20 лет спустя: юбилей галереи Марины Гисич
Искусство
2019 г. Стенд Marina Gisich Gallery на ярмарке Da! Moscow.
Марина Гисич, галерист, основатель Marina Gisich Gallery.
ELLE DECORATION: Как ты решила открыть галерею?
МАРИНА ГИСИЧ: Я начала как арт-дилер: в 1997 году в России мало кто понимал, что это такое. Я не была исключением, поэтому наделала много ошибок. Но именно благодаря им я поняла, что без своей собственной площадки заниматься галерейным бизнесом бесполезно. Иначе все смотрят на тебя, как на попрошайку, которая продвигает никому не нужное искусство. Осознание пришло через три-четыре года, так же как и позиционирование себя как человека, который может профессионально продвигать искусство. Деньги здесь не значат ничего, главное — образование и опыт. С опытом постепенно приходит понимание, понимание приносит результат, результат обеспечивает связи с коллекционерами и другими игроками арт-рынка — это и музеи, и кураторы, и пресса.
2014 г. Фрагмент инсталляции Петра Белого «Неясный свет», Wäinö Aaltonen museum of art, Турку.
Кто был твоим первым художником?
Это было первое искусство, которое я купила сама. Мне было 26 лет, и уже через год мне было стыдно за эту покупку. Стыдно перед художником, потому что ты не можешь взять и выкинуть работу, даже если она плоха. Лучше уж куда-то отдать. Поэтому перед тем как тратить деньги, необходимо выйти на определенный уровень восприятия искусства, а не удовлетворять сиюминутный декоративный запрос. Моим более-менее профессиональным опытом была первая выставка, которую я делала в Париже, в галерее Kiron, в 1996 году, еще до открытия своей галереи. «Хочу в Париж, хочу выставку, — думала я. — Вот сейчас зал сниму, художников привезу, искусство покажу!» Английский язык — как у Эллочки-Людоедки, французского нет вообще. Жан (муж. — Прим. ред.) не стал меня отговаривать, отправил в это «пекло», чтобы я либо сошла с этого пути, либо поняла, что мне нужно учиться.
Но я почти сразу выбрала очень хорошее искусство. Скорее всего, мне повезло, а возможно, мне помогло внутреннее чутье: даже там, где я совсем ничего не знаю, «носом цепляю» хорошее.
2014 г. Работы Дмитрия Грецкого и Евгении Кац из серии Terracotta Worriers в экспозиции выставки «Кристаллизации», Wäinö Aaltonen museum of art, Турку.
Не имея никакого опыта, я познакомилась с Глебом Богомоловым — знаковым художником российского, ленинградского андеграунда. Мне это искусство было «не по зубам», не подходило ни по голове, ни по статусу. Я не имела на это никакого права. Но Богомолов почему-то не отказал мне, непонятной девочке без опыта, которая пришла к нему и сказала: «Глеб, я хочу Вас выставить в Париже». Он, видимо, посмеялся в душе, но настолько ошалел от моих амбиций, что сказал: «Ну раз хочешь, попробуй!» Я очень благодарна, что он подал мне руку. Он — мой учитель. Куратором выставки был Михаил Юрьевич Герман, одна из легенд российского искусствоведения. На выставке были также работы Валерия Лукки, Александра Герасимова — отличных художников, но я уже понимала, что этим искусством я не буду заниматься в будущем.
Богомолов стоит особняком, хотя он представитель modern art, а моя специализация — contemporary art. Символично, что спустя 20 лет после запуска галереи, в декабре 2019-го, я открыла новое пространство галереи именно выставкой Глеба Богомолова. Открыла уже осмысленно, понимая, что такое успех, что хорошо и что плохо. Это потрясающее ощущение, когда ты свободно плаваешь в этом океане, тебя уважают.
«Можно менять картины на деньги, быть менялой, но не галеристом»
Никто не застрахован от ошибок, но очень сложно соблюсти грань между ошибкой и нечестным поступком. У меня хорошая репутация, что очень важно. Открывая эту выставку, я показала завершенный цикл своего взросления, мне важно было прийти к своему учителю, который когда-то показал мне, как себя вести в искусстве. Как надо себя уважать, что нужно прежде всего любить искусство, чтобы научиться продавать его другим. Иначе все бесполезно. Можно менять картины на деньги, быть менялой, но не галеристом.
2020 г. Работы Евгения Юфита, Керима Рагимова, Андрея Молодкина из коллекции Марины Гисич и Жан-Габриэля Аркероса.
Где ты находишь силы для того, чтобы не останавливаться уже 20 лет? На нашем арт-рынке таких людей можно пересчитать по пальцам одной руки.
Вот я тебе сейчас предельно честно говорю, что, во-первых, я искренне это очень люблю, а потом — я очень хорошо продаю. Наверное, это врожденное качество. У меня вызывает азарт даже не сам момент получения денег, хотя это как баллы в спорте. Хочется получать больше баллов, чем другие, и в этом драйв. Мой муж Жан-Габриэль, успешный швейцарский банкир, на своем примере показал мне правила ведения бизнеса. Это его слова: «Марина, в жизни главное — репутация, репутация, репутация. Через какое-то время она начинает приносить тебе прибыль, но сначала ты долго ее создаешь».
2019 г. Работы Глеба Богомолова из серии «Портреты мифических героев» в экспозиции выставки «Герой».
Мне не хватает в работе фундаментальных знаний, которые я должна была получить в 17 лет, но этого не восполнить… Да, я нахватала знания фрагментарно, латая пробелы по мере необходимости.
При этом искусство в моей голове было всегда: каждый день художественная гимнастика и хореография; с 7 лет классическая музыка и балет. Но в визуальном плане был провал. Надеюсь компенсировать это в следующем поколении нашей семьи.
«Я открываю новое, чтобы быть на острие»
Моим двойняшкам 16 лет, и они будут на Cosmoscow работать с тинейджерами, с молодыми клиентами. Я готовлю их: «Подводите человека, объясняйте. Пусть вы завалитесь, пусть не хватает слов — делайте первый шаг». Через два года они пойдут в институт, поймут, что без фундаментального образования — никуда, время халявы прошло. Сегодня мы не просто учим историю искусства, мы учим стратегию, философию, рассматриваем искусство сквозь множество других дисциплин. В этом случае есть шанс стать «универсальным бойцом», игроком, у которого есть стержень, диапазон, насмотренность.
2018 г. Григорий Майофис, «Весна». Бромойль, дублированный на холст.
Ты и сама коллекционер.
Да, я покупаю искусство. Но это периодически входит в противоречие с моей работой галериста. Иногда я ощущаю, что не хочу продавать работу, меня начинает «клинить», когда я понимаю, что больше эту вещь не увижу. Это страшное дело.
Когда ты первый раз это почувствовала?
Это было на выставке Ивана Горшкова в галерее пять лет назад. Пришла пара коллекционеров, оба любят, покупают искусство: «Хотим эту работу». Думаю: «Нет, нет, сейчас прикрою свою любимую и не продам». Клиент выбирает еще две, и я говорю: «Вот эти две — да, а третью не продам». Он недоумевает: «В смысле?». И я первый раз поняла, что так хочу эту работу, что подставляю и коллекционера, и художника. Начинаю объяснять, что у меня впервые такие ощущения, но прошу отказаться от работы. В итоге клиент мне уступил, но сказал, что сейчас я должна себя чувствовать настоящим коллекционером, потому что «отгрызла работу у другого коллекционера». С тех пор было несколько таких случаев.
2012 г.
Работы Владимира Кустова из серии Life Savers, проект частной квартиры на Крестовском острове, Санкт-Петербург.
Почему так происходит? Как следствие опыта?
Это — «тест на вшивость». Купишь ли ты работу, которую продаешь? Я всем коллекционерам советовала бы так проверять своего галериста — а у вас есть работа этого художника? Если ты продаешь работы за 20–30 тыс. евро, купил ли ты хотя бы одну? Веришь в этого художника? Я приглашаю коллекционеров к себе домой. Они видят, как я живу со своей коллекцией, которая не продается. Это моя сильная сторона.
Какова роль галеристов в воспитании коллекционеров? Ведь не все люди могут и должны жить с искусством?
Я сама 25 лет назад была вне искусства. Я не критикую тех, кто его не понимает, потому что у меня есть возможность приоткрыть им эту дверь. И если я кого-то в это «посвятила», для меня это почти физическое удовольствие. Я многих привела в искусство, в том числе через архитектуру и дизайн.
Сначала на собственном опыте, потом начав сотрудничество с архитекторами. Искусство — важная составляющая атмосферы вокруг нас, но порой дизайнерам сложно найти общий язык с клиентом по этим вопросам. Я свой человек, потому что не воспринимаю искусство с декоративной точки зрения, а смотрю на него как будто со стороны, через него смотрю на себя. Я «заражаю» огромное количество людей — кто-то заболел, кто-то нет, но я делаю важную работу: меня не будет, а эти люди будут продолжать «заражать» других. Я не могу себе представить, что можно жить совсем без искусства. Мы должны себя погружать в вещи, сделанные другим человеком, — в этом состоит культурная преемственность. Мы передаем культурный код, как это делали люди до нас.
2017 г. Экспозиция выставки Дмитрия Цыкалова «О Дивный Деревянный Мир», Санкт-Петербург.
Что нужно делать для развития?
Я должна организовывать выставки, показывать работы, продавать их. Понимаешь, нельзя допускать остановку, поэтому я каждый раз заставляю себя рисковать.
Есть проекты, у которых ноль шансов быть проданными. Но я это делаю потому, что я хочу двигаться дальше, каждый раз выходить на новый уровень, чтобы говорить на другом культурном языке. Я это делала всегда, но, видя сейчас, как растут молодые галереи (неважно, что через пять лет из двадцати останется пять), понимаю, что это — сигнал нам, «старым лошадям». Надо ускоряться. Эти ребята будут работать по-другому, они несут новый пласт искусства. Через 10–15 лет я, может, буду отставать, но мне помогут дочери, которые войдут на рынок с новой энергией.
2008/09 г. Инсталляция Петра Белого «Библиотека Пиноккио» из коллекции Марины Гисич и Жан- Габриэля Аркероса.
Для нас очень важно постоянно расширять границы своего взгляда на индустрию в целом. Я открываю Marina Gisich Lab — экспериментальное выставочное пространство на месте «старой» галереи, а в «новой» мы будем продолжать привычную работу. Я специально делаю такую перестановку. Будут новые стратегии, испытания, которые я, наверное, даже буду отдавать на аутсорсинг.
Хочу работать со скандинавскими проектами. Я работаю с Иваном Карповым — художником и инженером, который занимается гидропоникой. Несколько лет назад он показал блистательный проект в Еврейском музее и центре толерантности в Москве. Он представляет растения как общающийся с нами субъект. В этом году на Cosmoscow покажем работы Марии Кошенковой — русской художницы, живущей и работающей в Дании. На российском рынке ее работы появятся впервые. Я забираю зрелого прекрасного художника, но она работает с пограничным материалом, ее объекты — как коллекционный дизайн, поэтому в галерее ее показать сложно. Я открываю новое, чтобы быть на острие.
2017 г. Ярмо Мякиля, «Ночлег», в экспозиции выставки Mind Scapes, Санкт-Петербург.
- Фото
- Иван Сорокин
Как трансформируется вкус заказчика? Что покупают сейчас из того, что не покупали раньше?
Уходят люди, которые смотрят на искусство декоративно.
Для покупателей становится важна система, которая это искусство продвигает. Молодое поколение очень амбициозно, у них есть желание видеть искусство и жить им. Они ценят время, которое ты им уделяешь, ценят твои знания. Они осмысленно приобретают то, что будет окружать их и их семью долгие годы. Растет осмысленное потребление.
«В то время были скорее салоны. Первые галереи открыли Ольга Орстерберг, Дмитрий Семенов и я»
Какие изменения происходят на арт-рынке?
Во время карантина мы, как и все, работали удаленно и в основном онлайн, что оказалось непросто. Мне легче, поскольку у меня есть база коллекционеров. Что касается изменений: будет появляться множество галерей, в том числе и нового формата. Это классно, но многие не понимают, какие деньги нужны, чтобы выжить. Нужно реально «бросать гранату» в одном направлении, искать новых коллекционеров и художников, тогда есть шансы, что через время у нас появится новый эшелон искусства.
Эти молодые галереи будут развивать сетевое продвижение, онлайн-шопинг, в этом плане мы идем по следам опыта западных галерей. Мы тоже будем работать в Сети, но это ни в коем случае не отменит драгоценную работу с нашими клиентами офлайн.
Важное изменение состоит и в том, что люди стали еще внимательнее относиться к подаче — «упаковка» имеет большое значение. Правильно выстроить систему продвижения своего «продукта» и было одной из моих стратегических задач 20 лет назад. www.gisich.com
Керим Рагимов. Человеческий проект. «Эпизод №66». Холст, масло. Работа представлена галереей на выставке Cosmoscow 2020.
Галерея Marina Gisich Gallery принимает участие в выставке Cosmoscow 2020.
Когда: 10 — 13 сентября 2020
Где: Москва, Гостиный двор, ул.Ильинка 4 (подъезд №4), Стенд C7
Дорожкин Алексей
Живут же люди: Марина Гисич
Главное
Антиквариат и современное искусство, минимализм и стиль салона серебряного века — эти квартиры, двухэтажные апартаменты или особняк с атриумом ничем друга на друга не похожи.
Их объединяет только одна черта — талантливость владельцев.Двухуровневые апартаменты галериста служат примером того, как можно повседневно существовать в окружении коллекции современного искусства.Построенный перед самой революцией доходный дом на набережной Фонтанки приглянулся Марине Гисич еще лет пятнадцать назад. Сначала на втором этаже здания разместилась ее галерея, работающая с Мариной Алексеевой, Керимом Рагимовым, Владимиром Кустовым, Кириллом Челушкиным, Виталием Пушницким, Григорием Майофисом и другими художниками. Спустя годы галерея переехала на этаж ниже, а из освободившегося помещения и квартиры над ним решено было сделать пространство, в котором можно было бы просто жить и одновременно принимать клиентов, уже ставших друзьями. В результате на первом уровне апартаментов расположилась частная, открытая лишь для своих галерея площадью сто пятьдесят квадратных метров, а над ней — жилая зона. К этому времени Марина успела по достоинству оценить местоположение дома: отсюда рукой подать и до Мариинского театра, и до Юсуповского сада, а до аэропорта можно доехать за пятнадцать минут, что для семьи, постоянно пребывающей в разъездах, имеет немалое значение.
В итоге в общественной зоне, где хозяева, ведущие активную светскую жизнь, принимают многочисленных гостей, нет никаких гардеробных или ванных комнат.
Все это, а также пять спален, восьмидесятиметровая столовая, кабинеты, библиотека и другие помещения находятся этажом выше. Здесь становится понятно, что галерист бескомпромиссно исповедует то, что проповедует: оба этажа квартиры наполнены произведениями художников, с которыми работает и дружит Марина Гисич. Она признается, что в таком интерьере чувствует себя абсолютно комфортно. Ей интересно ежедневно сосуществовать с современным искусством, которое и будоражит, и вызывает на диалог, оставаясь при этом в хорошем смысле декоративным: «Я пытаюсь показать людям, что нормальная практика европейца — окружать себя работами, созданными современниками. Жизнь рядом с этими картинами — большое удовольствие. Они радуют мои глаза, на их примере воспитываются дети — восьмилетние дочериблизняшки, которые в дальнейшем, надеюсь, будут курировать мою галерею».
Каждые три месяца в течение ближайших пяти лет выбранные Гисич серьезные европейские галереи будут представлять в нем свои команды художников. После каждой выставки будут выкупаться одна-две работы, в результате планируется создать фундамент для будущего музея современного искусства в Екатеринбурге.| Даша Малыгина и Антон Севидов | |
| Сергей Гутцайт | |
| Леонид Алексеев | |
| Белла Матвеева |
Текст: Виталий Котов, Ксения Гощицкая, Анастасия Павленкова, Егор Лученок
Фото: Ник Сушкевич, Игорь Симкин, Саша Самсонова, Виталий Коликов
Следите за нашими новостями в Telegram
Автор:
Лена,
Материал из номера:
Январь
Люди:
Марина Гисич
в галерее Марины Гисич
Название выставки Марины Алексеевой «Живые ящики» можно расшифровать как «живые ящики».
Он также обыгрывает слово «лайтбокс», сохраняя аспект «света», как чего-то живого, горящего и яркого. Прилагательное «живой» обычно используется для передачи шоу в реальном времени и, конечно же, для того, что жизненно важно и связано с жизнью. Вот такие разноплановые работы создает Марина Алексеева. Ее миниатюрные интерьеры в коробках изначально представляли собой сказочный русский евроремонт. Позже появились целые дома с пентхаусами и спортивными барами; после этого коллекции из музеев разного профиля. Марина Алексеева стала включать в своих комнатах телевизоры и показывать фильмы, снятые ее мужем, художником Борисом Казаковым. Первый видеоопыт был в «больничной», где рядом с кроватью с воздушными шарами мы обнаружили пингвина вместе с клонами спортсмена Малевича и доктора в белом халате, чьи галстуки словно врезались в мозг зрителя, словно кривой разрез скальпелем. Вскоре после этого Марина Алексеева сама начала успешно работать с видеоартом. С помощью исследователя оптики Сергея Карлова она начала проецировать видео в интерьер так, чтобы зритель не замечал экран, наблюдая за происходящим в помещении, как на театральной сцене.
В своих новейших работах она открывает в комнатах-боксах каждую стену, позволяя одновременно смотреть четыре спектакля в общем пространстве. Следует ли нам тогда удивляться, что этими гениальными «лайвбоксами» наслаждаются десятки зрителей по всему миру, от сэра Элтона Джона до старых друзей художника, которые любят время от времени заглядывать в свои боксы? Есть некое желание изредка проверить, не появилось ли там что-то новое, или заглянуть в подробности волшебно устроенной жизни, где наслаждаешься даже плывущим за окном-иллюминатором пестрым космическим хламом, если, благодаря художнику, у тебя есть стать владельцем международной космической станции .
Постоянно растущий успех серии «Живые ящики» — одного из самых востребованных на сегодняшний день произведений русского искусства — объясняется тем, что ящики Марины Алексеевой связаны с множеством граней нашего художественного и повседневного опыта. Они не только «встроены» в самоописание актуального искусства, но и соединяют культурную традицию со свежими современными обычаями.
Самое главное, Марина Алексеева включает в себя одну из самых значимых функций, делающих современную жизнь привлекательной: она превращает стандартизацию в игровое поле. Этот метод лежит в основе всех гениальных изобретений 20 -й -й век, от Баухауза до ИКЕА, которые украшают жизнь миллионов. Еще Малевич, обитатель первых «доходных» домов, предсказывал, что люди будут жить «в квадрате», и строил стандартные жилища для «землян», напоминающие геометрические варианты келий катакомбных христиан. На практике «универсальная жилая единица» сразу же была украшена дизайном, играющим с художественной традицией. Еще в 20-е с серийным конструктивизмом было модно оформлять в стиле столь же новой находки — гробницы Тутанхамона, элитного «жилья» в посмертном режиме. Внутри лайтбоксов Марины Алексеевой всегда происходит трансформация эталона. Зритель сначала приходит в восторг, узнавая знакомое (например, крыльцо хижины с шезлонгом), затем приходит в восторг, обнаружив, что знакомое зрелище на самом деле сюрреалистично благодаря одной-двум деталям (в крайнем случае крошечному клочок кружева, висящий на стене, как ковер макраме).
Любой предмет на своем обычном месте может здесь неожиданно продемонстрировать свободу от стереотипов поведения и восприятия. Точно следуя стандартам и даже кропотливо воспроизводя канон евроремонта или музейного дизайна, Марина Алексеева позволяет увидеть сюрреализм стандартизации. В реальной жизни естественная стандартизация поражает своим бесконечным сочетанием элементов, которых не может достичь рукотворная стандартизация. Марина Алексеева копирует природу не в смысле наращивания разнообразия чего-либо, а в смысле развития мимикрии яркой преобразующей силы мира. В ее коробках множество мелких предметов, обычно сувениров — «пыль» большого мира вещей — представляют все стороны жизни, от приютов для бездомных до брокерских контор, от краеведческих музеев до выставок видеоарта. Высокий уровень искусства в этих «Живых ящиках» поддерживается умением художника нетрадиционно смотреть на вещи и видеть их суть — новые образы.
«Живые ящики», наряду с другими произведениями актуального мирового искусства, свидетельствует об «антропологическом качелях» новейшей культуры, имевших место во второй половине прошлого века.
В самом общем смысле речь идет о том, что антропогенный фактор становится определяющим в жизни всей планеты при одновременном все более неопределенном понятии личности и роли личности. Современное искусство ставит перед собой задачу коллекционера и криминалиста и представляет собой коллекцию предметов, подобных вещественным доказательствам на месте преступления, которые можно использовать для воссоздания картины мира субъекта, владеющего этими предметами. (Художник «забывает» пакет с едой размером меньше наперстка в круглосуточном магазине.) Показывая, как усиливается беспредметная организация мира, релевантное искусство продолжает стремиться удержать хотя бы телесное присутствие человека, следы его пребывания в этой жизни. Пионерами этого процесса были сюрреалисты и дадаисты, собиратели парадоксальных ситуаций из жизни современного человека. Курт Швиттерс, Марсель Дюшан, Ман Рэй и Джозеф Корнелл стали авторами первых коллекций странных предметов, взяв за основу четыре прототипа аналогичной практики в старой культуре: создание всех возможных типов моделей и «кукольных домиков», эскизы чемоданов для коммивояжеров и, конечно же, церковные реликвии.
Эта «школа» была представлена на английской выставке «Миры в коробке» в 1994. Шкатулки, изготовленные Мариной Алексеевой за последние десять лет, составляют равноценный по размеру экспонат. И она неожиданно улавливает агорафобию миров Корнелла в коробках, переводя эту традицию в иной расширенный план, ведь она поставила перед нами не что иное, как «Живые ящики» — обитаемые пространства.
Главное изменение в творчестве артиста за этот относительно длительный период связано с расширением видеоприсутствия. Внедрение живых образов кардинально изменило внешний вид моделей домов и общественных пространств, выполненных Мариной Алексеевой. В самой первой серии экраны не только оживляли интерьеры, но и связывали их с сюрреалистической реальностью сегодняшнего дня: с онлайн-трансляцией мегашоу. Однако, совершенствуя свою технику, Марина Алексеева изменила свое стандартное представление о современном жилье как о месте пассивного приема телевизионного или компьютерного сигнала. Видеокартинка нужна ей именно для того, чтобы населить коробку образом ее обладательницы и отложить по «кукле» в каждом домике.
С увеличением числа добровольцев, готовых сниматься в шортах артистки, она начала показывать сцены из жизни великосветских красавиц и заключенных, пассажиров и едва начинающих передвигаться младенцев. В своей последней работе, которую можно рассматривать через четыре окна, Марина Алексеева представила классическую историю человеческой жизни: младенчество, юность, зрелость и смерть. Однако в дадаистическом стиле художника две последние сцены выглядят не вполне традиционными. Но, как известно, самостоятельное искусство Марины Алексеевой (не какая-нибудь модная Барби-имитация игрушечной моды, а уединенное выращивание игрового поля, играющая сама) наряду с местом жительства необычны.
Начало работы над «Живой коробкой» совпало с переездом художника в новую мастерскую: дом рубежа прошлого века от предыдущего, расположенный в дачном поселке Шувалово-Озерки. За последние несколько лет этот район был застроен кондоминиумами всевозможных типов и высотными многоквартирными домами. Теперь дача («дача») в столетнем саду сама по себе выглядит как новейшая театральная 3D-модель в окружении новостройки, которая всегда выглядит наполовину картонной, несмотря на нечеловеческие масштабы.
Высокий гранитный фундамент, окованные медью ступени, цветное стекло на террасах — все это и странно, и очень живо одновременно, тянет к себе, как портал в иную жизнь, которая не обязательно античный, но преображенный искусством. Именно этому защищенному стандарту Марина Алексеева неукоснительно следует в своей работе, то есть в каждом дне своей тайной жизни в «Лайвбоксах».
ВМ | журнал современного искусства whitehot
Автор: LUISA CALDWELL, октябрь 2019 г.
Сцена современного искусства в Санкт-Петербурге процветает и охватывает весь спектр: от фанк-художников, занимающихся своими руками, которые управляют пространствами, до блестящих галерей, наполненных деньгами. Это город с европейским привкусом, с намеком на возврат к советской эпохе, но искусство актуально и актуально и держится на международной основе (сказал как житель Нью-Йорка). Из-за языкового барьера и того, что не все пресс-релизы были доступны на английском языке, я просто позволил работе говорить самой за себя.
Краткий обзор некоторых достойных выставок:
Елена Яншина @ FFTN
FFTN — это пространство для художников, площадь которого составляет ровно 4 квадратных метра. Он расположен наверху четырех лестничных пролетов в ветхом жилом доме. Там я увидела инсталляцию Елены Яншиной, которая представила рисунки и страницы из своего графического романа «Философия Платона». Это научно-фантастическое фэнтези о дельфинах, пришедших на помощь человечеству. Я говорю все, что нужно! Яншина — молодая художница, которая едет учиться искусству в Лион, Франция. Ее работа связана с нынешним климатическим кризисом.
Лиза Бобкова @ Myth
Эта выставка, находящаяся в шикарно отреставрированном здании в стиле боз-арт, показалась мне проблематичной. Концепция основана на письмах никогда ранее не встречавшихся друзей на Facebook. При входе есть большая настенная роспись с нарисованными черными цифрами. Это минималистичный и элегантный и работал хорошо.
В следующей комнате были вырезанные из латунного листа силуэты предметов, некоторые из которых были весьма очаровательны. Но выставка отвлеклась на слабые акварели и твари из велюровой ткани. Из-за этого отступления шоу распалось на то, что я предположил бы, чтобы быть групповым шоу.
North 7 и Петр Швецов @ Анна Нова
North 7 — это коллектив, который, как мне сказали, делает большие беспорядочные инсталляции, опираясь на традиционные ремесла, фольклорные сказки и многое другое, как я уже сказал, это беспорядочно. Хотя в этой высококлассной галерее (ее окружают споры, поскольку муж галеристки является мегадевелопером) работа была представлена как четко очерченная групповая выставка под названием «Летний лагерь». Войдя в галерею, я обнаружил, что в пространстве доминирует большая бесструктурная картина наихудшего вида. Затем я узнал, что она была сделана во время открытия тем, кто хотел помочь в ее создании. Туше. Шуточное вмешательство стола для пинг-понга почти полностью заблокировало доступ ко второй галерее.
В «Анна Нова» в ванной установлена постоянная инсталляция Петра Швецова. На белоснежную плитку капает густая черная краска. Это последнее, что вы хотите увидеть, когда заходите в ванную. Импровизированная люстра, кристаллы также обмазаны краской, а также несколько миниатюрных случайных виньеток, которые дополняют обстановку. Элегантно и с юмором, особенно то, что художники подписали работу возле держателя туалетной бумаги.
Вадим Микаилов @ Kunsthalle Nummer Sieben
Kunsthalle Nummer Sieben — это пространство, управляемое коллективом North 7, в бетонном подвале с несколькими комнатами без окон, похожими на пещеры. В настоящее время показывает один из владельцев North 7, Вадим Михайлов. Заходишь в открытую каркасную дачную постройку с живыми растениями, местами для сидения, своего рода тусовкой. Каждая комната создает среду. Наиболее эффектны помещения, в которых объекты с воронкообразными отростками исходят из потолка и паразитно прикрепляются к предмету (креслу, микроволновке, статуе). Я узнала с выставки картин Анны Новы на одежде. Джинсовые куртки и толстовки в качестве холста хорошо работают, особенно с колючим качеством необработанных линий.
AES+F @ Центральный выставочный зал «Манеж», Санкт-Петербург, Россия
AES+F — российский художественный коллектив, специализирующийся на эпических цифровых видео антиутопических обществ, впервые представленных международному вниманию на Венецианской биеннале в 2007 году.
Их рассказы опираются на источники от классической монументальной живописи до предсказаний обществ будущего, наполненных безвредными, но биологически мутировавшими существами. Видео действительно захватывающие, они медленные и красивые, но странные и вызывают эффект, похожий на СОМА. Узнаваемые актеры постоянно меняются через костюмы, смуглый мужчина превращается из копа в бизнесмена и в пешехода. Постоянное изменение определения архетипов поддерживает работу. Что не работает, так это их прямые скульптуры гигантских кукол с крыльями летучей мыши и неподвижные фотографии, которые выглядят просто отфотошопленными и холодными. В большой бедуинской палатке с яркими исламскими узорами размещены печатные гобелены, составленные из существующих мировых городских пейзажей, в которых преобладают исламские памятники.
Питер Бейли @ Марина Гисич
Ася Маракулина @ Марина Гисич
Я попал на два шоу в Марина Ги sich Gallery, одно закрытие и через несколько дней одно открытие.
Питер Бейли показал минималистские, тактильные скульптуры, посвященные пустотам и дырам, труду и строительным практикам. В драпированной настенной скульптуре из листовой резины были прожжены дыры, что противоречило ее красоте. Отверстия также были выжжены в больших белых листах бумаги, рядом с которыми лежали сложенные друг на друга матрасы, приглашающие зрителя сесть или лечь. Я узнал, что эти матрасы продаются временным работникам с вариантами «Рабочий», «Менеджер» или «Руководитель» с соответствующими уровнями комфорта. Шоу метко называется «Слой».
Ася Маракулина в «Железных обертонах» начинается с небольших акварелей, сценариев придуманных прямолинейных конструкций с предметами и одеждой. Затем эти образы воплощаются в скульптуру из сварных стержней и мягких скульптур с платьями Entryway, Straight-A Student и Girlfriends. Скульптуры, основанные на детстве и ностальгии по прошлому, хорошо показывают напряжение между прошлым и настоящим, жестким и мягким, и, по словам художника, как и большинство отношений.
Свежее, чистое и немного милое, шоу успешно сфокусировано и в то же время открыто.
Александра Лерман @ Музей гигиены
Я застала открытие в Музее гигиены общегородской выставки, представляющей новое искусство в старых местах. Александра Лерман показывает видео «Возвращение гигантского борщевика», предупреждающее об опасностях этого инвазивного вида, используя одноименную песню Genesis в качестве саундтрека. Лерман также представляет крупномасштабные цианотипы, на которых силуэты растений накладываются на цифровые гаджеты, создавая связь с британским ботаником и первой женщиной-фотографом Анной Аткинс. Забавным и выдающимся произведением является цианотип художника как часть собаки, расположенной рядом с оригинальной таксидермией собаки Павлова. Представьте мое удивление!
Постскриптум: Самое полезное время было потрачено на посещение художников в студиях, которые предоставляются государством по программе Союза художников. Эти студии обычно нежелательны на верхнем этаже, но там создаются уникальные миры художников.