История Василия Каширина-младшего, знаменитого деда писателя Максима Горького — Жизнь на DTF
Фото всемирно известного писателя Максима Горького/Алексея Пешкова — в реальной жизни
5847 просмотров
Мы все в школе читали автобиографическую повесть Максима Горького под названием «Детство». Исходя из её описания, дед писателя был очень властным, алчным и вспыльчивым человеком, который был не прочь даже избивать своих детей. Хорошо, что в то время органов опеки не было, а то Василию Васильевичу несладко бы пришлось!
В общем, все в доме дедушки, в том числе и дети, только и делали, что враждовали между собой. Там царила атмосфера зависти и злобы, в центре которой стоял дед, показанный как сугубо отрицательный, но весьма неоднозначный персонаж.
Из истории матери писателя мы знаем, что она вышла замуж самокруткой, поэтому дед писателя возненавидел её и не давал приданого, а также был причиной постоянных драк между его сыновьями — Михаилом и Яковом.
Но таким ли на самом деле был Василий Каширин, каким Алексей Пешков — таково настоящее имя писателя — выставил его в своей повести? Давайте разберёмся. Вот перед Вами фотография Василия Каширина и его супруги — Акулины Ивановны, любящей бабушки Максима Горького:
Как мы видим, фото уже разнится с тем описанием, какое даёт писатель в своей повести. Таким в романе предстаёт пред нами Василий Каширин:
«…Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками…»
А такой — бабушка Акулина Ивановна:
«…бабушка – круглая, большеголовая, с огромными глазами и смешным рыхлым носом; она вся черная, мягкая и удивительно интересная…»
Когда я слышу слово «автобиография», то сразу представляю себе официальные данные, правдивый рассказ о судьбах тех людей, которых мы в ней затрагиваем. Но ожидания не равны тому, что мы зачастую наблюдаем в реальности.
Вот как биография Василия Каширина выглядит на сайте Нижегородского Некрополя, где и был похоронен дед знаменитого писателя:
«Василий Васильевич Каширин родился 16 (28) января 1807 года в городе Балахне, в бедной многодетной семье.
Именно здесь род Кошириных (именно так писалась фамилия во всех документах ХVIII – XIX веков) имеет древние корни.
Составителем биографии знаменитого писателя и его близких был нижегородец Евгений Позднин, кандидат филологических наук. Он провёл своё исследование рода Кошириных по документам Центрального архива Нижегородской области.
Подробное повествование о перипетиях жизни прадеда Максима Горького было опубликовано в газете «Нижегородская правда». Некоторые сведения жизнеописания деда Максима Горького были изложены также в материалах книг Милы Смирновой «Про Василия Каширина»
Основателем рода, по мнению Е.Н. Позднина, является мещанин Василий Назарович Коширин, который значится по 4-й Ревизской сказке купцов и мещан города Балахны. Умер он в 1766 г. в глубокой старости (за 83 года), оставив трех сыновей – Ивана, Степана и Дмитрия. У старшего, женившегося на Авдотье Федоровне Барминой, было два сына – Петр и Данило.
В этой семье и родился в 1771 г. Василий Данилович – прадед М. Горького.
Родители его жили в старом посаде, в приходе Козьмодемьянской церкви в доме, доставшемся Даниле Ивановичу от отца. Но Василий в возрасте 15 лет со своими братом и сестрой (старшая сестра была уже замужем) остались сиротами, бедствовали, лишились отчего дома.
В 1795 году Василий Данилович, находясь на городской службе в должности посыльного у купеческого старосты, женился на купеческой дочери Ульяне Максимовне Бебениной
и поселился в доме ее отца, который достался ей как единственной дочери после смерти родителя, не дожившего до ее свадьбы. Оставшись без родительской поддержки, супруги бедствовали, занимали.Василий подрабатывал в услужении у купцов, ходил бурлаком по Волге, занимался рыболовством, «хватил по жизни лиха». Об его нелегкой судьбе можно узнать из архивных дел Балахнинского магистрата.
В 1804 г. Василий Данилович был арестован в Астрахани за бродяжничество и отсутствия у него паспорта.
На родине за ним числилось немало долгов, уплату которых по решению городового магистрата должно было взять на себя мещанское общество.
В отработку долгов В.Д. Коширин был отдан в работники на 10 лет одному из мещан. Осенью 1806 г. за два месяца до рождения сына Василия в возрасте 35 лет он был призван в рекруты, домой он больше не вернулся.
Но вернёмся к судьбе его сына, также названного Василием. Известно, что где-то в 1806 году его отца сдали в солдаты, где тот и сгинул на полях сражений с Наполеоном.
Оставшаяся вдовой с 4 детьми Ульяна (мать Василия) вынуждена была заняться предпринимательской деятельностью: плела кружева, пекла калачи и варила пиво на продажу.
И тут в какой-то степени Василий Каширин повторил судьбу своего отца — после окончания церковно-приходской школы и Нижегородского уездного училища также ходил по Волге бурлаком. Вот как красочно писатель рассказывает об этом в своей повести «Детство»:
«Ты вот пароходом прибыл, пар тебя вез, а я в молодости сам своей силой супротив Волги баржи тянул.
Баржа — по воде, я по бережку, бос, по острому камню, по осыпям, да так от восхода солнца до ночи! Накалит солнышко затылок-то, голова, как чугун, кипит, а ты, согнувшись в три погибели, — косточки скрипят, — идешь да идешь, и пути не видать, глаза потом залило, а душа-то плачется, а слеза-то катится, — эх-ма, Олеша, помалкивай!»
Василия Каширина-младшего приняли в бурлацкую артель, которую возглавлял Яков Максимович Долгополов, приходившийся ему дальним родственником (его отец, Максим Михайлович, был мужем сестры бабушки Василия по отцу).
Почти семь лет Василий тянул лямку, но ум и изворотливость взяли своё. В 22 года он уже имел почётную на Волге должность водолива и получал за путину немногим меньше лоцмана. Водолив – это старший рабочий на барке, старшина над бурлаками, наблюдавший за сохранностью груза и исполнявший обязанности «артельщика», то есть заведовавший артельным хозяйством, хранением артельных денег, выдачей кашевару продуктов.
Такому человеку должны были доверять не только хозяин, но и бурлаки.
В 1831 году построенный им дом украшал в Балахне улицу Никитскую. В том же году Василий Васильевич женится на Акулине Ивановне, в девичестве Муратовой (в метрических книгах имя женщины писалось как Акилина).
В Спасоприображенской церкви (в настоящее время не существует), которая располагалась как раз на Никитиной улице, 18 января (по ст. стилю) 1831 г. состоялось их бракосочетание.
Примечательно, что на свадьбе среди поручителей (сейчас называют – свидетели) присутствовал нижегородский цеховой. Уже тогда дед Василий был связан с ремесленниками Н. Новгорода.
Ему всего 24 года, а он уже занимает почётную должность сначала писца в Думе, а затем и рассыльного. В те времена – почти поголовной неграмотности – Каширин и его работа вызывали у окружающих безусловное уважение.
Между тем, сестра Василия – Надежда — вышла замуж за Ивана Андреевича Можарова, имевшего дом в Нижнем Новгороде в Успенском приходе.
Это был тот самый дом, в котором сейчас располагается музей «Домик Каширина». Вот он перед Вами:
Убранство Дома Кашириных:
В этот-то дом в гости к сестре и стал частенько из Балахны наведываться Василий с женой Акулиной и матерью Ульяной. Его, кроме всего прочего, интересовала красильня Можаровых, но не как таковая, а как способ, дающий возможность обучиться красильному делу.
После смерти мужа (1840), последовавшей от чахотки, Надежда Васильевна пригласила к себе в дом брата – за хозяина. Он согласился. И стал жить с тех пор на два дома: сам в Нижнем Новгороде, семья в Балахне. Настойчивый и упрямый, он досконально изучает красильное дело, мечтая посредством него стать богатым.
Вскоре Каширин перевёз семью (жену и четверых детей) в дом Надежды. В 1844 у Василия рождается ещё одна дочь –
Ни с того, ни с сего вдруг заболела Надежда. У нее оказалась чахотка. Сначала она пересиливала болезнь, крепилась и старалась работать, но потом совсем ослабела и слегла.
В 1845 году её не стало. Остался после её смерти сиротой малолетний сынишка Павел.
Сделавшись опекуном Павла, Василий Каширин-младший фактически стал хозяином дома и красильни. Дела пошли в гору. Заказов полным-полно. Только успевай, поворачивайся. В те годы крашение нужно было всем. И купцы отдавали подновить старые вещи, и крестьяне желали сделать яркими домотканые холсты.
Для Каширина наступила полоса везения. А тут ещё через замужество своей старшей дочери Натальи он породнился со старшиной красильного цеха Тимофеем Базановым, тем самым обеспечив себе поддержку ремесленной управы и выгодное распределение заказов.
Кстати сказать, в Нижнем Новгороде Базанов был единственным художником-академиком. Каширин очень гордился таким родством. Зять же, со своей стороны, помогал тестю подбирать краски для мехов и делал рисунки, в соответствии с которыми окрашивались в каширинской мастерской ткани.
В январе 1852 года Василий Васильевич окончательно покупает дом на Успенском (ныне Почтовом) съезде.
Начавшаяся в 1853 году Крымская война дала ему большую прибыль. Ведь Каширин красил тогда холсты и сукно для армии. Заказы были крупными, и работа кипела.
Кроме того, Василий Васильевич, как истый патриот России, и, конечно же, хитрый и умный человек, организовал сбор средств в помощь армии. Всё удалось, и он был награждён царём кафтаном с позументом (отличительной золотой тесьмой) и шляпой с пером. Каширин в то время — уже старшина цеха, один из состоятельных людей Нижнего Новгорода.
В данных «Обывательской книги Нижегородского цехового общества с 1855 года по 1857 год» о Василии Каширине говорится: «Избирался старшиной по красильному цеху в 1849 и 1855 годах». Он даже метил в ремесленные головы (но не избрали, чем смертельно обидели гордого деда Василия).
В 1861 году Василий Каширин даже стал депутатом Городской Думы Нижнего Новгорода, а затем и членом Шестигласной Думы, то есть, «по-тогдашнему», гласным.
В том году было всего шестеро гласных: купцы И.
И. и П.В.Вяхиревы, И.С.Кварталов, Я.Г.Панкратов, мещанин Е.Ф.Баташев и вечно цеховой В.В.Каширин. (Пояснение: к вечно цеховым относились те цеховые, которые подтвердили многолетнее своё мастерство и имели мастерские с наемной силой).
В 1864 году Василий Васильевич не был более избран в гласные, но труд его достойно оценили. Новый городской глава В.К.Мичурин, перечислив фамилии бывших гласных, в том числе и В.В.Каширина, сказал, что они все выполняли свои обязанности «с совершенным усердием и деятельностью, стараясь о приращении и соблюдении городских интересов».
У Василия Васильевича и Акулины Ивановны родилось всего около двадцати детей, но до взрослого возраста дожили лишь четверо: Наталья, Михаил, Яков и Варвара (будущая мать Максима Горького). Михаил и Яков зачастую запивали, и Василий Васильевич, разумеется, боялся, что всё его состояние в случае раздела дети пустят по ветру.
Всё же, в 1865 году он вместе с женой и семейством дочери съезжает с дома на Успенском съезде на Ковалиху, во вновь построенную усадьбу с флигелем.
Впоследствии отцовская красильня достаётся Якову, а Михаил открывает свою в Канавине.
Развитие машинного хлопчатобумажного производства и распространение фабричных ситцев вытесняли в ту пору ручное домашнее ткачество, а вместе с ним и красильный промысел такого же типа. Этот процесс тяжело давил на семью Кашириных, вызывая отчаянные попытки каждого из рабочих членов семьи удержать для себя остатки когда-то выгоднейшего предприятия, порождая свары и жестокие драки.
Последние свои годы Василий Васильевич жил в Канавине в семье сына. Михаил хорошо относился к отцу и заставлял своих детей присматривать за стариком.
А тот иногда потихонечку убегал от заигравшихся внуков и шёл наверх, на базар, где его ещё помнили и называли уважительно Василием Васильевичем. Естественно, никакой милостыни он не просил, как это показано в кинокартине, сделанной по горьковскому «Детству» (1938 год).
Кадр из фильма 1938 года по мотивам повести «Детство» М. Горького
О бабушке же Максима Горького, Акулине Ивановне (не персонаже из повести, а о реальном человеке), к сожалению, известно немногое.
Родилась она в 1813 (1816) году. О матери своей, прабабушке Горького, Акулина Ивановна рассказывала, что она «бобылка была, увечный человек; еще в девушках ее барин напугал. Она ночью со страха выкинулась из окна, да бок себе и перебила, плечо ушибла тоже, с того у нее рука правая, самонужная, отсохла, а была она, мaтyшкa, знатная кружевница”.
Не будучи больше в состоянии прокормить себя, прабабушка ушла со своей дочерью Акулиной по миру и нищенствовала, пока Акулине не исполнилось девять лет. Бывали в Муроме, Юрьевце, ходили по Волге вверх, и по тихой Оке. Когда Акулине исполнилось девять лет, прабабушка застыдилась водить свою дочь по миру и осела в Балахне.
Собирала милостыню, «кувыркаясь” из дома в дом, а на праздниках — по церковным папертям собирала. Акулина же оставалась дома, учась ремеслу кружевницы и вскоре достигла в этом искусстве, благодаря руководству маюри, большого совершенства.
Акулина Ивановна — единственная светлая фигура среди предков Горького.
Это не только физически и психически здоровая женщина, но гениальная женщина, насколько вообще существует народный гений. Эта женщина из народа обладала исключительной моральной силой, христианcкой добродетелью в истинном смысле этого слова.
Ее доброте и оптимизму не было границ, также и христианской ее любви. Она не могла не любить людей, и все люди легко привязывались к ней, чувствовали к ней уважение, грелись у огня ее любви, наслаждались красотой поэтического ее гения. Психическая энергия Акулины Ивановны была огромная, никакая неожиданность не захватывала ее врасплох и постоянно находила она выход из положения.
Органы ее чувств особенно слух отличались замечательной тонкостью, память и другие душевные ее способности были на высоте своего развития. Один только алкоголизм более случайный и, можно прямо сказать, непатологический ложится черным пятном на безупречно чистую жизнь Акулины Ивановны.
Два раза в своей жизни запила Акулина Ивановна: в первый раз, когда Василий Васильевич не захотел выкупать из солдат сына Михаила и второй раз, когда дочь Варвара связалась с Максимом, и Акулина Ивановна видела, как эта связь разорила их материально и должна была кончиться скорой гибелью дочери, в чем она, конечно, не ошиблась.
Однако, алкоголизм Акулины Ивановны не имел для нее никаких последствий, так как он был только временный и скоро прекратился.
Если Горький обязан кому-нибудь из своих предков своим гением, то это только своей бабушке Акулине Ивановне Кашириной. Живя долгое время душой и телом в самом близком прикосновении с бабушкой Акулиной, Горький всосал в себя соки народного ее гения, который лег в основу гениального его труда, продолжающегося по сию пору.
Вот как поэтично описывает союз Василия Каширина и Акулины Ивановны в своём очерке Людмила Михайловна, человек яркого дарования и пытливого ума, по крупицам собрала достоверные факты о жизни и общественной деятельности этих двух людей:
«Василий Васильевич умер в один год со своей Акулиной Ивановной, многолетней и, наверное, преданной спутницей. Ему было 80 лет, ей 74. Шёл 1887 год. И хотя в последнее своё земное время они, скорее всего, редко виделись, мы будем мысленно представлять их, неизвестных нам внешне, — на фото — две головы, склонённые друг к другу.
И в мареве далекого далёка он для нас навсегда быстроумный, быстроногий, хитрый человек, отдавший жизнь своей семье; а она — великая неунывающая труженица, умница, несмотря ни на что, и прекрасная печальница, принёсшая себя в добровольную жертву любимым Кашириным.
А потому Василий Васильевич и Акулина Ивановна достойны всяческого уважения как совершенно самостоятельные единицы, независимые от имени знаменитого внука. Хотя… Если бы не это самое имя, оба они, скорее всего, навсегда бы остались сначала в тени, а потом уже в полном забвении».
В метрической книге Воскресенской церкви была сделана только одна соответствующая запись о смерти нижегородской мещанки Акилины Ивановны Кашириной, скончавшейся 16 февраля 1887 года в возрасте 70 лет, тогда как её муж, Василий Васильевич — умер три месяца спустя — 01 (13) мая 1887
К сожалению, кладбище, где были похоронены дедушка и бабушка писателя Горького, было ликвидировано. Могилы Василия Каширина как таковой нет, а вот Акулине Ивановне как раз-таки был установлен памятник в парке имени Кулибина:
Вероятнее всего, именно из-за повести писателя Горького, к реально жившему в те годы Василию Каширину отнеслись столь пренебрежительно.
Характеристика деда в повести «Детство» Горького, образ, описание
| Семья Кашириных. Художник П. Пинкисевич |
Дед Василий Каширин является одним из центральных персонажей автобиографической повести Максима Горького «Детство» .
В этой статье представлен цитатный образ и характеристика деда в повести «Детство» Горького: описание характера и внешности дедушки, портрет и биография в цитатах.
Смотрите:
— Краткое содержание повести «Детство»
— Все материалы по повести «Детство»
Характеристика деда в повести «Детство» Горького, образ, описание
Имя деда – Василий Васильевич Каширин:
«…Василий Васильич, Лексея нет…»
«…Каширины, брат, хорошего не любят…»
Возраст деда — около 80 лет (он родился примерно в 1800 году):
«…Стар старичок, вот и дурит! Ему ведь восемь десятков, – отшагай‑ка столько‑то!.
.»
«…в двенадцатом году, мне как раз двенадцать лет минуло…»
Описание внешности деда:
«…Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками…»
«…Утром… он долго умывался, потом, аккуратно одетый, тщательно причесывал рыжие волосы, оправлял бородку и, осмотрев себя в зеркало, одернув рубаху, заправив черную косынку за жилет…»
«…Весь он был складный, точеный, острый. Его атласный, шитый шелками, глухой жилет был стар, вытерт, ситцевая рубаха измята, на коленях штанов красовались большие заплаты, а все‑таки он казался одетым и чище и красивей сыновей, носивших пиджаки, манишки и шелковые косынки на шеях…»
«…тихо поглаживая голову мою маленькой жесткой рукою, окрашенной в желтый цвет, особенно заметный на кривых, птичьих ногтях…»
«…смотрит в окно, скосив глаза, маленький и острый весь.
..»
«…презрительно кривя тонкие темные губы…»
Дед внешне похож на козла и хорька:
«…Он вдруг усмехнулся, повернул шею, точно козел, и, схватив бабушку за шею, прижался к ней…»
«…Ты гляди, каков отец‑то, – козленок чистенький!..»
«…входил дед, поднимал кверху лицо хорька, нюхал острым носом воздух…»
У деда тонкие пальцы:
«…постукивая костями тонких пальцев по столу, внушал он…»
«…Он дробно стучал тонкими пальцами по столу, блестели окрашенные ногти, шевелились золотые брови…»
У деда сухое старческое тело:
«…Привалившись ко мне сухим, складным телом…»
«…превращаясь из маленького, сухого старичка в человека…»
«…грозя бабушке маленьким сухим кулаком…»
«…бил с размаху в сухую, гулкую грудь…»
У деда зоркие и острые зеленые глаза:
«…Его зеленые глаза ярко разгорелись…»
«…дед следит за мною умными и зоркими зелеными глазами.
.. мне всегда хотелось спрятаться от этих обжигающих глаз…»
«…спрашивал дед, искоса острыми глазами ощупывая воз…»
У деда рыжие волосы, борода и брови:
«…Дед усмехнулся, весело приподняв рыжие брови…»
«…погладив серебристо‑рыжие волосы на голове, он прибавил…»
«…Я бился в руках у него, дергал рыжую бороду…»
«…Он казался еще более рыжим, чем был раньше…»
Дед — невысокий, маленький старичок:
«…небольшой сухонький старичок…»
«…бабушка была вдвое крупнее деда…»
«…Дед с матерью шли впереди всех. Он был ростом под руку ей, шагал мелко и быстро…»
«…странно, что, маленький такой, он может кричать столь оглушительно…»
«…он же, – маленький против нее, – ткнулся лицом в плечо ей…»
Внешность деда после разорения — в конце повести (глава XIII):
«…А дед еще более ссохся, сморщился, его рыжие волосы посерели, спокойная важность движений сменилась горячей суетливостью, зеленые глаза смотрят подозрительно.
..»
Дед — своенравный человек:
«…а дед – своенравный…»
Дед — жадный человек:
«…А дедушка смолоду бедности‑горя до́сыта отведал – под старость жаден стал, ему деньги дороже детей кровных, он рад даровщине!..»
«…и заметно становился жаден…»
Дед — умный человек:
«…Он умный, дедушка!..»
Дед — упрямый человек:
«…Упрям старик, – ты бы, господи, вразумил его…»
Дед — суровый человек:
«…сейчас обычная суровость деда тает в нем…»
Дед — завистливый человек:
«…Может, за то бил, что была она лучше его, а ему завидно. Каширины, брат, хорошего не любят, они ему завидуют, а принять не могут, истребляют!..»
Дед совершает злые, жестокие поступки:
«…Мне казалось, что дед злой; он со всеми говорит насмешливо, обидно, подзадоривая и стараясь рассердить всякого.
..»
Дед жестоко сечет розгами Алексея (главного героя) до потери сознания:
«…Мне до слез трудно было вспоминать, что это он так жестоко избил меня, но и забыть об этом я не мог…» «…Дед засек меня до потери сознания, и несколько дней я хворал, валяясь вверх спиною на широкой жаркой постели…»
Каждую субботу дед порет своих внуков за разные провинности:
«…По субботам, когда дед, перепоров детей, нагрешивших за неделю, уходил ко всенощной…»
«– …Тебя, поди‑ка, часто будут драть…
– За что?
– Уж дедушка сыщет…»
Дед обижает и бьет бабушку, но та терпеливо все сносит:
«…он меня избил до полусмерти да пятеро суток есть не давал, – еле выжила тогда…»
«…когда она подошла к нему с ласковой речью, он быстро повернулся и с размаху хряско ударил ее кулаком в лицо…»
«…Он побагровел, затрясся и, подпрыгнув на стуле, бросил блюдечко в голову ей, бросил и завизжал…»
Дед — неблагодарный, безразличный человек.
Он бросает без помощи своего верного помощника — мастера Григория, когда тот слепнет:
«…мастер Григорий Иванович. Он совсем ослеп и ходил по миру, высокий, благообразный, немой… <…>
…было нестерпимо стыдно пред ним, и я знал, что бабушке – тоже стыдно. <…>
– Отчего дедушка не кормит его? – спросил я. <…>
– Помяни мое слово: горестно накажет нас господь за этого человека! Накажет…»
Дед любит сына Якова больше, чем сына Михаила. Из-за этого сыновья ссорятся между собой и с дедом:
«…А отец, – он Якова больше любит. Али хорошо – неровно‑то детей любить?..»
Дед любит хвалить себя:
«…Обо всем он говорит негромко, осторожно, задумчиво, а про себя – горячо, быстро и хвалебно. Мне не нравится, когда он говорит о себе…»
Дед со всем любит точность:
«…Любя во всем точность, дед строго спрашивает…»
Дед — чистоплотный и аккуратный человек:
«…как бы становится всё тоньше, суше, чистенький такой, аккуратный и требующий.
..»
Дед — обидчивый, злопамятный человек:
«…Потом он чем‑нибудь горько отплатит мне за это указание, но пока, видя его смущенным, я торжествую…»
«…дядя‑то Михайло весь в дедушку – обидчивый, злопамятный…»
Дед постоянно сердится:
«…Сердится, трудно ему, старому, неудачи всё…»
«…если бабушка опаздывала приготовить чай к сроку, установленному им, он долго и сердито ругался…»
Дед читает молитвы твердо и точно, как будто рассказывает урок:
«…золотистая борода торчит горизонтально; он читает молитвы твердо, точно отвечая урок: голос его звучит внятно и требовательно…»
«…Теперь он крестится часто, судорожно, кивает головою, точно бодаясь, голос его взвизгивает и всхлипывает. Позднее, бывая в синагогах, я понял, что дед молился, как еврей…»
Дед — состоятельный и уважаемый человек (но в конце жизни он разоряется):
«…Дедушко‑то наш о ту пору богач был, дети‑то еще не выделены, четыре дома у него, у него и деньги, и в чести он, незадолго перед этим ему дали шляпу с позументом да мундир за то, что он девять лет бессменно старшиной в цехе сидел, – гордый он был тогда!.
.»
Биография деда Василия Каширина в цитатах
Дед по происхождению крестьянин:
«…Мы – не баре. Учить нас некому…»
Мать деда была злой женщиной:
«…Высмотрела меня мать его, видит: работница я, нищего человека дочь, значит, смирной буду, н‑ну… А была она калашница и злой души баба, не тем будь помянута…»
Отец деда погиб:
«…однажды приехали в Балахну разбойники грабить купца Заева, дедов отец бросился на колокольню бить набат, а разбойники настигли его, порубили саблями и сбросили вниз из‑под колоколов…»
Родители били и обижали деда:
«…Ты думаешь, меня не били? Меня, Олеша, так били, что ты этого и в страшном сне не увидишь. Меня так обижали, что, поди‑ка, сам господь бог глядел – плакал!..»
В молодости дед 4 года работал бурлаком на Волге:
«…показывал мне, как ходят бурлаки в лямках, как откачивают воду; пел баском какие‑то песни…»
«…я в молодости сам, своей силой супротив Волги баржи тянул.
Баржа – по воде, я – по бережку, бос, по острому камню, по осыпям, да так от восхода солнца до ночи! <…> Да так‑то я трижды Волгу‑мать вымерял: от Симбирского до Рыбинска, от Саратова досюдова да от Астрахани до Макарьева, до ярмарки, – в этом многие тысячи верст!..»
Затем дед получил «повышение» и стал водоливом на барже:
«…А на четвертый год уж и водоливом пошел, – показал хозяину разум свой!..» (водолив — старшина на барже)
В 22 года дед женился на бабушке:
«А она мне: «Молчи-ка знай, это тебе на приданое копится». Тут вскоре и дедушка насунулся, заметный парень был: двадцать два года, а уж водолив! Высмотрела меня мать его, видит: работница я, нищего человека дочь, значит смирной буду, н-ну…» (бабушка рассказывает о том, как к ней сватался дедушка, которому тогда было 22 года)
Много лет назад дед начал свое дело:
«…Я, милый, тридцать семь лет дедушку знаю, в начале дела видел и в конце гляжу. Мы с ним раньше дружки‑приятели были, вместе это дело начали, придумали.
Он умный, дедушка! Вот он хозяином поставил себя, а я не сумел…»
Из нищеты дед вышел «в люди» и стал уважаемым, состоятельным человеком:
«…Сирота, нищей матери сын, я вот дошел до своего места, – старшиной цеховым сделан, начальник людям…»
Дед владеет красильной мастерской, где работают его сыновья и другие работники:
«…он, дядья и работники приходили в кухню из мастерской, усталые, с руками, окрашенными сандалом, обожженными купоросом…»
Дед — цеховой старшина, то есть самый уважаемый красильщик в городе:
«…это вот Василья Каширина, цехового старшины, внук…»
Однажды дед отдает кому-то крупную сумму. В конце концов он теряет все деньги и разоряется:
«…Ленька, ты только молчи про это! – разорился ведь дедушко‑то дотла! Дал барину одному большущие деньги‑тысячи, а барин‑то обанкрутился…»
Разорившись, дед становится еще более жадным. Он отделяется от бабушки и отказывается ее содержать:
«..
.Мы с ней совсем разделились, у нас теперь всё порознь…»
«…бабушка рассказала мне о разделе имущества между ею и дедом…»
«…Даже масло для лампадки пред образом каждый покупал свое, – это после полусотни лет совместного труда!..»
Бабушка начинает сама зарабатывать себе на жизнь плетением кружев:
«…Бабушка, сидя под окном, быстро плела кружева, весело щелкали коклюшки, золотым ежом блестела на вешнем солнце подушка, густо усеянная медными булавками…»
После смерти бабушки дед становится нищим:
«…Она не ошиблась: лет через десять, когда бабушка уже успокоилась навсегда, дед сам ходил по улицам города нищий и безумный, жалостно выпрашивая под окнами:
– Повара мои добрые, подайте пирожка кусок, пирожка‑то мне бы! Эх вы‑и…»
Это был цитатный образ и характеристика деда в повести «Детство» Горького: описание характера и внешности дедушки, его биография и портрет в цитатах.
Смотрите: Все материалы по повести «Детство»
Bertinga
Анатолий Корнеев и Максим Каширин известны как послы итальянского вина в России благодаря своей импортной компании Simple, которая уже 25 лет является лидером отрасли.
В 2015 году они осуществили свою давнюю мечту стать производителями, приобретя три высокогорных виноградника в окрестностях Гайоле-ин-Кьянти: La Porta di Vertine, Punta di Adine и Bertinga, исторический участок, который также дал название их ультрасовременный подвал. Наши послы решили создать вина со стилем, отличающим их от типичного образа Кьянти Классико, чтобы выразить то, что они называют уникальной природой территории: один виноградник, особый участок, крю. Результатом стали четыре вина под названием Toscana IGT по выбору и недавно представленное Chianti Classico.
распродажа -20%
Toscana Rosso IGT ‘Bertinga’ 2016 (750 мл.) — Bertinga
64,00 € 80,00 € -20%
распродажа -20%
Toscana Rosso IGT ‘Bertinga’ 2016 (750 мл.) — Bertinga
64,00 € 80,00 € -20%
Toscana Rosso ‘Bertinga’ by Bertinga — флагман компании. Супертосканское вино, произведенное менее чем в 15 000 бутылок, лучше всего отражает особенности территории Гайоле-ин-Кьянти благодаря сбалансированному и элегантному купажу (50% Санджовезе, 50% Мерло), прославившему его во всем мире.
Ручной сбор гроздей и раздельная винификация винограда. Обработка происходила в бочках из австрийского дуба и барриках из французского дуба в течение примерно 18 месяцев, после чего, по крайней мере, столько же месяцев в бутылке. В результате получается красное вино с завораживающими нотками красных фруктов и маленьких черных ягод, объединенных нотами специй, подлеска и минералов. Полнотелое и структурированное, с плотной и важной дубильной текстурой. Очень свежее и стойкое послевкусие.
Toscana Rosso Igt ‘Punta Di Adine’ 2016 (750 мл.) — Bertinga
€ 82,00
Toscana Rosso ‘Punta Di Adine’ на Bertinga , производимый менее чем за 7 000 BT. это чистое Санджовезе, которое лучше всего отражает особенности терруара Гайоле ин Кьянти. Ручной сбор гроздей, ферментация в цементе и выдержка в бочках из австрийского дуба в течение примерно 18 месяцев, а затем, по крайней мере, столько же месяцев в бутылке. Красный с нежными нотками красных фруктов и мелких черных ягод, таких как вишня, слива, ежевика с оттенками кедра, земли и табака.
При дегустации получается сбалансированное и сложное вино, которое подходит к мясу и традиционным тосканским блюдам.
Детство Максима Горького | Новости
Автобиография была самым верным талантом Максима Горького, но он открыл его только к пятидесяти годам. К тому времени он нашел способы использовать свою великую память не столько для проповеди, сколько для описания. Как он писал в своей «Автобиографии»: «Я представляю себя в детстве, как улей, в который всякие простые люди приносили, как пчелы приносят мед, свои знания и мысли о жизни, щедро обогащая мою душу тем, что они должны были дать. Мед часто был грязным и горьким, но все же это было знание — и мед».
В 1938 году, через два года после смерти Горького, режиссер Марк Донской начал снимать трилогию, первой частью которой является Детство Максима Горького . Это замечательный фильм, и он вполне заслуживает той рекламы, которую ему дала Брэттл. Полный персонажей, которые с тех пор стали типичными, фильм вызвал в книге Эрика Эриксона Детство и общество, долгий анализ русского ума.
Хотя бы в одном Эриксон прав: фильм пропитан русской жизнью. Каждый кадр сам по себе является картинкой; и большинство из них заполнено друзьями Горького, рабочими, каторжниками, нищими, купцами, клоунами и детьми, которые живут в городе Нижнем-Новгороде, где Горький провел свое детство. В фильме нет непрерывного повествования. Вместо этого вспоминаются многие образы — причалы, ярмарка, «цыганский» танец, Горький и его друзья, прочесывающие нижегородские свалки в поисках колес, и бабушка Каширина, возящая в своей туфле по семейному дому лешего.
Какими бы забавными и свободными они ни казались, порядок этих изображений очень важен, и Донской уделил большое внимание их детализации. В разгар огромной драки между дядями Горького камера внезапно останавливается на носике чайного сервиза, который вскоре обнаруживает дядя Яков, который слегка поворачивает сервиз, так что кипяток мягко льется на руку дяди Михаила. Донской — мастер монтажа; чтобы подчеркнуть движение своей картины, он останавливает ее.
Не менее замечательно отношение Донского к детям. Половину его актерского состава составляли дети, и он обращался с ними как со взрослыми, в результате чего в их выступлениях было мало милого или фальшивого. Хотя Алеша Лёрский играет с большим обаянием, Юный Горький наименее убедителен из детей. Он слишком часто позирует. Иногда, когда он, казалось бы, должен молча накапливать наблюдения, как и подобает будущему основоположнику соцреализма, он просто смотрит. Точно так же С. Тихонравов, как жилец-анархист, становится жертвой советского предпочтения галантных поз.
Игра остальных ролей без исключения прекрасна. Именно внешний вид персонажей больше всего оживляет их. Ядовитый дедушка Каширин (М.Г. Трояновский), дядя Михаил (А. Жуков), у которого нос как бы стекает с пробора на пол, и карнавальные клоуны, которым и говорить не о чем: все они выглядят, какие они есть и в каждом жесте они такие, как они выглядят. Не более чем В.О. Массалитинова, играющая массивную, похожую на колокольчик Бабушку Акулину.