборудуется отель и небольшой музей, посвященный дяде.
Что касается России, которую так любил граф Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург, то я неоднократно бывал там, и эта страна мне очень близка. Первый раз, в 1988 году, я проехал по Транссибирской магистрали от Бреста до Владивостока и Находки.
Я побывал тогда на Байкале, в Хабаровске и в Москве. Там я специально ходил смотреть на посольство, где работал мой дядя. В 1991 году я вернулся в Россию в качестве руководителя туристической группы, в 2007 году приезжал на конференцию, посвященную Фридриху-Вернеру фон дер Шуленбургу.
Но я не говорю по-русски. Я ориенталист, работаю куратором азиатской коллекции в музее Прикладного искусства во Франкфурте-на-Майне, худо-бедно знаю китайский и японский языки. С моими скромными способностями к языкам на русский меня просто не хватило. Но я обожаю звучание, музыку русского языка и лелею надежду выучить его, когда выйду на пенсию. Но до тех пор еще далеко…
Написать в редакцию
Реклама
Пропустить раздел Еще по темеЕще по теме
Пропустить раздел Топ-тема1 стр. из 3
Пропустить раздел Другие публикации DWНа главную страницу
Семейная предыстория выходит из заговора с целью убить Гитлера
Реклама
Продолжить чтение основной истории
За границей
Среди тех, кого помнят, граф Фриц-Дитлоф фон дер Шуленбург, возможно, не так часто звонит в колокола в эти дни за пределами Германии или даже внутри нее. Другие стали лихо связаны с сюжетом. Но, как писал немецкий историк Ганс Моммзен, «Шуленбург был внутренней движущей силой заговора».Сестра Шуленбурга, графиня Элизабет фон дер Шуленбург Тиза, как ее звали , была художницей. Они составили необыкновенную пару.
Шуленбурги были очень старым, очень высоким прусским кланом, стойким нацистом, и как таковое напоминали о сложности семей, не в последнюю очередь немецких, аристократических или иных. Их история — поучительная история о том, как судить об истории или о народе, о любом народе, в черно-белом цвете.
Скульптуры и рисунки Тисы могут напомнить работы Кете Кольвиц или Отто Дикса. Картины, которые она нарисовала о Холокосте, — одни из первых, сделанных немцем. Харизматичная, раскрепощенная, бескомпромиссная и бесстрашная, она процветала до и после войны в кругах Генри Мура и Генриха Манна, Бертольда Брехта и Оскара Кокошки.
Приняв социализм еще совсем молодой женщиной, она нашла призвание преподавать искусство среди шахтеров в Британии, куда перебралась в 1919 г.33 года со своим первым мужем, Фрицем Гессом, который, к ужасу ее семьи, был евреем.
Воспитанная как строгая лютеранка, потомок, среди прочего, Бисмарков и фон Арнимов, дочь командира элитного кавалерийского полка Garde du Corps, а затем начальника штаба наследного принца, Тиза пережила войну, чтобы увидеть земля ее семьи конфискована, и мир, который она знала, рушится и исчезает. К концу войны оба родителя и все пятеро братьев умрут.
Она вышла замуж и развелась во второй раз, прежде чем нашла утешение в урсулинском монастыре в Дорстене, в Руре, куда она тянулась в 50-е годы отчасти, возможно, потому, что его состояние отражало ее внутренний мир, а отчасти потому, что угольные шахты были там. Будучи римско-католической монахиней, она собирала деньги, продавая свои картины, чтобы поддержать монастырь и основать еврейский музей, один из первых в Германии. Она умерла в Дорстене в 2001 году в возрасте 9 лет.7.
В последующие годы она вспоминала, что ее отец, несмотря на свой антисемитизм, всегда относился к Гессу с уважением. Тиза поняла, что любовь отца к дочери может выйти за рамки предрассудков. Прощение должно быть взаимным.
Рихард фон Вайцзекер, бывший президент Германии, описал встречу с графиней фон дер Шуленбург вскоре после войны в шахтах Бохум-Хордель и Ванне-Эйкель.
Графиня Элизабет фон дер Шуленбург (1903-2001). Предоставлено… Предоставлено Тисой фон дер Шуленбург Семья «Найти кого-то вроде нее было, конечно, очень неожиданно», — мягко сказал г-н фон Вайцзеккер во время телефонного разговора.
«Но она казалась, как и ее брат, личностью своеобразной и незаурядной».
Фрици, как звали графа фон дер Шуленбурга, служил офицером в том же Потсдамском пехотном полку, в котором служил г-н Вайцзеккер. Он завербовал несколько ее младших офицеров для сопротивления. Г-н Вайцзекер вспоминал его с благоговением: «Он был тем, кто сказал нам, что нужно», — сказал он. «Я видел его всего за четыре недели до 20 июля, и он сказал мне, что скоро мы будем там, куда хотим, что нас вызовут обратно в Берлин, что у нас будет работа.
«Он не был типичным дворянином», — добавил он. «Фрици был приземленным, провокационным и, боже мой, очень смелым — тем, кто вдохновил нас, тем, кто напомнил нам, что мы не можем ждать, пока эта ужасная война не найдет свой конец».
Внучка Фрици, попечитель Фонда 20 июля 1944 года, моя подруга и немецкий издатель Элизабет Руге, вспоминала на днях, что только в 1950-х годах жена Фрици, Шарлотта, получала пенсию вдовы военного времени. В случае государственной измены в пенсиях в Германии могли отказать, и после войны немецкие бюрократы решили применить это правило к казненным заговорщикам.
Г-жа Руге рассказала мне, что, когда ее бабушка протестовала, власти ответили, что Фрици вступил в нацистскую партию в 1932. Это была немецкая Уловка-22, не говоря уже о том, что Шуленбург искупил свою ошибку, в конце концов, своей жизнью.
Как указал г-н Моммзен, даже следователи Шуленбурга в штаб-квартире гестапо и во время судебного процесса, который был формальностью перед его повешением на струнах в тюрьме Плетцензее, были поражены ясностью его убеждений и его хладнокровием — его абсолютное спокойствие, как Тиза заметила на фотографии сцены из зала суда. Фрици был тихим мальчиком, отметила она в неопубликованных мемуарах, но: «За эти годы войны он стал более серьезным, человеком огромной силы воли и самоконтроля, с напряженным и решительным взглядом. Его остроумие и быстрота оттачивались, как у хорошего фехтовальщика».
После смерти брата и расторжения второго брака графине потребовалось некоторое время, прежде чем отчаяние уступило место новым «мечтам об общности и любви», как она писала.
Церковь обещала искупление от бремени прошлых грехов, которые, как она писала, тяготили ее, «как тяжелый рюкзак, который я так часто носила с собой в странствиях». Но она задалась вопросом: «Могу ли я просто оставить его на обочине и прыгать дальше, долго и счастливо?»
Короче говоря, это был вопрос, с которым столкнулась Германия. Жизнь графини фон дер Шуленбург стала метафорой послевоенной эпохи, метафорой, не упущенной из виду писателем Генрихом Беллем и другими, кто искал ее. «Они видели в ней, — сказала г-жа Руге, — человека, который глубоко понимал, что произошло в Германии, кто представлял новую Германию, но вышел из старой, и кто сумел благодаря своей независимости и чувству свободы сделать из себя что-то хорошее».
Рисунки графини с изображением шахтеров превратили их в полубогов; у евреев чернильные пятна превращаются в слезы. Тем не менее, она сохранила в свои 90 лет остроумие и незамутненную беззаботность, свое удивление тайнами жизни, в том числе семейными узами.
«Тиса увидела человеческую природу во всей ее сложности, — сказала г-жа Руге. «Снова и снова она начинала что-то новое, находя себе другое место в мире. Она любила свою семью, была верна ей, несмотря на свои разногласия, несмотря на то, что в какой-то момент она осудила Фрици как предателя, потому что она была терпима и увидела в неудачах семьи, что можно пройти по жизни и ослепнуть».
«Но она знала, что для того, чтобы критиковать слабости других, нужно понимать свои собственные слабости», — добавила ее внучатая племянница. «И она видела, что значит прощать».
Графиня Элизабет фон дер Шуленбург | Религия
Когда Элизабет фон дер Шуленбург умерла в возрасте 97 лет, она была, пожалуй, самой знаменитой монахиней Германии. Как скульптор и своими рисунками сестра Паула (приемное имя, присвоенное ей урсулинским орденом) помогала поддерживать свою религиозную семью. Она также была легендой в двух странах, Англии и Германии, чей конфликт во многом определил то почти столетие, которое она пережила.
Родившаяся и выросшая в исторической прусской семье военного, Тиса, единственная девочка среди пяти мальчиков, как ее всегда называли, бунтовала с подросткового возраста. Она шокировала своего отца, который был начальником штаба наследного принца во время «кайзеровской войны» 1914–1918 годов, тем, что вышла замуж за разведенного еврейского бизнесмена Фрица Гессе. Он был почти на 20 лет старше. Тем не менее она всегда гордилась тем, что граф Фридрих обращался со своим зятем с безупречными манерами.
В Берлине в конце 20-х — начале 30-х годов внешность Тисы — она была высокой, эффектной и очень привлекательной для мужчин — привлекла внимание либеральной и левой интеллигенции Веймарской республики к ее таланту и индивидуальности. Она подружилась с Маннами — Томасом и Генрихом — Эйнштейном, Кассирером, Ремарком и Брехтом. Ее богатый муж прочитал надпись на стене раньше большинства, и в 1933 года они покинули Берлин и поселились в Хайгейте.
В старости Тиса вспоминала английские годы как самые счастливые.
Она подружилась с Генри Муром и на всю жизнь связалась с горняками Дарема. Все началось с того, что она давала уроки рисования безработным шахтерам, и продолжалось до 1980-х годов. Она также присоединилась к группе «Художники против фашизма»; это в то время, когда ее семья, включая отца, которого она, что характерно, очень любила, переезжала в нацистский лагерь.
Конфликт между привязанностью Тисы к своей семье и ее ужасом перед происходящим в Германии достиг апогея в 1939 году. Ее отец умер, и Гитлер устроил ему государственные похороны. К этому времени она развелась, но ее художественная и общественная жизнь прочно укоренилась в Англии, которую она всегда ассоциировала с личной и политической свободой, и она присутствовала на похоронах. Пока она была там, ее любимый брат Фриц-Дитлоф отвлек ее от остальных и признался, что присоединился к заговору сопротивления. После 19 июля44 покушения на жизнь Гитлера, он был повешен в тюрьме Плотцензее.
По возвращении в приемную страну незадолго до объявления войны ей было отказано во въезде в аэропорту Кройдона.
«Моя беда заключалась в том, что немцы считали меня коммунисткой, а британцы считали меня нацисткой», — вспоминала она, — ей предстояло провести годы войны в Германии.
После войны и распада очередного брака Тиса почувствовала, что Германия превратилась в «гигантское кладбище». Чувствительность к страданиям любого рода, которая была характерной чертой ее искусства — она была одной из первых художников, которые тематически занялись Холокостом, — сочеталась с решимостью, несмотря на ее собственный послужной список, избегать коллективной ответственности. Воспитанная как лютеранка, она стала католической монахиней в 1950, и до второго Ватиканского Собора 1963 года ее порядок был строгим. После того, что она считала вторым освобождением от Папы Иоанна XXIII, она снова носила элегантную одежду и регулярно навещала детей Фрица-Дитлофа, четверо из которых живут на Британских островах. Ее страстный и ненавязчивый характер и ее полная память о человеческом происхождении многих поворотных событий 20-го века сделали ее самой оригинальной женщиной, и ее работа обладала силой и индивидуальностью, чтобы отразить это.
Грей Гоури
Винс Ри пишет: Впервые я встретил Тису Шуленбург в галерее Беде в Джарроу в 1974 году, когда ее познакомил писатель Сид Чаплин. Она пришла в галерею, чтобы посмотреть архивные материалы о Крестовом походе Джарроу и увидеть место, где Уильям Джоблинг, шахтер Джарроу, был повешен на Джарроу-Слейке во время забастовки горняков 1832 года.
Вы сразу поняли, что она была человек, который жил при более высоком напряжении, чем большинство. В те дни галерея Беде, помимо организации выставок, основанных на истории рабочего класса, была также местом, где молодые художники и писатели встречались, чтобы поговорить, обменяться идеями и поделиться энтузиазмом.
Тиса была активным участником культуры, которую посещала, и завоевала всеобщее уважение и доверие. Позже она пригласила меня в Ньюкасл посмотреть ее рисунки. На севере Англии она была задействована с 1936 года — жила в шахтерском поселении Спеннимур. Горное дело имело для нее особое очарование.
Ей дважды разрешали спускаться в шахту, что в те дни было исключением. Она сделала много набросков.
В некотором смысле Дарем стал для нее домом больше, чем Лондон. Она учила безработных горняков в их клубах резьбе по дереву, разговаривала с ними, рисовала их и подружилась с ними.
В 1975 году выставка ее работ в галерее Беде имела большой успех. Шахтеры и их семьи прибыли из Дарема и окрестных шахтерских деревень, Спеннимура, Исингтона, Вестоу и Хордена. Она поощряла горняков приносить свои картины, рисунки и резьбу. Выставка словно разрушила барьеры, окружавшие в то время искусство и картинные галереи.
Люди узнали, что Тиса была немецкой графиней. Один комментарий, который Тисе всегда казался забавным, был: «Эй, чувак. Она была украшена бриллиантами со дня своего рождения, и ей пришлось выиграть пул 50 раз, чтобы вернуться к тому, с чего она начала». У Тисы не было денег, зато были она сама и свое искусство. Она дала бы вам обоим. Ее искусство было создано не для продвижения тенденций в искусстве, оно было создано для выражения искреннего человеческого чувства.