Рикардо Бофилл: самый известный архитектор постмодернизма
Архитектор Рикардо БофиллРикардо Бофилл (Ricardo Bofill) — один из самых знаменитых современных архитекторов. Родился 5 декабря 1939 года в Барселоне. Свой первый проект — дом на Ибице — реализовал в возрасте 17 лет. В 1962 году основал собственное бюро Ricardo Bofill Taller de Arquitectura (RBTA), штаб-квартира которого находится в Барселоне.
В портфолио его студии — более тысячи проектов более чем в 50 странах мира, в том числе и в России. Бофилл оформляет офисы Cartier и Christian Dior, строит театры и аэропорты, но главным направлением студии было и остается социальное жилье.
ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС «ЗАМОК КАФКИ», САНТ-ПЕРЕ ДЕ РИБЕС (БАРСЕЛОНА), 1968
Жилой комплекс «Замок Кафки» недалеко от Барселоны.Кубистический жилой комплекс El Castillo Kafka («Замок Кафки») на 90 квартир был построен в 1968 году и сразу принес мировую славу молодому архитектору. Он находится в городке Сант-Пере де Рибес под Барселоной и является своего рода архитектурным «оммажем» Францу Кафке и его роману «Замок». Здание стоит на холме, с которого открывается вид на бухту Ситжес, и состоит из кубов разных оттенков фиолетового. Его концепция во многом восходит к идеям британской архитектурной группы 1960-х «Архиграм» (Archigram) и ее экспериментам с геометрией в приложении к жилым пространствам.
Жилой комплекс «Замок Кафки» недалеко от Барселоны.
Жилой комплекс «Замок Кафки» недалеко от Барселоны.XANADU, Аликанте, 1971
В начале 1970-х Рикардо Бофилл занимался проектом развития курорта La Manzanera, Аликанте, на Коста-Браве. Тогда был построен небольшой жилой дом на 18 квартир, который получил название Xanadu. Здесь архитектор вновь использовал принцип, который станет для него фирменным: на основание «замка» крепятся кубические модули, в которых расположены жилые ячейки. Снаружи кубы как бы «срезаны» — чтобы не загораживать жильцам красивые виды на море или, напротив, обеспечить тень на солнечной стороне и защитить балконы от палящего южного солнца. Черепичная крыша и жалюзи — дань традиционной испанской архитектуре.
«КРАСНАЯ СТЕНА», КАЛЬПЕ (АЛИКАНТЕ), 1973
Жилой комплекс La Muralla Roja (в переводе с испанского «Красная стена») был построен в 1973 году в местечке Кальпе близ Аликанте на популярном курорте Lа Мanzаnerа и по праву считается одной из самых ярких работ Рикардо Бофилла. Ярких в прямом смысле этого слова: снаружи напоминающее крепость строение окрашено в кирпично-красный цвет, ассоциирующийся с мавританской архитектурой, знаменитыми кирпичными башнями и касба Северной Африки. В то же время четкая геометрия форм напоминает о советской конструктивистской архитектуре, а ломаный силуэт повторяет окружающий скалистый пейзаж. Для внутренних стен, лестниц и патио комплекса использована контрастная сине-бирюзовая гамма, как бы продолжающая цветовую палитру моря и неба. Всего в «Красной стене» 50 квартир: от студий площадью 60 кв м до двух- и трехкомнатных квартир площадью 80 и 120 кв м. соттветственно. На крыше расположены солярии, бассейн и сауна.
«Фабрика», 1975
В 1973 году Рикардо Бофилл обнаружил заброшенную цементную фабрику в пригороде Барселоны. «Цеха, катакомбы, более четырех километров подземных ходов и 30 бункеров— и все это в отличном состоянии!», — рассказывает архитектор. Все это он превратил в свою штаб-квартиру, студию и резиденцию, где живет и работает до сих пор. — «На самом деле мне здесь живется и работается лучше, чем где-либо еще. Это единственное место, где я могу сконцентрироваться и продуцировать идеи наиболее абстрактным образом. Кажется, будто я живу на зоне, в закрытом пространстве, которое защищено и максимально обособлено от внешнего мира и повседневной реальности. Жизнь здесь течет по своим законам, разница между работой и досугом фактически стерта. Я чувствую, что живу в той самой среде, которая привела в свое время к индустриальной революции в Каталонии».
La Fabrica — дом, студия и офис Рикардо Бофилла.ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС WALDEN 7, САНТ ХУСТ ДЕСВЕРН (БАРСЕЛОНА), 1975
Walden 7 находится в пригороде Барселоны и представляет собой массивную конструкцию цвета терракоты, больше напоминающую средневековую крепость, чем жилой комплекс. Но внешность обманчива: за неприступными терракотовыми внешними стенами скрываются бирюзовые коридоры и залитые солнечным светом внутренние дворики. Комплекс состоит из отдельно стоящих 14-этажных башен, соединенных друг с другом атриумами, переходами и балконами, и представляет собой гигантский вертикальный лабиринт.
Внутри находится 446 квартир разной площади, собранных из стандартных кубических «модулей» 30 кв м (от простой однокомнатной студии до «четырехмодульных» апартаментов), и два бассейна. Название комплекса — очередной литературный «оммаж», на этот раз писателю-фантасту Берресу Фредерику Скиннеру и его утопическому роману «Walden 2».
ЦЕРКОВЬ МЕРИТКСЕЛЛЬСКОЙ ДЕВЫ, АНДОРРА, 1978
В сентябре 1972 года одна из главных святынь Андорры — романская церковь Мериткселльской Девы — была практически полностью уничтожена пожаром во время народных гуляний. От старинной постройки сохранились лишь апсида, свод над алтарем и часовня, и княжество пригласило бюро Рикардо Бофилла заняться восстановлением храма. Архитектор сразу же отказался от идеи «новодела» и решил создать нечто совершенно новое на основе оригинальных деталей здания и с учетом богатой истории места. В результате получился совершенно уникальный комплекс, в котором романское наследие, типичная для Андорры черная каменная кладка и арки сочетаются с современными архитектурными решениями и технологиями.
Les Espaces d’Abraxes Новый город Марн-ла-Валле, Франция, 1982
Французский городок Марн-ла-Валле в 30 км от Парижа знаменит сегодня Диснейлендом. Однако любителей архитектуры влечет сюда другое: монументальный комплекс Les Espaces d’Abraxes, построенный Рикардо Бофиллом в 1982 году. Он состоит из трех построек в неоклассическом стиле: «Дворца», «Театра» и «Арк»и, которые призваны были стать главным центром строившегося с нуля города. «Театр» — жилое здание на 130 квартир — представляет собой гигантский полукруг, обрамляющий центральную площадь и напоминающий одновременно классическую архитектуру и римские амфитеатры. «Арка» — своего рода постмодернистская интерпретация классического символа Триумфа и Победы, который Бофилл наделяет функциональностью (на девяти этажах здания — 20 квартир) и ставит в центр площади. «Дворец» состоит из трех отдельных 18-этажных построек, образующих букву U, где находятся бюджетное жилье: 441 квартира. Узнаваемые очертания Les Espaces d’Abraxes вы могли неоднократно видеть в кино. Так, например, комплекс засветился в фильме «Бразилия» Терри Гиллиама и в трилогии «Голодные войны».
деревня ИМ. Хуари БумедьенА, Алжир, 1980
Рикардо Бофилл строил социальное жилье не только в Испании и Франции, но и в развивающихся странах. В конце 1970-х — начале 1980-х он занимался проектированием деревень в Алжире в рамках правительственной кампании по развитию сельского хозяйства в пустынных районах. Результатом двухлетней работы стало строительство «Сельскохозяйственной деревни им. Хуари Бумедьена» на юго-востоке Алжира. Однако из-за нехватки профессиональной рабочей силы проект так и остался незавершенным.
Отель HOTEL W, Барселона, 2009
В 1990-е и 2000-е годы бюро RBTA реализует много крупных проектов по всему миру: театры, музеи, небоскребы, культурные и офисные центры, аэропорты, штаб-квартиры известных фирм, отели. Пятизвездочный отель W Barcelona Hotel был построен в 2009 году в гавани Барселоны. Он имеет форму паруса и является новым архитектурным символом активно застраивающегося в последнее десятилетие побережья каталанской столицы. «Парус» смотрит прямо в море и придает всему пейзажу динамику. Фасад, отделанный серебристым стеклом, красиво бликует на солнце, чем-то напоминая иногда чешую гигантской рыбы, и отражает небо и море, благодаря чему здание буквально сливается с окружающей средой. Во многом благодаря своей авангардной архитектуре барселонский отель W стал самым коммерчески успешным проектом гостиничной сети из всех международных проектов.
«Ленинград-центр», Санкт-Петербург, 2014
С Советским Союзом и Россией Рикардо Бофилла связывает долгая дружба. Свой первый проект у нас он хотел строить еще в конце 1980-х, но из-за проблем с финансированием планы так и не были реализованы. Начиная с 2000-х годов архитектор разработал целый ряд крупных проектов в Санкт-Петербурге, Перми, Москве, среди которых главным реализованным на сегодняшний день остается культурный центр на месте бывшего культового кинотеатра «Ленинград».
Работа над проектом продолжалась 4 года и закончилась в декабре 2014 года: 25 декабря центр был открыт для публики. За это время был укреплен фундамент старинного четырехэтажного особняка у Таврического сада, расположенный на подземной реке, частично убраны межэтажные перекрытия, появившиеся в советское время, воссоздана оригинальная внутренняя экспозиция и обновлены интерьеры (декорировать пространство помогал Валентин Юдашкин). Сегодня в «Ленинград-центре» действует кинотеатр с современным залом на 340 мест, два бара и арт-галерея.
Другие материалы по теме:
Лофт по проекту Рикардо Бофилла
Нетуристический гид: Барселона
Elle Decoration
Хёрст Шкулёв Паблишинг
Москва, ул. Шаболовка, дом 31б, 6-й подъезд (вход с Конного переулка)
www.elledecoration.ru
как вам такая архитектура? – Варламов.ру – ЖЖ
Сегодня я хочу рассказать вам об одном из самых известных архитекторов в мире – Рикардо Бофилле, спроектировавшем сотни зданий и в своей родной Барселоне, и по всему миру, в том числе и в России. На его завершённые работу могут любоваться петербуржцы: это «Ленинград Центр» у Таврического сада, перестроенный из кинотеатра «Ленинград», и жилой комплекс «Александрия» на Новгородской улице. Сразу хочу оговориться, я не буду давать оценки его творчества. Мне бы хотелось услышать наоборот от вас – нравится ли вам такая архитектура или нет.
Стиль Бофилла – постмодернизм, начавшийся с совмещения уже известного и понятного в середине прошлого века модернизма с неизведанным новым течением, шедшим ему на смену. Открытость к экспериментам, обилие зелени, функциональное пространство, в котором жители коммуницируют друг с другом – всё это архитектура Бофилла:
Наверное, многие из вас так или иначе видели этот жилой комплекс. Но не задумывались о том, что он существует в реальности. «Пространство Абраксаса» в парижском пригороде Нуази-ле-Гран, благодаря своей аутентичности, был декорацией к «Бразилии» и последней части «Голодных игр». Действительно, трудно представить, что такие дома не на съёмках фантастического фильма, а построили в действительности.
Фото: Laurent Kronental
Фото: Laurent Kronental
Фото: Laurent Kronental
Фото: Laurent Kronental
В кварталах Бофилла можно целиком снимать фильмы-антиутопии. Вот, например, «Версаль для масс»:
Фото: Laurent Kronental
Фото: Perry Tak
Или «Замок Кафки» в Испании:
Источник: Рикардо Бофилл
Источник: Рикардо Бофилл
Для российской столицы Бофилл разработал несколько проектов жилых комплексов, включая эконом-класс. В конце прошлого года его компания выиграла конкурс на реновацию квартала на проспекте Вернадского. Там сохранят существующие объекты инфраструктуры, дополнив район новыми невысокими домами со спортивным променадом, повсеместным озеленением и концепцией двора без машин.
Источник: Bofill
Источник: Bofill
Источник: Bofill
В 2012 году он предлагал московским властям проект развития Новой Москвы. Его предложение – преобразование новых столичных земель в умные города, строительство там современных районов, находящихся в контакте с окружающей природой.
Источник: Master’s Plan /Bofill
Источник: Master’s Plan /Bofill
Источник: Master’s Plan /Bofill
Посмотрим на дома, построенные по его проекту в Петербурге. ЖК «Александрия»:
Фото: babs71
Фото: babs71
И ЖК «Смольный проспект». Как и в других своих работах, Бофилл стремится к тому, чтобы придомовая территория стала общественным пространством, где соседи могут общаться друг с другом.
Фото: ТРЕНД
Фото: ЮИТ
А вот, что он строил на своей родине:
01. В Барселоне находится одна из самых известных работ Бофилла – жилой комплекс «Уолден 7». Всё в нём тянется вверх. Прерывающиеся вертикали балконов, огромные арки и пространства между башнями. Даже деревья словно дополняют здание своей стройностью. Как думаете, сколько домов в этом комплексе? Два? Четыре Шесть?
02. Нет, дом всего один. 14 этажей, 18 башен, 7 дворов. Изначально зданий действительно должно было быть несколько, и здесь появился бы целый футуристический комплекс.
03. Одна из идей Бофилла – люди, живущие в одном доме, в одном дворе должны иметь возможность общаться друг с другом. И для этого им не нужно никуда от своего дома отходить – вся инфраструктура для этого есть прямо здесь. Например, бассейн на крыше.
04. Дом построен в 1974 году и даже сейчас напоминает декорацию к какому-то фантастическому фильму. Да и само его необычное название – не адрес, а отсылка к утопическому роману «Уолден Два».
05. Почти все окна – на балконах.
06. На одном этаже практически не встретишь повторяющиеся элементы. Из-за этого по всему зданию раскиданы квартиры разной планировки.
07. Здесь когда-то была идеальная симметрия, а потом кто-то узнал, что можно застеклить балкон.
08. Бассейн мы уже видели, а вот кафе.
09. Верхние этажи нависают над остальным зданием.
10. Входная группа.
11. Кажется, что в здании почти нет окон, но не забывайте, что они выходят и во внутренний двор.
12. Балконные водостоки.
13. Вроде и подъезд, а вроде уже и двор.
14. И здесь тоже балконы! Наверх подняться можно на лестнице…
15. … или на лифте.
16.
17. Почти Питер.
18. Профиль здания повторяется и внутри.
19. И здесь тоже симметрия.
20. Фонтан.
21. Никогда не хотели за один заход забрать почту и поиграть с соседями в настольный теннис? Здесь такое возможно. Обратите внимание на разный цвет стен. Бирюзовый – цвет боковых дворов. Так проще не заблудиться.
22. Нашлось место и саду.
23. В боковом дворе.
24. Конечно, «Уолден 7» – не единственный проект Бофилла в родной Барселоне. И прямо по соседству находится его «Фабрика». Почти одновременно со строительством жилого здания Уолден оборудовал под свои нужды заброшенный цементный завод на соседнем участке.
25. Из обилия промышленных построек XIX века Бофилл оставил восемь. В них разместились кабинеты, архив и библиотека его студии. А одно из зданий, названное Собором, стало коммуникативным центров комплекса. Здесь же находится и жильё самого архитектора.
26. Сколько зелени! Идея состоит в том, чтобы создать оазис посреди серой промзоны.
27. А вот с чего он начинал. В Барселоне есть несколько его ранних проектов. В начале и в конце улицы Баха Бофилл спроектировал два жилых дома. Эти окна выходят на церковь и площадь святого Георгия.
28. А этот дом в паре минут ходьбы оттуда. Обратите внимание на зелень на крышах домов.
29. Вход.
30. Напоследок уже не жилая работа Бофилла. Национальный театр Каталонии. Снова зелень, снова открытое пространство – в «Уолдене» оно было в виде арок и проёмов между башнями, а здесь – в остеклённом помещении.
31. Как вам такая архитектура? Хотели бы видеть больше подобных домов в России?
varlamov.ru
Википедия — свободная энциклопедия
Избранная статья
Первое сражение при реке Булл-Ран (англ. First Battle of Bull Run), также Первое сражение при Манассасе) — первое крупное сухопутное сражение Гражданской войны в США. Состоялось 21 июля 1861 года возле Манассаса (штат Виргиния). Федеральная армия под командованием генерала Ирвина Макдауэлла атаковала армию Конфедерации под командованием генералов Джонстона и Борегара, но была остановлена, а затем обращена в бегство. Федеральная армия ставила своей целью захват важного транспортного узла — Манассаса, а армия Борегара заняла оборону на рубеже небольшой реки Булл-Ран. 21 июля Макдауэлл отправил три дивизии в обход левого фланга противника; им удалось атаковать и отбросить несколько бригад конфедератов. Через несколько часов Макдауэлл отправил вперёд две артиллерийские батареи и несколько пехотных полков, но южане встретили их на холме Генри и отбили все атаки. Федеральная армия потеряла в этих боях 11 орудий, и, надеясь их отбить, командование посылало в бой полк за полком, пока не были израсходованы все резервы. Между тем на поле боя подошли свежие бригады армии Юга и заставили отступить последний резерв северян — бригаду Ховарда. Отступление Ховарда инициировало общий отход всей федеральной армии, который превратился в беспорядочное бегство. Южане смогли выделить для преследования всего несколько полков, поэтому им не удалось нанести противнику существенного урона.
Хорошая статья
«Хлеб» (укр. «Хліб») — одна из наиболее известных картин украинской советской художницы Татьяны Яблонской, созданная в 1949 году, за которую ей в 1950 году была присуждена Сталинская премия II степени. Картина также была награждена бронзовой медалью Всемирной выставки 1958 года в Брюсселе, она экспонировалась на многих крупных международных выставках.
В работе над полотном художница использовала наброски, сделанные летом 1948 года в одном из наиболее благополучных колхозов Советской Украины — колхозе имени В. И. Ленина Чемеровецкого района Каменец-Подольской области, в котором в то время было одиннадцать Героев Социалистического Труда. Яблонская была восхищена масштабами сельскохозяйственных работ и людьми, которые там трудились. Советские искусствоведы отмечали, что Яблонская изобразила на своей картине «новых людей», которые могут существовать только в социалистическом государстве. Это настоящие хозяева своей жизни, которые по-новому воспринимают свою жизнь и деятельность. Произведение было задумано и создано художницей как «обобщённый образ радостной, свободной творческой работы». По мнению французского искусствоведа Марка Дюпети, эта картина стала для своего времени программным произведением и образцом украинской реалистической живописи XX столетия.
Изображение дня
Рассвет в деревне Бёрнсте в окрестностях Дюльмена, Северный Рейн-Вестфалия
Бофилл, Рикардо — Википедия
Рикáрдо Бофи́лл[2] (также Бофилл-Леви исп. Ricardo Bofill Leví; род. 5 декабря 1939, Барселона) — испанский (каталонский) архитектор, который черпает вдохновение для своих масштабных постмодернистских проектов в идеях мастеров классицизма — Палладио, Мансара и Леду.
Его «визитные карточки» — аэропорт и здание Национального театра Каталонии в Барселоне, головные офисы компаний Cartier и Christian Dior в Париже, небоскрёбы Shiseido Building в Токио и Dearborn Center в Чикаго.
Родился 5 декабря 1939 года в Барселоне в каталонской семье. Отец был каталонским республиканцем, проектировщиком и строителем, мать – итальянская еврейка.
Образование
Учился в Барселонском французском лицее (Lycée Français de Barcelone).
Учился в Школе архитектуры Барселонского университета (Barcelona School of Architecture), но за участие в марксистских демонстрациях был исключён из университета и бежал в Швейцарию. Учился в Университете изобразительных искусств Женевы (Université de Beaux-Arts Genève).
Карьера
В возрасте семнадцати лет Рикардо Бофилл создал свой первый проект — летний дом на Ибице.
В 1962 году основал «Тальер де аркитектура» («Taller de Arquitectura») в Барселоне совместно с архитектором Мануэлем Нуньес-Яновским, который в 1978 году покинул бюро и основал в 1981 году собственную мастерскую в Париже[3]. За 50 лет «Taller de Arquitectura» разработала более 1000 проектов в 56 странах мира.
В результате экономического кризиса и напряженной политической ситуации в Испании в 1971 году Бофилл открыл второй офис в Париже. С 1979 года работал в основном во Франции.
С 2000 года штаб-квартира «Taller de Arquitectura» снова в Барселоне, а само бюро по-прежнему семейный бизнес. Несмотря на то, что архитектор работает над всеми типам проектов – от типовых до роскошных, – основной фокус сохраняется на социальном жилье.
Работа в Европе
Впервые Бофилл привлёк международное внимание кубистическим проектом гостиницы «Замок Кафки» в Аликанте (1968). Французский президент Валери Жискар д’Эстен, считавший Бофиля «величайшим архитектором мира», в 1975 г. привлёк его к реконструкции парижского квартала Ле-Аль, однако архитектурные идеи испанца (возведение «Версаля для масс») натолкнулись на сопротивление парижского мэра Жака Ширака, который обвинил Бофиля в гигантомании и отстранил его от участия в проекте.
В 1973-1975 годах заброшенный с 19 века цементный завод был превращён в комплекс La Fabrica. На месте основного здания завода, лежавшего в руинах, около 30 бункеров, подземных галерей и садов появились офисы, мастерские, лаборатории, архивы, огромный выставочный зал The Cathedral, используемый для проведения совещаний, выставок, концертов, а также квартира Бофиля и комнаты для гостей[4][5].
В 1977 году началось строительство района Антигона (Antigone) на месте бывших казарм Жоффре — серия грандиозных неоклассических структур с использованием классических мотивов, таких как фронтоны и пилястры. Хотя это панельный жилой комплекс, он не выглядит однообразным или унылым. Район расположен между историческим центром города Монпелье (Франция) и реки Лез [6][7].
В 1978 году занимался проектом реконструкции храма Сантуарио-де-Меричель в Андорре — в 1972 году во время народных гуляний построенный в XVII веке храм сгорел. В процессе реконструкции специалисты бюро Ricardo Bofill Taller de Arquitectura следовали историческим традициям романской архитектуры, но при этом предложили новую архитектурную концепцию объекта[8].
В 1983 году Бофилл спроектировал для Парижа жилой комплекс «Пространства Абраксаса» («Les Espaces d’Abraxas»), который «снимался» в ряде фильмов и клипов, в том числе в «Бразилии» Терри Гиллиама[9][10].
Hotel W в БарселонеВ преддверии Олимпийских игр 1992 года Бофилл участвовал в проектировании олимпийских сооружений в своём родном городе, а также работал над терминалами и диспетчерскими аэропорта Барселоны
В 2009 году по проекту Бофиля построен Hotel W в Барселоне — 26-этажная достопримечательность в форме стеклянного паруса на набережной Nova Bocana[14].
Работа в России
Первый проект Бофилл пытался реализовать в Советском Союзе в конце 1980-х годов, но в процессе работы над проектом у французского инвестора возникли проблемы с финансированием. На месте, отведенном для проекта, позже был построен «Смоленский Пассаж»[15].
В 2007 году выиграл конкурс[16] на строительство Дворца конгрессов в Стрельне близ Санкт-Петербурга[17].
В Петербурге также построен по проекту Бофиля жилой комплекс «Александрия» на Новгородской улице [18], строится ЖК «Смольный проспект» [19].
По проекту Рикардо Бофиля планировалось строить новый терминал аэропорта Большое Савино города Перми[20], но от этой идеи отказались[21].
В феврале 2012 года вошёл в число участников комиссии по разработке концепции развития Московской агломерации — Бофилл предложил трансформировать Новую Москву в умный мегаполис[22][23].
В 2013 году начался проект создания на месте бывшего кинотеатра «Ленинград» кабаре в Таврическом саду Петербурга. Проект перестройки построенного в 1958 году панорамного кинотеатра разрабатывал Рикардо Бофилл[24], здание нового шоу-пространства «Ленинград Центр» открылось 25 декабря 2014 года.[25].
Также в 2013 году началось строительство жилого комплекса «Новоорловский» по проекту Рикардо Бофилла на севере Петербурга[26].
В 2014 году в районе подмосковной деревни Елино стартовал проект «Flight City» (первоначальное название — «Media City»), разработанный архитектурной мастерской Рикардо Бофилла по заказу «СУ-155», — один из немногих авторских проектов экономкласса работы иностранных архитекторов в России
Примечания
Ссылки
wikipedia.green
«Как только постмодернизм превратился в стиль и стал ироничным, я перестал им интересоваться»
Владимир Белоголовский – архитектурный критик и куратор множества выставок. Живёт он в США, но устраивает выставки и публикует книги по всему миру, специально интересуясь героями классического модернизма и личностями архитекторов-«звёзд» начала XXI века, периода 2000-х. Ему удается побеседовать со многими известными архитекторами «первой величины», можно сказать, что Белоголовский – мастер звёздных портретов и монографических интервью. Одна книга интервью, «Беседы с архитекторами в эпоху знаменитостей», уже опубликована в 2015 году издательством DOM Publishers. Вторая сейчас готовится, также как и выставка «прямой речи», где можно будет услышать недавних гуру, чей авторитет ещё держится, но с новыми веяниями стремительно уходит в прошлое. Мы планируем публиковать интервью Владимира Белоголовского – те, которые затем должны прозвучать на выставке и появиться в книге. Это будет специальный проект. Перевод интервью на русский язык – Антона Мизонова.
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Ваш офис, расположенный в здании бывшего цементного завода La Fabrica, построенного здесь, в Барселоне, в конце XIX века, буквально завораживает. Это знаковый проект для вас? Он уже закончен или Вы всё ещё в процессе работы над ним?
Рикардо Бофилл:
– Нет, это даже больше, чем знаковый проект – это мой дом. Я живу и работаю здесь вот уже сорок лет. Он не закончен и никогда не будет закончен. Архитектура – это вообще такая штука, которую невозможно закончить; всё время что-то дорабатывается, совершенствуется, всё время требует большей работы. Мы начали эту работу с разрушения, разборки, деконструкции. Как только я увидел это сооружение, оно мне сразу очень понравилось – было такое чувство, что его вообще никто и никогда не проектировал. В течение многих лет оно достраивалось и видоизменялось по мере того, как появлялись новые технологии. Это было как дань уважения индустрии. И этот завод напомнил мне вернакулярную архитектуру. Меня привлекла эта индустриальная вернакулярность. Кроме того, в здании было несколько невероятных сюрреалистических мест – лестницы и мостики, ведущие в никуда, арки и портики там, где их меньше всего ожидаешь увидеть… Началось у меня всё с романтической идеи «привнести» природу в это индустриальное царство. Теперь здесь зелень повсюду. Наверху бывшего промышленного комплекса посажен целый «эко-слой».
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Я предположил, что работа над проектом ещё не закончена, потому что в этом превращении бывшего завода в ваш дом и офис есть несколько эклектичных моментов, навеянных «брутальной» индустриальной архитектурой, национальной испанской традицией, а также сюрреализмом и постмодернизмом.– Да, всё верно, но то, что Вы называете в данном случае «постмодернизмом», это, скорее, историзм. А историзм в архитектуре хронологически идёт раньше постмодернизма. На тот момент я жил идеей возрождения некоторых элементов Каталонской архитектуры – таких, как вытянутые арочные окна средневековой Барселоны. Знаете, каждый раз, когда я приезжаю домой из мест с сильной архитектурной традицией – городов в японской глубинке, или где-нибудь среди ближневосточной пустыни, или в Италии, я привожу с собой домой частичку этой традиции, и её можно проследить в моих последующих работах. Эти воспоминания очень важны для меня.
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– То есть Вы это место постоянно переделываете?– Постоянно. Как Вы сказали, я в процессе работы над ним – и она никогда совершенно не прекратится. И мне очень нравится само место. Оно очень «сырое», грубое и чистое, здесь почти нет ничего декоративного. Это целый мир в себе. Здесь, как я уже сказал, ничего не проектировали. Когда я начал преобразовывать это место, моим идеалом был монастырь – идеальное место для концентрации. И, работая здесь, я запустил свыше тысячи других проектов.
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
La Fabrica. Офис Рикардо Бофилла в Барселоне. 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Я читал, что Вы привлекаете для работы не только архитекторов и проектировщиков, но и математиков, музыкантов, поэтов, кинорежиссеров, философов, социологов… Расскажите подробнее о таком «междисциплинарном» подходе к архитектуре.– Архитектура – профессиональная дисциплина. С фундаментальной и художественной точки зрения архитектура посвящена пространству и пространственно-временным отношениям. Поэтому архитектор обязательно должен учитывать genius loci – дух каждого места, его ДНК. Архитектура не может быть просто перенесена с одного места на другое. Архитектура должна подходить месту. Поэтому при помощи своего междисциплинарного подхода я, прежде всего, пытаюсь изобрести новые проекты, новые стили. Я хочу открыть себя заново. Я не хочу повторять себя или без конца повторять определенные формы, чем грешат некоторые архитекторы… Я стараюсь подстраиваться под местные условия и традиции. Архитектура просто обязана быть открытой другим дисциплинам, она не может существовать изолированно. И поскольку все остальные дисциплины эволюционируют, архитектура должна поддерживать тесные связи с ними, чтобы развиваться самой.
– Ваш отец был архитектором, и ваш сын архитектор. Расскажите о вашей профессиональной династии. Приход в архитектуру был для Вас неизбежен?
– Я не думаю, что совсем уж неизбежен… Но, да, здесь в Каталонии много семей с сильными традициями. Есть семьи врачей, музыкантов и архитекторов. Не забывайте, что в прошлом этим профессиям не учили в школах или университетах, и именно поэтому многие профессии передавались из поколения в поколение по семейной линии. Мой отец был архитектором и застройщиком, и именно от него я получил свои первые знания об архитектуре и строительстве. Мы вместе объехали всю Испанию, чтобы изучить национальную архитектуру, были в Италии, и свои первые проекты я делал вместе с отцом. Я многому у него научился, участвуя в реализации проектов. Я работал и со строителями, и с местными ремесленниками; многое делал своими руками. На меня повлияло множество утопических идей, так что мои ранние работы были на грани утопии и реальности.
– Каким был ваш первый проект?
– Я был ещё студентом, мне было всего восемнадцать, и я учился на архитектурном факультете в Школе Искусств в Женеве. Моей первой страстью были работы Фрэнка Ллойда Райта и Алвара Аалто. Я прикоснулся к органической архитектуре, зданиям, интергрированным с природой; зданиям, чьи фасады отображают сложности их внутренней структуры, или зданиям вообще без фасадов! Моим первым проектом был небольшой гостевой домик на Ибице, очень органичный, с толстыми криволинейными стенами и маленькими окнами, отражающими «дух места». Затем я делал проекты для Барселоны, Франции, Алжира; в центральной Африке, и в других местах… В России, Индии, Китае, Японии, США… И везде архитектура – разная и соотнесена с местом. Главное, что я вынес из этих разнообразных опытов – архитектура не может быть попросту перемещена из одного места на другое.
Летний дом в Ибице, Испания, 1960 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Летний дом в Ибице, Испания, 1960. План © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Давайте вернемся к тому времени, когда Вы работали у своего отца в начале шестидесятых и запустили много проектов экспериментального жилья. Вы говорили, что в те времена Вам не нравился Корбюзье из-за его спрограммированных заранее универсальных городов. Вы построили свои дома-прототипы, такие как Баррио Гауди (Barrio Gaudí) в Реус Таррагона (1968), Ла Муралья Роха (La Muralla Roja) в Аликанте (1973), и Вальден-7 (Walden-7) (1975) прямо здесь, рядом с вашим офисом. В этих проектах Вы обратились к национальной испанской архитектуре и критическому регионализму, не так ли? Эти ваши ранние проекты были реакцией на модернизм?– Я всегда говорил, что Корбю – тот самый архитектор, который «убил» город. Ему вообще не было дела до истории. Он ненавидел город. Он хотел разделить город, расщепить его на зоны для жилья, работы, торговли и так далее. Он думал о городах и зданиях как о машинах. Я же всегда придерживался противоположной точки зрения. Каждый город – это намного более сложное место, конфликтное, противоречивое и порочное место. Города надо чинить и лечить, а не разрушать и строить с нуля. Города появились десять тысяч лет назад, но для Корбюзье истории не существовало. Его манифесты были обращены только в будущее. Но ясно, что люди предпочитают жить в исторических центрах, а не в спальных районах. Я стараюсь найти альтернативу упрощённому модернизму, возвращая дух средиземноморского города.
Баррио Гауди в Реус Таррагона, 1968 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Баррио Гауди в Реус Таррагона, 1968 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Баррио Гауди в Реус Таррагона, 1968 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Баррио Гауди в Реус Таррагона, 1968 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
La Muralla Roja, 1973, Ricardo Bofill Taller Arquitectura:– Расскажите о Вальден-7, утопическом проекте, основанном на вашей идее «Космического города». Этот проект модульно-блочного жилья обозначил ваш разрыв с рационалистами. Повлиял ли на него жилой комплекс «Хабитат 67», построенный Моше Сафди в Монреале?
– Моше мой хороший друг, и мы делились идеями, но я не думаю, что он повлиял на меня или я повлиял на него, во всяком случае, не прямо. Я начал экспериментировать с идеей «Космического города», проекта модульного жилья в Мадриде, задолго до того как познакомился с Сафди. Он экспериментировал в основном с технологическими аспектами, в то время как меня больше интересовали социальные аспекты модульной архитектуры.
City in the Space, «Космический город». 1970 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
City in the Space, «Космический город». 1970 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
City in the Space, «Космический город». 1970 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
City in the Space, «Космический город». 1970 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
City in the Space, «Космический город». 1970 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Для меня Вальден-7 был способом предложить новый вид локального сообщества с множеством общественных пространств, общественных и частных садов. Идея состояла в создании кластеров жилых блоков, сгруппированных вокруг больших открытых дворов, с большой гибкостью и потенциалом для роста и развития семей, и он стал новой моделью социального взаимодействия. Проект был рассчитан не только на классическую семью, но и на коммуны, бездетные пары, и просто одиночек. Это то, как я понимаю модульное жильё. Все блоки строятся из квадратных модулей, позволяя жильцам расширять одномодульные студии до многомодульных квартир – как по горизонтали, так и по вертикали. Теперь, сорок лет спустя, мы видим, как изначально очень жёсткая традиционная испанская семья эволюционировала во множество вариантов совместной жизни. Проект оказался успешен также и потому, что я лично контролировал не только проектирование, но и покупку земли, девелопмент, финансирование, и осуществлял авторский надзор за строительством.
Walden 7, Барселона, 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Walden 7, Барселона, 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Walden 7, Барселона, 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Walden 7, Барселона, 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Walden 7, Барселона, 1975 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Рассказывая о Вальден-7 и других ранних экспериментальных проектах, Вы сказали, что каждый из них был индивидуален, потому что Вы не хотели просто выдавать «красивую» архитектуру, хотели экспериментировать. Вы могли бы рассказать об этом подробнее?– Мне нравится архитектура простая, основанная на естественных формах, построенная из благородных, но недорогих материалов. Мне не нравятся излишества, роскошь, богатые формы и дорогие материалы. Мне нравится минималистичная и чувственная архитектура. Главное в архитектуре – это процесс. А методология – ключевой компонент творческого процесса. Нет никакого жёстко закреплённого метода. Каждому проекту нужен свой собственный метод. Некоторые проекты основаны на неких идеях-данностях, а некоторые – на процессе как таковом.
– Но то, что Вы описываете, сильно расходится с неоклассическим социальным жильём, которые Вы построили во Франции в начале восьмидесятых. В них немало роскошных, даже избыточных деталей. Я говорю про новые города-спутники Парижа и застройку Антигоны в Монпелье на юге Франции. Разве Вы не пытались достичь в этих проектах ощущения богатых, прекрасных, роскошных мест? Разве не хотели достичь некоего совершенства, создать «идеальный город» для жизни?
Пространства Абраксас, пригороды Парижа. 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Именно об этом я и говорю! Разные места, разные периоды моей творческой карьеры давали разные ответы и разные проекты. Работая над теми французскими жилыми домами, я задавался одним вопросом – почему исторические города красивее современных? И я хотел доказать, что обратное также возможно. Я экспериментировал с идеями готового блочного жилья и решал вопрос – как обеспечить жильем огромное количество мигрантов, нахлынувших во Францию в тот момент. Работая над этими проектами, я посещал фабрики и заводы, экспериментировавшие с готовыми блоками. Для того чтобы строительство такого города было экономичным, в технологии его постройки должно быть много повторяющихся элементов. Я понял, что и классическому периоду идея повторения была отнюдь не чужда – и с каждым повторением тот или иной элемент становился всё лучше. Поэтому в восьмидесятые мы в основном занимались тем, что придумывали заново лексикон современного города, где мы пытались пересказать историю языком современных на тот момент технологий. Классическая архитектура стала для меня главным источником вдохновения. Затем мы стали развивать и другие направления создания современных городов.
Пространства Абраксас, пригороды Парижа. 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Пространства Абраксас, пригороды Парижа. 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Хотите ли Вы сказать, что исследовали классический лексикон потому, что не были довольны своими проектами, построенными в шестидесятые и семидесятые? Я слышал, что Вы отзывались о своих ранних проектах как об ошибках. Почему?– Важно, чтобы внутри Вас всегда работал моторчик, провоцирующий перемены и, как следствие, эволюцию. И здоровое недовольство своей работой – хороший способ не давать этому моторчику заглохнуть. Что касается моих ранних работ из шестидесятых и семидесятых, они были по-своему интересными, но когда я столкнулся с гораздо большим градостроительным масштабом, как например, во Франции, и в других частях света, идеи этих ранних проектов перестали работать. Опять-таки многие архитекторы повторяются именно потому, что относятся недостаточно критично к своей работе; они продолжают строить один и тот же проект по всему свету. Они развивают свой собственный стиль. Они не эволюционируют. Я не люблю удовлетворённых людей. Я предпочитаю критически относиться к себе.
– Однажды Вы сказали, что были одним из пионеров постмодернизма. Но как только постмодернизм стал состоявшимся стилем, он перестал вас интересовать. Так ли это?
– Да, именно так. В то время у нас даже не было названия для этого течения, но, так или иначе, моя идея состояла в восстановлении некоторых исторических элементов архитектуры, тех традиций, что были «отсечены» в двадцатые-тридцатые годы. Тогда архитектура стала tabula rasa, попыталась начать всё с чистого листа. История была запрещена, а весь мир слепо последовал за Корбюзье и Мисом ван дер Роэ. Так что наш возврат к истории был воспринят благосклонно. Но когда постмодернизм состоялся и обрел популярность в США и во всем мире, он стал просто ещё одним стилем. А со временем он стал ироничным и даже вульгарным. Как только он превратился в движение, я перестал им интересоваться.
Озёрные аркады, Париж, 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Озёрные аркады, Париж, 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Озёрные аркады, Париж, 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Озёрные аркады, Париж, 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Озёрные аркады, Париж, 1982 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Вы называете работы, сделанные вами в восьмидесятые, «современным классицизмом» – в противовес постмодернизму. Почему?– Постмодернизм стал популярным после венецианской биеннале 1980, и какое-то время все на нём были буквально помешаны. Но вскоре я понял, что мне интересна современная архитектура, прежде всего её тяготение к рациональным планировкам и методам минимализма. Но мне также была интересна и классическая архитектура, и я решил совместить эти два интереса. Мне не был интересен неоклассицизм, вся суть которого в переносе академических правил классической архитектуры на современное строительство – он постоянно повторяется, скука смертная! И я пытался соединить лучшее из модернизма и лучшее из классических стилей. Мне по-прежнему нравится классическая архитектура. Мне нравятся разработанные в ней понятия последовательности пространств, системы пропорций, и её стремление к идеалу, пусть даже недостижимому. И главное – это всё ещё архитектура культуры, противостоящая варварской архитектуре без правил, архитектуре хаоса и разрушения – деконструкции. Мне нравится архитектура, несущая ощущение покоя и гармонии. Но сегодня я стараюсь не следовать какому-то определенному стилю. Меня не вдохновляет лексикон классической архитектуры – только её дух. Мы внедряем новые технологии, эко-концепции, и привносим свою собственную историю, чтобы «написать» свою архитектуру, как писатель роман. И мне не очень нравятся динамичные суперсовременные пространства. На меня не производят особенного впечатления все эти диагонали, наклонные или криволинейные стены. Мне нравятся простые уравновешенные пространства. Мне не нравится напряжение…
– Правда? Но пространство, в котором мы с вами здесь беседуем и вся реконструированная Вами фабрика прекрасна именно своей динамичностью, не говоря уже о том, что я не видел здесь ни одной прямой стены. Замечательное место!
– Да, оно динамичное, но в то же время спокойное и уравновешенное. Конечно, я люблю динамичную архитектуру. Мне нравится барокко и Борромини, но здесь архитектура очень органичная и контролируемая – есть ясное чувство масштаба и гармонии как между отдельными частями, так и между частями и целым. Это не какая-нибудь «джазовая импровизация». Масштаб особенно важен – не только для отдельных зданий, но и для городов. Франческо ди Джорджо Мартини, итальянский архитектор эпохи Возрождения, сравнивал города с домами: улицы – коридоры, площади – комнаты. И по сей день мы, современные архитекторы, так и не придумали никакой серьёзной альтернативы историческому городу.
– Вы по-прежнему остаётесь идеалистом? Какую архитектуру и какое градостроительное планирование Вы себе представляете, когда думаете о городе будущего?
– Да, весь мир урбанизируется с невероятной быстротой; там и тут из ниоткуда возникают новые мегаполисы. Но нам ни в коем случае нельзя забывать о тех качествах, за которые мы любим наши старые города: компактность, лояльность к пешеходам, экологичность, логичность в вопросах избавления от отходов, и многое другое. Но все эти задачи надо решать как раз на местном уровне – единого глобального рецепта не существует.
– Над какими проектами Вы работаете сейчас? Можете описать свой типичный творческий процесс?
– Все проекты разные, и я считаю, что и творческий процесс должен быть у каждого проекта свой. Сейчас мы работаем над множеством проектов, принимаем участие в конкурсе на обновление стадиона футбольного клуба Барселона (разговор состоялся в марте 2016), строим новый жилой дом в Майями, новые небоскребы в Азии, и даже целые новые города в Африке… Мы также работаем над новым городом в Китае. Это будет город на юге Китая площадью 550 гектаров с населением в семьсот тысяч человек.
Новый город Нанша в окрестностях Гуанчжоу. 1993 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Новый город Нанша в окрестностях Гуанчжоу. 1993 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Новый город Нанша в окрестностях Гуанчжоу. 1993 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Новый город Нанша в окрестностях Гуанчжоу. 1993 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
Новый город Нанша в окрестностях Гуанчжоу. 1993 © Ricardo Bofill Taller Arquitectura
– Огромный проект…– И очень сложный, как Вы можете себе представить…
– Но подождите-ка! Получается, что Вы стали «Китайским Корбюзье»?
– Нет-нет-нет (смеется). Нет, потому что наш подход принципиально другой, очень узнаваемый, целостный и индивидуальный способ проектирования. И я не проектирую этот город от начала до конца. Мы разрабатываем генплан, очереди строительства, и прочие элементы строительного процесса. Я придумал основной образ будущего города, но в его планировке есть масса нюансов. Я не предлагаю готовую картинку со сторого обозначенной типологией зданий: вот вам курс и направление, всё должно соответствовать. Нет, ни в коем случае. Прекрасной моделью нового города может послужить Барселона. У нас здесь всё подчинено жёсткому мастер-плану, но через каждые двадцать метров стоит интересное узнаваемое здание. Урбанистический подход и хорошая архитектура здесь прекрасно сочетаются. Урбанисты со всего света приезжают сюда, чтобы учиться на опыте Барселоны. У нас тут поразительная вариативность в рамках целостной последовательности.
– Вы сказали, что не хотите служить примером для других, и что главный движущий фактор для Вас – критическое отношение к своей работе. А из чего Вы черпаете вдохновение? Вы следите за работой своих современников?
– Да, я слежу за тем, что сегодня происходит в мире архитектуры. Мы сейчас переживаем момент, когда авторы, мастера индивидуальной архитектуры, исчезают как класс, и то, что мы видим – это архитектура глобальных корпораций и консорциумов, где стиль и узнаваемый язык архитектора всё труднее различить. Архитектура всё чаще начинает напоминать конструктор Лего – все эти бесконечные наложения одних и тех же проектов друг на друга. Очень много перекрестных заимствований… Из тех, чьи работы мне действительно нравятся, я бы выделил Ричарда Майера.
– Но если вам нравится Ричард Майер, вам должен нравиться Корбюзье. Если не как урбанист, то, по крайней мере, как архитектор!
– Если посмотреть на архитектуру Корбюзье, его отдельные здания очень неплохи. Но если бы мне пришлось выбирать между домами Корбюзье и Ричарда Майера, я бы выбрал Майера. Мне нравится архитектура Фрэнка Гери. Мне нравятся ранние проекты Захи Хадид и её первые эскизы. Что мне не совсем импонирует в ее работах – это частые самоповторы; большинство её проектов похожи один на другой. Я слежу за тем, что делает Бьярке Ингельс, но там нужно ещё дождаться, когда большинство его проектов будет реализовано. В целом сейчас мы имеем дело с периодом разнообразия и в то же в время – некоторого замешательства в архитектуре. И очень жаль, что мы теряем сильных, заметных архитекторов и архитектуру, говорящую о своём месте. Слишком много повторений и слишком много корпоративного продукта, отчего возникает эффект коллажа.
– В шестидесятые и семидесятые существовало непримиримое противостояние между новым поколением архитекторов и модернистскими идеями Корбюзье, Гропиуса, Миса, и других признанных мастеров. Как Вам кажется, кто победил в той битве, и актуально ли это противостояние сегодня? Ведь Вы сказали, что сегодня в мире архитектуры царит небывалое замешательство и неразбериха. Нет ничего необычного в том, что молодое поколение архитекторов восстает против старого, но сегодня мы имеем ситуацию «все против всех». Так много голосов, и каждый хочет быть услышанным.
– Да, многие архитекторы сражаются друг с другом, но это не про нас. Мы дружим со всеми (смеется). Архитектура стала очень конкурентной профессией. Теряется независимое мышление. Идеология уступает место требованиям клиента. Подменяется модой и системой звёзд. Молодым архитекторам сегодня нелегко. Но нам нужно сменить фокус. Сосредоточиться на урбанистике, городском планировании. Интересных и заметных архитектурных объектов уже достаточно много. Но для того, чтобы получить город, удобный для жизни, недостаточно составить все эти прекрасные объекты вместе. Это новый вызов – предложить новое урбанистическое видение, и в то же время учесть отношение архитектуры к природе и климатическим изменениям.
– Похоже, сейчас у нас больше проблем и вопросов, чем было в шестидесятые.
– Согласен.
archi.ru
Бофилл, Рикардо — Википедия. Что такое Бофилл, Рикардо
Рикáрдо Бофи́лл[2] (также Бофилл-Леви исп. Ricardo Bofill Leví; род. 5 декабря 1939, Барселона) — испанский (каталонский) архитектор, который черпает вдохновение для своих масштабных постмодернистских проектов в идеях мастеров классицизма — Палладио, Мансара и Леду.
Его «визитные карточки» — аэропорт и здание Национального театра Каталонии в Барселоне, головные офисы компаний Cartier и Christian Dior в Париже, небоскрёбы Shiseido Building в Токио и Dearborn Center в Чикаго.
Родился 5 декабря 1939 года в Барселоне в каталонской семье. Отец был каталонским республиканцем, проектировщиком и строителем, мать – итальянская еврейка.
Образование
Учился в Барселонском французском лицее (Lycée Français de Barcelone).
Учился в Школе архитектуры Барселонского университета (Barcelona School of Architecture), но за участие в марксистских демонстрациях был исключён из университета и бежал в Швейцарию. Учился в Университете изобразительных искусств Женевы (Université de Beaux-Arts Genève).
Карьера
В возрасте семнадцати лет Рикардо Бофилл создал свой первый проект — летний дом на Ибице.
В 1962 году основал «Тальер де аркитектура» («Taller de Arquitectura») в Барселоне совместно с архитектором Мануэлем Нуньес-Яновским, который в 1978 году покинул бюро и основал в 1981 году собственную мастерскую в Париже[3]. За 50 лет «Taller de Arquitectura» разработала более 1000 проектов в 56 странах мира.
В результате экономического кризиса и напряженной политической ситуации в Испании в 1971 году Бофилл открыл второй офис в Париже. С 1979 года работал в основном во Франции.
С 2000 года штаб-квартира «Taller de Arquitectura» снова в Барселоне, а само бюро по-прежнему семейный бизнес. Несмотря на то, что архитектор работает над всеми типам проектов – от типовых до роскошных, – основной фокус сохраняется на социальном жилье.
Работа в Европе
Впервые Бофилл привлёк международное внимание кубистическим проектом гостиницы «Замок Кафки» в Аликанте (1968). Французский президент Валери Жискар д’Эстен, считавший Бофиля «величайшим архитектором мира», в 1975 г. привлёк его к реконструкции парижского квартала Ле-Аль, однако архитектурные идеи испанца (возведение «Версаля для масс») натолкнулись на сопротивление парижского мэра Жака Ширака, который обвинил Бофиля в гигантомании и отстранил его от участия в проекте.
В 1973-1975 годах заброшенный с 19 века цементный завод был превращён в комплекс La Fabrica. На месте основного здания завода, лежавшего в руинах, около 30 бункеров, подземных галерей и садов появились офисы, мастерские, лаборатории, архивы, огромный выставочный зал The Cathedral, используемый для проведения совещаний, выставок, концертов, а также квартира Бофиля и комнаты для гостей[4][5].
В 1977 году началось строительство района Антигона (Antigone) на месте бывших казарм Жоффре — серия грандиозных неоклассических структур с использованием классических мотивов, таких как фронтоны и пилястры. Хотя это панельный жилой комплекс, он не выглядит однообразным или унылым. Район расположен между историческим центром города Монпелье (Франция) и реки Лез[6][7].
В 1978 году занимался проектом реконструкции храма Сантуарио-де-Меричель в Андорре — в 1972 году во время народных гуляний построенный в XVII веке храм сгорел. В процессе реконструкции специалисты бюро Ricardo Bofill Taller de Arquitectura следовали историческим традициям романской архитектуры, но при этом предложили новую архитектурную концепцию объекта[8].
В 1983 году Бофилл спроектировал для Парижа жилой комплекс «Пространства Абраксаса» («Les Espaces d’Abraxas»), который «снимался» в ряде фильмов и клипов, в том числе в «Бразилии» Терри Гиллиама[9][10].
Hotel W в БарселонеВ преддверии Олимпийских игр 1992 года Бофилл участвовал в проектировании олимпийских сооружений в своём родном городе, а также работал над терминалами и диспетчерскими аэропорта Барселоны[11]. В этом году спроектированный им аэропорт Барселоны был признан лучшим Европейской ассоциацией аэропортов[12]. Новый терминал аэропорта был спроектирован также мастерской Бофиля[13].
В 2009 году по проекту Бофиля построен Hotel W в Барселоне — 26-этажная достопримечательность в форме стеклянного паруса на набережной Nova Bocana[14].
Работа в России
Первый проект Бофилл пытался реализовать в Советском Союзе в конце 1980-х годов, но в процессе работы над проектом у французского инвестора возникли проблемы с финансированием. На месте, отведенном для проекта, позже был построен «Смоленский Пассаж»[15].
В 2007 году выиграл конкурс[16] на строительство Дворца конгрессов в Стрельне близ Санкт-Петербурга[17].
В Петербурге также построен по проекту Бофиля жилой комплекс «Александрия» на Новгородской улице[18], строится ЖК «Смольный проспект» [19].
По проекту Рикардо Бофиля планировалось строить новый терминал аэропорта Большое Савино города Перми[20], но от этой идеи отказались[21].
В феврале 2012 года вошёл в число участников комиссии по разработке концепции развития Московской агломерации — Бофилл предложил трансформировать Новую Москву в умный мегаполис[22][23].
В 2013 году начался проект создания на месте бывшего кинотеатра «Ленинград» кабаре в Таврическом саду Петербурга. Проект перестройки построенного в 1958 году панорамного кинотеатра разрабатывал Рикардо Бофилл[24], здание нового шоу-пространства «Ленинград Центр» открылось 25 декабря 2014 года.[25].
Также в 2013 году началось строительство жилого комплекса «Новоорловский» по проекту Рикардо Бофилла на севере Петербурга[26].
В 2014 году в районе подмосковной деревни Елино стартовал проект «Flight City» (первоначальное название — «Media City»), разработанный архитектурной мастерской Рикардо Бофилла по заказу «СУ-155», — один из немногих авторских проектов экономкласса работы иностранных архитекторов в России[27][28]. Также в 2014 году началось строительство ЖК «Sky City» (первоначальное название — «High City») на территории бывшей промзоны в Останкинском районе Москвы[29][30].
Примечания
Ссылки
wiki.sc
Дом архитектора: рабочая студия Рикардо Бофилла, переделанная из бетонного завода
Свое бюро, Taller de Arquitectura, архитектор Рикардо Бофилл открыл, когда ему было только двадцать четыре года, в 1963 году, но постоянный дом оно обрело только спустя десять лет – пространство для работы и жизни монументалист Бофилл организовал в огромном заброшенном цементном заводе неподалеку от Барселоны.
La Fabrica – яркий пример архитектуры, интегрированной с природой – действует уже 40 лет: здесь у архитектора и дом, и рабочая студия. Тридцать башен, подземные коридоры и огромные машинные залы – общая площадь постройки более 1000 кв. м. Среди грубых стен цементного замка архитектор обустроил макетную лабораторию, проектные мастерские, архив, библиотеку и выставочное пространство. Привести в надлежащий вид жилые помещения взялась жена архитектора, дизайнер Марта де Виллалонга. Чего ей только стоило сделать огромную бетонную постройку, где эхом разносится каждое слово, по-домашнему уютной и комфортной для жизни!
Обустройству предшествовала долгая работа, которая велась преимущественно с помощью отбойных молотков и динамита – перекройка цементных бункеров была похожа на создание скульптуры: главная задача заключалась в том, чтобы придать материалу форму. Вместе с новыми архитектурными структурами постройка обзавелась обильной растительностью: многочисленные висячие сады должны были обеспечить пространство кислородом и облагородить серые бетонные стены. Сегодня многочисленные растение – одно из главных украшений La Fabrica. Они наделяют здание романтическим ореолом таинственного запустения, делают его неповторимым от сезона к сезону. Работу вела большая команда каталонских мастеров, но Бофилл уверен, что несмотря на полное преображение завода, работа над ним не прекратится никогда.
Рабочие студии архитектурного бюро Taller de Arquitectura заняли четыре этажа – они объединены винтовой лестницей. Пространство продумано для мелочей: наравне с залами для коллективной работы здесь есть места для творческой работы и отдыха в одиночестве – это необходимо, чтобы сохранять концентрацию, уверен архитектор. Его офис расположен на первом этаже. Гигантское пространство высотой в три этажа обычного дома обставлено максимально лаконично: на полу – ковер, выходящие в сад окна обрамляют белоснежные полотна из хлопка (точно такими же Марта задрапировала диваны и кресла в гостинной). Но самая впечатляющая рабочая зона – конференц-зал, который из-за огромного размера (высота потолка – 10 метров) и арочных окон получил название «Собор». Бетонные стены здесь сохранили в первозданном виде, а немногочисленные предметы мебели составляют черный кожаный диван, большой стол для переговоров и стулья из натуральной древесины.
И в 77 лет испанский архитектор не перестает обновлять и перекраивать La Fabrica: он будто пишет историю своей жизни, используя вместо печатной машинки архитектуру. «Фабрика – волшебное место, но оценить ее странную атмосферу человеку со стороны очень трудно. Мне же бесконечно дорога моя жизнь здесь, она полна ежедневных ритуалов и является полной противоположностью той жизни кочевника, которую я вел раньше», – говорит Бофилл.
Самое большое жилое пространство – гостиная – расположена в верхней части фабрики. Она имеет форму идеального куба, а ритмичные дуговые окна превращают помещение в один из архитектурных шедевров с полотен Де Кирико. «Монументальная, брутальная и концептуальная», – говорит о пространстве гостиной архитектор. На первом этаже разместилось другое помещение для жизни – кухня-столовая, где собираются друзья. В середине комнаты – белый мраморный прямоугольный стол, вокруг – плетеные стулья. Атмосферу уюта придают парные камины по проекту испанского дизайнера и архитектора Оскара Тускетс Бланка. Между гостиной и столовой – еще одно пространство: розовая комната в марокканском стиле. Стол здесь выполнен из цельного куска красного мрамора, а стулья и табуреты представляют собой переиздания мебели Антонио Гауди.
design-mate.ru