Чем прославился «последний коммунист на земле», немного инопланетянин, патриарх модернизма Оскар Нимейер
«Что-то в воздухе рисовал»
Дворец Итамарати в Бразилиа.
Оскар Нимейер родился в Рио-де-Жанейро в обеспеченной и довольно известной немецко-португальской семье. Улицу, на которой он жил, назвали в честь его деда. С юных лет он был живым, непоседливым фантазером… или абсолютным шалопаем – с какой стороны посмотреть.
Он учился в хорошем колледже, куда не так-то просто было попасть. Очень много читал – однако литературные его интересы отличались той широтой, которую обычно считают полной бессистемностью. Обожал играть в футбол, сбегал от выполнения домашнего задания на танцы.
Музей Оскара Нимейера.
Ценителем женщин был уже тогда – в двадцать один год бросил учебу ради брака с итальянской красоткой Аннитой Бальдо. И вот тут-то оказалось, что его репутация безалаберного богатенького мальчика была фикцией – с супругой он прожил в любви и согласии семьдесят шесть лет. Забежим очень далеко вперед: овдовев, в возрасте девяносто восьми лет он вновь нашел счастье со своей бессменной секретаршей, которая была его младше почти на четыре десятилетия. В общем, и здесь по-своему продемонстрировал исключительную верность.
Культурный центр Оскара Нимейера.
Когда юный Оскар не гонял мяч, не отплясывал с девчонками и не нырял с головой в очередную книгу, он рисовал.
И когда пришло время решить, чем же беспокойный отпрыск достойного семейства будет зарабатывать себе на жизнь, семейный совет постановил: «Будешь архитектором!».
Архитектура бунтарей
Церковь Сан-Франсиску.
Оскар был определен в Национальную художественную школу и показал там далеко не худшим студентом. Учиться ему нравилось, но еще сильнее нравилось окружение. Там собрались мечтатели, настоящие революционеры в своем деле. Особенно выделялся своими бунтарскими взглядами Лусио Коста – уже состоявшийся архитектор, которому было плевать на учебный план, строгие рамки дисциплин и нормы строительства тех лет. Он учил студентов думать, экспериментировать, открывать новое, а единственным авторитетом признавал Ле Корбюзье.
Мебель Оскара Нимейера.
За такие вольности его, правда, уволили, но Коста сразу же основал свое проектное бюро и переманил туда своих «любимчиков» — в числе которых, конечно, был и Нимейер. Первым крупным проектом, где Нимейер сначала принимал участие, а потом и занял должность руководителя, было здание Министерства образования и здравоохранения в Рио-де-Жанейро.
Консультантом был приглашен сам Ле Корбюзье – живая икона современной архитектуры! Однако, стоило признанному гению покинуть страну, Нимейер взбунтовался против его утонченного пуризма и переделал часть проекта, добавив сад на крыше и заменив часть материалов. С тех пор «гни свою линию» стало его главным принципом – и в архитектуре, и в жизни.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Церкви, построенные атеистом: Странные религиозные сооружения Ле Корбюзье.
Громкие заказы
Кафедральный собор в Бразилиа.
Интерьер собора.
Оскар Нимейер быстро завоевал популярность как архитектор. В 1940-1950 он принимал участие в строительстве общественных зданий мирового значения, например, входил в команду создателей штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Здесь ему снова посчастливилось поработать с Ле Корбюзье – а вот ему в каком-то смысле не посчастливилось. Нимейер в конце концов разработал собственный проект, который был принят заказчиками, а Ле Корбюзье потребовал, чтобы его имя больше не упоминалось в связи с этим зданием.
Дворец Планалту.
Немалое число проектов Нимейера связано со строительством новой столицы Бразилии – города-утопии Бразилиа, куда могли бы перебраться люди из фавел и жить там счастливо (правда, в итоге поселилась там политическая и финансовая элита). Но создание идеального города прервал военный переворот.
ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Как заброшенные заводы и ангары превращаются в культурные центры.
Последний коммунист на Земле
Культурный центр в Гавре.
За этим последовало больше двадцати лет эмиграции. Убежденный коммунист, активный деятель бразильской компартии, человек, использовавший архитектуру для решения сложных социальных вопросов (неблагоустроенность в фавелах, антисанитария, низкий уровень образования), Нимейер не мог вернуться на родину – ему грозила тюрьма, если не смерть, за политические взгляды. По той же причине ему был де-факто запрещен въезд в США (хотя ему и довелось преподавать в Йельском университете), а вот в СССР Нимейера принимали благосклонно.
В 1992 году он смог вернуться в свою любимую Бразилию и возглавил там «ортодоксальную» коммунистическую партию. Фидель Кастро называл его «последним коммунистом на Земле» — ну, помимо себя самого. В числе «общественных» проектов Нимейера — здания в Гане, Ливане, Италии, Алжире, Португалии, Франции (штаб-квартира Французской коммунистической партии; биржа труда в Бобиньи, Дом культуры в Гавре. Всего на счету у Нимейера – больше пяти сотен проектов, как вполне функционалистских, так и отчаянно футуристических.
Архитектор из иных миров
Музей современного искусства в Нитерое.
Нимейер прожил сто пять лет и даже в преклонные годы сохранял исключительную работоспособность. Это обстоятельство, его странноватая внешность, космические мотивы его построек – сплошные «летающие тарелки», приземлившиеся для дозаправки или разведки на местности! – в период массового увлечения идеей «инопланетного разума» породили слухи о его связях с пришельцами. Он с ними просто на короткой ноге, как с президентами и министрами, или вообще – дальний родственник? Известно, что архитектору очень нравились эти слухи, он их не опровергал – наоборот, даже разжигал намеками и шутками.
Аудитория Ибирапуэра в парке Ибирапуэра, Сан-Паулу.
Правда, иногда, отвечая на вопрос об источниках вдохновения, упоминал не только инопланетный транспорт, но и вещи вполне земные – например, чувственные фигуры бразильских женщин. Лелея свою живость восприятия и открытость новому до последних дней жизни, он не боялся браться за новые проекты и в столетнем возрасте – одним из них стала коллаборация с Converse.
Если Оскар Нимейер — отец бразильского модернизма, то мать, безусловно — Лина Бо Барди, превращавшая заброшенные заводы в музеи и культурные центры.
Текст: Софья Егорова.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Нравится
Классика архитектуры: Технический центр аэронавтики / Оскар Нимейер
Классика архитектуры: Технический центр аэронавтики / Оскар Нимейер
Хотя малоизвестный, Технический центр аэронавтики (CTA, нынешний Департамент аэрокосмической науки и техники — DCTA) в Сан-Жозе-дус-Кампус можно считать одним из крупнейших и наиболее важных произведений архитектора Оскара Нимейера до Бразилии.
Это его первый проект, реализованный в Сан-Паулу.
Задуманный подполковником Казимиро Монтенегро Филью, проект родился в результате архитектурного конкурса, проведенного в 1947 году Организационным комитетом Центра технической аэронавтики (COCTA) после определения его местоположения. Он был основан на отчетах, подготовленных по совету профессора Ричарда Смита, руководителя факультета аэронавтики и астронавтики Массачусетского технологического института.
Для участия в закрытом конкурсе, определенном правилами Института архитекторов Бразилии, министерство аэронавтики выдвинуло пять кандидатов: Оскар Нимейер Соареш Фильо, Марсело Роберто, Аффонсо Эдуардо Рейди, Бенедикту де Баррос и Бразильская инженерная компания. Уведомление, подготовленное Инженерным советом по аэронавтике (через архитектора Элио де Оливейру Гонсалвеша) и основанное на отчете Смита, было довольно подробным. Anteprojeto B от Оскара Нимейера стал победителем. Он был известен своей планировкой улиц, сохранением дороги Рио-Сан-Паулу на прежнем уровне, расположением зоны отдыха, соединяющей CTA с городом, и несколькими строительными проектами, которые считались наиболее подходящими.
требования.
Когда результат был объявлен, Нимейер был в Соединенных Штатах, чтобы присоединиться к международной группе архитекторов, ответственных за разработку проекта штаб-квартиры ООН. Первоначальный отказ в выдаче ему визы из-за его принадлежности к Коммунистической партии Бразилии вызвал негативные последствия со стороны правительства Бразилии, поэтому в марте 1947 года президент Эурико Гаспар Дутра выступил против найма Нимейера. Поэтому первый же частный бюллетень, выпущенный CTA, отстранил его от проекта. Даже подав апелляцию в Министерство аэронавтики, только благодаря вмешательству Казимиро Монтенегро архитектору удалось сохранить связь с выполнением проекта, хотя косвенно его представляли его коллеги Фернандо Сатурнино де Бритто и Розендо Моурао.
Здания
Перед началом строительства проект претерпел несколько изменений. Окончательная планировка автомагистрали Президенте-Дутра потребовала адекватности градостроительного проекта, а жилые блоки, в основном спланированные с тремя этажами на сваях, были пересмотрены с меньшей высотой из-за проверки плохих почвенных условий.
Шестнадцать жилых домов были построены по пяти основным типам, каждый из которых имел небольшие отличия.
Блоки h20 (две единицы), h28 (три единицы) и h31 (одна единица) характеризуются двухэтажными двухквартирными квартирами, образующими длинный горизонтальный объем с трапециевидным сечением. Наклонный фасад, характерный для его архитектуры того периода, стал стандартом всего проекта, частично защищенным машрабией, отсылающей к колониальной архитектуре (влияние Лучио Коста). Внутренние дворики блоков первого этажа в задней части определяются наклонными стенами, сделанными из кирпичей, уложенных так, чтобы использовать их отверстия. Скульптурные винтовые лестницы дают доступ к верхним блокам, которые заключены в два типа полых элементов и бриз-солей.
В блоках h30 (две квартиры) и h32 (одна квартира) после такой же объемной обработки расположены двухэтажные квартиры с двухуровневыми жилыми комнатами. Входной фасад выделяется своими полыми бетонными стенами и садами, покрытыми перголами.
Блоки h29 (две единицы) представляют собой более крупную вариацию h30/h32, с балконами, защищенными тент-солеями, и входом, отмеченным навесом, поддерживаемым металлическими колоннами V-образной формы. Доступ через боковую дверь, выходящую в сад, разделенный двумя квартирами под деревянным ограждением и рядом со стеной, облицованной керамическими кирпичами. В комнатах с двухуровневыми потолками есть изогнутые бетонные молдинги для освещения.
Самые большие квартиры составляют две части блоков h27 с более богатым пространством. Располагая комнаты на сваях, которые определяют балконы перед комнатами двойной высоты, они были зарезервированы для офицеров более высокого ранга.
Наконец, три единицы блоков H8 были посвящены студентам Профессиональной школы. Благодаря динамичному профилю доступ к нему осуществляется через обширную веранду, крыша которой опирается на V-образные бетонные столбы. Они не были выполнены по чертежам и в 1957 году были увеличены, ухудшив освещение и вентиляцию помещения и изменив профиль фронтонов.
Профессиональная школа, в которой находится Технологический институт аэронавтики (ИТА), представляет собой серию из четырех зданий. Самый крупный характеризуется длинным административным блоком на сваях, покрытым навесами (скрытыми высоким уступом), к которым перпендикулярно примыкают учебные классы. В то время как циркуляция первого из них открыта, как веранда, коридоры доступа к комнатам используют солнечную ориентацию и защищены вертикальными железобетонными тентами, окрашенными в синий цвет, которые также включают винтовые лестницы.
Здание библиотеки и зрительного зала выполняет две объемные функции. Первый был построен на двух этажах (один полуподземный), перекрытых пятью сводчатыми сводами.
Сзади есть две лаборатории: лаборатория конструкций, выполненная с изогнутыми бетонными портиками, объявляет о предварительной версии здания Bienal в Ибирапуэре и снесенной фабрике Duchen в Гуарульюсе. Лаборатория машин и инструментов расположена на этаже, закрытом навесами.
Кроме того, по проекту Оскара Нимейера были построены здания для ресторана, аэродинамической трубы, лаборатории двигателей и даже часовни. Однако с его постепенным дистанцированием от проекта, вступившим в силу в 1958 году из-за занятости, связанной с Бразилиа, они были выполнены без внимательного взгляда архитектора: за ресторан отвечала команда CTA Infrastructure Team, которая воспользовалась сводчатым решением. ; аэродинамическая труба с ее изогнутыми опорами, а также лаборатория двигателей (вход в которую отмечен типичной маркизой архитектора) были построены после серьезных разногласий между Нимейером и COCTA; и часовня, треугольная вариация знаменитой церкви Пампульи, построенная по адаптации проекта Розендо Мурао, лишенная некоторых оригинальных структурных качеств.
Технические данные
Название: Технический центр аэронавтики, действующий Департамент аэрокосмической науки и техники. Авторы: Оскар Нимейер, Фернандо Сатурнино де Бритто, Розендо Моуран Год начала: 1947 Год окончания: 1956 Адрес: Площадь Эдуардо Гомеша, 50, Марешаль-до-Ар, Вила-дас-Акасиас, Сан-Жозе-дус-Кампус, SP, 12245-021
Библиография
БОТЕЛЬО, Антонио Хосе Жункейра.
Da utopia technológica à politica científica e technológica: o Instituto Tecnológico da Aeronáutica (1947–1967). В: Revista Brasileira de Ciências Sociais, vol. 14, нет. 39, с.139-154. 1999. БРУАН, Ив. Arquitetura Contemporânea no Brasil. Перспектива: Сан-Паулу, 1981. КАРРИЛЬЮ, Маркос Хосе. O Conjunto Urbanístico e Arquitetônico do Centro Tecnológico da Aeronáutica. В: Бразилия. Министерство культуры. ИФАН. Процесс 1445-Т-99. Parecer Técnico n. 1156110. Superintendência IPHAN в Сан-Паулу, 2019. CARRILHO, Маркос Хосе. Pesquisa e levantamento do Centro Técnico de Aeronáutica em São José dos Campos. Relatório Финал. В: Бразилия. Министерство культуры. ИФАН. Процесс 1445-Т-99. Superintendência IPHAN в Сан-Паулу, 2010 г. CENTRO Técnico de Aeronáutica. В: Brasil Constroi. Ано IV, н. 8. Seção de publicações do serviço de documentaço de Documentaço de Ministério da Viação e Obras Públicas: Рио-де-Жанейро, 1951. ФИГЕЙРЕДО, Адемир Родриго Бесерра. Centro Técnico de Aeronáutica (CTA): os setenta anos do bairro modernista de Niemeyer, Mourão e DIRENG.
Dissertação junto à Universidade de Brasília: Brasília, 2019. ФИГЕЙРЕДО, Роландо. Manutenção сделать ITA Оскара Нимейера. Sobre a falsa perenidade do que é simples. В: Капли, № 19, вып. 138.03. Витрувий: Сан-Паулу, март. 2019. Доступен на: https://vitruvius.com.br/revistas/read/drops/19.138/7290 (по состоянию на 07.11.2021). Мори, Рената. Centro Técnico de Aeronáutica: do concurso de anteprojetos aos edifícios esquecidos de Niemeyer. Trabalho де graduação apresentado à Fauusp. Сан-Паулу, 2013. НИМАЙЕР (sic), Оскар. Технический центр аэронавтики. Сан-Хосе-дус-Кампус — стадион Сан-Паулу — 1947 г. В: Arquitetura Contemporânea no Brasil n. 2. Гертум Карнейро: Рио-де-Жанейро, 1948 год. O CENTRO Técnico de Aeronáutica de São José dos Campos. В: Arquitetura e Engenharia т. 1, № 5, с. 37. Белу-Оризонти, сет./уст. 1947. ПАПАДАКИ, Стамо. Творчество Оскара Нимейера. Нью-Йорк: Рейнхольд, 1950. ПАПАДАКИ, Стамо. Оскар Нимейер: Работа в процессе. Нью-Йорк: Рейнхольд, 1956. ПЕНЕДО, Александр. Сан-Жозе-дус-Кампус.
Архитектура Модерна. Сан-Жозе-дус-Кампус, 2007. САМПАЮ, Челсо. A Arquitetura do CTA eo Projeto de Niemeyer. Dissertação де Mestrado junto à Escola де Engenharia де Сан-Карлос. Сан-Карлос, 2000 год.
Источник: АrсhDаilу
Оскар Нимейер | Притцкеровская архитектурная премия
Оскар Нимейер (1907–2012) родился в горном районе Рио-де-Жанейро, Бразилия, и учился там в Академии изящных искусств. Архитектура Нимейера, задуманная как лирическая скульптура, расширяет принципы и инновации Ле Корбюзье, чтобы стать своего рода скульптурой свободной формы.
В 1938-39 годах он спроектировал бразильский павильон для Всемирной выставки в Нью-Йорке в сотрудничестве с Лучио Коста. Его знаменитая карьера начала расцветать, когда он работал в Министерстве образования и здравоохранения (1945) в Рио-де-Жанейро. Наставник Нимейера, Лусио Коста, архитектор, градостроитель и известный пионер современной архитектуры в Бразилии, возглавил группу молодых архитекторов, которые сотрудничали с Ле Корбюзье, чтобы спроектировать здание, которое стало достопримечательностью современной бразильской архитектуры.
«Как архитектор, — говорит он, — моей задачей в Бразилиа было найти структурное решение, которое характеризовало бы архитектуру города. Поэтому я сделал все, что мог, в структурах, пытаясь сделать их отличающимися узкими колоннами, поэтому узкими, чтобы дворцы, казалось, едва касались земли, и я отделил их от фасадов, создав пустое пространство, через которое, склонившись над своим рабочим столом, я мог видеть себя идущим, представляя себе их формы и различные результирующие точки. зрения они бы спровоцировали.0004
) в Нью-Йорке, внося значительный вклад в выбор места и окончательный дизайн зданий. Его собственная резиденция (1953 год) в Рио-де-Жанейро стала знаковой. В 1950-х годах он спроектировал Центр авиационных исследований недалеко от Сан-Паулу. В Европе он взял на себя строительство офисного здания для Renault и штаб-квартиры Коммунистической партии (1965 г.) в Париже, культурного центра Гавра (19 г.72), а в Италии — редакция Mondadori (1968 г.) в Милане и офисное здание FATA (1979 г.) в Турине. В Алжире он спроектировал Зоологические сады, Университет Константина и Министерство иностранных дел. ПредыдущийСледующийКонгресс (Палата депутатов и офисные башни Конгресса)
1960
Бразилиа, Бразилия
© Frank Camhi
ПредыдущийСледующий ПредыдущийСледующий 9 0004Кафедральный собор Бразилиа
1970
Бразилиа, Бразилия
© Frank Camhi
ПредыдущийСледующий ПредыдущийСледующийМузей современного искусства Нитерой
1996 9000 4
Нитерой, Бразилия
© Frank Camhi
ПредыдущийСледующий ПредыдущийСледующийМузей современного искусства Нитерой
1996
Нитерой, Бразилия
© Paulo Neres
ПредыдущийСледующийМузей современного искусства Нитерой
1996
Нитерой, Бразилия
ПредыдущийСледующий ПредыдущийСледующийМузей современного искусства Нитерой Интерьер
1996
Нитерой, Бразилия 90 004
© Старейшина Виейра Саллес
ПредыдущийСледующийПритцкеровская премия в области архитектуры отмечает свое десятилетие в честь двух лауреатов за 1988 год
Два архитектора, Гордон Буншафт и Оскар Нимейер, из Северной и Южной Америки соответственно, чьи работы были одними из самых влиятельных и признанных в этом столетии, были названы 19 лауреатов Притцкеровской архитектурной премии88.
Награды будут вручены в понедельник, 23 мая, на церемонии в Художественном институте Чикаго, штат Иллинойс.
Джей А. Притцкер, президент The Hyatt Foundation, которая учредила премию в 1979 году, прокомментировал: «Мы очень рады, что жюри воспользовалось случаем десятой годовщины премии, чтобы отметить не одного, а двух мастеров современная архитектура».
Нимейер, живущий в Рио-де-Жанейро, которому в этом году исполнится 81 год, пожалуй, наиболее известен тем, что спроектировал большинство зданий в Бразилиа, столице Бразилии. Начал карьеру в 1936, добившись своего первого вкуса международного признания в сотрудничестве с Ле Корбюзье в здании Министерства образования и здравоохранения в Рио-де-Жанейро. В то время он привлек внимание всего мира как одно из первых зданий, отражающих зарождающиеся концепции современного архитектурного движения. В конце сороковых они снова вместе работали в штаб-квартире Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. Он стал шестым архитектором из-за пределов США, получившим эту награду.
Баншафт, которому в этом году исполняется семьдесят девять лет, живет в Нью-Йорке. Он спроектировал там множество зданий, одно из которых, Левер-Хаус, было объявлено исторической достопримечательностью и которое Баншафт называет «моим первым настоящим зданием». Шестидесятиэтажный Chase Manhattan Bank, Union Carbide Building и оригинальное здание PepsiCo — все это дополнения Баншафта к горизонту Нью-Йорка. В Вашингтоне, округ Колумбия, музей Хиршхорна стал привычным дополнением к культурному ландшафту. В своем родном городе Буффало, штат Нью-Йорк, он спроектировал еще один художественный музей, пристройку к Художественной галерее Олбрайт-Нокс, которую другой лауреат Притцкеровской премии назвал «самым красивым музеем в мире». Библиотека Линдона Бейнса Джонсона в Техасе и Библиотека редких книг и рукописей Бейнеке в Йельском университете дополняют «известность их дизайнера, чья карьера в Skidmore, Owings and Merrill, Нью-Йорк, длилась более четырех десятилетий. Его последним зданием для этой фирмы перед уходом на пенсию был Национальный коммерческий банк в Джидде, Саудовская Аравия, который он называет «одним из своих лучших и самых уникальных проектов».
Целью премии является ежегодное награждение живого архитектора, чьи построенные работы демонстрируют сочетание этих качеств таланта, дальновидности и приверженности делу, которые внесли последовательный и значительный вклад в развитие человечества и искусственной среды через искусство архитектуры.
Приз состоит из гранта в размере 100 000 долларов США, официального сертификата цитирования и медальона. Когда семья Притцкеров учредила премию, они хотели отметить творческое начинание, не вошедшее в список Нобелевских премий. Они смоделировали свои процедуры и вознаграждения по образцу последних. Как и в случае с Нобелевской премией, два лауреата Притцкеровской премии, выбранные жюри в 1988 разделят приз поровну.
Процедура номинации непрерывна из года в год, а окончательный выбор осуществляется международным жюри со всеми обсуждениями, процедурами и тайным голосованием.
В состав жюри Притцкеровской архитектурной премии 1988 года входил Дж. Картер Браун, директор Национальной художественной галереи в Вашингтоне, округ Колумбия, который был членом жюри с момента ее основания и является председателем.
Другие граждане Соединенных Штатов на панели: Ада Луиза Хакстейбл, писатель и архитектурный критик; и архитектор Кевин Роше из Хамдена, Коннектикут, получивший Притцкеровскую премию в 1982. В качестве присяжных из других стран выступают Джейкоб Ротшильд, председатель попечительского совета Национальной галереи искусств в Лондоне, Англия; архитекторы Рикардо Легоррета из Мехико и Фумихико Маки из Токио, Япония; и из Турина, Италия, Джованни Аньелли, председатель Fiat.
Билл Лейси, секретарь жюри и бывший президент Союза бондарей за развитие науки и искусства, объявил об отборе со ссылкой на жюри, которая гласит:
«По мере приближения десятилетия Притцкеровской архитектуры премии, кажется уместным отпраздновать этот рубеж, воздав должное двум мастерам современной архитектуры, которым эта профессия так многим обязана. Разделение премии беспрецедентно, но полностью оправдано как дань уважения архитекторам из Северной и Южной Америки, чьи работы получили признание во всем мире.
влияние в этом столетии и, несомненно, сохранится в будущем».
В истории нации есть момент, когда один человек улавливает сущность этой культуры и придает ей форму. Иногда это проявляется в музыке, живописи, скульптуре или литературе. В Бразилии Оскар Нимейер уловил эту сущность своей архитектурой. Его строительные проекты — это квинтэссенция красок, света и чувственных образов родной земли.
Несмотря на то, что он был связан в первую очередь со своим главным шедевром, Бразилиа, столицей Бразилии, он добился раннего признания от одного из своих наставников, Ле Корбюзье, продолжая сотрудничать с ним в одном из самых важных символических сооружений в мире, штаб-квартиры Организации Объединенных Наций.
Признан одним из первых, кто стал пионером новых концепций в архитектуре в этом полушарии. Его проекты представляют собой художественный жест, в основе которого лежат логика и содержание. Его стремление к великой архитектуре, связанное с корнями его родной земли, привело к новым пластическим формам и лиризму зданий не только в Бразилии, но и во всем мире.
За его жизненные достижения вручается Притцкеровская архитектурная премия.
Художественный институт, Чикаго, Иллинойс
Чикагский институт искусств, основанный в 1879 году как музей и школа, открылся на своем нынешнем месте в самом центре Чикаго в 1893 году. коллекции и программы расширения. Оригинальное здание, спроектированное Шепли, Рутаном и Кулиджем, образует главный вход на Мичиган-авеню. Однако другие архитекторы и фирмы, такие как Howard Van Doren Shaw, Skidmore Owing & Merrill, Tom Beeby, C.F. Murphy Associates, Dan Kiley, Renzo Piano и другие внесли значительный вклад в это учреждение.
Когда в 1972 году была снесена Чикагская фондовая биржа (1893–1894 гг.), одна из самых важных достопримечательностей города, спроектированная Луи Салливаном и его партнером Данкмаром Адлером, это вызвало сильный общественный резонанс. Части тщательно продуманных трафаретных украшений Салливана, лепные гипсовые капители и художественное стекло были сохранены в Торговом зале, великолепном центральном элементе оригинального 13-этажного здания.
Используя эти фрагменты, Художественный институт смог реконструировать Торговый зал в своем новом крыле в 1976–77. Арка от главного входа в здание фондовой биржи также была сохранена и украшает кампус Художественного института в знак уважения к первоначальной достопримечательности.
Церемонии вручения Притцкеровской премии в области архитектуры в 1982 и 1988 годах проходили в Художественном институте Чикаго. Церемония 1982 года состояла из приема под открытым небом, церемонии и ужина в торговом зале фондовой биржи. Презентация 1998 года была официально сделана на обеде в музее.
Прочитать речь Оскара Нимейера на церемонии принятия
Прочитать церемониальную речь Джея Притцкера
Оскар Нимейер — Императорский дворец
Архитектурный форум Оскара Нимейера
Здание Кадзима К.И. в Акасаке, Токио. 22 октября, 16:00-17:40.
Ниже приводится сводка:
Оскар Нимейер, архитектор двух столетий Хосе Карлос Сассекинд Инженер-строитель Оскара Нимейера
Купол Пантеона в Риме, его соседние блоки каменной кладки, построенные около 2000 лет назад, и свободные пролеты главных парадных залов Дворца дожей в Венеции, поддерживаемые деревянными фермами, завершенные в канун эпохи Возрождения, оба возведены во времена, когда не было математической или физической основы для структурных расчетов, являются двумя основными примерами использования материалов и последующей эволюции строительных технологий, позволяющих воплотить в жизнь мечты об архитектурном творчестве и завоевании пролетов.
Вспоминая об архитектуре первых десятилетий прошлого века во всем мире, находящейся под сильным влиянием школы Баухаус, мы можем осознать ее относительную посредственность, ее недекларируемую политику почти полного сокрытия структур за стенами или покрытиями, как если бы они были какое-то необходимое зло, что-то обязательно уродливое (а они действительно были…) внутри зданий, которые в отместку стали однообразными чередованиями и повторениями буксируемых, раскрашенных ящиков.
Именно в этот момент появился Оскар Нимейер, порвав с диктаторскими правилами функционализма, представив в качестве новшества, как самоцель красоту и гармонию кривых и асимметричных форм, объединив растущую ценность инженерии решения, архитектурное творение, направленное на полную экспозицию структур, используя их свойства и пропорции, гармонизируя их в целом. Это была настоящая революция.
Можно видеть, что с самого начала, в проекте Пампулья 1940 года, это было достигнуто: цилиндрические оболочки, покрывающие церковь, и тонкие шатры, выступы которых следовали за изогнутым краем озера, были выделены, таким образом став ключевыми элементами для обеспечения красота и равновесие в комплексе.
Формы, легкость, тонкие, смелые, кажущиеся бетонными конструкции: Нимейер никогда больше не отступал от этих вопросов за свою почти 70-летнюю карьеру, в его более чем 500 различных проектах (один из них — столица Бразилии), уже построенных .
| слева: Хосе Карлос Сассекинд, Маки Фумихико, Мияке Риити | Собор, Бразилиа, 1970 г. | Резиденция Нимейера на улице Каноас, Рио-де-Жанейро, 1953 год |
| Музей Оскара Нимейера, Куритиба, 2002 г. | Мемориал Латинской Америке — Библиотека, Сан-Паулу, 1988 г. | |
Музей современного искусства Нитерой, Нитерой, 1996 г. | В своем офисе |
Кто смог бы, спустя немногим более десяти лет после Пампульи, созерцая Собор Бразилиа, разделить, что такое архитектура и что является ее поддерживающей структурой, в этом истинном проекте-синтезе современной архитектуры 20-го века? Или то же самое в отношении Нитеройского собора, задуманного в самом начале XXI века?
Около месяца назад Оскар и небольшая группа друзей, включая меня, на наших регулярных вечерних уроках философии по вторникам услышали о том, как разные философы определяют красоту. Оскар стоял спокойно, глядя куда-то вдаль. И вдруг, мягко, смиренно, он сделал свое заявление: «Я думаю, что есть настоящее искусство, когда и только когда соединяются две вещи: эмоция и удивление». Какое определение и как оно согласуется со всем, что он делал и делает на протяжении всей своей жизни! Он любит повторять: «Когда вы посещаете один из моих проектов, он может вам нравиться или не нравиться, но никогда нельзя сказать, что вы уже видели аналогичный».
Это вопрос неожиданности, столь важный для Нимейера, как и для Бодлера, и столь странно недопустимый в классической Греции.
Вопреки склонности под предлогом минимизации издержек осуждать все новое, дерзкое, все, что убегало в традиционные каноны, шаг за другим уже не становилось ересью принимать очень тонкие плиты (1950 г. — перекрытие дома знаменитого архитектора в Каноасе, Рио), усиленные колонны (1958 г. — фасады президентских дворцов и Верховного суда в Бразилиа), висячие здания, основные конструкции которых находятся наверху (1968, дворец Мондадори в Милане, до 2004 г., выдающееся здание губернатора, недавно задуманное для штата Минас-Жерайс), огромные консоли и пролеты (1969 г., Университет Константина, Алжир, до 2004 г., здание губернатора), в соответствии с более высокими требованиями красота, неожиданность, функциональность или пластический характер.
Развитие работы Нимейера всегда и абсолютно связано с развитием технологии железобетона и предварительно напряженного бетона.
Никакой другой материал не дал бы ему столько свободы в момент творчества. Свобода, делающая его творение уникальным, новым, выражением нашего времени, не имеющим ничего общего со старыми решениями классического или неоклассического вдохновения, отброшенными бетоном, который все допустил и все изменил. Материал, принесший позитивный прорыв в архитектурное творение.
Именно потому, что мы попытались извлечь выгоду из потенциальных возможностей бетона, столкнувшись с граничными ситуациями, которые во многих случаях создавало и до сих пор создает творение Нимейера, мы как страна получили определенное международное уважение в области дизайна. и строительство конструкций. Это исторический и знаковый пример для нас, особенно для меня, в то время 22-летнего, Константиновского университета, считавшегося конструктивно и конструктивно невозможным некоторыми европейскими экспертами в конце 60-х годов и, тем не менее, спроектированного и возведенного без большие трудности со стороны бразильских инженеров и подрядчиков.
Таким образом, эксклюзивный международный рынок строительства был открыт в то время для нашей страны не из-за каких-либо усилий правительства, не из-за каких-либо коммерческих усилий наших подрядчиков, а только потому, что наш главный архитектор решил не следовать запросам европейских экспертов и , поддержанный президентом Алжира, утвердил его проект и привлек своих соотечественников для его строительства. Для меня это было началом самого увлекательного и уникального сочетания профессиональных и личных отношений, связывающего меня с Оскаром, который вскоре стал сочетанием старшего (иногда я думаю, младшего…) брата и заместителя-отца. А через несколько лет, лет 30 назад, я стал его главным конструктором-младшим инженером.
Художественная индивидуальность Нимейера отчетливо прослеживается в совместной работе с инженером-строителем, в начале творческого процесса: Оскар показывает свои первые наброски, объясняет, что в данном случае важно с точки зрения пролетов, форм и свободных объемов.
Беседа продолжается в поисках наилучшей конструктивной конфигурации, за которой следует мое предварительное (которое всегда должно стать окончательным…) определение основных размеров. Очень увлекательно свидетельствовать о том, что редко эти беседы длятся более 20 минут, даже в очень крупных проектах, и, тем не менее, в подавляющем большинстве случаев пропорции, нарисованные как попытки в первых набросках Оскара, доказывают себя в конце. , чтобы быть теми технически более осуществимыми и целесообразными. Инстинктивное, художественное, неординарное понимание того, что нужно структуре.
Оскар работает очень, очень, быстро. Он набросал Пампулью за одну ночь; таков был график, установленный мэром Кубичеком. В награду друг на всю жизнь, который поручил ему все постройки новой Столицы, когда он стал президентом Бразилии, 15 лет спустя. Национальный театр в Бразилиа был задуман за выходные. Алжирская мечеть пришла ему на ум «готовой», когда он ложился спать; он вернулся к столу и зарегистрировал его за 5 минут.
Художественный музей Нитерой, который некоторые издания считают «одним из 7 чудес современности», был нарисован на салфетке в маленьком баре на другой стороне площадки, пока ждал заказанную им рыбу.
В тех редких случаях, когда из-за структурных ограничений необходима некоторая корректировка или даже радикальное изменение его первоначальной архитектурной концепции, интересно свидетельствовать о богатстве альтернатив, которые быстро предлагает мне Оскар. Даже самые сложные проекты, в которых я сотрудничал, не требовали более четырех-пяти сеансов чатов, пока мы не пришли к окончательному решению. Мемориал в Латинской Америке, например, включая самый большой свободный бетонный пролет в мире, был установлен за одно субботнее утро. Взаимодействие во всех случаях обнаруживает у Оскара Нимейера прозрачный процесс, лишенный сомнений или страданий, в его явно приятном акте творчества.
В декабре следующего года Оскару исполнится 97 лет. Его здоровье благословенно. Как будто сами боги взяли на себя заботу о защите такого художественного гения, такого гуманиста.
Его разум такой же, как у человека моего возраста. Он работает 7 дней в неделю; у нас более 10 различных проектов в разных регионах, которые сейчас находятся в стадии разработки и строительства. Национальный музей и Национальная библиотека в Бразилиа, правительственные здания в Минас-Жерайс, Морской музей, подвешенный над морем, в Сеаре, Путь Нимейера в Нитерое, штаб-квартира Итайпу, Памятник Миру в Париже, Новый университет в Бразилиа. , Большую школу балета в Южной Бразилии и, возможно, еще одну, о которой мне расскажут, когда я вернусь в Бразилию.
Во все времена нет ничего похожего. Возможно, Пикассо произвел столько же, сколько Оскар; но не до такого возраста и не заниматься деятельностью с таким количеством технических интерфейсов. Оскар — это урок жизни. Он, который, вероятно, построил больше, чем любой другой архитектор, не оставил себе денег. И особенно гордится этим. Он делится всем, что зарабатывает, со своей семьей, друзьями, с кем-то, кто нуждается и просит его о помощи или делах, которые он приветствует.