Город внутри. Жилая единица от Корбюзье — project Bauhaus
Марсель — красивый город. И знаменит он не только своим такси или футбольной командой. Есть в Марселе один действительно эксклюзивный и уникальный дом, который был построен по проекту, за авторством которого числится великолепный мастер Ле Корбюзье.
Объект: Жилая единица / Unité d’Habitation
Архитектор: Ле Корбюзье
Год постройки: 1952
Адрес: Роншан, Франция
Жилая единица. Дом для всех
Дом этот имеет высоту в 17 этажей и включает в себя 337 квартир-апартаментов, которые поделены на 23 разных типа: есть квартиры для больших семей, есть для маленьких, а есть и вовсе для холостяков. Отдельно отмечу, что все квартиры в доме — двухуровневые. Входы в эти квартиры осуществляются из пронизывающих все здание коридоров. Сам проект поражает новаторством и футуризмом: все, начиная от внешнего вида здания и цветового оформления стен до планировок квартир и коридоров внутри здания — все это выглядит, мягко говоря, необычно и нетривиально.
Жилая единица. Another brick in the wall.
Саму идею двухуровневой квартиры Ле Корбюзье подхватил из домов-коммун — довольно распространенного проекта среди русских конструктивистов. Но далеко не только это делает дом действительно уникальным и в какой-то определенной степени единственным в своем роде. Например, само здание построено «на ножках», а внутри дома проходит так называемая внутренняя улица — это два этажа, на которых расположены торговые коридоры: там располагались самые разные магазины, рестораны, парикмахерские, прачечная и даже гостиница с кинотеатром. На 17-ом этаже здания находился детский сад, а уже на крыше располагались различные комнаты отдыха, детские площадки и бассейн. А ведь на дворе был 1953-ий год!
Всю инновационность постройки дополняет стиль и внешний вид здания — необработанный бетон контрастирует с лоджиями, которые окрашены в самые разные цвета.
Если ты стоишь на крыше «Жилой единицы», то может создаться впечатление, что стоишь ты над пропастью, но, если совсем подойти к краю, то под самым краем можно обнаружить специальную беговую дорожку, которая опоясывает весь дом. Эта дорожка-лестница изолируется стеной, которая перекрывает человеческий рост. Такая совершенно неожиданная пластика фасадов дополняет все эти пространственные ухищрения, которых с лихвой хватило бы не то что на один дом, но и на целый город.
Город внутри. Жилая единица от Корбюзье
В своем концепте Ле Корбюзье пытался построить город внутри дома. Создать совершенно уникальный и самостоятельный организм, который бы функционировал автономно и позволял своим жителям проводить время с максимальным комфортом. Такие здания утопичны по своей сущности, но чтобы оценить величественный полет мысли архитектора они подходят более чем прекрасно.
Интересные статьи:
probauhaus.ru
Жилой комплекс в Марселе Ле Корбюзье
14 октября 1947 года в Марселе состоялась торжественная закладка здания, получившего не только прозаическое наименование «марсельский жилой комплекс» (Жилой комплекс в Марселе), но и поэтическое — «Лучезарный дом». Марсельскому жилому комплексу суждено было стать вехой в истории гражданской архитектуры XX века.
Коллективное и индивидуальное. Главную свою задачу при создании «жилой единицы» знаменитый архитектор-теоретик Ле Корбюзье видел в их гармоническом сочетании. Человечество примеры подобной гармонии знает: в восточных ашрамах, западных монастырях… Портовому Марселю предстояло присоединиться к этому ряду. Идеальными объектами, объединяющими функцию и образ («эстетика чистых форм, точности, волнующих соответствий»), для Корбюзье всегда были аэропланы, лайнеры. И поэтому он проектирует, а затем выстраивает здание для 1600 жильцов, похожее на океанский лайнер (сам автор назвал его «величественный Корабль»). Вот параметры дома: «длина… 140 м, ширина корпуса 24 м, высота 56 м».
Из оконных и дверных проемов каждой квартиры-“каюты” (а их 337!) — захватывающий вид. С открытых лоджий благодаря плотным перегогодкам не видно соседей, частная жизнь — святое! Лоджии, куда выходят двери гостиных, снабжены к тому же козырьками: Марсель — город южный, солнечный. Гостиная — высокая, вдвое больше помещений, которые ориентированы на другую сторону дома к маленькому балкону на противоположном фасаде.
Квартирный “пазл” (впрочем, в стереометрии лучше сравнить такую шанировку с конструктором «лего») от этажа к этажу сопрягается противоположными сторонами. Таким оразом, двойная высота гостиных располагается то над, то под «одномерными» пространствами, а потому общая «конструкция» сдвоенной ячейки равна трем этажам. Хозяева и гости некоторых квартир попадали в них с антресольного уровня гостиных, других же — из дверей нижнего уровня. Связью им служит внутренний проход, проложенный по среднему этажу-уровню. Для всего дома предусмотрены пять таких общих коридоров, что оказалось вполне оптимальным решением.
В квартирах жилого комплекса в Марселе Корбюзье спланировал и вместительные встроенные шкафы, и столы (столовый и кухонный рабочий), и для ванных — шкафы и туалетные столики, которые соответствовали общей пропорциональной системе. Но предложенных 23 вариантов квартир оказалось недостаточно. Жильцам хотелось свободы переустройства пространства, например расширения детских спален, которые выглядели уж точно как тесные каюты (180 сантиметров шириной). Кухни располагались в середине квартир, а потому возникали претензии в связи с их недостаточной освещенностью.
Седьмой и восьмой этажи — магазины: шопинг, не выходя в город, в местных «пассажах». «Здесь расположены булочная, мясная лавка, овощной магазин, кондитерская, прачечная и т. д.». (Можно себе представить разочарование владельцев «торговых точек», в которые ограничен приток покупателей «со стороны».)
Коммуникативная зона распространялась на спортивный зал и некоторые другие пространства общим числом 26 (по словам мэтра, «26 видов общего обслуживания»). Однако этим и ограничился архитектор, исключив из своих «предложений» места для собраний и общественных организаций (мир устал от политики).
На крыше, как на палубе, лестницы-трапы и смотровые площадки, шезлонги и бассейн, детская площадка прогулочные зоны с беговой дорожкой. К здоровому образу жизни архитектор относился со всей серьезностью. На упрек писательницы Гертруды Стайн по поводу крутизны лестницы в вилле, которая была выстроена для ее брата, архитектор ответил: «Так и задумано, лестница ведет на крышу, на площадку для солнечных ванн — это часть моциона, физкультура…» Зона кровли в марсельском жилом комплексе также включала странные объемы, скрывающие выходы коммуникаций и напоминающие пароходные трубы, рубки и другие палубные сооружения.
Когда-то «Дорифор» Пориклета послужил великому мотелю классической Греции «наглядным пособием», илллюстрацией к выведенной им мерной системе пропорций человеческого тела. В середине XX века жилой дом в Марселе стал для Корбюзье реальной возможностью воплотить свои теоретические выкладки, связанные с поисками гармонического пропорционирования. Речь идет о доме для человека, соразмерном человеку. То есть, по формулировке архитектора, об опыте «соразмерной масштабу человека всеобщей гармоничной системы мер, применимой как в архитектуре, так и в механике», о модулope (название было придумано в 1945 году). В основу системы была заложена высота человека среднего роста с поднятой рукой. Изначально Корбюзье предложил ориентироваться на 2,20 метра. В окончательный вариант была взята высота 2,26 метра (1940-е годы, увы, не предполагали будущих акселератов). Математическая модель включала построение двух квадратов со сторонами 1,13 метра, составлявших прямоугольник, внутрь которого вписывался прямой угол. Этот последний делит прямоугольник ровно посередине.
Но высота вписанного третьего квадрата делится вершиной прямого угла по золотому сечению. Интуитивные прозрения Корбюзье, который с молодости не дружил с математикой, оказались уточненными и подтвержденными его образованными сподвижниками и обнаруживают принцип гармонии модулора в проверенном веками золотом сечении с в ряде Фибоначчи. Ничего мистического сам архитектор не вкладывал в свои выводы, считая модулор всего лишь рабочим инструментом, позволяющим связать человеческое начало с рационально-технократическими нуждами. Интересно, что предложение мастера по гармоничному пропорционированию современной архитектуры оказались «соразмерными» системе пропорций Витрувия, античного канона древнеримского зодчего, труды которого сделались своего рода учебником для следующих поколений.
То, что за основу была взята минимальная исходная величина 2,26 метра, архитектор намеревался компенсировать рациональным использованием пространства. И здесь также вспоминались скромные каюты океанского судна — ничего лишнего, но при этом техническая оснащенность необходимым оборудованием.
В соответствии с модулем был рассчитан шаг колонн дома — 4,19 метра (расстояние 366 сантиметров плюс толщина конструкции 53 сантиметра). Не следует забывать, что «пять отправных точек современной архитектуры» оставались для Корбюзье непреложной истиной земле возвращалось таким образом занятое объемом постройки пространство.
Насколько модулор был принципиально важен для зодчего, косвенно подтверждает эмблема, увековеченная в контррельефе на бетонной стене дома — схематическая фигура человека с поднятой рукой. Человеческое начало — вот основа его новой геометрии. Что же касается грубого материала, бетона, который, как чуть позже в Чандигархе, перестав быть «обновкой», переставал быть и «нарядным», то Корбюзье говорил о не следующим образом: «Дефекты всех частей сооружения кричат об одном! Случайно у нас нет денег! Но даже с деньгами проблема устранения дефектов выглядит неразрешимой… Открытый бетон показывает малейшие случайности в опалубке, стыки между планками, волокна и сучки дерева и прочее… Но ведь у мужчин и женщин вы не замечаете морщин и родимых пятен, кривы носов, бесчисленных странностей… Дефекты гуманны они — это мы сами, наша повседневная жизнь». Более того, без дополнительной обработки железобетон причислен Корбюзье и его командой «к числу благородных материалов». «Игра между грубостью и изяществом действительно состоялась. Особую ноту изящества внесла палитра мондриановского неопластицизма -боковые стенки лоджий украсились яркими локальными («чистыми») красками — красной, синей, желтой. Веселые цветные прямоугольники в солнечном свете смотрятся как праздничные флажки на суднах в морских просторах. А грубые железобетонные поверхности обладали пластичностью, недоступной тщательно обработанным материалам.
Следует вспомнить о времени, когда возводился жилой комплекс в Марселе, — после самой кровопролитной войны в истории человечества. Тогда станет ясно, почему человечески модуль стал знаком особого символического наполнения, казалось бы, элементарных архитектурных форм. И оценить гуманистический смысл сотворенного.
Смотрите также:
delovoy-kvartal.ru
Жилая единица Ле Корбюзье, Марсель — Архитектура — Дизайн и архитектура растут здесь
После второй мировой войны резко возросла нужда в жилье. Марсельская «жилая единица», была первым масштабным проектом известного архитектора Ле Корбюзье.
В 1947 году Европа все еще ощущала на себе эффекты, оказанные второй мировой войной, когда Ле Корбюзье был назначен на строительство жилого дома для множества семей Марселя, которые остались без жилья после бомбардировок. Законченная в 1952 году, «жилая единица» была первым проектом из серии Ле Корбюзье, сосредоточенном на совместном проживании всех жителей, которые могли ходить по магазинам, играть, жить и собираться в «вертикальном городском саду».
«Жилая единица» была первым таким большим комплексом, который мог вместить 1600 жильцов. Особенно если учесть, что у Ле Корбюзье не было еще проектов такого масштаба, особенно в сравнении с виллами. При разработке здания для такого количества жильцов естественным желанием является распределение по горизонтали, а Ле Корбюзье разработал общий дом в квартале с модернистскими жилыми высотными зданиями. Идея Ле Корбюзье «вертикального городского сада» была основана на расширении виллы в объеме, которое позволяло жителям иметь личное пространство, но снаружи этих пространств они могли бы ходить в магазины, есть, заниматься спортом и собираться вместе.
Когда 1600 жителей нужно расположить на 18 этажах, то встает вопрос о том как организовать пространство, чтобы удобно разместить жилые квартиры, общественные места и коммунальные службы. Что интересно, большинство общественных мест располагаются на крыше. На ней есть сад, беговая дорожка, клуб, детский сад, спортзал и небольшой бассейн. Кроме крыши есть еще магазины, медицинские учреждения и даже небольшая гостиница внутри самого здания. «Жилая единица» — это «город внутри города», который пространственно и функционально оптимизирован для его обитателей.
В отличие от обычного используемого Ле Корбюзье сурового белого фасада, «жилая единица» построена из армированного бетона, который был самым дешевым материалом в послевоенной Европе. Однако, это может также быть истолковано как вещественная реализация с целью охарактеризовать условия жизни после войны – грубые, неумолимые, изматывающие.
Несмотря на то, что «жилая единица» не олицетворяет материалистические качества, как большинство работ Ле Корбюзье, в ней все равно есть механистическое влияние, в добавление к Пяти принципам, разработанным им в 1920-е. К примеру, огромный объем здания покоится на массивных колоннах, благодаря которым возможны движение, сады и места для встреч под зданием. Сад и терраса на крыше создают огромное общественное пространство для всего здания, встроенное патио на фасадной системе сводит к минимуму визуальную высоту здания, а ленточное окно увеличивает горизонталь столь большого здания.
Очевидно, что на Ле Клрбюзье повлияли промышленные идеи. «Жилая единица» отчасти напоминает огромные пароходы, которыми Корбюзье восхищался. Объемное здание словно дрейфует в пространстве, ленточное окно походит на застекленные иллюминаторы, идущие по борту, а терраса на крыше с трубами вентиляции вызывает ассоциации с верхней палубой и дымовыми трубами. Даже несмотря на то, что эти элементы фигуральны и зависят исключительно от точки восприятия, между этими двумя сооружениями есть внутренняя связь.
Один из самых интересных и важных аспектов «жилой единицы» – это пространственная организация жилых отсеков. В отличие от множества многоквартирных здания, где квартиры располагаются по обе стороны коридора, Ле Корбюзье спроектировал здание так, что квартиры тянутся вдоль каждой стороны дома. Кроме того, имеются двухуровневые квартиры, что уменьшает количество коридоров до одного на три этажа. Сузив квартиры и создав двойные по высоте пространства Ле Корбюзье смог эффективно разместить больше квартир в здании и создать замкнутую систему жилых объемов. На каждом конце квартиры располагается балкон, защищенный противосолнечными экранами, который обеспечивает сквозную вентиляцию по всей квартире.
«Жилая единица» – одно из самых важных творений Ле Корбюзье, и к тому же один из самых инновационных проектов жилых зданий. Здание очень сильно повлияло на весь стиль брутализма. «Жилая единица» служит примером для подобных строений и известна на весь мир. Правда, ни один из проектов не был так же успешен как этот, поскольку Ле Корбюзье активно использовал при строительстве свою систему пропорций Модулор. Первый крупный проект Ле Корбюзье стал одним из самых значимых в его карьере.
artishock.org
ЛЕ КОРБЮЗЬЕ. ВОСПРИЯТИЕ ПРОСТРАНСТВА. — Илья Лежава — LiveJournal
ЛЕ КОРБЮЗЬЕ.ВОСПРИЯТИЕ ПРОСТРАНСТВА.
Умение манипулировать пространством – основа профессии архитектора. Люди получают удовольствие, слушая музыку, воспринимая глазами живопись, следя за хитросплетениями сюжета в романе или кино. А как же с архитектурой? Выясняется, что мы способны очень сильно телесно ощущать и сопереживать окружающее пространство.
Мы ощупываем взглядом детали, плоскости и фактуры. Фиксируем смену объемов и пространств. Упираемся в преграды. Пронзаем стены через проемы. Просачиваемся взглядом сквозь решетки и стекла… Мы залезаем на купол Флорентийского собора сперва по узкой лестнице, потом испытываем страх на балконе «поднебесья» интерьера, с трудом пробираемся по пространству двоякой кривизны между внешним и внутренним куполом и, наконец, попадаем на галерею, парящую над городом. Для того, чтобы испытать подобное, люди летят за тысячи километров и платят огромные деньги. Миллионы людей жадно «пожирают» пространственные изыски небоскребов Гонконга, Кападокийских пещер или остатков Римских форумов. Целые страны живут, продавая пространственные ощущения ненасытным туристам.
Архитектору редко выпадает удача вволю «поиграть» пространствами. Да и умеют очень немногие. Ле Корбюзье был один из немногих, кто мог преднамеренно создавать постройки, насыщенные пространственными эмоциями.
Многие слышали его имя. Но я подозреваю, не многие понимают, что это за явление в архитектурном мире. Прошло около полувека, как он умер, купаясь на границе с Италией, у городка Рокобрюн. Архитектурные формы расцвели за это время пышным цветом. Большинство людей, и даже профессионалы, смотрят на фотографии его произведений (подлинники изучают единицы) и снисходительно улыбаются. Да… В те далёкие времена это, наверное, было «круто». Я хочу показать, что это «круто» и сейчас.
Что хорошего в Парфеноне? В капелле Пацци, в Вандомской площади или в Барселонском павильоне. Об их красоте можно спорить. Но что несомненно, они глубоко профессионально осмысленны. Ничего лишнего. Каждая деталь точно соотнесена с целым. Интерьер и экстерьер неразделимы. Они поражают не «цирковой» формой, рассчитанной на удивляющихся, а фантастической пространственной проработкой, ориентированной на понимающих зрителей. Вот именно это умел делать Ле Корбюзье.
Но не только это. Он придумал город на 3 миллиона жителей. Именно придумал, а не скомпилировал из неких образцов. В центре его города не торговля, не церковь, не офисы, а гигантский пересадочный узел. Он придумал новый тип жилища – «виллэнблоки», то есть дома, состоящие из небольших двухэтажных вилл. Он придумал скелет жилой ячейки – «домино» и многое, многое другое. Диапазон его идей огромен! Но он не только придумывал. Его книги: «Современный город», «Когда соборы были белые», «Урбанизм», «Дом, как дворец» и многие другие, являются шедеврами публицистики. Он построил множество зданий, и среди них не только прекрасные музеи и виллы, но и целые города. У него масса неосуществлённых проектов, среди них планировка нового Алжира и Монтевидео. Наконец, он разработал совершенно оригинальную измерительную систему «Модулор». Во всех этих работах меня поражает то, как Ле Корбюзье управлял архитектурными пространствами. Он играл на них, как блестящий музыкант. Чтобы научиться слушать музыку архитектурных форм, надо внимательно изучить его произведения. Желательно в натуре. Рассмотрим подробнее несколько его объектов.
В 1922ом году Ле Корбюзье предлагает строить вилленблоки. Идея была проста. Есть средний класс. Денег на полноценную виллу с садом у них может не быть. Так нельзя ли сделать многоэтажный дом, состоящий из микро вилл?
Ле Корбюзье. Вилленблок.
Так появились проекты жилых домов и даже целых кварталов, состоящие из небольших, стоящих друг на друге, двухэтажных – вилленблоков. Ле Корбюзье всячески пропагандировал своё изобретение. На выставке Арт Деко, в 1925ом году он построил павильон Эспри Нуво, представлявший ячейку такой двухэтажной виллы, и наполнил её своими проектами.
Интересно, что полвека спустя, в Париже, Бернар Чуми в ряду павильонов парка Ля Вилетт, собирался восстановить павильон Мельникова и павильон Эспри Нуво, как самые значимые пространственные изыски 20тых. Пока сделать этого не удалось.
Ле Корбюзье. План двух этажей вилленблока. На первом этаже видны два коридора. Внешний — для обслуги и внутренний — для жильцов.
Пространство виллы можно разделить на две зоны. Во входной зоне две галереи пронизывают все находящиеся на этаже блоки. Внешняя галерея предназначена для прислуги, а идущая рядом, внутренняя, для «господ». За галереями – входной вестибюль, лестница на второй ярус, низкая часть гостиной и кухня. На втором этаже спальни. Вторая половина блока, в основном, двухсветная. Правая её часть – двухсветная гостиная, а левая (1/4 часть блока), представляет собой некое подобие сада, в который выходят все основные комнаты ячейки.
Таково краткое описание этого удивительного жилого пространства, до сих пор не имеющего прямых аналогов. Я полагаю, что все последующие опыты с двухэтажными квартирами (Дом на Новинском бульваре, дома в Нанте, в Марселе и т.д.) имели в своей основе структуру вилленблоков.
Ле Корбюзье построил несколько вилл. Для меня самая значительная Вилла – Савой в Пуаси, близ Парижа. Это его раннее произведение (29 – 31 годы). Внешне – ничего особенного. Спичечный коробок на ножках. Всего 700 кв.м.
Но человека, попавшего в неё, ждет удивительный набор пластических ощущений. Если посмотреть на это сооружение сверху, мы увидим не здание, а удивительную корбюзьерианскую скульптуру.
В доме три этажа. На первом этаже по фасадному фронту свободно стоят колонны. Помещения располагаются с отступом от фасадных линий. В них помещены вестибюль, гараж, прачечная и подсобные помещения, изолированные от «господских» покоев. Вестибюль небольшой, но хороших пропорций. При этом стеклянные его стены полукруглые. Небольшая тёмная дверь ведёт в сад. Винтовая лестница и пандус идут наверх, так, что можно выбрать путь передвижения. Но есть ещё одна, чисто функциональная, «тайная» лесенка. Она ведёт из складских и подсобных помещений первого этажа вверх, в кухню.
Вилла Савой. Пространственные эффекты, детали.
Второй – основной этаж этой виллы. Здесь расположены жилые помещения. Спальни небольшие, но очень удобные. Из них по коридору, мимо кухни, мы попадаем в длинную гостиную, внешняя сторона которой прорезана узкими окнами, а вторая сплошь стеклянная. Человек естественно поворачивается к свету ¬– а там огромная терраса, окруженная стеной с незастеклёнными ленточными окнами. Сквозь эти окна видна окружающая природа. Создаётся впечатление, что композиция пространств второго этажа построена по принципу улитки. Помещения постепенно увеличиваются. От замкнутых спален, через кухню и небольшой офис – в длинную гостиную с раздвижной стеклянной стеной. Сквозь эту стену открывается вид на «террасную комнату», открытую небу. В стенах террасы открытые ленточные окна, а сквозь них виден обширный газон, обрамлённый дубами по границе участка. Удивительно, как элегантно участок включён в восприятие домового пространства. Удивительно и то, что такой сложный пространственный эффект мастер создаёт, используя сравнительно небольшое пространство дома и самого участка. Но пространственная «улитка» второго этажа – не единственное достоинство этой виллы.
Путь с первого этажа на крышу – солярий, тоже достоин удивления. Вестибюль и второй этаж соединяют лестница и пандус. По лестнице легче всего попасть в спальни, а по пандусу в гостиную. Выше второго этажа пандус поднимается в солярий уже по улице. Вообще пандус олицетворяет спокойную поступь гостей. Перед ними раскрывается анфилада крупных презентационных пространств. Внутри дома – это гостиная, а снаружи – обширная терраса, и пронизанный светом, скульптурный солярий, из которого можно обозревать великолепные окрестности.
Винтовая же лестница закрыта. Она узка и очень пластична. Движения по ней быстры и целенаправленны. Маршрут прост. Надо из зоны вестибюля и подсобок, не выходя на улицу, незаметно минуя гостевые зоны, попасть в спальни, а затем выше, в небольшие закрытые помещения солярия. Внешняя форма помещений солярия, благодаря винтовой лестнице и некой пластичной ширмы, создают кривые поверхности сознательно нарушающие «коробчатый» силуэт постройки. Таким образом, люди могут жить в двух пространствах: во внешнем – парадном, и внутреннем – интимном. Эти пространства не просто разделены, как в традиционных виллах, но, постоянно переплетаясь и взаимодействуя, создают невероятные пространственные и пластические эффекты. С этих позиций можно сравнить пластику разбираемого сооружения с огромными современными виллами, набитыми случайно сочетающимися пространствами.
Поиски пространственных и скульптурных изысков виллы Савой можно продолжить до бесконечности. В краткой статье описать пространственные эмоции невозможно. Но ещё труднее искать их при помощи чертежей или фотографий. Виллу Савой можно ощутить только телесно, находясь внутри этого удивительного сооружения.
фотоальбом Вилла Савой
После войны, в 1947ом – 52ом годах, Ле Корбюзье строит жилой дом в Марселе, так называемый Марсельский блок или Марсельская единица. Фактически это доходный дом, но как он отличается от мировой практики строительства домов такого типа.
По блоку можно гулять целый день, находясь в совершенно разных пространствах. Многие годы это сооружение считалось одним из самых значимых архитектурных произведений 20го века. Сейчас, если оценивать архитектуру, как объект любования, то Марсельский блок не из лучших. Тысячи подражаний обесценили его образ. Я хочу доказать, что и сейчас он не потерял своей значимости.
В основе создания Марсельского блока лежат две идеи. Одна – пластическая, идущая, видимо, от вилленблоков, и вторая социальная, которую можно отнести к советским домам-коммунам двадцатых. В этой связи заслуживает особого внимания дом М.Гинзбурга – И.Милиниса на Новинском бульваре, где Ле Корбюзье бывал, когда приезжал в Москву в 30тых. Первая идея прослеживается в квартирах и коридорах. Вторая во включенных в здание общественных пространствах.
О квартирах. Дом пронизывают низкие, длинные коридоры, ведущие в жилые квартиры. Их пластическая сложность создаётся цветной покраской стен, заглублением входных дверей и ящиками для операций со стиркой белья. Из коридора можно войти в две двухэтажные квартиры. Одна развивается над ним. Другая под ним. Таким образом, между коридорами расположено два квартирных этажа по 2.28м. в чистоте. Если мы входим в квартиру, развивающуюся наверх, то перед нами передняя, кухня и гостиная 3.36м шириной, частично двухсветная. На втором этаже спальня, нависающая над пространством гостиной и две узкие спальни (детские) по 1.66 м шириной. При входе в такую спальню, у стены расположен умывальник, шкаф и кровать. Дальше, ближе к окну, находится рабочий стол и раздвижная стена. С её помощью можно объединить часть пространства двух комнат. За спальнями и за гостиной находятся глубокие лоджии (в Марселе очень солнечно), что позволяет иметь ширину этого дома более 20ти метров. Возможно, кому-то жить в такой квартире покажется не вполне удобно. Квартира не велика. Главная спальня открыта в гостиную. Малые спальни низкие, узкие и слишком длинные. Но для живущего в квартире происходит постоянная контрастная смена ощущений, благодаря чему создаётся иллюзия сложного, многомерного, и вместе с тем, приватного пространства.
Кроме жилья, Марсельский блок имеет четыре уровня общественных зон. Внизу, на уровне земли, находится входной вестибюль и мощные опоры, которые держат всё здание. Среди этих опор и примыкающей к ним зелени, Ле Корбюзье умудрился передать удивительное ощущение мощи, прохлады и спокойствия, свойственному скорее дубовой роще, чем основанию крупного жилого дома.
Кроме этого, на части 7-го и 8-го этажа, Мастер создает двухсветную улицу, закрытую от лучей солнца лесом вертикальных жалюзи. На двух этажах этой улицы расположены рестораны, магазины и спортзал. Это – совершенно удивительный элемент Марсельского блока. Из низких коридоров с приглушенным электрическим светом житель неожиданно, внутри своего дома, попадает в светлое городское пространство с небольш
ilya-lezhava.livejournal.com
Дом – это машина для жилья – Варламов.ру – ЖЖ
Уже 100 лет архитекторы пытаются построить машину для жилья. Началось всё в стране Советов! Новая власть начала строить новый мир. Помните, «кто был никем, тот станет всем»? И вот одной из проблем новой власти стало улучшение жилищных условий «голодных и рабов». Для этого, конечно, надо было забрать жильё у богатых. Но бедных было куда больше, и об индивидуальном жилье для рабочих 100 лет назад никто даже не думал. При этом даже вариант с отдельными комнатами казался тогда маловероятным. Поэтому решили остановиться на коммунах. Изначально коммуны образовывались на месте бывших доходных домов и другой недвижимости, отжатой у буржуев. Но вскоре стало понятно, что новым идеям нужна новая архитектура.
Так появились дома-коммуны, воплощение пролетарской идеи «обобществления быта»! Важно, чтобы у нового человека не только труд был коллективным, но и быт! Общие столовые, общие туалеты, общие вещи. Коммунары при вселении должны были отказаться от личных вещей и предметов быта, предполагалось коллективное воспитание детей, стирка, уборка и приготовление еды. Часто даже деньги членов коммуны были общие. Всё заработанное сдавали в общую кассу, откуда всем выдавалось по потребностям. Некоторые заходили ещё дальше и предполагали, что половые партнеры тоже будут общими:
«Половой вопрос просто разрешить в коммунах молодёжи. Мы живём с нашими девушками гораздо лучше, чем идеальные братья и сёстры. О женитьбе мы не думаем, потому что слишком заняты, и к тому же совместная жизнь с нашими девушками ослабляет наши половые желания. Мы не чувствуем половых различий. В коммуне девушка, вступающая в половую связь, не отвлекается от общественной жизни».
Такие дома-коммуны начали появляться по всей стране!
Некоторые архитекторы доводили идею коммуны до абсурда. Например, планировали в домах-коммунах общие спальни на шесть человек и «двуспальни» («кабины для ночлега»), где смогли бы по особому расписанию на законных основаниях уединяться супружеские пары.
В Москве сегодня можно посмотреть на Дом Наркомфина, построенный в 30-м году. Отличный пример коммуны, шедевр конструктивизма. Хотя автор проекта Моисей Гинзбург считал его домом переходного типа (от «буржуазного» дома к «социалистической» коммуне), поскольку в нём не полностью уничтожалась семейная структура.
Фото: Wikipedia
Но к середине 30-х стало понятно, что общество не готово к новому быту. Идеи коммун были названы вредными и утопическими, а им на смену пришли более понятные коммуналки.
Ненадолго идеи идеи коммун отложили в стол. В Союзе начался расцвет тоталитарной архитектуры, появились знаменитые сталинки, которые стали уже больше походить на привычные нам жилые дома. Но идея не умерла, мир вернулся к ней после Второй мировой войны.
Причина всё та же: надо расселить и устроить быт большого количества людей. Если в Советском Союзе это были рабочие и крестьяне, то после войны – оставшиеся без крова горожане. И тут на сцену выходит Ле Корбюзье! Великий французский архитектор – тот самый, который в 30-х вообще предлагал снести Москву:
«Нет возможности мечтать о сочетании города прошлого с настоящим или с будущим; а в СССР больше, чем где-либо. В Москве, кроме нескольких драгоценных памятников былой архитектуры, ещё нет твёрдых основ; она вся нагромождена в беспорядке и без определённой цели. В Москве всё нужно переделать, предварительно всё разрушив».
В Марселе Ле Корбюзье начинает строить один из своих самых знаменитых проектов, «Жилую единицу». По сути это переработанные идеи первых советских коммун. А его концепция очень уж напоминает Дом Наркомфина! Говорят, в архиве Корбюзье потом найдут чертежи московского дома-коммуны.
Итак, почему нам всё это должно быть интересно?
Потому что очень скоро идеи, заложенные в дома-коммуны, трансформируются в привычные нам микрорайоны, а потом – в сегодняшние жилые комплексы.
Что хотел сделать Ле Корбюзье? Дом, из которого не надо будет выходить. В нём должно было быть всё, что необходимо жильцу. Библиотека, прачечная, ресторан, кинозал, магазин – всё находилось в доме. По сути, не дом, а круизный лайнер. Где ты спишь в своей каюте, а вся общественная жизнь протекает на палубах.
Давайте посмотрим, что из этого получилось.
Это 17-этажный жилой дом на 337 квартир, построенный сразу после войны, в период с 1945 по 1952 год.
В 1945 году, в период острой необходимости в жилых домах, министр по вопросам реконструкции Франции Рауль Дотри поручает Ле Корбюзье строительство дома для семей, потерявших жильё во время бомбардировок. Архитектор согласился с единственным условием: он не будет подчиняться действующим нормативам.
Проект получился скандальным: за годы строительства архитектор пережил множество нападок и разбирательств.
В 1950 году Президент медицинского общества департамента Сены заявил журналистам, что «Жилая единица» удесятерит число душевнобольных во Франции из-за скученности и шума. Год спустя, когда подтвердились тишина и полная изолированность квартир, он же утверждал, что в этих домах люди испытывают трагическое одиночество.
Скоро дом превратился в городскую достопримечательность: его переименовывали в «Дом Ле Корбюзье» и установили повсюду указатели. Здание стало частью мирового архитектурного опыта и учебным центром международного значения.
«Жилая единица» создавалась по образцу советских домов-коммун конца 1920-х годов. Ле Корбюзье приезжал в Москву в 30-е годы и именно там вдохновился ими.
В основе его идеи было общение людей, совместное проживание и проведение досуга, использование одних общественных пространств, объединение по интересам. Квартиры должны были быть приватными пространствами с возможностью мгновенно оказаться в обществе своих соседей, окунуться в совместную деятельность. И для этого Ле Корбюзье создал общественные пространства прямо внутри дома!
Выходя из своей квартиры, жильцы попадают в коридор:
А из него – на «внутреннюю улицу».
Светильник. Обратите внимание, что все интерьеры подлинные. То есть это не просто какой-то там светильник – это светильник, разработанный архитектором, поэтому он является важной частью интерьера. Позже мы увидим подобные светильники на улице.
Намеренно было сделано всего 4 общих, но вместительных лифта на 20 человек, чтобы люди постоянно пересекались и общались со своими соседями. Тогда это была смелая идея ) Сегодня – обычное дело для любого жилого дома.
Получается, что жители всегда могут включиться в общественную деятельность, провести время в компании соседей и вернуться в свою квартиру.
Для того, чтобы создать такие пространства внутри дома, архитектор расширил площадь здания и особым образом расположил квартиры:
Длинная часть – это этаж со спальными и ванными комнатами, а в перпендикулярной ей части расположены двухъярусные, залитые солнечным светом гостиные с огромным окном во всю стену:
В доме 23 типа квартир: и для больших семей, и для маленьких, и для холостяков. При их проектировании было уделено внимание личному пространству жильцов: личным комнатам для всех членов семьи, и местам для совместного проведения досуга – гостиной, кухне. Личное пространство должно помогать творческой деятельности человека, давать ощущение комфорта, а места для общения с семьёй – сохранять семейные связи.
Из одного и того же коридора возможен вход в квартиры на двух разных этажах: в одних попадаешь в нижний ярус гостиной, а в других – в верхний. Ещё интересный момент. Архитектор разработал не только внешний вид здания, интерьеры, но даже дверные ручки. Они являются неотъемлемой частью образа здания, а их форма перекликается с формой светильников.
Особое расположение квартир позволило делать «внутренние улицы» не на каждом этаже, а по одной на каждые три этажа. Опять же, внимание на светильники.
Средняя улица является центральной. Сейчас именно на ней расположены магазины и рестораны. Раньше здесь были ещё и парикмахерские, прачечная, аптека и даже кинотеатр. Здесь же, в доме, находятся коммунальные службы.
Продуман не только дизайн фасада, но и функциональность: каждая квартира имеет защитные козырьки от солнца на лоджии и сквозную вентиляцию от лоджии с одной стороны до небольшого балкона с другой.
Помимо «внутренних улиц» есть ещё два пространства: на крыше и под домом.
Само здание возведено на мощных опорах, поэтому под ним образовывается прохладное свободное место в тени, что очень актуально в обычно солнечном Марселе.
Прекрасные сады вокруг здания сегодня превратились в паркинг ))))
Обратите внимание, насколько крутая архитектура! Какие пропорции, какая пластика фасада! Даже спустя 70 лет после строительства здание выглядит современным. 
Ландшафтные фонари тоже в едином стиле
Входная группа и вестибюль
Уже тогда, после войны, делали полностью прозрачные входные группы и вход на уровне земли. Сегодня это кажется чудом!
Интерьер входной группы. Лавочка
Общественное пространство на крыше
Отсюда прекрасный вид на город:
Здесь есть эстрада, небольшой бассейн, комнаты отдыха, детские площадки и дорожка для бега.
На 17-ом, последнем этаже здания раньше находился детский сад. На фото группа из детского сада купается в бассейне на крыше.
Теперь спускаемся вниз.
Как вы можете заметить, архитектор проектировал не только фасад, но и все элементы внутри здания. Снаружи цветные объекты выглядят необычно и сильно контрастируют с брутальным необработанным бетоном. Внутренние помещения и квартиры оформлены так же:
При проектировании этого здания Ле Корбюзье использовал систему пропорций «Модулор», которую разработал сам. Символ этой системы можно встретить по всему дому:
Ему не нравилось измерять пропорции помещений в привычных величинах – метрах или футах, он не видел в этом связи с жителем, для которого эти помещения строятся. Поэтому он взял за основу своей системы человека, стоящего в полный рост с поднятой рукой, и вычислял все пропорции в помещении по размеру частей тела этого человека: ноги, локтя, пальца. При вычислениях Ле Корбюзье основывался на удвоении, числах Фибоначчи и золотом сечении. 
По словам Ле Корбюзье, Эйнштейн, ознакомившийся с «Модулором», сказал, что благодаря ему «плохое сделать трудно и сложно, хорошее – просто и естественно».
Сейчас в доме живёт около тысячи человек: архитекторы, студенты, художники, которые устраивают там инсталляции. По зданию сегодня водят экскурсии для туристов.
Работают не все системы дома, которые создал Ле Корбюзье: кафе чаще посещают туристы, магазинами пользуются не все жители, один этаж превратился в гостиницу. Но за годы, прошедшие после строительства, этим домом восхищались архитекторы со всего мира. Он расширил представление о жилье, сделав это понятие социальным. И пусть этот дом больше экспериментальный объект, чем образец массовой застройки, это интересный пример организации жилого пространства и инфраструктуры.
Что было дальше?
Дальше было ещё несколько жилых единиц в разных городах, но в массу дело не пошло. Проблема была в том, что невозможно сделать некоторые сервисы эффективными, когда в доме живёт так мало людей. Например, невозможно, чтобы в доме, в котором проживает 1500 человек, была хорошая библиотека или кинотеатр. Но идея дома-города начала масштабироваться в район-город. Например, в Вене в 70-х годах появляется жилой комплекс Alterlaa! В нём проживали уже 10 000 человек.
Позже станет понятна основная проблема подобных проектов, которая в каком-то смысле противоречит уже названной. Слишком большое количество людей в одном доме не позволяет сформировать хорошее сообщество. Люди перестают общаться, узнавать соседей (вы запомните в лицо 1500 человек?), запираются в своих бетонных мешках. Сервисы, которые должны были удовлетворять потребности жильцов, начинают деградировать. Кому захочется каждый день есть в ресторане при доме? С экономической точки зрения они вообще оказались неконкурентоспособными.
Интересно, что сегодня подобные идеи пытаются реализовывать в США. Жилые дома, про которые я писал, по сути всё те же машины для жилья, где есть всё необходимое жильцу – от бассейна и спортзала до кинотеатра и кафе.
Такие, как 432 Park Avenue:
И дом Захи Хадид в Нью-Йорке: 
Американский пример интересен тем, что социалистические идеи домов-коммун встали на капиталистические рельсы. В США, если вы живете в квартире, помимо огромного налога вы ещё каждый месяц платите гигантскую квартплату. Она как раз идёт на обслуживание всех этих общих сервисов. То есть за 100-метровую квартиру в Нью-Йорке вы можете вполне платить дополнительные пару тысяч долларов в месяц за то, что у вас в доме есть библиотека, бассейн и прачечная.
В российских реалиях дома-коммуны трансформировались сначала в микрорайоны, но так как с капиталистическими рельсами были проблемы, из «машины» начали убирать всё ненужное. В итоге от утопичных жилых единиц и городов-садов остались только бетонные мешки. Но об этом я расскажу подробнее в отдельном посте.
Жилой дом в Марселе интересен как работающий, хоть и со скрипом, концепт жилья будущего. Будете в Марселе – обязательно сходите посмотреть. В дом свободный доступ, можно подняться на крышу и оценить, как 70 лет назад люди представляли себе жилье будущего. И да, сегодня в России не строят так хорошо, как строили после войны во Франции.
varlamov.ru
Марсельская жилая единица Википедия
Марсельская жилая единица (фр. Unité d’Habitation) — семнадцатиэтажный жилой комплекс из 337 квартир 23 типов в Марселе, расположенный на бульваре Мишле. Строился с 1945 по 1952 год. Здание поднято на мощных опорах[1].
Типы квартир[ | ]
В здании всего 23 типа квартир: для холостяков, мало- и многосемейных и др.[1]
Устройство этажей и коридоров[ | ]
В доме расположено пять коридоров — «внутренних улиц». Средняя «улица» — торговая, связывает квартиры с учреждениями торговли и обслуживания. Сами квартиры располагаются в два уровня в коридоре[1].
Влияние[ | ]
Проект был экспериментом Ле Корбюзье с серией идей в областях стандартизации и методов строительства[1].
В сердце проекта находится концепция: свободная постановка в пространстве многоэтажных зданий[1].
Проект стал опытом организации образа жизни средствами архитектуры. Архитектура задавала соотношение индивидуального и коллективного[1].
Марсельский дом стал прототипом для «жилых единиц» Ле Корбюзье в Нант-Резе, Берлине, Брие-ан-Форе и Фирмини[1].
Проект оказал влияние на множество построек по всему миру.
Академик архитектуры И. Г. Лежава, не раз посетивший жилую единицу, сформировал её архитектурный анализ в статье о творчестве Ле Корбюзье. Фрагмент:[2]
 | Это не просто дом. Пространственных впечатлений может хватить на целый город. Часами я не мог покинуть здание, телесно ощущая скульптуры его пространств. Это был удивительный учебник «реальной» архитектуры. |  |
ru-wiki.ru
ЖИЛАЯ ЕДИНИЦА В МАРСЕЛЕ — ПОПУЛЯРНЫЙ КОРБЮЗЬЕ — LiveJournal
ЖИЛАЯ ЕДИНИЦА В МАРСЕЛЕ
Левон АЙРАПЕТОВ, архитектор
Живет тут средний класс: ни одной приличной машины не видел. Район вообще не самый богатый, как и сам Марсель. Но все понимают, что живут в доме Корбюзье. На тебя никто внимания не обращает: привыкли. Консьерж говорит: иди и смотри. А таксист третий только понял, куда мне надо.
Дом супер. Лучший из всего, что построено по принципам «Модулора». Тут только понимаешь, что такое «машина для жилья». Действительно, машина. Здоровенная и очень хорошо поставленная. Но как он сочинял «Модулор»? Обмерял машины да самолеты, чтобя понять, сколько пространства человеку надо. Математик, он решил всех усреднить – тем более, что на историческую арену вышел средний класс. И этому классу надо создать минимальные кофмортные условия. И, чтобы человек рукой не задевал потолок, берем 1,82 + рука. Отсюда — потолки 2, 24.
Это был абсолютно новый для Европы тип жилья. Ведь раньше только доходные дома были. Экономическая составляющая у него очень хорошая, хотя он все равно его долго пробивал. Но сейчас никто не хочет жить в «машине для жилья»! Нормальные люди вообще в многоквартирных домах жить не хотят. И потом, машина должна быть быстро сменяемой. Технологичной и ликвидной. Все, что технологично, создано, чтобы через короткое время быть заменено еще более технологичным.
Поэтому многие квартиры в этом доме переделывают. Двусветные пространства перекрывают, потому что семьи растут. Делают дополнительные антресоли. Это, конечно, не проблема Корбюзье, это проблема людей. Им всегда что-нибудь неудобно. Но это и минус социальной архитектуры: когда социальная программа меняется – архитектура с ней умирает. А образная – не умирает.
Но дом в хорошем состоянии. Он куда лучше сохранился, чем Роншан и Ля Турет: те-то в горах, там сыро, а бетон этого не любит. Территория вокруг громадная: парк, фонарики, скамеечки — сам же и рисовал, видно. И все ручки-шпингалеты родные. Вообще фасад как был – так и остался. И ничего не остеклено! Вот только не знаю, где они белье сушат…
И только когда поднимаешься на крышу, понимаешь, зачем этот дом. О доме забываешь. Небо-горы-море – вот что здесь главное! И на контрасте с жесткой формой дома – скульптурная крыша, просто Заха Хадид. И бассейн на крыше работает, девочка какая-то плавала.
Бассейн и надстройки на крыше-террасе
Виды на Марсель из лоджий Жилой Единицы:
(увеличение — кликом, в два приема)
Взято отсюда:
corbusier.livejournal.com