homyrouz.ru — Банкетный зал Хоми Роуз

Внешне такие здания были похожи на готические либо возведенные в романском стиле. Их украшали барельефами, широко был распространен их скандинавский тип.

Архитекторы избегали многоцветности. Сдержанность и графика ставились во главу. Такие тенденции можно наблюдать, изучая особняк Кшесинской, который был построен А. Гогеном.

Московский стиль и знаменитые здания

Полюбоваться на стиль модерн можно, изучив работы российских архитекторов. Около 20 зданий до сих пор стоят в городах страны. Украшением Москвы можно назвать гостиницу Метрополь. Над ее созданием работали архитекторы Л. Н. Кекушев, В. Ф. Валькот, а также П. П. Висневский и др.

В Санкт-Петербурге находится, над которым работал архитектор Павел Юльевич Сюзор.

Неординарный подход к планировке зданий предложил архитектор Федор Осипович Шехтель. До сих пор на Малой Никитской в Москве стоит его здание — особняк Рябушинского.

При разработке плана архитектор отдал предпочтение свободной асимметрии. Здание обрело выразительность за счет уступов, при этом каждый фасад сделан особенным образом. За пределы стен выступают балконы и эркеры.

Шехтель сильно вынес вперед карниз, украсил дом по периметру растительным орнаментом. Окна сделал витражными, а в отделке использовал керамическую плитку. Балконные обрамления вместе с уличной оградой сформировали единый стиль.

В Ульяновске находится дом Федора Осиповича Ливчака. Архитектор построил его для своей семьи в 1914 г. Он не только создавал план, но и занимался разработкой деталей интерьера, созданием мебели.

Окна дома сделаны в форме подковы, а опоры крыльца изогнутые. Во внешнем облике здания хорошо прослеживаются древнерусские элементы и черты модерна европейского направления.

В Таганроге Шехтель построил дом Шаронова, а в Новгороде — здание банка Рукавишникова. Среди других проектов — железнодорожный музей во Владивостоке, расположенный в Краснодаре отель Централь. В Санкт-Петербурге — особняк Форостовского, а также другие объекты.

Основные приемы для построек в стиле русский модерн сегодня

Модерн в русской архитектуре оставил глубокий след. Даже спустя столетие многие заказчики, выбирая проект для строительства загородного дома, останавливаются на этом направлении.

К основным приемам, которые характерны для модерна в России, относят следующие:

1. Смешение типов. Приветствуются смелые комбинации, подчеркивающие своеобразие архитектуры, но при этом упор делают на тщательный подбор материалов по цвету.
2. Архитекторы используют элементы, присущие древнерусскому периоду. На крышах делают башенки, на окнах — резные наличники. Стекло закрывают ставнями.
3. Коваными узорами отделывают крыльцо и балконы. Оконные проемы делают большими, в них вставляют витражи.
4. Форма окон и дверей сложноовальная. Фасады украшают барельефами и лепниной. По периметру стен прокладывают изразцовые пояса, широко используют мозаику.

Архитекторы, работая над проектами, отдают предпочтение мягким, текучим формам. В облике домов отсутствуют резкие переходы, плавные линии здания подчеркивают подходящим ландшафтным дизайном придомовой территории.

Постмодернизм и метамодернизм в искусстве и обществе

На чтение 11 мин. Просмотров 359 Опубликовано 11 октября, 2020

Историю часто подразделяют на эпохи или периоды. Это деление базируется на многих факторах и происходит по-разному, однако основополагающим является направление художественного искусства и философские течения. Они обобщают все аспекты того или иного временного отрезка, так как искусство и философия отражают определяющие события своей эпохи и видоизменяются благодаря им.

Но в последнее время, начиная со второй половины двадцатого века, возникают спорные векторы общественного развития, к которым относят постмодернизм и пришедший ему на смену метамодернизм. Действительно ли они существуют или же являются культурологическим конструктом?

Что такое модерн: сущность модернизма

Постмодернизм пришёл на смену модернизма и следующих модернистских течений:

• В. А. Серов «Девочка с персиками»
• Ж. Сёра «Воскресный день на острове Гранд-Жатт»
• В. Ван Гог «Звёздная ночь»
• Г. Климт «Поцелуй»

В целом модернизм означает «другое искусство» — что-то новое, избавившееся от старых методов и принципов, основанное на свободе мысли и самовыражения. Это художественное направление охватывает временной промежуток конца XIX — начала XX века. Однако данная периодизация не удовлетворяет философскому течению модернизма.

С точки зрения философии модернизм является идеологическим течением, направленным на преобразование и изменение. Он противопоставлен традиционным устоям общества: то есть против доминирования традиций над нововведениями и его оплотом в виде религиозных учений.

Философия модернизма также зиждется на избавлении от старых принципов и в историческом контексте рассматривается вместе с процессом модернизации.

Модернизация — процесс перехода от аграрного (традиционного) общества к индустриальному (капиталистическому).

Так, в своей статье «Модернизация и культура» Федотова В.Г. отмечает:

«В модернистской культуре Запада преобладающее значение имеет рациональность, индивидуализм и профессионализм. Так, целерациональность западного человека в отличие от его прежней и присущей другим народам ценностной рациональности ориентировала его на то, чтобы смотреть на свою жизнь как на путешествие, которое он тщательно спланировал.

Человек воспринимал свою автономию и ответственность как схему своей деятельности, заданную модернистской культурой. Индивидуализм явился совершенно новой чертой, подчёркивающей нежелание человека жить в заранее и не им сконструированных рамках, не имея автономии и цели».

Однако это не значит, что можно отождествлять понятия модернизации и модернизма. Несомненно, социально-экономические факторы развития общества оказывали влияние на философию того времени, но приравнивать модернизацию к модернизму некорректно.

Есть и другой взгляд на философское течение модернизма — мировоззрение, направленное на отрицание традиционных принципов. Здесь определить хронологические рамки становится невозможно, так как по своей сути каждый период в той или иной мере стремится к чему-то новому, к прогрессу и развитию.

Если подытожить всё вышесказанное, то можно сказать, что модернизм олицетворяет новаторство и движение вперёд, отказываясь от базиса прошлого или же подвергая его переосмыслению. Он был попыткой преодолеть метафизические основы философии и мировоззрения человека в целом, опираясь на поиск столпов рационализма:

• Классовая идеология у Карла Маркса;
• Подсознание у Зигмунда Фрейда;
• Воля у Фридриха Ницше.

«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», — писал Карл Маркс.

Постмодернизм и его сущность: переосмысление или разрушение?

На смену модернизма пришёл постмодернизм. В дословном переводе данное понятие означает «после материализма», «то, что пришло на смену материализма». Однако, несмотря на то, что постмодернизм многое унаследовал от своего предшественника, он пребывал в оппозиции в отношении него.

Новая идеология зародилась в 60-70 годах XX века и была противопоставлена старой. Считалось, что модернизм был явлением элитарной культуры (то есть доступен лишь немногим), в то время как постмодернизм был в основе массовой культуры и понятен всем. Однако я совершенно не согласен с этим утверждением, и на то есть веские причины.

Критика постмодернизма

Во-первых, несмотря на то, что постмодернизм противопоставлен модернизму, якобы уникальную специфику он получил именно от своего предшественника. В том числе маргинальность:

Маргинальное искусство — искусство, далекое от актуальных тем, художественных течений, направлений, идеологий. Зачастую под этим термином подразумевают деятельность дилетантов, полноправно считающих себя творцами и претендующих на получение официального статуса.

Во-вторых, как было упомянуто выше, постмодерн базируется на философии модернизма и не создает ничего нового, а лишь подвергает критике и отрицает старое. Об этом в своем труде «Культурно-мировоззренческие основания глобального сетевого общества XXI в.» высказался О.Ю. Цендровский:

«Содержание оформившегося постмодернистского мировоззрения является по преимуществу критическим и негативным, оно «не столько создаёт «новое знание», сколько сеет сомнения в правомочности «старого знания»…»

«Мыслители постструктуралисты, чья философия стала одновременно базой и выражением постмодернистского мировоззрения, постулируют невозможность объективного познания и отсутствие критериев достоверности; ими устанавливается «принцип «методологического сомнения» по отношению ко всем позитивным истинам, установкам и убеждениям».

«Легитимность идеалов модерна, его авторитеты и святыни обличаются в их внутренней иррациональности, беспочвенности и разрушительности».

В-третьих, данное направление не является естественно созданным течением, как это было с модерном и идеологиями, существовавшими до него, а выступает в роли культурологического конструкта. Об этом писал всё тот же О.Ю. Цендровский:

«Знание представляет собой конструкт, продукт властных отношений, изменчивого культурного бессознательного, принимающий обманчивую видимость неоспоримой объективности. Этим объясняется тенденция к построению иррациональной концепции человека, истории и мира в целом (ибо рациональность постмодерна есть иррационализм в традиционном, модернистском понимании)».

В-четвертых, постмодернизм открыто заявляет, что существование самостоятельного индивида невозможно, а творчество не создаёт ничего нового — лишь зациклено на самоповторах.

В-пятых, данное направление отрицает понятие «истина», предпочитая идеологию плюрализма (множества мнений), что и в теории, и на практике делает невозможным достижение компромисса. Множество истин способствуют восприятию мира как хаоса, неупорядоченной системы с отсутствием каких-либо причинно-следственных связей и торжеством иррациональности.

Кроме того, базисом постмодерна является эмпиризм (единственным источником всех наших знаний является чувственный опыт), а не рационализм (наши знания могут быть получены только с помощью ума). Всё вышеперечисленное противоречит диалектическому материализму, в основах которого лежат первичность материального и вторичность идеального, взаимосвязь всего со всем и постоянное движение.

В целом постмодернизм уже представляет собой культурологический конструкт, за которым стоит — не побоюсь это сказать — деградация современного общества.

Культурологический конструкт — порождение конкретной культуры или общества, способное существовать лишь потому, что люди согласны подчиняться его правилам и принципам.

Что же может представить течение, являющееся прямым продолжением и последователем подобного историко-культурного конструкта?

Метамодернизм пришёл на смену постмодернизма в 1990-е годы. Именно в этот временной промежуток искусствоведы начали замечать, что не всё искусство подходит под понятие «постмодернизм». Обозначение словом «метамодернизм» выбрали лишь по причине благозвучности, так как изначальный вариант «постпостмодернизм» был совсем плох (недурственный аргумент, конечно). Новое направление призвано понять и проанализировать актуальную на сегодняшний день культурную действительность.

В целом метамодерн был впервые описан в работе Тимотеуса Вермюлена и Робина Ван Дер Аккера «Заметки о метамодернизме». Однако первое теоретическое описание подверглось критике. Например, А. Кардаш в статье «Критика философских оснований метамодерна» писал:

«Центральным концептом метамодерна они (Вермюлен и Аккер) назначают диалектику и «борьбу и единство противоположностей», которые формально переименовываются в осцилляцию.

«Социологической или культурологической базы под этим термином не стоит, а философская база несостоятельна. Единственное, что получилось — это сделать ярлык для обозначения современного искусства, которое не является постмодернизмом».

«Метамодерн — это фантазия про культурную парадигму, которой соответствует такое искусство. В принципе, метамодернизм может быть только частью культурной ситуации постмодерна даже в рамках логики «Заметок о метамодернизме».

Аналогичную точку зрения высказывает в статье «Образы современности в XXI веке: метамодернизм» А. Павлов:

«Одна из ключевых проблем идеи метамодернизма состоит в том, что её авторы выбирают тактику уклонения от определения содержательного компонента. […] Одним словом, метамодернисты соглашаются продемонстрировать, насколько они некомпетентны в философии, лишь бы, хотя и уместно, процитировать какой-нибудь философский источник».

Метамодерн и metamodernizm.ru

Крупнейшим русскоязычным ресурсом, освещающим культуру метамодерна, является журнал «Metamodernizm.ru». В нём есть краткое введение в суть нового направления, и я предлагаю взглянуть на некоторые выдержки из из контента:

«В результате множественных кризисов последних двух десятилетий (изменений климата, финансовых спадов, а также обострений глобальных конфликтов) мы стали свидетелями возникновения явного и общего желания к изменениям, к тому, что преждевременно было провозглашено «Концом истории».

Направление постмодернизма является культурологическим конструктом. Таким является и метамодернизм — он не был порождением желания измениться: он был порождением общественной мимикрии и нежеланием общества изменяться. Если рассматривать эти течения с позиции культурологического конструкта, то, говоря совсем грубо, метамодернизм можно назвать высшей стадией развития постмодернизма.

«Таким образом, вместо ознаменования возврата к наивным идеологическим позициям модернизма, метамодернизм провозглашает, что наше время находится в состоянии колебания между аспектами культур модернизма и постмодернизма».

Очень странно, что основанный на главенстве  рационализма модернизм вдруг оказался наивным.

Заключение

Метамодернизм стал лишь более усугублённой версией культурологического конструкта, объясняемый элементарным упадком ценностей и общественной деградацией. Я действительно не понимаю, в чем заключается массовость данного течения, проповедующего искусство, якобы понятного каждому.

Для сравнения я дам два архитектурных сооружения: метамодернизма и классицизма. Выводы делайте самостоятельно.

Что такое модернизм?

Модернизм — это художественное направление и философское течение конца XIX — начала XX века, опирающееся на новаторство и прогресс.

Почему возник модернизм?

На фоне социально-экономического развития, модернизации философия, основанная на онтологии (метафизическом учении о бытии) и идеализме, оплотом которой по большей части были установленные веками традиции и религиозные принципы, при новой экономической модели (капитализме) просто-напросто устарела. На первые места вышла рациональность, которая была столпом диалектического материализма. Требовалась новая идеология, отвечающая порядкам нового общества. Таковой и стал модернизм.

Что же такое постмодернизм?

Постмодернизм — это культурологический конструкт, сформировавшийся в 60-70 года XX века, отрицающий всё, созданное модернизмом, и не создающий ничего нового.

Почему возник постмодернизм?

Общество переходило от индустриального к постиндустриальному. Сопровождавшие данный переход упадок ценностей и начало постепенного движения вниз определили новое течение, которым и стал постмодернизм. Если в случае зарождения модернизма наблюдалось естественное развитие идеологии, то в данном случае это было искусственным насаждением, с которым смирились.

Что же такое метамодернизм на самом деле?

Метамодернизм — это культурологический конструкт, сформировавшийся в 1990-е годы, демонстрирующий изменения в области культуры.

Почему возник метамодернизм на самом деле?

Можно сказать, что причины тождественны причинам появления постмодернизма: только теперь с новым антуражем и новым названием.

На титульном фото — картина Люсьен Фрейда «Спящая социальная работница».

Археомодерн

Введение

 двойной клик — редактировать изображение

Археомодерн как эвристический термин

Сегодня мы осмысляем археомодерн. С одной стороны, вы, наверное, не слышали этого термина, потому что его не существует. Это правильно. Даже если у вас есть какие-то ассоциации, у меня есть предложение временно их отложить. Есть два похожих термина, которые сразу остаются за пределом нашей лекции, это «археоавангард», который придумал Гиренок и «археофутуризм», который придумал Гийом Фай. Оба термина расплывчатые, но к нашему дискурсу не имеют ни малейшего отношения.

Археомодерн — это явление, которое, на мой взгляд, должно встать в центре современного философского исторического политологического дискурса

Хочу сказать о появлении термина «археомодерн». В определенный момент, размышляя над тематикой смены трех парадигм, парадигмы премодерна, модерна и постмодерна, я пришел к выводу, что существует какой-то зазор между тем, что мы имеем в России сегодня, и что очень напоминает западный постмодерн или общемировой. Этот зазор я стал внимательно осмыслять, потому что концы с концами не сходились. В разных конструкциях смены парадигм от премодерна и традиционного общества к модерну, от модерна к постмодерну всё чётко и ясно, все это остается действительным и важнейшим инструментом нашего анализа, то есть парадигмальный метод. Но в России что-то не сходилось. Когда мы смотрим на то, что происходит в нашей жизни, то это, действительно, очень напоминает постмодерн: Тарантино, Единая Россия — это из одного сегмента, то есть, идет такое откровенное, хихикающее и ухмыляющееся «не то», которое нам впаривают именно в качестве «копии без оригинала», и никто даже не делает серьезного вида. Мир симулякров – симулякров молодежных движений, симулякров идей, симулякров дебатов, симулякров СМИ, симулякров экономических процессов. С одной стороны, все это – верный признак постмодерна, но никто из вас и мы все не можем понять, что такое постмодерн. Несмотря на то, что всё вокруг нас очень похоже на постмодерн, с другой стороны, это не может быть постмодерном. Осмысление того, в чем здесь дело, почему то, что вокруг нас, похоже на постмодерн и не может быть постмодерном, привело меня к необходимости введения такого понятия, как археомодерн.

Археомодерн как парадигмальная аномалия

На самом деле, археомодерн – это не новая парадигма, это не нечто новое, добавляющееся к премодерну, модерну и постмодерну, но это нечто, что – как понятие и как концепт – родилось из осмысления несоответствия российской современной условно постмодернистической действительности канонам постмодерна. Очень важно, что парадигма постмодерна, которую мы довольно подробно с вами рассматривали в курсе «постфилософии», на самом деле следует за модерном. Обратите внимание на слово за. За модерном на трех уровнях: логически (это понятно), исторически (т.е. соответствует историческому процессу) и парадигмально. Иными словами, постмодерн как парадигма начинает вырисовываться и давать о себе знать в состоянии, когда модерн худо-бедно состоялся. То есть нельзя представить себе приход постмодерна в общество, где не было модерна. Постмодерн туда, где не было модерна, прийти не может. Постмодерн обязательно следует за модерном, он не может с ним сосуществовать или ему предшествовать. Собственно говоря, основная задача постмодерна, если мы посмотрим его философскую, политическую, социальную программу, это доделать за модерн то, что модерн не доделал,то есть постмодерн в этом вопросе с модерном солидарен, он говорит «да» модерну, но он говорит: «ничтоже бо соверши модерн». Так сказал Святой апостол Павел о законе, когда он определял новые параметры существования мира в эпоху благодати: «Ничтоже бо соверши Закон». То есть закон был хорош, но он путь к обожению не открывал, и патриархи, даже праведники ветхозаветные, сидели по нашей православной традиции в аду, ожидая прихода Спасителя, на что даже рассчитывать не могли, просто сидели в той части ада, где было неплохо, честно говоря, но в аду. Точно так же постмодерн начинается там, где носители этого модерна отдают себе отчет, что «ничтоже бо соверши модерн», что начав свою программу, он не смог до конца осуществить своих намерений, не смог их воплотить. Иными словами, постмодернисты утверждают, что в модерне слишком много премодерна, и основная критика модерна со стороны постмодерна – это обнаружение в модерне архаических черт.

Модерн как инсталляция субъекта

Теперь мы должны объяснить, в чем же суть модерна, и я начинаю понимать, откуда происходят многие сбои в восприятии слова модернизация, модерн, с которыми приходится сталкиваться. Мы говорим, что модерн – это стиральная машина, хорошие дороги, дорогие европейские костюмы, бритые морды, гламур, качественный макияж, т.е. совокупность технических вещей, которые не являются ни сутью модерна, ни даже общеобязательными свойствами. Это лишь эпифеноменологические проявления, которые могут быть, а могут и не быть. Мы можем представить себе общество, где есть галстуки, бритые морды, машины и стиральные машины, но это не будет обществом модерна. Это принципиальный вопрос.

Что же тогда модерн? Модерн – это понятие, которое связано с появлением субъекта.Там, где есть субъект в его классическом картезианском понимании, там есть модерн. А там, где субъекта нет, там и модерна нет. Что мы понимаем под субъектом? Под субъектом мы понимаем классическое определение западноевропейской философии – это волевое рациональное начало. Там, где есть рассудок, и там, где есть воля, там на перекрестии линии воли с линией рассудка обретается субъект, кантианский ли, картезианский ли, фихтеанский ли – не важно, главное, что субъект. Вот он-то и есть модерн. Там, где появляется субъект как рационально-волевое начало – кстати, еще не ясно, индивидуальное или коллективное – где появляется философский субъект, наделенный рассудком и волей, там начинается модерн. Постмодерн опирается в своих конструкциях на этот субъект, и несмотря на то, что постмодернисты осуществляют фундаментальные головокружительные кульбиты с этим субъектом – с его свойствами, с его волей, с его разумом – волю (ницшеанскую волю к власти или моральный категорический императив Канта) сводя постепенно к машине желаний у Делёза и Гваттари, как бы они не членили его рациональность от индивидуальной до дивидуальной, как бы они не говорили о смерти субъекта и смерти автора, как Барт или Бернар-Анри Леви, они продолжают иметь дело с субъектом и дальше, отталкиваясь от него, выстраивая на нем свои потрясающие наше дурацкое воображение конструкции.

В России нет субъекта

Но тут возникает следующее соображение: чтобы иметь дело с субъектом, чтобы утверждать о его смерти, чтобы его делить на дивидуальность или присваивать субъектные свойства дивидуальным проявлениям, для того, чтобы говорить о машине желаний или ризоматическом посттеле, для этого надо предварительно иметь нечто, с чем можно всё это проделывать – а это, оказывается, не такая простая вещь. Более того, это именно то, чего у нас нет и, возможно, никогда не было: разума, помноженного на волю, у нас нет субъекта. Без этого дискурс о постмодерне пролетает абсолютно мимо той базы, на которой он должен, пусть и отрицательным образом, основываться. То есть, о постмодерне в обществе, в котором не наличествует основное свойство модерна – субъект как рационально-волевое начало, говорить невозможно. И отрицание, и утверждение, и развитие дискурса о субъекте в любом направлении будет совершенно обманчивым. Нам будет лишь казаться, что мы что-то понимаем, но мы не будем понимать ничего; не потому, что мы глупы, а потому, что у нас отсутствует референциальная база, так как у нас нет субъекта.

Entzauberung как генезис субъекта

Как в модерне появился субъект, который стал его основой? Знаете, что такое современное общество, современный мир, современное? Это то, где есть этот субъект, а все остальное не является модерном в чистом виде. Там, где есть субъект, там есть модерн, там, где субъекта нет, модерна в чистом виде нет, и постмодерна, соответственно, быть не может.

Субъект в западноевропейской философии возник как результат расколдовывания мира. То есть это некое следствие освобождения мира от сакрально-мифологического начала, светового измерения. Субъект, картезианский субъект, «cogito ergo sum«, возник тогда, когда начался процесс систематического картезианского сомнения. «Сомневаясь во всем», западноевропейское человечество поняло, что в одной только вещи мы сомневаться не можем. Эта вещь называется субъект и обладает двумя свойствами: рассудком и волей. Вот это и есть признак модерна. Где и когда этот субъект появляется, там есть модернизация, и модернизация есть инсталляция этого субъекта в данной конкретной среде. Вот что такое модернизация. Со стиральной машиной или без нее, как правило, с машиной, иногда, возможно, без, иногда бывает машина без субъекта. Теоретически можно представить себе субъекта без стиральной машины, субъекта с бородой, без галстука, но если есть субъектность (рассудок и воля), то это будет модерн. В некоторых сектах, в ваххабитах или протестантах (у наших старообрядцев) есть субъект, но нет технологической атрибутики модернизма. Но и без атрибутов это будет общество модерна. А там, где есть стиральные машина, но нет субъекта, там-то мы и подходим к понятию археомодерн.

Для того, чтобы описать такую ситуацию, когда парадигма модерна, логически следуя за парадигмой премодерна, не учреждается по-настоящему и не становится доминирующей, преобладающей, потребовалось введение нового термина. Так возникла догадка о археомодерне. Это не какая-то новая парадигма, это особая ситуация, когда вместо диахронического перехода от парадигмы премодерна к модерну мы имеем дело с синхроническим наложением (с суперпозицией) парадигмы модерна на парадигму премодерна. Вот что это такое.

В поисках Юкста

В одном русском тексте, в переводе Делёза и Гваттари «Антиэдип» какие-то леваки, которые лет пятнадцать назад нас смели упрекать в том, что дискурс неоконсерваторов не достаточно европейский, ввели такое интересное словосочетание как «позиция Юкста». Я до сих пор убежден, что «позиция Юкста» – это какая-то очень заманчивая и ревелятивная вещь. На самом деле эти придурки так перевели обычное французское слово juxtaposition, т.е. «суперпозиция», то есть «наложение одного на другое». Вот эта «позиция Юкста» – не просто очень удачный термин для наложения одного непереваренного на другое неотрефлексированное, но и идеально подходит для описания сущности археомодерна. Потому что это и есть кривое и неосознаваемое наложение двух взаимоисключающих конфликтующих матриц, двух парадигм – модерна на архаизм (на премодерн). Но обратите внимание, как здесь работает специфически русская талантливая находчивость, когда, не зная слова «juxtaposition« (или поленившись заглянуть в словарь), не долго думая, переводчики посчитали, что это «juxta«, наверное, фамилия. Юкст, скорее всего теоретик структурной лингвистики. С простой и незамысловатой фамилией – Юкст.

История с «juxtaposition« не только точно описывает, что такое наложение парадигмы модерна на парадигму премодерна, но еще и показывает, как работает сознание археомодерна (в данном случае русского переводчика). Археомодерн берет слово «juxtaposition« как нечто цельное (холистское) и интуитивно понятное. А если есть какое-то логическое несоответствие, то на помощь приходит никому не известный доселе Юкст. С точки зрения модерна (переводчика как субъекта), слово «juxtaposition« состоит из двух частей: из приставки «juxta«, что означает на, сверх, сквозь, и корня «position«, от французского «poser«, латинского «ponere« , «класть», что означает «позиция», «положение». Если субъект модерна не знает ни слова «position« или приставки «juxta«, он лезет в словарь, если он не лезет в словарь или у него нет словаря, то он честно признается: «я не знаю, с чем я имею дело«, «темное место». А вот что делает переводчик археомодерна, он говорит: «Ага, понятно, это Юкст!» И вместо того, чтобы спросить «Маш, а ты знаешь, кто такой Юкст?», археомодернист говорит в сердце своем: «Да это и так всем понятно, буду спрашивать, еще идиотом посчитают…» То есть, «Юкст» появляется не из дискурса модерна. Эти люди еще «Антиэдипа» переводят! Представляете? Вы представляете, как все в целом переведено, если споткнулись не просто на простейшей идее – на простейшем слове… Какова вообще ценность перевода постмодернистских текстов?.. «Антиэдип» это классика постмодерна, и если русский перевод начинается с этого замечательного Юкста… Так действует археомодерн.

И это не специально, это не панк, это не юмор, это просто само написало, а потом само прочитало, само издало, а потом само выучило. На каком-то этапе Юкст получает самостоятельное автономное существование. Возможно это в модерне? Нет, потому что наделен волей и разумом, он может лгать, он может придумать Юкста, но это работа воли и разума, а так, чтобы Юкст появился сам – это уже не субъект, здесь работают другие колеса. Здесь в дело вступает глубинная архаика, которая искренне не понимает вообще самогосуществования модерна. То есть это архаика, которая, даже оперируя модерном и постмодерном, принципиально не удосуживается верифицировать в сфере рациональных методологий и волевых практик ни одно из своих высказываний.

Археомодерн как сбой

Археомодерн можно определить как наложение, суперпозицию, юкстапозицию двух парадигм – модерна и премодерна – без их концептуального соотнесения, то есть, без выстраивания между ними внятного логического переходника, некого модуля.

Дело в том, что человек модерна – это не человек традиции, и поэтому человек модерна определяет себя и действует в определенной системе заведомых подразумеваний. Система этих заведомых подразумеваний, без которых нет человека модерна, жестко соответствует системе, построенной на отрицании системы премодерна. То есть модернизация и появление субъекта принципиально связаны с расколдовыванием мира. Субъект рождается из расколдовывания мира, он является результатом свершившегося расколдовывания мира. До того, когда расколдовывание мира не свершилось, субъекта в этом понимании, как фундаментального носителя рационально-волевых стратегий не существует.

Все в русском сознании противится подобного рода определениям: «Как же? У нас и мир околдован и мыслим мы, и субъекты мы, и воля у нас есть!..» Вот это как раз и означает, что «без концептуального соотнесения». Если модерн есть, то он осознает себя как модерн и как не премодерн. Не бывает одновременно расколдовывания и заколдовывания. Существует либо расколдовывание, и продуктом его является субъект и модерн, либо нерасколдовывание, и продуктом его является несубъект и немодерн (архаика).

Философы подозрения

Размышляя об археомодерне и помещая его в центр философского внимания как предмет осмысления, исследования, то есть тематизировав и проблематизировав археомодерн, я пришел заново к «философам подозрения». Рикёр, недавно перечитанный заново, навёл меня на следующие мысли о том, как всё это соотносится с «философами подозрения». Философы подозрения привлекаются здесь для того, чтобы яснее понять, где модерн действителен, и где модерн недействителен, где он представляет собой эту аномальную суперпозицию, которая не согласовывается, не выстраивается корректно с предшествующей парадигмой архаики и премодерна.

Обычно упоминают трех «философов подозрения» – Маркса, Фрейда и Ницше. В структуралистской интерпретации их миссия сводится к переосмыслению баланса рефлексивного и иррефлексивного внутри субъекта. Мы помним, что, начиная с Декарта (создателя или, по меньшей мере, первооткрывателя субъекта), чувства включаются в рациональную сферу, то есть в сфере рассудочности существует много разных этажей. Помимо собственно рационально-дискурсивного этажа (где сознание актуально), существуют еще темные иррефлексивные стороны (где сознание потенциально). Вначале они считались акцидентальными и до определенного момента, казалось, что самое интересное находится в рефлексирующем рассудке, а все остальное нерациональное или недорациональное, не имеет большого значения – как своего рода фон, шумы. Это и рассматривалось как следы «недопереваренного премодерна», «недопереваренной архаики». Получилась, что рассудок, субъект инерциально аффектирован по своему происхождению, по своей генеалогии архаикой.

До «философов подозрения», считали, что это не принципиально, главные процессы идут в области рассудка, там протекают основные процессы осмысления, модернизации, и человек шагает бодро и весело в своем субъектном направлении в сторону модерна. Но вот «философы подозрения» сказали: «Друзья, мы фундаментально недооценили иррефлексивной стороны субъекта, она не просто атавизм архаических предрассудков, смутные шевеления желаний… Эта сторона настолько мощна, что сплошь и рядом подчиняет себе рассудок, делает его выражением скрытых и неосознанных сил и закономерностей, так что, сплошь и рядом то, что мы считаем рациональным объяснением и рациональными системами, является выражением или искажением тщательно скрытого от света рефлексии базиса». По Марксу это производственные отношения, то есть вся философия, вся идеология по Марксу есть ложное сознание, которое вуалирует реальность хозяйственных циклов. По Ницше существует только воля к власти, а все остальное – надстройки, по Фрейду существует только бессознательное и его импульсы. Функционирование бессознательного Фрейд назвал «работой сновидений», которая ведется на этой иррефлексивной стороне субъекта и в значительной мере предопределяет его общую стратегию. Иными словами, в актуальном рассудке содержится лишь малая часть потенциального рассудка, этой иррефлексивной стороны, которую по-разному стали оценивали и описывали разные «философы подозрения».

Структура как обобщение иррефлексивного в субъекте

В структурализме, в конечном итоге, эти школы почти сошлись воедино. Тогда была предпринята попытка создать на основании «философов подозрения» (марксизма, психоанализа и ницшеанства), а также структурной лингвистики Фердинанда де Соссюра, обобщающее описание сферы иррефлексивного в субъекте. Со стороны этнологии это проделал Клод Леви-Стросс, со стороны психоанализа – Лакан, со стороны философии – Барт, Фуко, Бодрийяр, Деррида, Делёз и т.д. Так появилась философия структурализма. Для обобщенной иррефлексивной стороны субъекта было найдено новое, важнейшее для нас слово «структура».

Итак, структура есть обобщенное, осмысленное, изученное более или менее содержание иррефлексивной стороны субъекта. По Фрейду это бессознательная сфера, по Марксу это экономическая подоплека культуры и общества, по Ницше – воля к власти как основной и базовый инстинкт жизни, который и подвергается различным трансформациям в ходе подъема к рассудочной деятельности. Таким образом, у нас появляется новое самостоятельное понятие иррефлексивного в субъекте – структура.

В направлении бреда

 двойной клик — редактировать изображение

Керигма

Здесь для того, чтобы выстроить ясную методологически конструкцию для анализа археомодерна, можно обратиться к Рудольфу Бультману, протестантскому теологу, который ввел очень важный термин для нашего анализа – «керигма». По-гречески это означает «провозглашение», «провозвестие». В богословской традиции термин «керигматизация» сближается с термином «евангелизация» и обозначает обучение неофитов началам христианского вероучения, основам христианской догматики. Бультман толкует «керигму» по-своему, понимая под ней «христианское учение минус мифология». По его мнению, в христианстве есть рациональная рассудочная часть (собственно керигма) и огромное напластование иррациональных элементов, которые проникли из дохристианских языческих традиций, мистицизма (иудейского или эллинского) и т.д. Все иррациональное он включает в понятие мифологии. Мифология – это структура, которая, конечно, проникает в любую традицию и играет в ней огромную, чаще всего решающую роль.

Христианская традиция в ее исторической форме – например, русское православие – включает в себя множество «мифологических» элементов. Это и предания, «Жития святых«, легенды и чудеса, повести о местночтимых святых, множество обычаев, обрядов и даже предрассудков, которые окутывают собственно догматическое богословское содержание традиции. При этом большинство воспринимает такое христианство как нечто целое и нерасчленимое, керигматические элементы неразрывно переплетены с мифологическими. И, как правило, никакой сознательной богословской работы по вычленению из этой совокупности бесконечных данных строго керигматического содержания (то есть чистого богословия, догматического богословия в его чистом виде – с рациональными утверждениями, с представлениями о тождестве и нетождестве, о различиях, о формах различий) – не ведется. Вся керигматическая сторона, которая составляет основу богословия или просто тождественна богословию, растворена в огромном количестве мифологий, сказок, пересудов, эмоций, историй, преданий и различного рода комментариев, подчас довольно далеких от ясно рациональности основных вероучительных догматов.

У Бультмана высказывается – типично протестантская, то есть еретическая с точки зрения православия – идея, что подавляющее большинство материалов христианской традиции следует отбросить «как несоответствующее изначальному учению Христа». В духе арианства и даже эвионитских ересей первых веков христианства Бультман утверждает, что личность самого Христа в изначальной чисто керигматической версии христианства была «незначительной», а ее основу составляли хилиастические идеи ожидания Царства Божия и строго монотеистическая фигура Бога-Отца. У Бультмана от христианства вообще ничего не остается, как и у многих протестантов, что в принципе естественно. Нам, однако, важно не то, как сам Бультман толкует керигму (он это делает в духе протестантского узкого рационализма), но то, что он предлагает термин, который становится ключевым для понимания процесса модернизации и для объяснения ее сбоя в археомодерне.

 двойной клик — редактировать изображение

Работа «христианских сновидений»

Керигма – это второй термин, который нам чрезвычайно важен для анализа археомодерна. Керигмой в расширенном структуралистском смысле можно назвать то, что противостоит структуре, то есть рациональное содержание субъекта. Рефлексивная сторона субъекта – это керигма, а иррефлексивная сторона – это структура. Между ними в разных культурах, в разных обществах, в разных дискурсах существуют разнообразные отношения. Нас интересует в первую очередь само разделение сферы субъекта на керигму (рациональное) и структуру (иррациональное).

Как керигма связана с модернизацией, мы увидим чуть позже, пока же обратим внимание на то, что керигматический уровень может существовать и в премодерне – в традиционном обществе, премодерне.

Вот в христианстве есть структура (работа «христианских сновидений»): существуют чудеса, бесы, черти, предания, легенды, волшебные истории, бесконечное количество разнообразных апокрифических полу-предрассудков, какие-то из них вытекают из церковного учения, какие-то совершенно не вытекают и вообще к нему не относятся. Работа «христианских сновидений» (структуры) настолько активна и мощна, настолько аффектирует керигму, что ее подчас очень трудно выявить. Но она обязательно есть.

Археомодерн как аномальное коэкзистирование керигмы и структуры

Теперь снова обратимся к археомодерну и определим его в структуралистских терминах. Археомодерн есть сосуществование (коэкзистирование) керигмы и структуры в конфликтном и неупорядоченном состоянии. Обратите внимание, конфликт здесь иного порядка, нежели конфликт между парадигмами, потому что парадигма модерна приходит в мир традиции как парадигма «next« (фамилия «Сорос» по-венгерски означает «next«). Она приходит как «next« после Традиции, за ней, вместо нее, на смену ей, помимо нее, против нее, как преодоление ее, и начинает свой конфликтный диалог с традиционным обществом, начинает его расколдовывание. А состоявшийся модерн сам является результатом этого расколдовывания.

Здесь сложно сказать, что первично (расколдовывание или расколдованность).

В любом случае вторая парадигма (модерна) строится на отрицании первой парадигмы (премодерна). Керигма изгоняет структуру. В археомодерне все происходит иначе, эти две парадигмы не вытесняют друг друга, но накладываются друг на друга, то есть керигма не изгоняет структуру.

Наступление керигмы как предпосылка модернизации

Многие думают, что модерн – это сразу атеизм. Ничего подобного. Модерн – это вначале протестантизм, потом керигматический протестантизм, критика текста, потом деизм Декарта, Лейбница, Ньютона, Спинозы, и уж потом Лаплас, Тюрго, Фейербах и «Бог умер» Ницше. Это чрезвычайно важно. Советские философы в прежние времена учили, будто Декарт специально, зная, что Бога нет, писал, что он якобы есть, чтобы его не забрали в тюрьму. Это чушь. Декарт писал все так, как он честно думал, и он был абсолютно убежден в существовании Бога. Более того, Бог и являлся одним из центров его керигматической мысли, но это был радикально иной Бог, нежели Бог Средневековья. Это был Бог автономной керигмы, керигматический Бог рационально-волевого дискурса, который сохраняется и у Канта, и вообще в западноевропейской философии. Это «Бог философов», рожденный субъектом в его рационально-волевом дискурсе.

Здесь начинается самое интересное. Когда модерн наступает, он ставит перед собой первую задачу – отменить структуру, потому что структура – это и есть архаика в чистом виде, и заменяет ее керигмой, еще пока не важно, чтобы эта керигма была нехристианской и антихристианской, атеистической, ультрарационалистической или, скажем, кантианской. Керигма может быть и христианской. Это самое важное, модерн есть там, где керигма побеждает структуру, даже христианская керигма.

Изначально в парадигме модерна речь шла не о том, чтобы привести к той керигме, к той автономной атеистической рациональности, как это случится позже по мере развития научной картины мира Нового времени. Первыми «модернистами» были богословы, выступавшие за чистоту вероучения против «народных предрассудков». Это уже первая заря модерна. Как только у нас стали наши дорогие боголюбцы разгонять скоморохов, носителей чистого сновидения, они приблизили модернизацию в России – раскол и Петра. Это был путь к расколдовыванию мира. Когда тронули жалкого и беспомощного скомороха, офеню, то задели живой нерв русской структуры. Генон писал, что как только в Западной Европе отменили шутовские процессии, «сатурналии», «дни дураков», когда верхом на осле псевдо-Папа въезжал задом наперед в храмы, то началась реальная модернизация и произошел конец сакрального католичества. Структура перешла к колдунам и сатанистам, которых стали отчаянно ловить и пытать. И тут уже и до Декарта с его «cogito« было рукой подать.

Когда даже богословская христианская керигма говорит, что для этих предрассудков, для «работы сновидений», для структуры нет места, с этого начинается процесс модернизации.

Даже не важно, какая это керигма наступает, важно, что это именно керигма, а не структура.

Керигма наступает в модерне в соответствии с формальными правилами

Мы бегло посмотрели, что такое керигма, как она бьется со структурой, и как она побеждает в модерне. Теперь несколько уточнений к описанию этого процесса. На заре Нового времени западноевропейская керигма ставит перед собой формальную программную задачу: осветить с помощью «света разума» все неразумное, избавиться от «предрассудков» и «пережитков», то есть начинается осознанное и систематическое наступление на структуру. Сама керигма как таковая постоянно подвергается саморефлексии, вычленяющей из нее то, что является максимально «разумным». Таким образом, инсталлируется субъект.

Структура (точнее, ее выражения в средневеково-архаических формах), против которой керигма борется, находится в этом случае на том же самом уровне, что и керигма: она постоянно подвергается осмыслению, тщательно наблюдается и систематически опровергается. Еще точнее: декомпозиции и критике подвергается не сама структура, но ее формализация в виде идей, социальных организаций, политических институтов, религиозных практик. В каком-то смысле чистая керигма (основанная на систематической саморефлексии и вычленении субъекта) противостоит здесь нечистой керигме, существенно аффектированной влияниями структуры (бессубъектной и иррефлексивной).

Столкновение модерна и традиционного общества в такой ситуации строго формализовано. Керигма модерна постулирует расширение демократии. Традиционное общество продолжает по инерции быть монархическим. Модерн стремится сделать религию делом индивидуальным. Традиция тяготеет к тому, чтобы рассматривать ее как общеобязательный – тотальный – институт. Модерн выдвигает тезис государств-наций. Традиция продолжает ориентироваться на «христианскую империю». Между «новым» и «старым» начинается формальное противостояние. Причем инициатива исходит от модерна, который претендует на универсальность своей керигматики, подтверждаемой (в их глазах и в целях пропаганды) указанием на рефлексивную и саморефлексивную природу собственной керигмы. Модерн стремится сделать так, чтобы в пределе осталась только одна керигма – «царство разума», которая станет продуктом самоочищения от последних следов структуры (и останков «несовершенных», слишком «иррефлексивных» керигм прошлого).

Эта битва модерна против премодерна в Европе Нового времени ведется по всем правилам дуэли. Демократ, видя монархиста, критикует его, а если понадобится, то и убивает его. Защищаясь, то же делает и монархист. Это борьба и одновременно прямой диалог, открытый диалог керигмы и структуры. Кто победит в каждом конкретном случае, это всякий раз решается по-разному, но в общем русле западноевропейской истории керигма все время одерживает принципиальные победы, хотя периодически структура пытается взять реванш и произвести реставрацию.

Основной процесс развертывается на уровне прямых идеологических деклараций: представитель старой христианской керигмы (с опорой на «народные структуры») отстаивает веру и церковь, атеист ему возражает, что «Бога нет», на этом уровне они и беседуют (иногда в кровавой форме). Так происходит на всем протяжении эпохи модерна: борьба керигмы со структурой облечена в формальное противостояние консолидированной рефлексирующей керигмы модерна с остатками прежней средневеково-католической, сословно-монархической керигмы, через которую дает о себе знать европейская структура.

Постмодерн как триумф керигмы

Но на определенном этапе модерну и его керигме удается одержать решающее превосходство в этой борьбе. Консервативные идеи, институты и политические системы окончательно отступают. Это происходит в ХХ веке после Второй мировой войны, когда «мировой демократии» удается необратимо сломить последние вспышки сознательного и «керигматически» оформленного отчаянного европейского консерватизма. Параллельно закреплению формальной победы над противником, керигма модерна переносит свое внимание на более тщательный и доскональный самоанализ. Победив противника вовне, она начинает более пристально заниматься тем, что происходит у нее внутри.

Тут-то и начинается философия подозрения. Обобщенный смысл послания этой философии состоит в следующем: керигма модерна действовала во имя разума в своей борьбе с откровенно «иррациональными» системами (теизмом, монархией, империей, сословностью и т.д.), но в этой борьбе мы проглядели, что «разум», стоявший в центре этой борьбы, сам основан на иррациональных, неотрефлексированных мотивах; одним словом, внутри самого модерна скрываются тайные пласты неотрефлексированной архаики – внутри, а не только вовне!

Вы думаете, что это «откат к иррационализму», как считали сумасшедшие советские преподаватели истмата? Неправильно! Это, наоборот, повышение градуса рационализма и субъектности! Тот момент, когда субъект модерна может осознать, что он слишком еще заражен архаикой внутри себя, что слишком сильна в нём работа сновидений, – это и есть высший переломный момент победы настоящего модерна, который справляется со всеми формальными (внешними, институционализированными) противниками, и начинает заниматься внутренними (более законспирированными). Уже нет формальных монархистов, их истребили. И тогда победившие во всем мире демократы задаются вопросом: «А мы сами, демократы, так ли уж мы демократичны? Нет ли в нас самих слишком много от монархизма, тоталитаризма, репрессивности прежних эпох? Не есть ли сам принцип индивидуума, гуманизма и центральности человека с его рассудочностью, в свою очередь, насилием над более гибкими реальностями – телесными импульсами, нечеловеческими видами живых существ, окружающей средой, желаниями?..»

Это и есть фаза постмодерна. Постмодерн это такое состояние, когда керигма модерна поворачивается лицом вовнутрь и начинает вычищать Авгиевы конюшни собственного подсознания, выводить его содержание на свет аналитического рассудка, уточняя и проясняя тем самым механизмы действия самого рассудка, освобождая рациональность (керигму) от всего того, что в ней еще по инерции оставалось от иррационального. Постмодерн рождается не из желания утвердить и укрепить эти иррефлексивные стороны в субъекте, а из желания излечить субъект от этих иррефлексивных сторон.

Фрейдизм как терапия субъекта

Поэтому постмодерн так тесно сопряжен и с фрейдизмом, и с фрейдистской терапевтической практикой. Фрейд говорит: «все больны, здоровья нет, но надо идти к выздоровлению; надо погружаться через систему психоаналитических консультаций в бессознательное, и постепенно разгонять туман «работы сновидений», открыто с ней взаимодействовать, спускаться в нее сознанием, трезво оценивать, как это сознание черпает свое содержание из подсознательных импульсов и постепенно вычищать субъект от его иррефлексивных сторон.

Это и есть труднодостижимая (если вообще достижимая) норма по Фрейду: субъект, полностью осознающий организацию, и механизмы собственного подсознания.

Ученик Фрейда Юнг называл аналогичный процесс «индивидуацией» – переводом архетипов «коллективного бессознательного» на уровень индивидуального рассудка.

Марксистская керигма

Сходная идея у Маркса описывается в терминах баланса производительных сил и производственных отношений. Этот баланс предопределяет фундаментальные механизмы функционирования базиса, которые лежат в основе общества. Но процессы, протекающие на этом уровне, в обычном случае скрыты от человеческой рациональности и выражаются опосредованно – через «идеологии» (как формы «ложного мышления»). Поэтому философские системы и политические режимы Нового времени практически всегда оперируют с ложными объектами и ложными методологиями – они призваны скрыть некоторые фундаментальные факты несправедливости и эксплуатации, лежащие в основе экономической структуры. И хотя буржуазные режимы (политический модерн) более совершенны, нежели рабовладельческие и феодальные, но вместе с тем их стратегическая ложь тоньше.

Маркс предлагает дать бой рациональности модерна (которую он определяет через классовый подход как буржуазную рациональность), спустившись к осознанию базиса и выстроив через это осознание новую керигму – на сей раз революционную и пролетарскую, коммунистическую.

Фрейдо-марксисты объединили оба эти подхода, посчитав, что Маркс и Фрейд описывают одно и то же явление – структуру! – с разных точек зрения, подвергая (также с разных точек зрения) критике керигму модерна (буржуазную политическую систему и рациональность, не подвергшуюся психоаналитической практике).

Ницше: жизнь как структура

Философия Ницше может быть типологически расшифрована в таком же ключе. Ницше считает, что современность представляет собой доминацию «ложных ценностей», которые обнаруживают свое «нигилистическое» содержание. Европейский разум породил теологическую керигму, которая на глазах рассыпается. («Бог умер»). Атеизм и рационализм (модерн) для Ницше лишь обнажают фундаментальный кризис человеческого рассудка как такового, кризис субъекта. Отчаянно ища то, на что можно было бы опереться в таких условиях, Ницше открывает такие явления как «воля к власти» и «жизнь». Это ницшеанское понимание структуры. Он считает, что европейская культура основана на формальном отрицании жизни и воли к власти, но вместе с тем полностью – хотя и слепо – управляется этой волей. Ницше предлагает спуститься к этой реальности «жизни», чтобы выстроить на ее основании нового субъекта – очищенного от худосочной керигмы абстрактных условностей (морали). Нормативом такого субъекта, сказавшего базису (структуре) «да», у Ницше выступает сверхчеловек, прямое воплощение воли к власти – осознанной и переведенной в статус отрефлексированной стратегии субъекта.

Сверхчеловек строит свою керигму на прямом отражении витальной структуры.

Такое толкование Ницше объясняет, почему он занял центральное место в философии структуралистов, которые и составляли ядро западного фрейдо-марксизма. Однако философия Ницше настолько сложна и многосмысленна, что ее можно толковать и иначе.

Керигматичность постмодерна: финальный экзорцизм структуры

Носители модерна замечают, что структура все еще очень сильна даже в модерне, то есть, модерн не достаточен, и начинают его критиковать тогда, когда модерн по-настоящему победил, это признак его глубочайшей победы, а не поражения, не отката, не шага назад. Именно поэтому постмодерн, который вырастает из структурализма и из философии подозрения, и есть следующая парадигма, которая идет после модерна, фундаментально, логически, парадигмально и исторически после. Сам модерн осознается рефлексируется в данном случае самими собой как недомодерн, как недостаточно модерн. И на смену ему приходит постмодерн — такой модерн, который, действительно, модерн настоящий, так как в нем структура корректно осознана, отрефлексирована, выведена на поверхность и соответственно упразднена как структура, переведена в керигму. Эта идея экзорцизма структуры составляет суть программы постмодернизма.

Собственно говоря, что делает в индивидуальном порядке психоаналитик со своими клиентами, когда говорит: «Вы думаете, что у вас неприятности на работе и поэтому вы нервничаете? Нет, вас мама слишком сильно тискала в детстве, вы этого не можете забыть, и поэтому у вас все из рук падает. А-а-а… Вам снятся заячьи уши? Понятно, вы больны латентным гомосексуализмом. Почему? Это очевидно, как божий день, вспомните, кто такой заяц…»  Независимо от конкретной методологии объяснения «работы сновидений» (что зависит от школы и остроумия аналитиков), в любом случае решается задача объяснить рациональное через иррациональное, но это не иррационализм, это высшая форма рационализма! Это практика погружения рассудка в те структуры, которые оставались до какого-то момента в тени. Здесь основная идея — вывести темное содержание подсознания, тайно формирующего якобы «светлое» содержание рассудка, на чистую воду, чтобы упразднить это «якобы», чтобы разум смог, наконец-то, функционировать по-настоящему прозрачно для самого себя. Это чрезвычайно сложная задача, и на практике фрейдистская терапия с этим в подавляющем большинстве случаев не справляется (как впрочем, и юнгианская, вильгельм-райховская, лакановская и т.д.), но теоретически цель формулируется именно таким образом.

Основная идея постмодернизма состоит в том, чтобы довести до логического предела того, что недоделал модерн. Поэтому постмодерн в полном и настоящем смысле слова есть последний писк модернизации. Не смотря на то, что здесь мы видим феноменологию, совершенно не напоминающую классическую феноменологию Нового времени вплоть до «наезда» на субъект, который является осью Нового времени, это не что иное, как продолжение той же самой линии.

Постмодерн хочет, чтобы была только керигма и чтобы эта керигма существовала в полной свободе от структуры.

Упразднение и экзорцизм структуры это и есть виртуальность, керигма идеально соответствует параметрам виртуальности. При этом постмодерн привлекает различные архаические фигуры, фрагменты бессознательного, символы не для того, чтобы способствовать реваншу структуры, но наоборот, чтобы уязвить модерн, указав ему на его недоделки, на его несовершенство. Это полемическая и ироничная стратегия постмодернистской критики. Более того, превращая бессознательное в виртуальное, постмодерн полностью лишает его внутренней тлеющей энергии, подменяет структуру протезом.

Археомодерн как конфликт операционных систем

А что же в таком случае при таком анализе представляет собой археомодерн? Археомодерн – это такое состояние, где структуры гораздо больше, чем керигмы, при этом сама керигма такова, что никоим образом (даже предельно кривым) не произрастает из данной структуры, будучи принесенной извне и некорректно установленной. Это керигма, вообще не переработанная структурой, находящаяся с ней в остром, но неосознанном конфликте.

Представьте себе один и тот же компьютер с Windows, на котором запустили прямо на Windows операционную систему Macintosh. Будет ли он работать? Может быть, в нем будет что-то мелькать, но формально программа правильная одна, и вторая тоже правильная, и инсталляционный диск работает, и верные коды активации к обеим программам указаны на обложке, но они вместе на одном компьютере не идут. Что происходит на этом компьютере? Возникает такая зона неопределенности, где может происходить все, что угодно. Одна система может победить другую, другая помешать первой, они могут выполнить какое-то задание, а могут и не выполнить. Это приблизительно то, что мы имеем в археомодерне.

Археомодерн как бред

В археомодерне нет центрального субъекта, который был бы полюсом рассудочности и воли, в археомодерне нет расколдованного мира, но, тем не менее, в нём нет и заколдованного мира, и нет какого-то стройного выражения структуры в виде (пусть архаической и иррациональной) персонализации бессознательных импульсов.

Речь идет о состоянии систематического (систематизированного) бреда. Собственно говоря, что такое бред, delirium? Делирий возникает, когда «работа сновидений» проникает в бодрствующее сознание без цензуры и опосредующих фильтрационных операций. В данном случае отсутствует очень важный элемент – элемент пробуждения. Этот элемент пробуждения для нас очень важен в понимании археомодерна. Чему можно было бы уподобить на психологическом уровне смену парадигмы традиции парадигмой модерна? Пробуждению.

Парадигма Традиции действует, пока мы спим, там вовсю орудуют архетипы, активно действует бессознательное.

Когда мы просыпаемся, начинается парадигма модерна. Представьте себе теперь лунатика: он уснул, но продолжает ходить, лазить по крышам, передвигать приборы на кухонном столе… Или, наоборот, человек вроде проснулся, но половина его сознания видит сны. Это и есть археомодерн. Также это называется клиническим состоянием тяжелого бреда. Можно сказать, что это и есть «позиция Юкста», синдром Юкста, болезнь Юкста.

Керигма адвайта-ведантизма

Важно заметить следующее: археомодерн не может быть отнесен к категории традиционного общества. Традиционное общество – это парадигма, которая, несмотря на то, что в ней существует очень развитая и мощная («мясистая», «мордатая») структура, сама создает из себя соответствующую этой мощи керигму. Эта керигма традиционного общества обладает всеми свойствами сновидения, как древние культы, религии, архаические практики, но несет в себе и какие-то аспекты рационального начала. Традиционное общество – даже у самых примитивных народов – это не бред, это особая рациональность, непротиворечиво разрешающаяся в конкретной структуре.

Более того, есть чрезвычайно развитые керигмы, которые говорят универсальное «да» практически любой структуре. Пример – индуизм, который сознательно ставит недвойственность во главе рациональности, заведомо обосновывая сверхрациональную рациональность (так как свойство обычного рассудка оперировать с парами противоположностей). И этот керигматический адвайтизм заходит так далеко в своем преодолении противоположностей, что включает в себя даже двайта-ведантизм, т.е. свое прямое отрицание! Также индуистская керигма включала в себя множество неарийских структур (сновидений) местного населения Индостана, просто расширив пантеоны своих богов, духов и героев. Более того, антииндуистского реформатора Будду Гаутаму, жестко критиковавшего индуизм и Веданту, признали 9-ым аватарой, то есть воплощением Высшего Принципа, который специально проповедовал критическое учение, чтобы испытать индуистов на прочность!

У индусов нет разницы между сном и бодрствованием, но не потому, что они бредят, а потому, что у них и мир бодрствования, и мир сновидений подчинены одной и той же системе, где свободно импульсы из машины желаний и сновидений поднимаются вверх в богословие, потом спускаются назад. У нормальных индусов так оно и происходит, и живут они совершенно нормально.

Археомодерн пытает структуру

В археомодерне традиционное начало, то есть структура, живёт в тени. Это принципиальный момент. Структура в археомодерне находится в тени, пребывает в плену, в подземелье, в погребе. Это состояние пытки. Структура подвешена в подвале на дыбу и над ней неустанно трудится палач отчужденной и криво инсталлированной рациональности. С определенной ритмикой в глотку ей заливают свинец, ломают кости, каленым железом тычут в плоть. Структура пытается орать, но поскольку псевдо-рациональность блокирует в археомодерне возможность структуры говорить, то тогда структура начинает двигаться в обход сознания и начинает создавать псевдо-рациональные заявления: например «хочу поехать на юга». Она тщетно пытается подобрать из заведомо негодного набора слов и знаков нечто, что соответствовало бы работе сновидений, но ей это фатально не удается из-за принципиального несоответствия рациональных схем.

В археомодерне керигма запущена против структуры, вопреки ей. Но это происходит не явно и открыто – как на Западе или на дуэли, но тайно, каверзно, под ковром, по-византийски. Мучение структуры есть, но субъекта, который был бы результатом расколдовывания мира и носителем ума и воли, нет. Мир археомодерна околдован, но он по-дурацки околдован: тут разговаривают машины, из шахты лифта раздаются какие-то странные голоса, человека влечёт в звездные дали, «Гагарин не умер, он вернулся», ноосфера дает о себе знать, нельзя исключить межгалактические контакты – и так далее, вся феноменология поздней (да и ранней) «Совдепии» – от Платонова и ноосферы до Раисы Горбачевой).

Очарованная техника

Все это лежит в сфере очарованной техники. Не очарованных людей, которые живут как очарованный странник Лескова, немного запутавшийся человек традиционного архаического общества. Но вот уже очарованные пролетарии Платонова, которые говорят с паровозами, гладят топки в доменных печах, приговаривая «хорошо пожрал, хорошо» – это явление уже совершенно иного толка, это очарованность тем, что по сути своей представляет собой предельную форму разочарования.

В России взяли рациональную марксистскую модель по расколдовыванию мира, с доказательством того, что Бога нет, и превратили ее в инструмент нового околдовывания. В 20-годы по деревням ездили атеистические пропагандисты и крутили приборчик, в котором искра между двумя электродами била. Они говорили: «Вот видите, а вам лгали, что Бог делает грозу! Что якобы святой Илия-Угодник в своей колеснице по небу скачет! А это просто наука!» Крестьяне отвечали: «Да, теперь видим… Если бы раньше такое видели, то сразу бы поняли всё». Лектор демонстрирует то, что расколдовывает, но, на самом деле, околдовывает еще больше. Представьте себе эти кивающие лица! Это еще большее околдовывание, еще большая архаизация волшебного научного приборчика, чем достаточно рациональная керигма православия, построенная в соответствии с отточенными навыками корректного мышления и высокой степенью абстрактности.

Советская модернизация была типичным праздником археомодерна, где неразделимо переплелись между собой рассудочность и одновременно соскальзывание со смысла – у Платонова была прекрасная история в «Чевенгуре», что Дванов шел и вдруг увидел огромные, гигантские скульптуры женских ног, это были остатки разбитых большевиками древних статуй, и тут же была какая-то заметка о сельскохозяйственных работах. Цитирую: «В газете осталась лишь статья о «Задачах Всемирной Революции» и половина заметки «Храните снег на полях – поднимайте производительность трудового урожая». Заметка в середине сошла со своего смысла. «Пашите снег, – говорилось там, – и нам не будут страшны тысячи зарвавшихся Кронштадтом». Каких «зарвавшихся Кронштадтом»? Это взволновало и озадачило Дванова.» Обратите внимание на выражение: «заметка сошла со своего смысла» – это обобщающее действие археомодерна. Смысл еще угадывается, но все слабее и слабее. И остаются только «волнение» и «озадаченность». Герой Платонова Дванов долго думал, что это могло бы означать и потом с такой же нерешительностью почувствовал, насколько же сложен и прекрасен мир, и пошел дальше по таким же своим идиотским делам. Предложение модернизировать предшествующую парадигму вызывает только ее новое перетолковывание, но какое перетолковывание!

Археомодерн как взаимопленение архаики и модерна

После крещения Руси мы восприняли своего рода «модернизацию«, получили новую керигму (не совсем и не до конца, наверное, осмысленную), новую христианскую православную рациональность. Конечно, более древняя языческая дохристианская структура продолжала свою работу, проявляясь в приметах и обрядах, новых легендах и перетолковываниях христианских сюжетов и святых на древнерусский манер. И, в какой-то момент, керигма в чем-то искажалась под воздействием русских сновидений. Но с «Котлованами» и «Чевенгурами», археомодерн расцвел страшным цветом: атеистическая модернистская керигма атаковала структуру, стремясь ее вывести, но структура хлынула в нее изнутри, нанеся ответный удар. И все это без какой-либо формализации, все под ковром, в тайне, делая вид, что ничего не происходит или происходит что-то, не имеющее никакого отношения к тому, происходит на самом деле.

Если бы модерн логически, исторически и парадигмально следовал бы в России за премодерном, вытесняя его шаг за шагом, то мы постепенно размыли бы, растеряли бы нашу структуру, у нас остыли бы сны, мы не были бы так горячи, «взволнованы» и «озадачены», мы бы пожертвовали нашей прекрасной русской душой и стали бы более похожи на западных людей. Но не тут-то было, мы не пошли этим путем, мы пошли путем ускоренной модернизации, минуя стадии последовательной и кропотливой работы десакрализации.

Модерн в России победил, но он победил ценой того, что он перестал быть модерном. Вместе с тем у нас сохранилась и архаика, но она сохранилась ценой того, что она перестала быть настоящей архаикой. Структура сама сдала себя в плен чуждому керигматическому марксистскому сознанию, которое в свою очередь само стало пленником этой структуры. Археомодерн – это такое состояние, когда архаика и модерн берут друг друга в плен. При этом никто не повелевает, каждый пытает другого.

Постмодерн (Тарантино) и археомодерн (Миике)

Как правило, явление археомодерна возникает в тех обществах, которые модерн из себя не вырастили, к которым он пришел извне, как колонизация. Например, легко понять, что археомодерном является современная Япония. Мы несколько раз в ходе лекций говорили о Квентине Тарантино и Такеши Миике. Я в какой-то момент осознал, что эти фигуры не являются тождественными, и что между Тарантино и Миике существует колоссальная пропасть. Если внимательно смотреть Миике, например, «The Bird People in China«, или другие его работы, например, «Rainy Dog« — то становится понятным, что у Миике существует пласт искреннего страдания, наивной веры в утраченное сакральное и огорченной душевности человека традиционного общества. На фоне этого абсолютный лед Тарантино выглядит качественно иным. Хотя обоих режиссеров принято считать классиками постмодерна, одного – японского, другого – американского.

Принципиальное различие Тарантино и Миике – это как раз различие двух совершенно различных контекстов. Тарантино – это постмодерн в чистом виде, и это абсолютно рациональная субъектная стратегия, так же и Родригес со своей серией «Дети шпионов», где происходит разбивание субъекта по отдельным, разбросанным и причудливо сложенным постсубъектным, постиндивидуальным, дивидуальным виртуальным частицам. А у Миике мы видим археомодерн, страдающий, переживающий, которому жёстко в 1945 году американские оккупанты жестко навязали абсолютно чуждую модернистскую технологическую керигму, которою он абсолютно не понимает.

Криминал на запретной черте

На пересечении косо установленных друг на друга керигмы и структуры живет сердце криминального сообщества. Потому что криминальные круги – одно из показательных проявлений археомодерна. У Миике почти все фильмы про якудзу. И это не случайно. Криминальный мир по отношению к традиционному обществу – это модерн, ведь у этого круга свои законы, далеко не совпадающие с традиционной этикой, обрядовостью, религиозной, кастовой или сословной догматикой. Но по сравнению с обществом модерна, «правовым» и «гражданским» воровские миры – это чистая архаика, иррациональная и полная предрассудков.

Криминалитет является одним из самых ярких примеров выражений археомодерна, когда правовое сознание, которое соответствует модерну и дневному миру, не проникает глубоко, и встречается на нелегальной линии между днем и ночью с голосом сновидений.

При этом не побеждает ни то, ни то. Архаическое и неправовое начало в криминале не побеждает до конца правовое. Поэтому часто члены организованного преступного сообщества идут на контакт с правоохранительными органами и спецслужбами, начинается коррупция и тех, и других (поскольку разлагается не только государственные органы, сотрудничающие с криминалом, но деградирует и воровское сновидение, воровская идея). Все останавливается и зависает в таком неопределенном состоянии. Криминальные среды – это наиболее яркая феноменологически среда, где археомодерн процветает и живет.

География археомодерна

В условиях археомодерна сегодня живет подавляющее большинство человечества. Это страны Третьего мира, Востока (даже индустриального развитого) и Россия. Европа находится в переходном состоянии от «высокого модерна» к постмодерну. В США постмодерн уже преобладает. Кроме того, переход от модерна к постмодерну можно назвать главной цивилизационной и социальной тенденцией Запада в самом широком смысле слова. Все остальные живут в археомодерне, и они мучаются в нем.

Самое неприятное в археомодерне то, что это состояние глубочайшего, но при этом неосознаваемого конфликта. Археомодерн – это конфликт противоположностей, которые не сняты в синтезе, не гармонизированы, но даже и не противопоставлены ясно друг другу. В археомодерне архаика и модерн привязаны друг к другу спинами и в таком положении не могут заглянуть друг другу в глаза, не могут осознать, что причиняет им боль, что сдерживает и саботирует любые их начинания. Им никак не удается поставить противника напротив себя, увидеть его, осмыслить его. Если бы эта операция была возможна, то началась бы война (керигмы модерна и архаической структуры), полилась бы кровь, и началось бы настоящее счастье, потому что хуже, чем состояния археомодерна, ничего не может быть.

Археомодерн является острым метафизическим, философским, парадигмальным заболеванием, самым серьезным, самым страшным и самым опасным, а эстетически – самым отвратительным. При этом заболевание заразное. Заболевание может быть строго описано, что позволит вскрыть его везде, как только мы сумеем определить его симптомы: оно состоит в наложении друг на друга автохтонного иррефлексивного, то есть, структуры (коллективного бессознательного) и псевдо-рефлексивного в качестве чуждой, навязываемой извне керигмы. При этом структура все еще сильна, но нема, а керигма слаба, но параноидально жестока (хотя и косноязычна).

Кукуйский язык и морфология бреда

Археомодерн можно описать через филологию. Немота структуры и косноязычие керигмы, постоянно размываемой ночными (немыми) ассоциациями бессознательного, порождают особое языковое явление – специфический язык археомодерна.

У Клюева в поэзии упомянут «кукуйский язык». Меня очень заинтересовало, что же это за язык. Оказывается, так русские называли немецкий язык, потому что в Кукуйской слободе в Москве жили немцы. Но я думаю, что кукуйский язык – это что-то гораздо более интересное и содержательное. Видимо, помимо собственно немецкого, на котором непонятно для окружающих русских говорили немцы, существовал еще один особый псевдо-немецкий, русско-немецкий язык, основанный на случайных ассоциациях русского уха, слышащего немецкую речь и «догадывающегося» о значение слов и звуков, либо придумывающего его. Это явление известно в лингвистике как «народная этимология». В XIX веке ходило такое выражение: «Ну что ты глазенапы-то вытаращил?!» Под «глазенапами» имелись в виду шутливо-уничижительно, «глаза». Но это слишком научное объяснение. Правильнее сказать, что имелись в виду именно «глазенапы», вылупленные – «взволнованно» и «озадаченно» (как у Дванова после прочтения статьи про пахоту снега) – глазные яблоки недоумевающего русского человека.

С точки зрения керигмы Glasenapp – это распространенная среди русских немцев фамилия, этимологически не имеющая к глазам никакого отношения. Но русские слышали все по-другому. (Это снова отсылает нас к Юксту). Вот это, пожалуй, и есть кукуйский язык.

Еще очень хороший язык покойного экс-премьера Виктора Черномырдина, в котором принципиально с хитрецой, не согласовалось ничего — ни падежи, ни синтаксис, ни логические связки (союзы сочинения используются вместо подчинения и наоборот). Слова в речи Черномырдина не согласовались не от неумения, напротив, от слишком большого умения, но весьма своеобразного. Это тоже яркий пример кукуйского языка. Черномырдин хотел что-то сказать, но одновременно хотел и что-то скрыть. Он начинает говорить, но ещё не закончив фразу, в самом её начале, вдруг пронзительно осознаёт, что если он ещё шаг сделает, то станет жертвой, рабом логических структур, и тогда ему не вырваться. Он будет вынужден сформулировать некоторое высказывание, которое будет иметь юридическую силу необратимой синтагмы. За это придется отвечать: суть керигмы модерна в том (да и керигмы вообще), что за каждое высказывание говорящий и делающий несет абсолютную личную ответственность. Но именно этого Черномырдин и не хотел делать ни при каких обстоятельствах. При этом если он вообще промолчал бы и не подал бы голоса, не стал бы крякать, хрипеть или имитировать речь, его могли бы принять его за бессловесное животное, за предмет (за газовую трубу, за объект) и использовать против его воли – например, переставить, как тумбочку. Соответственно он должен был подавать признаки филологической жизни, но так, чтобы ускользнуть ответственности за высказывание. И решая эту непосильную, труднейшую задачу, речь Черномырдина, начавшись с одного, быстро «сходит со своего смысла», запутывается в противоречиях, движется произвольно, несомая волнами случайных ассоциаций и эмоций, помогающих выпутаться из трудного положения с опорой на везение и прирожденную смекалку. Поэтому некоторые высказывания Черномырдина вообще ничем не заканчивались, фразы обрывались на полуслове (в психиатрии сходное явление называется шизофазией), пустое резонерство врывалось в речь, заставляя слушающего забыть о логических связях и их отсутствии в остальных частях высказывания. Но речь идет не о пациенте, а о бывшем премьер-министре огромной страны и государственном муже высокого ранга.

Черномырдинский кукуйский язык – это классический ортодоксальный язык археомодерна, где все совершено непонятно в целом, но все понятно по частям. Мы интуитивно угадываем, что он хотел сказать, ухватываем смысл. Стоп! Почему мы ухватываем смысл? Потому что мы тоже принадлежим к кукуйскому народу, к условиям археомодерна, и мыслим и говорим именно по-кукуйски. Все, включая всех присутствующих и всех живущих в России, и по-другому мыслить мы не можем. Это означает, что мы, строго говоря, в научном и медицинском смысле бредим. Все, что мы считаем сном или бодрствованием, не является ни тем, ни другим, это общее неразрывное, сплошное поле русского бреда.

Delirium

Бред на латыни называется «делириумом». Delirium образовано от «de” – «от», «из» и «lire”, «борозда». Дословно означает сойти с борозды (как заметка в «Чевенгуре» «сошла со своего смысла» — и кстати, там также упоминалась пахота). Русское слово «бред» тоже очень удачно.

Бред — это когда люди бродят впотьмах, наталкиваясь на идеи лбами. Идеи пребывают сами по себе, а мы между ними бродим тоже сами по себе. Мы их не видим, но мы их чувствуем, потому что они мешают нам бродить. Отталкиваясь от этих идей, отпрыгивая от них и потирая шишку на лбу, мы фиксируем тем самым, что в этом месте есть идея, и мы похожи на умных, потому что умный отличается от совсем неумного (вернее, по-русски умный отличается о животного) тем, что он может отличить какие-то рациональные сигналы понять, почувствовать, что в этом ментальном месте находится что-то (идея). И русские вполне могут отличить — по степени болезненности ощущений и силы удара — сильные идеи от слабых. Тем самым создается видимость разумности, не присущей зверям и полным клиническим идиотам. Но при этом отличает эти рациональные сигналы русский человек очень специфически — спиной. Это и есть картина ментального бреда.

Славянофилы и западники обнаружили археомодерн

Очень важное (особенно при рассмотрении проблематики археомодерна) явление в русской философии – это спор славянофилов и западников, который, кстати, абсолютно о том же самом. Во время расцвета Просвещения у нас в XIX веке появились первые поколения непоротых дворян, которое принялось жарко спорить о специфике русской культуры, русской истории, русской традиции, русской религии, русского общества. Наиболее внятные и законченные формы эти споры приобретают с появлением двух интеллектуальных лагерей – славянофилов и западников. Этот спор рождается из обнаружения археомодернистической природы русского общества.

Чаадаев и радикальное западничество

И славянофилы, и западники обнаружили, что, имея дело с Россией, они имеют дело с археомодерном. Но Чаадаев и славянофилы сделали из этого два противоположных вывода.

Чаадаев – ученик Жозефа де Местра, одного из самых консервативных мыслителей Европы, носителя жесткой католической керигмы. В российских условиях ученик западного ультраконсерватора становится ультрамодернистом. Вот парадокс: Чаадаев является полноценным настоящим ортодоксальным модернистом и одновременно последователем одного из самых консервативных, если угодно, системообразующих для европейского консерватизма и традиционализма (недаром на него часто ссылается сам Генон). Жозеф де Местр – крайне правый по европейским стандартам, можно сказать, архаик. Но в России он становится вдохновителем крайне модернистического Чаадаева. То, что для керигматической Европы структура, для бессознательной сновиденческой архаической России – недоступная керигма. Это и есть археомодерн.

Чаадаев говорит: если мы посмотрим на русскую культуру, русскую историю, русское общество, то мы увидим там какую-то полную чушь. Все: и государство, и право, и идеология, и религия основаны на многоэтажной лжи, имитации, пародировании, неадекватности, передержках, абсурде. Правильно говорит Чаадаев, он абсолютно прав. Так оно и есть вплоть до нашего времени. Если посмотреть на Россию с точки зрения керигмы, то мы обнаружим сбои в каждый момент. Каждое постановление, каждое правовое и историческое действие, где уже пора бы появиться субъекту и формально предполагающее, что он у нас появился, оказывается блефом. Модерн внедряется, но одновременно проходит мимо.

Начинаем философствовать – философствуем так, что субъект немедленно превращается в целостность, мир «делится надвое», как у Сковороды (первый русский философ), возникают какие-то архаические гностические мифы, Соловьев видит Софию, которая приходит к нему в виде прекрасной женщины, космист Федоров воскрешает мертвых и пытается управлять атмосферными явлениями. Не философия, а настоящий слабо систематизированный бред. Мыслеподражание. Так философствуют коты. Этот бред самоутверждается и развертывается в форме видений наяву, ощущений, испытаний плоти, абстиненции (те же философы-девственники – Соловьев, Федоров) или наоборот – дикой пьяни, разгула и разврата, как у других философов Серебряного века (Философов, Мережковский, Розанов, Бердяев). Обязательно проявляются крайности – изнурения или наоборот, возбуждения плоти, и все для того, чтобы не кончался этот бред, чтобы плоть, ее пары насыщали произвольно и причудливо функционирующее русское сознание.

Чаадаев первым и еще до появления самой русской классической философии заметил несоответствие русского общества и русского мышления законам европейской керигмы и воскликнул: это кошмар! Для того чтобы что-то с ним сделать, надо либо переехать на Запад, либо Запад сюда перенести. Так родилось русское западничество.

Чем дальше, тем больше я начинаю понимать, что это ответственное, умное, адекватное направление, так как это люди, которые понимают, что в археомодерне существовать невозможно, отвратительно, что это удушает, стопорит любое начинание, фальсифицирует любую мысль, энтропирует любое деяние, и что эту конфликтность необходимо снять, разрешить. Но… Но тут-то и начинаются наши расхождения – западники предлагают снять ее исключительно в пользу керигмы, причем керигмы современной и западноевропейской, в пользу керигмы модерна. Они обосновывают это тем, что другой столь же сильной и претендующей на универсальность керигмы нет, а если у нас и была своя керигма, то мы ее давно утратили. Утратили с началом модернизации России, когда и начался у нас археомодерн. Истоки болезни уходят в эпоху раскола, т.е. в XVII век.

Стратегия славянофилов: раскапывать структуру

Но как решили проблему археомодерна славянофилы? Славянофилы сказали: да, наш любезный друг Чадаев в постановке диагноза полностью прав! Мы, действительно, живем в полнейшем бреду. Но… Виновата в этом не структура (бессознательное, народ, сновидения, традиция), а носители нерусской керигмы, реформаторы петровской эпохи, сам Петр и другие западники XVIII века, которые загнали русскую структуру в подполье и, тем самым, создали археомодерн. И вот какой рецепт предлагают славянофилы: давайте раскапывать структуру! Еще более прекрасный вывод!

Одни (западники) сказали: этот уродливый, отвратительный, неприемлемый компромисс археомодерна мы должны решать в сторону Запада. Надо сказать, они были молодцы, они хотели выздороветь – выздороветь сами и вылечить всех остальных. Другие (славянофилы) сказали: давайте наоборот обратимся к сновидениям и построим, создадим мир старых русских сновиденческих сказок. Они были еще большие молодцы, они хотели не просто выздороветь и вылечить остальных, но и отстоять самобытность и достоинство наших русских предков, нашей мечты. Призыв славянофилов «раскапывать структуру» услышала русская культура, русские композиторы, русская литература второй половины XX века и создала сокровище, то, что мы называем «классическими образцами национальной культуры». Они слушали именно голос структуры, дух народа, его музыку. Они творили и жили в основном в рамках славянофильского канона. Вектор их усилий был в высшей степени верным, ориентация правильной, но сам их дискурс носил на себе глубокий отпечаток европейской культуры и дворянского образования.

Стремясь освободиться от Запада, они несли этот Запад в самих себе, и поэтому не могли ни полностью преодолеть археомодерн, ни осознать истинные масштабы той проблемы, которую он собой представлял.

В конце концов, славянофилы лишь попытались отстоять право славянских государств  не быть захолустьем Европы, ее жандармом или задворками, но быть самостоятельными и самобытными участниками европейской истории, полноценными православными державами, полными чувства собственного достоинства. Они не были солидарны с судьбой Запада, но и не были способны внятно очертить параметры русской судьбы.

Наследники славянофилов: серебряный век

Интуиции славянофилов подхватили деятели русского Серебряного века – поэты А. Блок, А. Белый, В. Брюсов, М. Волошин, С. Есенин, Н. Клюев, В. Хлебников и многие другие. В поэзии русское архаическое начало, освобожденное от узких шор европейской образованности, проступило с новой невиданной силой.

Особняком стоит то направление мысли, которое принято называть «русской религиозной филос

Современная история — Простая английская Википедия, бесплатная энциклопедия

Современная история — это история мира, начавшаяся после Средневековья. Как правило, термин «современная история» относится к истории мира с момента наступления Эры Разума и Эры Просвещения в 17–18 веках и начала Промышленной революции.

1. Раннее Новое время длилось с конца 15 века до промышленной революции в конце 18 века, ^[1] примерно с 1450/92 по 1750/92.
2. Новое время — это период от Просвещения и 18 века до наших дней.
3. «Современность», основанная на модернизме, исследует изменения в обществе в результате индустриализации.
4. Постмодернизм и Постиндустриализм — это теории, применяющие термин художественного движения постмодернизма (ниже) к социальной и культурной истории или для обозначения подъема сектора услуг в конце 20-го века, когда промышленность больше не была доминирующей; приставка «пост-» подразумевает реакцию на современность и в этом смысле не охватывает всю современную историю. ^[1]

Современный период был временем многих достижений в науке, политике, войне, технологиях и глобализации. В это время европейские державы начали распространять свое политическое, экономическое и культурное влияние на остальной мир.

Этот период также называют периодом раннего Нового времени. На этот раз европейцы нашли Новый мир и начали его колонизацию. Он также видел торговлю с Китаем и другими культурами Восточной Азии.

В период раннего Нового времени некоторые события сильно повлияли на мир:

В этот период произошел прогресс в промышленных технологиях. Промышленность начинала производить одежду, оружие и другие полезные инструменты, которые нужны людям. Эта промышленная революция положила начало современному миру, каким мы его знаем.

Эпоха Наполеона — период в истории Франции и Европы. Он также известен как четвертый этап Французской революции: первый — Национальное собрание, второй — Законодательное собрание, а третий — Директория.Эпоха Наполеона началась примерно с государственного переворота Наполеона, свергнувшего Директорию. Он заканчивается на Сотне дней и его поражением от союза нескольких народов в битве при Ватерлоо в 1815 году.

XIX век — время в истории с 1815 по 1914 год.

В этом столетии испанская, португальская и османская империи Священной Римской империи и Великих Моголов начинают умирать.

После наполеоновских войн Британская империя стала ведущей мировой державой, контролируя четверть населения мира и одну треть суши.Это помогло торговле и борьбе с пиратством. На этот раз также видны первые лампочки, автомобили, железные дороги, самолеты, печатный станок и другие изобретения.

ХХ век был временем, когда достижения в области технологий и медицины изменили образ жизни людей. Некоторые достижения были связаны с исследованием космоса, ядерными технологиями, генетикой и началом информационной эры.

Это было также время двух мировых войн (Первая мировая война, Вторая мировая война), вспышки испанского гриппа, холодной войны и деколонизации многих частей мира.

1. ↑ ^{1.0 1.1} Британская энциклопедия

Современные технологии: определение, примеры и преимущества

Современные технологии требуют нашего взгляда. Технологии сильно изменились по сравнению с тем, что мы видели в последнее десятилетие или в прошлом веке. Изобретены новые машины и устройства, чтобы облегчить работу, как никогда раньше. Все, от маленькой портновской машины до самой быстрой машины в мире, было автоматизировано, что сводило к минимуму необходимость ручных операций.Современные технологические школы облегчили учащимся освоение возможностей последних технических изобретений. Их влияние огромно в создании идеального поколения, разбирающегося в современных технологиях.

Что такое современные технологии?

Современная техника — это развитие старой техники с новыми дополнениями и модификациями. . Например, люди в этом десятилетии не могут жить с проводным телефоном, поставленным на стол. Таким образом, мобильный телефон, который можно брать с собой куда угодно, является прекрасным примером технического прогресса или просто современных технологий.Любая машина или устройство, которое мы видим вокруг себя, является продуктом современных технологий. Это сделало вещи намного проще, чем мы могли себе представить.

Современные технологии повлияли на все сферы нашей жизни и в кратчайшие сроки стали решающим фактором. Мы даже достигли точки, когда все, что мы используем в повседневной жизни, прямо или косвенно связано с технологическим прогрессом в той или иной форме. Таким образом, современных технологий невозможно избежать, даже если мы намеренно этого хотели. Чтобы узнать больше об этом, продолжайте читать эту статью.

Преимущества современных технологий

У современной техники много достоинств и недостатков. Однако, похоже, преимущества могут скрыть влияние проблем, вызванных технологическим развитием. Развитие современных автомобильных технологий внесло значительный вклад в развитие человечества и самой земли, как и в любом другом секторе, который мы можем себе представить.

Как мы уже обсуждали в предыдущих разделах, технологии — это то, чего мы не можем избежать в нашей жизни.Если вы ищете достоинства и недостатки современных технологий, вот некоторые из них, которые больше ориентированы на современные технологии, чем на технологии в целом. Эти моменты объясняют, почему мы не можем жить без технологий. Это преимуществ современной техники .

1. Современные технологии выводят инновации и творчество на новый уровень.
2. Это делает изучение и получение информации очень удобным.
3. Улучшена функция связи.
4. Повышение эффективности людей при выполнении определенных задач.
5. Огромное влияние в сфере образования.
6. Объединял людей через социальные сети.
7. Транспортные средства увеличили производительность.
8. Образ жизни стал проще.
9. Улучшенное оборудование для диагностики и лечения улучшило отрасль здравоохранения.
10. Развлекательные гаджеты доведены до совершенства.
11. Повышено удобство решения проблем.
12. Помогли малому бизнесу расти быстрее.
13. Многочисленное оборудование стало дешевле с новыми технологиями.

Недостатки современных технологий

У современной техники есть и недостатки. Как и все в мире, у которого есть хорошие и плохие стороны, современные технологии также имеют то же самое. Как вы уже догадались, недостатков не меньше. Это недостатки современной техники .

1. Современные технологии создают незащищенность рабочих мест из-за чрезмерного использования роботов и машин.
2. Это увеличило конкуренцию во всех областях из-за использования автоматизации.
3. Влияет на социальную жизнь, привязывая людей к техническим гаджетам.
4. Создание вредного оружия и техники.
5. Повышенное загрязнение воздуха, воды и почвы.
6. Киберпреступность увеличилась, и блестящие хакеры могут разрушить почти все.
7. Современные технологии могут вызвать проблемы со здоровьем, например ожирение, из-за зависимости от таких устройств, как смартфоны или планшеты.
8. Это может оказаться огромной тратой времени из-за зависимости от современных гаджетов.
9. Это может отвлекать от учебы и других естественных занятий.
10. Современные технологии могут повлиять на творческий потенциал людей, поскольку они легко справляются с задачами.

Примеры современных технологий

К последним примерам современных технологий относятся сеть 5G, которая обеспечивает невероятно быстрый Интернет для пользователей, беспилотные автомобили и многоразовые спутниковые пусковые установки. Но это не ограничивается только этими вещами. Технологический прогресс, которого мы достигли, и количество изобретенных нами инструментов превосходит все ожидания.Вот список современных технологических изобретений, которые упростили нашу жизнь и повысили удобство выполнения операций в каждой отрасли. Это примеров современной техники .

1. Гарнитуры VR

В этом модернизированном технологическом мире место гарнитур виртуальной реальности больше не скрыто. Виртуальный мир попадает прямо перед вашими глазами, просто надев гарнитуру в форме коробки. Как видно на изображении выше, гарнитуры VR очень удобны и легко доступны в магазинах.Вот забавное видео-розыгрыш над мужчиной, который носил гарнитуру VR и на его глазах снимались американские горки. Его просмотр даст вам точное представление о том, как гарнитуры виртуальной реальности могут обмануть ваши глаза и разум.

2. Умные часы

— это всего лишь разновидность обычных часов, но они обладают целым набором функций, как и ваш смартфон. Вы можете звонить, отправлять текстовые сообщения друзьям, просматривать веб-страницы и даже иногда фотографировать.В современном мире технологий умные часы действительно имеют шанс повысить продуктивность пользователей. Вместо того, чтобы каждый раз вынимать смартфон, чтобы ответить на звонок или написать другу, гораздо проще использовать свои собственные часы. Apple Watch Series 2 и Samsung Gear S3 — одни из лучших примеров умных часов.

3. Роботы

Робототехника значительно улучшилась за последние несколько лет. На рынок поступило новых изобретений в различных формах и для различного использования.Роботы также расширили возможности современных технологий в образовании. Они используются для помощи учителям, учащимся, убирают доски, убирают классы и т. Д. В высокотехнологичных странах, таких как Япония. Они также изобрели роботов, которые отвечают людям, используя искусственный интеллект . Посмотрите следующее видео, чтобы лучше понять, как далеко мы достигли в робототехнике.

4. Биткойн

Хотя современные технологические гаджеты обсуждались выше, настало время для чего-то другого.Биткойн может быть лучшим выбором в мире цифровых технологий. Биткойн — это виртуальные деньги , созданные человеком, которого до сих пор не узнали полностью. Чтобы понять важность биткойна, вы должны знать его нынешний курс. 1 биткойн = 896,15 доллара США по состоянию на 25.01.2017. Когда-то он доходил даже до 1100+. Но одним из основных недостатков Биткойна является случайное изменение стоимости. Приведенное ниже видео предоставит дополнительную информацию.

5.Самоходные автомобили

Беспилотные автомобили — еще один прекрасный пример современных технологических изобретений. Такие компании, как Tesla, уже некоторое время создают автомобили с автоматическим управлением и продолжают улучшать их с каждой новой моделью. Вам даже не нужно класть руки на руль, кроме как в экстренных случаях. Машины безопасно доставят вас в любое место, отмеченное на карте, даже не беспокоясь о пробках. Усовершенствованные датчики, расположенные со всех сторон, могут не только определять, когда автомобиль приближается к опасности, но также прогнозировать возможные проблемы во время движения.Все больше компаний адаптируются к беспилотным автомобилям и отказываются от своих старых технологий.

6. Облачные технологии

Облачные технологии стремительно развиваются. Облачные технологии используются повсеместно — от размещения веб-сайтов в Интернете до разработки искусственного интеллекта. От традиционных технологий хостинга облачный хостинг / облачные вычисления значительно отличаются из-за своей чрезвычайной гибкости и расширяемых функций. Облачные технологии используются в нескольких областях промышленности, таких как фабрики, предприятия, исследовательские организации, государственные организации и т. Д.чтобы облегчить им работу. Облако — это будущее.

Применение современных технологий

Как мы знаем, технологии не предназначены для какого-то одного сектора, а распространены в нескольких областях, включая образование, бизнес, медицину и т. Д. Теперь давайте посмотрим, как современные технологии улучшили эти сектора по сравнению с тем, что было в прошлом. Это приложений современной техники в различных секторах.

1.Применение современных технологий в образовании

Мы уже говорили о том, как современные технологии помогают углубленному образованию. Напомним несколько очевидных преимуществ. Вы можете получать мгновенных уведомлений, еженедельных расписаний, лекций, практических тестов, обучающих игр или презентаций на свой смартфон, компьютер или даже умные часы. Затем вы можете использовать текст, аудио и видео для общения с другими студентами и преподавателями. Более того, современные технологии позволяют вам больше никогда не ступать в обычную школу.Вы можете заработать кредиты онлайн и получить диплом по почте.

Окружающая среда выигрывает одновременно. Профессорам и авторам больше не нужно печатать тысячи книг для распространения знаний. Небольшой электронный файл, компьютер с низкими характеристиками и недорогой проектор лично или демонстрация экрана через Интернет могут помочь обучить большую группу студентов за небольшие деньги. Снижение стоимости операции также приносит пользу ученикам. Многие школы и университеты используют деньги для предоставления стипендий и приобретения оборудования для бедных студентов.Таким образом, у всех будут равные возможности учиться. В Университете Пердью есть отличная статья о влиянии технологий на образование.

2. Применение современных технологий в бизнесе

Помните долгие поездки на работу, общие офисы, заполненные тесными кабинками, и долгие поездки на машине / самолете только для того, чтобы заключить сделку, провести исследование рынка или справиться с бюрократией? Современные технологии предоставили альтернативу всем этим и многим другим. Вы можете выполнять многие из работ из дома , исключая транспортные расходы и огромные потери времени.Если работа требует, чтобы вы вышли на улицу, вы можете получить инструкции на свой смартфон или умные часы. Вы можете использовать одно и то же устройство для исследования, общения с деловыми партнерами, а в некоторых случаях и для управления всем бизнесом.

Возможность удаленно общаться, делегировать, анализировать и определять вещи повышает эффективность, продуктивность и шансы на успех . Кроме того, каждое такое устройство имеет встроенный GPS и выход в Интернет. Это помогает отделам управления персоналом, маркетингу, производству и менеджменту оценивать прогресс, получать обратную связь в режиме реального времени и следить за тем, чтобы все выполняли свою работу правильно.

В свою очередь, этот положительно влияет на отношение, взаимодействие, удовлетворенность работников и повышает их безопасность. Говоря о безопасности, вы не можете не подумать о том, какую разницу внесли некоторые технологические достижения. Подумайте о шифровании, информационных технологиях, пространстве для хранения, удаленном доступе, высококачественных камерах, датчиках движения, датчиках отпечатков пальцев, виртуальных частных сетях и других мерах безопасности.

Возможно, самое большое преимущество современных технологий для бизнеса — это глобализация .Крошечная компания может конкурировать с промышленным гигантом и выходить на рынок по всему миру. Это положительно влияет на многие вещи. Это улучшает конкуренцию и позволяет компаниям находить удаленные источники сырья, рабочей силы, знаний, улучшений и возможностей. Лучше всего то, что компании не обязательно иметь физический магазин. Благодаря современным технологиям и популярности электронной коммерции все больше предприятий сокращают операционные расходы.

3. Применение современных технологий в медицине

Начнем с исследования болезней и ускоренного распространения информации в случае пандемии.Он показал нам, что есть альтернатива проведению тестов в реальной жизни и риску деньгами, здоровьем и пустой тратой времени. Вместо этого можно многократно моделировать, наблюдать и делать выводы благодаря мощным графическим процессорам и процессорам. А благодаря виртуальной реальности (VR) и дополненной реальности (AR) врачи могут проводить тесты и практиковаться в компьютерной среде без огромных финансовых затрат. Им также не придется рисковать человеческими жизнями или бояться ошибки.

Создание реалистичной 3D-модели также экономит время, позволяет проводить неограниченное количество тестов и настроек и может снизить производственные затраты.Подумайте о протезах, суставах и даже коже. Некоторые настолько развиты, что реагируют на сигналы мозга и могут начать имитировать нервные окончания. Современные технологии также помогают людям с потерей одного или нескольких органов чувств. Вместо того, чтобы избегать, беспомощно и полагаться на других, они теперь могут общаться и учиться. Самое главное, они могут прожить долгую, комфортную и продуктивную жизнь.

Файлы пациентов терялись, изменялись по усмотрению врача и даже фальсифицировались.Теперь, поскольку существует несколько резервных копий, обе они невосприимчивы к повреждениям, и история изменений хорошо видна. С другой стороны, любой, у кого есть необходимые учетные данные, может получить к ним доступ в любой момент, даже на другом конце земного шара.

Доктора также могут использовать обширную, постоянно обновляемую базу знаний. Это позволяет им узнать о новейших разработках и выбрать подходящее лечение. При необходимости они могут проконсультироваться с другими специалистами, независимо от расстояния или часового пояса. Современные машины также могут контролировать жизненно важные функции , отправлять обратную связь в режиме реального времени и даже предлагать лечение, назначать лекарства или автоматизировать процессы, такие как круглосуточная поддержка жизни или уход в хосписе.

Влияние современных технологий на наше общество

Современные технологии имеют огромное влияние на наше общество. Это влияет на то, как мы общаемся, путешествуем, учимся, думаем и даже живем в целом. Современные технологии нельзя игнорировать в эту эпоху. Мы зависим от этого почти каждый день.С момента пробуждения до момента, когда мы ложимся спать, почти вся наша повседневная деятельность основана на каких-то технологиях. Будильник, который мы ставим на просыпание, на свет выключаем, чтобы немного отдохнуть, все сделано с помощью технологий.

Современные технологии делают все намного проще. Нам не нужно ехать 1000 километров, чтобы с кем-то поговорить. Все, что нам нужно сделать, это взять мобильный телефон и позвонить им. Итак, влияние современных технологий на наше общество и его поведение выходит за рамки воображения.В заключение мы можем сказать, что практически невозможно жить, не полагаясь на какие-то технологии в своей повседневной жизни.

Будущее современных технологий

Техника модернизируется каждый день. Так что нет никаких сомнений в том, что он будет безгранично улучшаться с каждым днем. Поскольку новые технические машины и устройства изобретаются для повышения текущей производительности технических изобретений, процедуры будут в значительной степени ускорены. Другими словами, можно использовать различные типы технологий для эффективного и действенного создания новых технологий.В ближайшие годы мы будем путешествовать на внешние планеты и создавать лучший мир с помощью роботов.

Все остальные современные технологии будут улучшаться, и уровень улучшений превосходит все прогнозы. И да, в ближайшие годы смартфоны, планшеты и ноутбуки значительно улучшатся, и вскоре мы сможем наслаждаться управлением устройствами в эфире, как мы видели в многочисленных голливудских фильмах. Единственное, о чем следует позаботиться ученым и мыслителям, — это защитить опасные изобретения от попадания в чужие руки.Ядерное расщепление было выдвинуто Альбертом Эйнштейном с хорошей мыслью, но использовалось для уничтожения человечества. Так что будем надеяться на лучшее.

Теперь вы знаете все о современной технике, ее преимуществах и недостатках, а также о многом другом, описанном выше. Вы можете использовать эту информацию для своего эссе о современных технологиях или любых статей, связанных с этим. Единственное, что мы должны сделать, это то, что мы не можем жить без технологий, особенно «современных».

От современности к постмодерности — ReviseSociology

Чтобы понять, что такое постмодерн, нужно понять, что такое модерн, или современное общество! В некоторой степени сбивающим с толку «современное общество» относится к европейскому обществу примерно в период с 1650 по 1950 год (и так), а постмодернистское общество относится к европейским и многим другим «развитым» «постиндустриальным» обществам примерно с 1950 года (и так).

Постмодернисты утверждают, что постмодернистское общество настолько отличается от современного общества, что требует новых методов исследования и новых теоретических основ. По сути, отличие постмодернистов заключается в том, что те стабильные институты, которые раньше связывали нас вместе, теперь имеют гораздо меньшее влияние, а с ростом глобализации и технологий новых медиа люди имеют гораздо больше свободы для создания своей культуры и идентичность, которой они когда-то были. Социологи расходятся во мнениях относительно того, когда именно начался постмодернизм.Для некоторых корни этого лежат в ранней современности, для других постмодернизм не начался должным образом до 1970-х годов, третьи утверждают (Гидденс), что мы вообще не живем в постмодернистском обществе!

Теперь вам важно понять, что такое постмодернистское общество, потому что теоретики постмодерна утверждают, что традиционные структуралистские теории марксизма и феминизма больше не актуальны, и предлагают новые способы «заниматься социологией».

Чтобы понять, что такое постмодернистское общество, нужно понять, каким было современное общество

Современность — это термин, которым социологи описывают «современный» период, начавшийся в Европе несколько сотен лет назад.Некоторые из ключевых особенностей современного общества:

• Экономическое производство является индустриальным и капиталистическим, с социальным классом как основной формой общественного разделения. Социальные классы основаны на социальном и экономическом положении людей. Маркс, например, считал, что люди индустриального общества делятся на два основных класса: те, кто владеет бизнесом, и те, кто продает им свой труд.

  Фордистский завод — промышленник с четкими социальными классами

• Рост городов или урбанизация. В течение 18, 19 и 20 веков тысячи людей переехали в города в поисках работы и обустройства дома.

  Урбанизация — Рост городов был ключевым процессом современности

• Сильное центральное правительство и администрация, известное как бюрократическое государство. Местные и центральные органы власти играют все более важную роль в нашей жизни, например, в развитии обязательного образования, государственного жилья и государства всеобщего благосостояния.

  Многие из этих стран регулировали жизнь людей и разработали определенные системы социального обеспечения в современный период

• Знания людей основываются на научном и рациональном мышлении, а не на религиозной вере, магии или суевериях. В этот период люди обращались к науке и логическому мышлению, чтобы объяснить мир. Стихийные бедствия, такие как землетрясения, например, обычно объясняются с научной точки зрения, а не как «стихийное бедствие».

  Посадка на Луну — вероятно, вершина модернистской идеи научного прогресса

Большинство «великих» социологов пытались найти способы понять «современность» и «великую трансформацию», которая ее породила. Такие писатели, как Маркс и Дюркгейм, пытались создать теории и концепции, которые могли бы помочь объяснить работу обществ и ответить на основные вопросы, такие как «что объединяет общества?» и «что заставляет общества меняться?»

Постмодернизм относится к точке зрения, согласно которой институты и образ жизни, характерные для Модерна, были заменены настолько глубоко, что наше общество фундаментально отличается от «современного» общества.В отличие от постмодернизм — это термин, который относится к новым способам мышления. Постмодернисты считают, что само знание нужно понимать иначе, чем социологи-модернисты, такие как функционалисты и марксисты. Отсюда следует, что не все теоретики постмодерна являются постмодернистами.

Пять ключевых черт постмодернистского общества

1. Глобализация

2. СМИ

3. Мир во фрагментах (из-за динамизма: быстрые социальные изменения)

4. Сообщество потребителей: свобода личности в выборе образа жизни

5. Культурное разнообразие и гибридность

1. Глобализация

Простое определение глобализации — это растущая взаимосвязь между обществами по всему миру.Глобализация означает, что через национальные границы перемещается больше потоков информации и идей, денег и людей.

2. Растущее значение средств массовой информации

Постмодернистская эпоха стала свидетелем огромного развития медиа-технологий. Рост цифровых медиа, особенно Интернета, привел к массовому и беспрецедентному увеличению числа людей, пользующихся СМИ; огромное увеличение разнообразия медиапродуктов, как фактических, так и вымышленных; увеличение числа людей, создающих свою собственную музыку, видео, сайты профилей и загружающих их для публичного использования, большая интерактивность, большая гибкость.Все это приводит к гораздо более сложным схемам использования медиа, большему выбору и смешиванию

Одним из следствий этого является то, что наше общество все больше полагается на средства массовой информации, которые рассказывают нам, что происходит в мире. Некоторые социологи утверждают, что СМИ создают нечто, называемое «гиперреальностью» , где то, что мы видим в СМИ, отличается от реальности, но более реально. Бодрийяр утверждает, что освещение в СМИ войны, например, отличается от реальности, но это единственная реальность, известная большинству из нас.

Новые сети также возникают благодаря использованию средств массовой информации, наиболее очевидно через профильные сайты, такие как Facebook. Одним из следствий этого является распад местных сообществ, поскольку люди все чаще общаются в сети в уединении своих домов и не общаются со своими соседями.

3. Мир во фрагментах

В постмодернистском обществе изменения происходят намного быстрее, чем в современном обществе.Таким образом, постмодернистское общество более динамично, если хотите, более подвижно. Постмодернистское общество не сидит на месте, оно похоже на суетливое дитя, и в результате ему не хватает какой-либо последовательной, стабильной социальной структуры. Об этом можно судить по следующим направлениям:

Работа: Прошли времена «работы на всю жизнь», сегодня наступила эра «портфельного работника» , который с гораздо большей вероятностью сменит работу и поменяет карьеру несколько раз на протяжении своей трудовой жизни. Трудовая жизнь также характеризуется гораздо большей неопределенностью, поскольку предприятия быстро переезжают в другие регионы или страны, если они могут найти более дешевую рабочую силу за границей.Хорошим наглядным примером этого является Dyson, который недавно закрыл фабрику в Южном Уэльсе в поисках более дешевой рабочей силы в Китае. С точки зрения рабочих Южного Уэльса, Дайсон пришел и ушел в очень короткие сроки. Кроме того, в настоящее время компании все чаще нанимают работников через кадровые агентства, которые могут увольнять в короткие сроки, а большая часть работы является временной, неполный рабочий день и характеризуется гибким графиком работы. Конечно, у всего этого есть хорошие и плохие стороны, но в результате рабочая жизнь стала намного менее стабильной, чем раньше. См. Ричард Сеннет: Корроссирование характера, глава 1 и Полли Тойнб: Тяжелая работа, чтобы лучше понять постмодернистский мир труда.

Мода и музыка : Два наиболее заметных примера быстрых темпов изменений — это индустрия моды и музыки, которые постоянно развиваются, появляются новые стили и музыкальные формы, а многим артистам приходится постоянно изобретать себя заново. оставаться в центре внимания. В конце концов, жанр шоу «поп-идол» демонстрирует, как люди становятся звездами на месяц, а затем забываются.

Распад местных сообществ : Повышенная гибкость рабочей силы, связанная с миром труда, означает, что люди чаще перемещаются в течение своей жизни, а это означает, что у людей гораздо меньше возможностей пустить корни соболя в своих местных сообществах. По словам Роберта Патнэма, это привело к снижению «социального капитала» (во многом как доверия). Найдите его в Google, продолжайте, вы знаете, что хотите. Сделайте что-нибудь другое, вместо того, чтобы тратить время на поиск информации о…

4.Потребительское общество

Согласно постмодернистам, одно фундаментальное различие между постмодернистским обществом и современным обществом состоит в том, что наше общество ориентировано на потребителя, а не на работу. Это означает, что потребление вещей и досуг сегодня важнее, чем работа. Таким образом, образ постмодернистского общества — это скорее торговый центр, чем фабрика.

Постмодернисты утверждают, что мы живем в обществе «выбирай и смешай» . Сегодня люди могут свободно выбирать свой образ жизни и жизненный путь из более широкого диапазона вариантов, чем когда-либо прежде, как если бы они выбирали и выбирали продукты на супермаркете! Важно отметить, что постмодернисты утверждают, что сегодня люди в гораздо меньшей степени зависят от своего класса, пола и этнического происхождения.От женщин, например, не ожидается, что они станут домохозяйками и матерями только потому, что они женщины, а работа гораздо менее гендерна, чем раньше. Общество больше не разделено по классовым, гендерным или даже этническим признакам. По мнению постмодернистов, рождение из рабочего класса, рождение женщиной или рождение черным не предопределяют будущее человека и не формируют его сознание (идентичность), как это было в современности (и в какой степени это было часто преувеличивалась классическими социологами).

5. Культурное разнообразие и гибридность

Постоянно увеличивающиеся темпы глобализации привели к увеличению культурного разнообразия и «гибридности» , что означает смешение различных культурных традиций. Если мы сравним сегодняшнее общество с тем, что было 100 или даже 50 лет назад, мы увидим ошеломляющее увеличение разнообразия социальных и культурных форм. Вот некоторые из наиболее очевидных примеров:

• Мода и музыка: опять же, можно провести несколько часов в неделю, просто выбирая, что купить или носить, или сортируя MP3-файлы на своем MP3-плеере (как только вы выберете один из этих курсов!)

• Практически все остальные сферы жизни более разнообразны, чем 50 лет назад: образование, работа, семейная жизнь…..

Контрольные вопросы

В постмодернистском обществе у нас гораздо больше потребительского выбора, каковы последствия этого для людей?

Кратко объясните две ключевые особенности современного общества

Что такое «глобализация»?

Что подразумевается под термином «гиперреальность»?

Кратко объясните, что имеется в виду под фрагментированным обществом

Что такое культурная гибридность, проиллюстрируем на примере

Похожие сообщения

Три примера мыслителей постмодерна

Критика постмодернизма

видов современного общения | Ресурсные методы

Общение является ключом к построению отношений, а современные формы общения позволяют нам оставаться на связи с друзьями и семьей из любой точки мира.

Сегодня в нашей коммуникации доминируют современные технологии. У нас есть множество способов оставаться на связи, но каждый канал связи может влиять на наши отношения по-своему.

Вот 10 современных средств коммуникации, которые помогут вам оставаться на связи со своей аудиторией:

Социальные сети

Социальные сети существуют с первых дней Интернета и до сих пор доминируют в большей части нашей жизни .Длинный список социальных сетей продолжает расти, и каждая из них продолжает привлекать миллионы (и даже миллиарды) пользователей на свои сайты каждый день, поэтому это одна из самых популярных форм общения.

Социальные сети могут быть посвящены узнаваемости бренда, но они также являются отличным каналом для общения, поскольку позволяют публиковать открытые сообщения для всеобщего обозрения, а также взаимодействовать с пользователями с помощью комментариев.

Для чего бы вы его ни использовали, это отличный первый шаг к общению.Ваши сообщения также не ограничиваются вашими подписчиками, благодаря мощи хэштегов, репостов, лайков, ретвитов, сердец и других реакций ваши сообщения не ограничены аудиторией, которую они могут охватить. Мы все были свидетелями того, как сообщения становятся вирусными.

Вот 16 статистических данных в социальных сетях, которые нельзя игнорировать.

Социальные сети — прямое сообщение (DM)

Социальные сети не обязательно должны быть полностью общедоступными. Почти каждый канал социальных сетей предлагает вариант прямого обмена сообщениями, некоторые из этих служб обмена сообщениями даже имеют собственное приложение для обмена сообщениями, такое как Facebook Messenger.

Обмен личными сообщениями через социальные сети имеет ту же интимность, что и электронная почта, но имеет тенденцию быть менее формальным.

Компании должны связываться с кем-либо через прямое сообщение, только если клиент обратился к ним через этот канал. Однако определенные методы прямого обмена сообщениями становятся все более приемлемыми в некоторых социальных сетях, таких как Facebook. Боты Facebook Messenger теперь считаются нормой и могут помочь вам связаться с вашей аудиторией через службу обмена сообщениями Facebook.

Instant Message (IM)

Хотя некоторые формы в Instant Message относятся к социальным сетям, таким как Facebook Messenger, существует широкий спектр платформ обмена мгновенными сообщениями, которые не связаны с социальными сетями, такими как Google Hangouts и WhatsApp.

IM — отличный инструмент для быстрых неформальных чатов или групповых чатов.

SMS-сообщения

Мы все знаем об использовании текстовых сообщений. Они короткие, как правило, неформальные и представляют собой хороший способ передать небольшие фрагменты информации, которые можно получить и ответить на них в свободное время получателя.

В наши дни мы почти всегда находимся в пределах досягаемости мобильного устройства, поэтому неудивительно, что больше людей используют свои смартфоны больше, чем компьютеры для поиска, исследования и общения, чем когда-либо прежде, что делает его идеальной платформой для взаимодействия со своей аудиторией.

Электронный маркетинг

Первое массовое электронное письмо было отправлено еще в 1978 году, и уже тогда оно было очень успешным. Однако сегодня это одна из самых недооцененных маркетинговых платформ, несмотря на то, что она является одной из самых выгодных с точки зрения окупаемости инвестиций.

Электронный маркетинг можно использовать для множества различных целей, в том числе для продвижения продуктов и услуг, распространения новостей, повышения узнаваемости бренда или доставки сообщения в массы.

За годы у большинства предприятий накопилось бы много адресов электронной почты, и во многих случаях они пропадали бы зря. С помощью электронного маркетинга эти адреса электронной почты позволят вам восстановить связь со старыми клиентами, а также с новыми потенциальными клиентами.

Прямая электронная почта

Электронная почта похожа на прямой обмен сообщениями через социальные сети, но обычно носит более формальный характер.Это самый популярный способ общения между компаниями, ежедневно отправляется более 200 миллиардов электронных писем.

Блог

Блог — это веб-сайт в диалоговом стиле, который позволяет вам публиковать сообщения, новости, знания или любую другую информацию во всемирной паутине для всеобщего обозрения.

В большинстве блогов есть раздел комментариев, в котором вы можете общаться с единомышленниками, заинтересованными в вашем сообщении. Вот почему это отличная площадка для общения.

Голосовой вызов

Голосовой вызов даже более персонализирован, чем каналы, упомянутые ранее. Телефон или мобильный телефон мгновенно позволяет обеим сторонам слышать тоны и эмоции другого абонента и является одним из наиболее часто используемых средств связи.

Видеочат

Видеочат позволяет обеим сторонам видеть друг друга, позволяя вам понимать язык тела и выражения лица. Этот вид общения не так популярен, как голосовой вызов, но у него есть свои преимущества.

С несколькими бесплатными приложениями для видеозвонков, такими как Apple FaceTime, Facebook messenger, Skype и WhatsApp, видеозвонки определенно заслуживают внимания.

Видеомаркетинг

Видео действительно стало популярным за последние несколько лет с помощью социальных каналов, таких как YouTube, Facebook, Snapchat и Instagram. Помогает и то, что записывать видео стало проще, чем когда-либо, с помощью смартфонов и камер, которые всегда под рукой.

Важно, чтобы ваше сообщение было передано в различных форматах, и видео — один из самых популярных способов сделать это, поскольку он значительно повышает вовлеченность.

Живой веб-чат

Вы, вероятно, уже видели много таких на веб-сайтах, и они могут быть очень полезными, если вы сможете правильно ими управлять. Живые веб-чаты позволяют людям на вашем веб-сайте задавать вам вопросы прямо в режиме реального времени, не покидая его.

Вам следует рассматривать возможность использования живого веб-чата только в том случае, если вы можете гарантировать, что кто-то всегда будет активно использовать виджет. Если на ответ в веб-чате уйдет больше нескольких секунд, это плохо отразится на вашем бизнесе, поэтому лучше не использовать эти виджеты, если вы не можете поддерживать спрос.

Вот плюсы и минусы онлайн-чата.

Виртуальная реальность

Видео выше показывает нам потенциал виртуальной реальности для общения. Facebook разрабатывает социальную сеть VR уже несколько лет, и, хотя это еще не распространенный способ общения, у него есть большой потенциал.

По мере развития виртуальной реальности и падения цен на гарнитуры популярность виртуальной реальности неизбежно будет расти.Поскольку все больше и больше людей покупают гарнитуры VR, это может стать следующей современной формой общения, которая поразит массы, и это может произойти всего через несколько лет.

Узнайте больше о современных коммуникациях здесь

% PDF-1.6 % 1891 0 объект > endobj xref 1891 177 0000000016 00000 н. 0000006795 00000 н. 0000007131 00000 п. 0000007288 00000 н. 0000008353 00000 п. 0000008428 00000 н. 0000008875 00000 н. 0000008975 00000 н. 0000009782 00000 н. 0000009918 00000 н. 0000010703 00000 п. 0000011364 00000 п. 0000011831 00000 п. 0000012325 00000 п. 0000012793 00000 п. 0000013215 00000 п. 0000013735 00000 п. 0000014317 00000 п. 0000014893 00000 п. 0000015195 00000 п. 0000015802 00000 п. 0000015875 00000 п. 0000015914 00000 п. 0000016674 00000 п. 0000017409 00000 п. 0000017629 00000 п. 0000017744 00000 п. 0000017773 00000 п. 0000018194 00000 п. 0000018697 00000 п. 0000019057 00000 п. 0000019598 00000 п. 0000020130 00000 н. 0000020538 00000 п. 0000020663 00000 п. 0000020812 00000 п. 0000021495 00000 п. 0000022037 00000 п. 0000022150 00000 п. 0000022273 00000 п. 0000022998 00000 н. 0000023437 00000 п. 0000023530 00000 п. 0000025271 00000 п. 0000025463 00000 п. 0000025655 00000 п. 0000025847 00000 п. 0000025997 00000 п. 0000026169 00000 п. 0000026360 00000 п. 0000026553 00000 п. 0000026744 00000 п. 0000026936 00000 п. 0000027129 00000 п. 0000027321 00000 п. 0000027514 00000 п. 0000027707 00000 п. 0000027857 00000 п. 0000029805 00000 п. 0000031317 00000 п. 0000031483 00000 п. 0000031744 00000 п. 0000032003 00000 п. 0000032192 00000 п. 0000034687 00000 п. 0000036883 00000 п. 0000037396 00000 п. 0000037534 00000 п. 0000038071 00000 п. 0000038834 00000 п. 0000039513 00000 п. 0000040165 00000 п. 0000040317 00000 п. 0000040466 00000 п. 0000040556 00000 п. 0000040586 00000 п. 0000042303 00000 п. 0000042419 00000 п. 0000042568 00000 п. 0000042694 00000 п. 0000042844 00000 п. 0000044742 00000 п. 0000045034 00000 п. 0000045457 00000 п. 0000047300 00000 п. 0000085950 00000 п. 0000086105 00000 п. 0000089079 00000 п. 0000096609 00000 п. 0000102576 00000 н. 0000107731 00000 н. 0000113696 00000 н. 0000116526 00000 н. 0000116608 00000 н. 0000121859 00000 н. 0000121958 00000 н. 0000122062 00000 н. 0000122170 00000 н. 0000132446 00000 н. 0000132530 00000 н. 0000132776 00000 н. 0000132878 00000 н. 0000132982 00000 н. 0000133128 00000 н. 0000133254 00000 н. 0000133374 00000 н. 0000133504 00000 н. 0000133644 00000 н. 0000133754 00000 н. 0000133854 00000 н. 0000137586 00000 н. 0000137853 00000 н. 0000140622 00000 н. 0000140693 00000 п. 0000144908 00000 н. 0000145001 00000 п. 0000145089 00000 н. 0000145119 00000 н. 0000145233 00000 п. 0000145290 00000 н. 0000145384 00000 п. 0000145488 00000 н. 0000145545 00000 н. 0000145629 00000 п. 0000145874 00000 н. 0000183927 00000 н. 0000184031 00000 н. 0000426938 00000 п. 0000427586 00000 п. 0000427642 00000 н. 0000428131 00000 п. 0000428178 00000 н. 0000433488 00000 н. 0000433582 00000 н. 0000442252 00000 н. 0000462853 00000 н. 0000469471 00000 п. 0000489641 00000 н. 0000497117 00000 н. 0000499769 00000 н. 0000545796 00000 н. 0000553126 00000 н. 0000572602 00000 н. 0000572667 00000 н. 0000572744 00000 н. 0000573081 00000 н. 0000573117 00000 н. 0000573186 00000 н. 0000573306 00000 н. 0000573383 00000 н. 0000573720 00000 н. 0000573756 00000 н. 0000573825 00000 н. 0000573947 00000 н. 0000574377 00000 н. 0000574683 00000 н. 0000578394 00000 н. 0000578841 00000 н. 0000579346 00000 н. 0000582072 00000 н. 0000582154 00000 н. 0000582429 00000 н. 0000582500 00000 н. 0000582680 00000 н. 0000582709 00000 н. 0000583023 00000 н. 0000587304 00000 н. 0000587789 00000 н. 0000588352 00000 п. 0000630022 00000 н. 0000630052 00000 н. 0000630129 00000 н. 0000630488 00000 н. 0000630512 00000 п. 0000630581 00000 п. 0000630699 00000 н. 0000003836 00000 н. трейлер ] >> startxref 0 %% EOF 2067 0 объект > поток xWyTSge5HĠ,> V # m @ DtyZPp) ՠ (R = c @ X; TusNkk99] ~ w {{

Будущие тенденции информационных технологий (ИТ) — Witan World

Просмотры сообщений: 65 497

Информационные технологии — это концепция, включающая разработку, обслуживание и использование компьютерных систем, программного обеспечения и сетей для обработки и распространения данных.Часто в контексте бизнеса или другого предприятия. ИТ считаются разновидностью информационных и коммуникационных технологий (ИКТ).

Люди хранят, извлекают, манипулируют и передают информацию с тех пор, как шумеры в Месопотамии разработали письменность примерно в 3000 г. до н.э., но термин «информационные технологии» в его современном понимании впервые появился в статье 1958 года, опубликованной в Harvard Business Review; авторы Гарольд Дж. Ливитт и Томас Л. Уислер прокомментировали, что «у новой технологии еще нет единого общепринятого названия.Мы будем называть это информационными технологиями (ИТ) ».

Их определение состоит из трех категорий: методы обработки, применение статистических и математических методов к принятию решений и моделирование мышления более высокого порядка с помощью компьютерных программ.

Этот термин обычно используется как синоним компьютеров и компьютерных сетей, но он также охватывает другие технологии распространения информации, такие как телевидение и телефоны. Некоторые продукты или услуги в экономике связаны с информационными технологиями, включая компьютерное оборудование, программное обеспечение, электронику, полупроводники, Интернет, телекоммуникационное оборудование и электронную торговлю.

Критически важные функции и 10 ведущих брендов в области информационных технологий

КЛЮЧЕВЫЕ МОМЕНТЫ Сектор информационных технологий (ИТ) уравновешен, прогнозируемый рост составляет 5,0%. Индекс делового доверия в ИТ-отрасли в первом квартале 2018 года достиг одного из самых высоких рейтингов за всю историю. Руководители отмечают высокий спрос со стороны клиентов и распространение новые категории продуктов и услуг как ключевые факторы, способствующие положительному настрою.Рост доходов должен последовать этому примеру. Global Forecasts прогнозирует рост мирового технологического сектора на 5,0% в 2018 году; и, если все встанет на свои места, потенциал роста прогноза может подтолкнуть рост к более чем 7%.

По данным IDC, глобальные расходы на информационные технологии в 2018 году превысят 4,8 триллиона долларов, при этом на США приходится примерно 1,5 триллиона долларов рынка.

Критические функции в информационных технологиях:

1. Управление информацией
2. Службы поддержки информационных технологий
3. Образовательные технологии
4. Исследования и вычисления
5. Инфраструктура связи
6. Инфраструктура предприятия
7. Информационная безопасность
8. Информационные системы и приложения
9. Другое IT

Тенденции будущего развития отрасли

12 Emerging Trends — Степень, в которой, по мнению представителей бизнеса / руководства, новые технологии окажут влияние в следующие 4 года.

1. Машинное обучение — бизнес 92% / Govt. 90%
2. Интернет вещей — бизнес 91% / Govt. 88%
3. Block Chain — Business 90% / Govt. 82%
4. Квантовые вычисления — бизнес 85% / Govt. 80%
5. 3D-печать — бизнес 83% / Govt. 80%
6. Робототехника — бизнес 81% / Govt. 72%
7. Биометрия — Бизнес 80% / Govt. 82%
8. Дополненная реальность (AR) — Бизнес 80% / Govt. 77%
9. Искусственный интеллект — бизнес 79% / Govt.75%
10. Virtual Intelligence — бизнес 79% / Govt. 75%
11. Виртуальная реальность (VR) — бизнес 76% / Govt. 74%
12. Дронов — Бизнес 72% / Govt. 66%
13. Автономные автомобили — бизнес 70% / Govt. 63%

Машинное обучение:

Это область информатики, которая дает компьютерным системам возможность «учиться» (т. Е. Постепенно повышать производительность при выполнении конкретной задачи) с данными без явного программирования.

Название машинное обучение было придумано в 1959 году Артуром Самуэлем. ^[2] Разработанный на основе изучения распознавания образов и теории вычислительного обучения в искусственном интеллекте, машинное обучение исследует изучение и построение алгоритмов, которые могут учиться на данных и делать прогнозы на основе данных — такие алгоритмы преодолевают следование строго статическим программным инструкциям, создавая данные прогнозы или решения, основанные на построении модели на основе входных данных.

Интернет вещей:

Интернет вещей ( IoT ) — это сеть физических устройств, транспортных средств, бытовых приборов и других предметов, встроенных в электронику, программное обеспечение, датчики, исполнительные механизмы и средства связи, которые позволяют этим объектам подключаться и обмениваться данными.

Каждая вещь однозначно идентифицируется через ее встроенную вычислительную систему, но может взаимодействовать с существующей инфраструктурой Интернета.

Число сетевых устройств увеличилось на 31% с 2016 года до 8,4 миллиарда в 2017 году. По оценкам экспертов, к 2020 году IoT будет состоять из примерно 30 миллиардов объектов. Также предполагается, что к 2020 году глобальная рыночная стоимость IoT достигнет 7,1 триллиона долларов.

Термин «Интернет вещей» был придуман Кевином Эштоном из Procter & Gamble, позже Центра автоматической идентификации Массачусетского технологического института, в 1999 году.