Архитектор Даниэль Либескинд рассказал о проекте «Мечты о свободе…»
Даниэль Либескинд — один из самых известных сегодня архитекторов мира — родился в Польше, учился в Израиле, США, Англии. Получил профессиональное образование как музыкант, архитектор и историк архитектуры. Здания по его проектам построены в Берлине и Варшаве, Манчестере и Нью-Йорке, Сеуле и Гонконге, Оттаве и Брюсселе, Милане и Торонто. Предложенный им проект победил в конкурсе на строительство нового Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке и мемориального комплекса погибшим 11 сентября 2001 года.
Но, наверное, самые известные его проекты связаны с музеями. Это Еврейский музей в Берлине, Имперский военный музей в Манчестере, новое здание для Королевского музея провинции Онтарио в Торонто, Музей искусств в Денвере, США, Военно-исторический музей в Дрездене и, если говорить о недавних завершенных проектах, — здание частного Музея современного искусства в Вильнюсе.
Если вспомнить, что именно Даниэль Либескинд создавал пространство легендарной выставки «Москва — Берлин» в Берлине, то приглашение его в совместный проект Третьяковской галереи и Государственных художественных собраний Дрездена, Альбертинума «Мечты о свободе.
Романтизм в Германии и России», выглядит продолжением традиции.
О том, почему он, словно Дедал, выстроил лабиринт в Новой Третьяковке, где для него границы компромисса и почему он воспринимает Малевича как архитектора, Даниэль Либескинд рассказал в интервью «РГ».
Мы живем в трудное время в прагматичном мире. Актуален ли, на ваш взгляд, романтизм сегодня?
Даниэль Либескинд: Поиск свободы, мечта о ней в современном мире заложены в эпоху романтизма. Возможно, XIX столетие — самое важное для нас. Этот век — ключ к тому, какими мы стали. Ключ к нам самим. Он соединил технологии, политику, нашу идентичность, открытие природы. Он создал фундамент современности.
Мистические пейзажи Каспара Фридриха, живопись Александра Иванова, работы Карла Маркса о революции появляются примерно в одно время. Каким образом, мы не совсем понимаем сегодня. Мы не понимаем, потому что мы результат той романтической эпохи. Мы все из нее вышли. Поэтому мечты о свободе романтиков так отзываются в нашем сердце.
Думаю, люди откроют для себя очень много нового, когда придут на выставку. Она фиксирует очень важный момент.
А для вас были ли открытия на этой выставке?
Даниэль Либескинд: По крайней мере, одно для меня стало потрясением. Здесь я обнаружил, насколько близки русские и немецкие романтики, русские и немецкие мыслители. Если не смотреть на этикетки, непросто догадаться, русским или немецким художником написан тот или иной пейзаж. Каким-то таинственным образом их миры были очень близки по духу: идеи свободы и переживания схожи.
И, конечно, очень сильное впечатление оставляет центр лабиринта, где рядом сконцентрированы работы Карла Густава Каруса, Каспара Давида Фридриха и Александра Иванова, Алексея Венецианова. Для меня откровением оказалась перекличка мотивов, тем, сюжетов в их живописи …
Романтики мечтали о свободе, безграничности пространства. Но для выставки вы создали лабиринт, в котором надо искать выход. Чем обусловлено такое архитектурное решение?
Даниэль Либескинд: На мой взгляд, свобода отнюдь не широкий открытый проспект.
Свобода — это борьба. И всегда ею была. И в наше время, и во времена романтизма. Свобода не то, что доступно легко. Ее нельзя купить. Напряжение, заложенное в архитектуре выставки, дает посетителю возможность выбора пути, шанс самому исследовать удивительное пространство экспозиции с ее темами и работами разных художников.
С моей точки зрения, нет противоречия между сложным комплексом лабиринта и его разрезами, дарующими чувство свободы. Оно позволяет доминировать над лабиринтом, в котором вы оказались.
Здание Новой Третьяковки на Крымском валу — модернистское здание, несущее память о конструктивизме начала ХХ века. Внутрь этого здания вы помещаете выставочное пространство, созданное в традициях деконструктивизма. Насколько это противопоставление важно для вас?
Даниэль Либескинд: Важно в том смысле, что мы живем в другую эру. Догма универсального конструктивизма, если так можно выразиться, превалировала в эпоху модернизма. Она во многом предопределила то, как мы сегодня видим пространство, движение, свет и залы музея.
Вероятно, это неизбежный импульс — движение к контрастной противоположности в здании, проект которого был создан в середине ХХ века.
Вы не только архитектор, но и профессиональный музыкант. Гофман говорил, что музыка — самое романтическое из искусств, потому что имеет дело с бесконечностью. Но архитектура имеет дело с границами. Это искусство ограничений. Как вы справляетесь с этим противоречиями?
Даниэль Либескинд: В центре пересечения «разрезов» лабиринта вы увидите, что в конце проходов нет ни картин, ни скульптур. Там пустая стена. Это своего рода выход за границы выставки, если угодно — обещание продолжения. Иначе говоря, экспозиция обладает тем свойством музыкальности, которое Гофман связал с бесконечностью. Взгляд через разрезы в лабиринте — это взгляд, который не блокируется преградой.
Но, конечно, музыка очень важна. Любопытно, что мы очень хорошо знаем, музыку и литературу XIX века, как русскую, так и немецкую, но значительно хуже знакомы с живописью того времени.
Мне хотелось бы открыть заново искусство того времени для зрителей. Показать важность русской живописи и картин немецких романтиков, показать, как много у них общего в мечте о свободе, в жажде понять реальность. Это важно не только для понимания прошлого, но и для сегодняшнего дня.
Вы как-то сказали, что архитектура — искусство компромисса. Где границы этого компромисса для вас? Это что такое свобода для вас?
Даниэль Либескинд: Если вы живете в демократическом обществе, вы должны идти на компромисс, потому что должны учитывать чужую точку зрения, не только свою. Это неизбежно. При создании архитектурного проекта, вообще чего-то значимого, должно быть ощущение целостности, единства проекта. И даже идя на компромисс, вы должны суметь сделать то, что считаете важным. Речь не о том, чтобы действовать, как персонаж в посредственной комедии положений. В этой несовершенной системе взаимовлияний разных мнений вы все равно несете ответственность — за создание проекта, который отвечает вашему замыслу.
Тут нет противоречия. Вы можете написать для себя музыкальное произведения, картину, стихотворение. Но в случае архитектуры вы имеете дело с публичным пространством. Даже если речь о частном доме, который виден с улицы. Поэтому изначально архитектура — политическое искусство. Греческое слово πολιτεία означает «права граждан». Архитектура — единственное искусство, которое является подлинно политическим, потому что оно основано на публичности. Поэтому оно фантастически интересное и сложное.
Для вас важны ощущения человека внутри пространства, которое вы выстраиваете. Каковы отношения между внутренним миром и внешним?
Даниэль Либескинд: Не думаю, что есть четкая линия раздела между внутренним и внешним миром. Мы не можем провести ее внутри нашей головы. Все связано — внутренний мир и внешний. Мы уже в мире. Это целостный мир. В этом мой подход как архитектора. Речь не о том, чтобы создать что-то для внутреннего или внешнего мира.
Вы создавали пространства для многих музеев… Что наиболее важно, на Ваш взгляд, для пространства музея и отношений музея, города, посетителей?
Даниэль Либескинд: Музеи очень важны, потому что глубинно они связаны с творчеством.
Именно потому, что у людей есть потребность в творчестве, они хотят видеть, узнавать, понимать новое. Музеи дают такую возможность.
Но именно поэтому музей не сводится к общей формуле: все разложить по коробочкам и расставить их по разделам. Речь о том, чтобы соответствовать духу музея. Слово «музей» в греческом происходит от слова «музы». Мать муз — Мнемозина. Память — матерь муз. Для меня хороший музей тот, который хранит память об этой давней связи с музами. В пространстве архитектуры, в свете здания должно быть что-то, что вдохновляет посетителей увидеть мир заново как фантастически удивительное место, в котором нам дано жить.
Вы жили в трех разных странах — Польше, Германии, США. Вы чувствуете себя гражданином мира или для вас важно ощущение глубокой связи с традицией?
Даниэль Либескинд: Я не верю, что корни традиции — в почве, границах или крови. Мы принадлежим миру. Мы не выбираем, где нам родиться. В один прекрасный момент мы обнаруживаем себя в мире.
И в этом красота мира. В этом смысле мы всегда в процессе перехода — из одного мира в другой. И — из одного места в другое. В этом движении пишется история человечества.
Мир — это дом. Вы можете найти его где угодно с другими людьми, разделяя любовь к семье, к месту, к будущему, к детям. Мы все здесь ограниченное время. Мы все путники. Мы не обладаем этим миром.
Корни — это мистическая вещь. Корни человечества скорее духовные. И будущее человечества, вероятно, нечто иное, нежели разделительные линии на контурной карте.
Конечно, мы испытываем глубокие чувства к месту, где родились. Я родился в Польше, польский был моим языком в детстве. И, конечно, я сохраняю к Польше привязанность. Вы рождаетесь и становитесь итальянцем, американцем, русским, немцем, поляком, евреем. Но, несмотря на все, что нас отличает друг от друга, люди связаны друг с другом. И, на мой взгляд, более важная вещь — солидарность с людьми во всем мире.
Если говорить о «гении места», то какие ассоциации у Вас связаны с Москвой?
Даниэль Либескинд: Москва — один из знаковых городов мира, интересный, запоминающийся, полный жизни и богатый традициями.
Это не просто комплекс отдельных замечательных зданий, этот город — единая ткань истории. Лет десять назад, на короткое время оказавшись в Москве, я пошел смотреть иконы Рублева. Быть в Москве и не увидеть Рублева — это невозможно.
Этот город близок моему сердцу, потому что я люблю русскую музыку, искусство, литературу, русскую историю, которая при всей сложности, поразительна.
Чем вам интересна русская культура?
Даниэль Либескинд: С детства люблю Пушкина. Я даже купил полное собрание сочинений Пушкина на русском. Мои родители говорили по-русски. В детстве я мог неплохо читать по-русски. Даже сегодня я могу сравнивать переводы Пушкина на английский с русским текстом. «Евгений Онегин» — одно из любимых произведений.
В целом, русская литература, русская музыка, русская искусство и архитектура повлияли на меня очень основательно. Не думаю, что я был бы тем, кем я являюсь, если бы не был частью мира этой культуры.
Вы имеете в виду русскую архитектуру?
Даниэль Либескинд: Я считаю, что живописцы тоже могут быть архитекторами.
Малевич, например. В России искусство, философия, архитектура всегда существовали в единой взаимосвязи. Они не были лишь отдельными дисциплинами. Все вместе они говорили о жизни. И в этом сила русской традиции — страсть к «живой жизни». На меня это оказало огромное влияние.
Кто такой Даниэль Либескинд и почему деконструктивизм — это не бессмыслица
Даниэль Либескинд начал свой путь как теоретик архитектуры, но затем, накопив немало теоретических знаний, он потряс мир невероятно смелыми и эпатажными постройками.
Американский архитектор-деконструктивист еврейского происхождения Даниэль Либескинд на сегодняшний день является одной из самых ярких фигур в мировой архитектуре.
Междисциплинарный подход и стремление критически переосмыслить архитектурную деятельность — это про него. Среди его разноплановых увлечений архитектора и философия, и музыка, и даже сценография — именно такая многогранность и помогает ему создавать неповторимые постройки со сложным замыслом.
Для деконструктивистских проектов Либескинда характерны зрительная усложнённость, неожиданно изломанные деструктивные формы и нарочито агрессивное вторжение в городскую среду — его почерк невозможно спутать ни с одним другим. Мы рассмотрим самые яркие примеры его архитектурного творчества.
Расширение Денверского художественного музея, которое спроектировал Либескинд, стало главной достопримечательностью города и беспрестанно привлекает в музейный комплекс огромное количество посетителей.
Проект задуман не как отдельное здание, а как часть композиции общественных пространств и памятников в этой развивающейся части города, способствуя синергии всех этих элементов.
Характерный почерк архитектора проявляется в огромном количестве изломов, острых углах, динамичной композиции и суровых материалах — для строительства музейного корпуса использовался титан.
Эта постройка является одной из самых узнаваемых работ Даниэля Либескинда и одним из самых ярких образцов деконструктивизма.Новое название проекта происходит от пяти пересекающихся объёмов здания, облицованных металлом, которые напоминают кристаллы: архитектор вдохновлялся кристаллическими формами в минералогических галереях музея. Либескинд создал структуру из сопряжённых призматических форм, превратив этот важный уголок Торонто и весь музейный комплекс в светящийся маяк.
В намерения архитектора в этом проекте не входило сохранять фасад музея.
Либескинд был намерен создать в существующем здании смелый надрыв, сделать фундаментальный сдвиг, чтобы проникнуть в эту историческую среду и попытаться создать нечто новое. Он стремился к тому, чтобы архитектура привлекла внимание общественности к вопросу о том, как переплетаются организованное насилие, военная история и судьба города. Ему это удалось.Теперь обновлённый музей сочетает в себе агрессивный авангардный дизайн и явно домодернистскую классическую архитектуру. Пристройка Либескинда к Военно-историческому музею Дрездена резко нарушила симметрию здания: его массивный пятиэтажный 200-тонный клин из стекла, бетона и стали прорезает центр 135-летнего оригинального сооружения. Открытость и прозрачность нового фасада преодолевают непрозрачность и жесткость существующего здания точно так же, как немецкая демократия отодвинула в сторону авторитарное прошлое страны.
Монумент задуман как экспериментальная среда, своеобразный лабиринт, состоящий из шести треугольных бетонных объемов.
Нисходящий вход в лабиринт нагнетает обстановку и позволяет посетителям хотя бы отдаленно прочувствовать переживания заключённых евреев, также как и треугольная бетонная башня, из которой можно увидеть клочок неба — точно так же видели небо заключённые из своих камер.
Здесь всё также отчётливо видны фирменные ломанные линии, но сама постройка выглядит несколько мягче за счёт использования древесины, а не металла или бетона, как в большинстве других проектов архитектора. Активная форма здания объединяет серию строгих рабочих пространств, расположенных по периметру, с общим многоэтажным внутренним пространством. Архитектор создал для этого центра новую идентичность, результатом которой стало уникальное индивидуализированное рабочее пространство, порождающее чувство связи и общности. Даниэль Либескинд отметил, что «этот проект является примером того, как спроектировать устойчивое, динамичное здание в рамках жёстких требований. В основе дизайна — свет и открытость; на каждом этапе проектирования мы использовали простые, но надёжные материалы и учитывали мнение сотрудников центра».
Читайте далее
Подписка на нашу рассылку исцеляет от всех известных науке заболеваний,
открывает чакры и создает
постоянный
канал связи с космосом.
Даниэль Либескинд вошел в жюри конкурса «Золотой Трезини»
В состав жюри Третьего международного архитектурно-дизайнерского конкурса «Золотой Трезини», проходящего в Санкт-Петербурге, вошел один из самых знаменитых архитекторов мира Даниэль Либескинд.
«Важнейшим для философии Даниэля Либескинда является сформулированное им еще в конце XX века понятие “нового модернизма”, которое связано с ощущением конца, – говорит председатель оргкомитета «Золотого Трезини» Павел Черняков. – Его суть в том, что модернизм как период интенсивного обогащения культуры, время великих творцов, длился не несколько десятков лет, а порядка трех тысяч. А теперь он подходит к концу, и что следует за ним – не ясно. Не знаю, можно ли считать Либескинда пророком, но так уж вышло, что символом завершения этого периода может стать банальный вирус, который сегодня на наших глазах подрывает все культурные коды человечества, не говоря уже об экономике и международных отношениях.
“Золотой Трезини”, в числе прочих профессиональных состязаний и смотров, покажет, готовы ли архитекторы и дизайнеры ответить на этот вызов. А присутствие Даниэля Либескинда в жюри – доказательство того, что оценивать проекты участников конкурса эпохи коронавируса будут не просто лучшие, а великие зодчие».
Даниэль Либескинд – один из главных архитекторов-деконструктивистов современности. Ему как художнику в равной степени присущи глубокое уважение к истории архитектуры и интерес к новейшим цифровым технологиям. Творческий метод Либескинда также опирается на знание музыки, философии и литературы.
Даниэль Либескинд родился в польском городе Лодзь в 1946 году. Семья иммигрировала в США, когда он был подростком, и обосновалась в нью-йоркском Бронксе. Либескинд занимался музыкой в Израиле по стипендии Американо-Израильского культурного фонда и в Нью-Йорке. Он стал виртуозным исполнителем, но в итоге выбрал другую профессию, получив диплом по архитектуре в колледже Купер-Юнион в Нью-Йорке (1970 г.
) и постдипломное образование по специальности «История и теория архитектуры» в Школе сравнительных исследований Эссекского университета в Великобритании (1972 г.).
В 1989 году Даниэль Либескинд победил в конкурсе на проект Еврейского музея в Берлине и основал в городе собственное бюро. В 2003 году архитектор получил право проектирования комплекса на месте разрушенного Всемирного торгового центра, и штаб-квартира бюро переехала в Нью-Йорк, где и работает по сей день.
Сегодня Studio Libeskind проектирует знаковые постройки по всему миру: музеи и концертные залы, конференц-центры и университетские здания, отели, торговые центры и жилые дома. К числу самых известных проектов бюро принадлежат, например, фасад и расширение Королевского музея Онтарио в Торонто, Музей Феликса Нуссбаума в Оснабрюке, Имперский военный музей в Манчестере, расширение Денверского музея, Еврейский музей в Сан-Франциско. Даниэль Либескинд выступает с лекциями, пишет книги, его собственное творчество неоднократно становилось предметом исследований и выставок.
Последняя книга «Конец порядка» (Edge of Order), раскрывающая философию архитектуры Либескинда, вышла в 2018 году.
Напомним, Международный архитектурно-дизайнерский конкурс «Золотой Трезини» назван в честь Доменико Трезини (1670 – 1734) – русского архитектора швейцарского происхождения, основоположника петровского барокко и первого архитектора Петербурга. Конкурс проходит с 2018 года при поддержке Представительства Министерства иностранных дел Российской Федерации в Санкт-Петербурге, Посольства России в Швейцарии, Посольства Швейцарии в России, Союза архитекторов России, Архсовета Москвы и других российских и международных институций.
Девиз «Золотого Трезини» – «Архитектура как искусство». Цель конкурса – выявление и поощрение наиболее художественно ценных проектов в области архитектуры, дизайна, реставрации и музейного дела. Работу конкурса курирует Международный совет «Золотого Трезини». Почетный председатель совета – президент Всемирного клуба петербуржцев, генеральный директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.
В Большое жюри конкурса входят более 180 экспертов из 28 стран.
В 2020 году конкурс проходит уже в третий раз и включает 20 номинаций, в числе ключевых – «Лучший архитектурный проект музея», «Лучший реализованный проект временной или постоянной музейной экспозиции» и «Лучший реализованный проект реставрации/реконструкции». Награждение победителей конкурса позолоченными статуэтками «Золотой Трезини» состоится 1 декабря в Санкт-Петербурге. Работы лауреатов конкурса покажут на выставке в Петропавловской крепости, а затем включат в фонды Музея истории Санкт-Петербурга.
Прием заявок на Третий международный архитектурно-дизайнерский конкурс «Золотой Трезини» проходит на сайте https://goldtrezzini.ru до 15 октября 2020 года. Участие в конкурсе бесплатное. Принимаются заявки от участников из всех стран мира.
Генеральный партнер конкурса – Государственный музей истории Санкт-Петербурга. Системный партнер – Группа RBI. Официальный партнер награждения – строительная корпорация «ЛенРусСтрой».
Все партнеры конкурса: https://goldtrezzini.ru/partners2020/.
Фото Даниэля Либескинда: Стефан Руис
Даниэль Либескинд. 17 слов архитектурного вдохновения
“Меня привлекает создание пространства, которое еще не было создано, не было воплощено в жизнь; пространства, существующего только в нашем воображении, – говорил архитектор. – Основа архитектуры – это не участок земли, сталь или бетон. В ее основе – желание сотворить чудо. […] Архитектура – это повествование. Это история, рассказанная с помощью камня. Это история преодоления и борьбы человека за превращение невозможного в возможное”.
12 мая Даниэль Либескинд отмечает свой день рождения. В честь этого дня PRAGMATIKA.MEDIA решила вспомнить 17 компонентов, которые, по мнению архитектора, необходимы, чтобы вдохнуть жизнь в новые здания и города.
Оптимизм vs. пессимизм (Optimism vs. Pessimism)
“Я считаю оптимизм движущей силой архитектуры.
Архитектор – это единственная профессия, в которой вы просто обязаны верить в будущее. Пессимистом может быть генерал, политик или экономист. Музыкант может сочинять в миноре, а художник писать в черных тонах. Но архитектура – это порыв, это вера в лучшее будущее. Именно эта вера и движет обществом. Сегодня мы окружены пропагандой пессимизма. Но именно в такие времена архитектура может стать двигателем великих идей. Вспомните великие города. Посмотрите на Эмпайр-стейт-билдинг, Рокфеллер-центр. Они были построены в сложные экономические и политические времена, но энергия и сила, заложенные в их архитектуре, определили социальную и политическую атмосферу пространства, которое они занимали”.
Еврейский музей, Берлин. Проект: Даниэль Либескинд
Экспрессия vs. нейтральность (Expressive vs. Neutral)
“Я – приверженец экспрессии. Никогда не любил нейтральность – ни в жизни, ни где бы то ни было.
Как в кофе эспрессо, где вы берете самую суть кофе, экспрессия – это суть архитектуры. Многим архитектурным сооружениям не хватает экспрессии, потому что часто мы думаем, что архитектура безразлична и нема, что она не способна выражать мысли, а значит – и не несет в себе никакой ценности. А ведь именно экспрессия – экспрессия нашего города, нашего дома – вот что наполняет архитектуру смыслом и наделяет способностью говорить. По-настоящему выразительные сооружения не только отражают достигнутые человеком знания, они бросают нам вызов. И это неотъемлемая часть нашей жизни. Ведь смысл не в том, чтобы прожить жизнь, ни о чем не думая, смысл в том, чтобы преодолеть пропасть, отделяющую нас от прошлого и будущего, и побывать там, где мы еще не были”.
Северный имперский военный музей, Манчестер. Проект: Даниэль Либескинд
Радикальность vs. консервативность (Radical vs. Conservative)
“Архитектура должна быть радикальной, а не консервативной.
Что значит “радикальный”? Это значит – имеющий корни, корни, лежащие глубоко в традициях. Я считаю, что архитектура должна отражать сущность сложившейся традиции, а не быть мертвой формой, заспиртованной во времени. Она должна быть живой нитью между космическими мигом, частью которого мы являемся, и непрекращающейся историей. Мы не знаем, чем закончится эта история, но наши поступки, безусловно, влияют на ее развитие. Поэтому я считаю, что архитектура должна быть радикальной. Архитектура советского периода – это пример консервативности, как старый Лас-Вегас. Это пример подавления эмоций, это пример следования традициям, преграждающим полет мысли, противостоять которым можно только путем радикальных изменений”.
Лондонский университет Метрополитен, Лондон. Проект: Даниэль Либескинд
Эмоциональность vs. бесчувственность (Emotional vs. Cool)
“Архитектура – это борьба с нашими собственными эмоциями, поэтому она не может быть бесчувственной, хотя в последнее время именно такая архитектура в большом почете.
Я всегда был с этим не согласен. Эмоции необходимы. Жизнь без эмоций – это не жизнь. Даже наш разум эмоционален, ведь ни одно умозаключение не существует вне сферы этики, вне философской тайны бытия. Поэтому необходимо вносить чувственность в атмосферу города и городской жизни. Все наше существование – это борьба эмоций, они делают наш мир таким удивительным. Наши города сами порождают это противостояние между чувствами и безразличием. Именно оно движет прогрессом, причем прогрессом не только архитектурных форм, но и внутренним прогрессом не только тех, кто их построил, но и тех, кто в них живет”.
Военно-исторический музей, Дрезден. Проект: Даниэль Либесинд
Непостижимость vs. тривиальность (Inexplicable vs. Understood)
“Слишком часто мы хотим, чтобы все было для нас простым и понятным. Конечно, архитектура – это не язык слов. Но тем не менее это язык. Язык, который нельзя воспроизвести с помощью букв и слов.
К сожалению, многие здания, которые нас окружают, настолько банальны, что история, которую они могут рассказать, совсем короткая: “Нам нечего вам рассказать”. Я считаю, что очень важно открывать архитектурные формы, которые, может, и не поддаются описанию словами, но говорят с нами с помощью таких понятий, как пропорция, материал и свет. Эти понятия соединяются и увязываются как сложная векторная матрица, которая не лежит на поверхности, но которая заложена в нашем существовании, в истории создания наших городов, в истории человечества. Поэтому идею, что архитектурное сооружение должно быть простым, я считаю ошибочной. Именно она привела к тому, что архитектура утратила свою индивидуальность”.
Королевский музей Онтарио, Торонто. Проект: Даниэль Либескинд
Ручная работа vs. компьютер (Hand vs. Computer)
“Конечно, что бы мы делали без компьютеров? Вся наша деятельность зависит от компьютера.
Но компьютер должен служить лишь орудием, которым управляет человек. Я считаю, что рука, при всей своей примитивности и несовершенстве, движима силами, природа которых не вполне понятна. И хотя в них нет ничего мистического, мы понимаем, что рукой движут силы, находящиеся вне нашего контроля. Когда я работаю рукой, мои наброски хоть и похожи на такие же рисунки, выполненные на компьютере, но рождаются они из источника невидимого, необъяснимого, нематериального. Поэтому я обращаюсь ко всем вам – мы все должны стремиться к тому, чтобы компьютер реагировал на движения наших рук, а не рука следовала бы за компьютером. В этом частично и заключается сложность архитектуры”.
Комплекс Reflections at Keppel Bay, Сингапур. Проект: Даниэль Либескинд
Сложность vs. простота (Complex vs. Simple)
“В последнее время простота пользовалась большим почетом. Я с этим совершенно не согласен. […] Нейрохирургия, атомная теория, генетика, экономика – все это сложнейшие сферы.
И я не вижу причин, по которым нам нужно притворяться и пытаться создавать внешнюю простоту, которая всего лишь иллюзия. Архитектура – очень сложная область. Пространство – само по себе очень сложное понятие. Оно способно создавать новые формы само из себя. Поэтому мы не должны пытаться вместить его в упрощенные формы, к которым мы привыкли. Наши жизни сложны. Наши эмоции сложны. Наши интеллектуальные стремления тоже сложны. И я считаю, что архитектура должна отражать сложность занимаемого нами пространства, сложность наших взаимоотношений”.
Павильон Vanke на ЭКСПО-2015, Милан. Проект: Даниэль Либескинд
Политичность vs. уклончивость (Political vs. Evasive)
“Архитектура должна иметь политический аспект. Политика – не враг архитектуры. Политика – это жизнь города, это все мы, живущие в этом городе. Я всегда подхожу к созданию любого сооружения как к политическому шагу. Постройка обычного жилого дома – это тоже политический шаг, потому что его увидят другие люди.
Мы живем в мире, который все больше связывает нас. Поэтому архитектура во имя архитектуры, абстрактная и нейтральная, которая была нам присуща в последнее время, меня совершенно не привлекает. Архитектура должна взаимодействовать с происходящим, каким бы сложным оно ни было, она должна иметь свою позицию, возможно, неожиданную для нас, свою оценку происходящего. Она должна заставлять нас думать, не только давать ответы, но и как сама наша жизнь – ставить перед нами вопросы”.
Музей Феликса Нуссбаума, Оснабрюк. Проект: Даниэль Либескинд
Подлинность vs. имитация (Real vs. Stimulated)
“Очень важно, чтобы она [архитектура] была подлинной. Мы научились имитировать почти все, но так и не смогли воссоздать человеческое сердце или человеческую душу. Архитектура очень тесно переплетена с нашими жизнями – мы где-то рождаемся и где-то умираем. Поэтому ее подлинная сущность должна исходить изнутри, а не черпаться из наших знаний, теорий и книг.
Окружающие нас предметы материальны. Мы можем дотронуться до двери, окна, порога или кровати. Все это кажется таким прозаичным. И все же я пытаюсь в каждом здании воссоздать наш богатый и загадочный внутренний мир. Создать офисное здание в мире материальном, жизнеспособность которого определяется миром внутренним”.
Торговый центр CRYSTALS AT CITYCENTER, Лас Вегас. Проект: Даниэль Либескинд
Необычность vs. привычность (Unexpected vs. Habitual)
“Что такое привычка? Это всего лишь оковы, в которые мы сами себя заковываем. Поэтому необычное всегда остается непривычным. Взять, например, любой кафедральный собор – он всегда остается необычным. Или здания Фрэнка Гери – они будут продолжать нас удивлять и в будущем. Именно такая архитектура, а не та, что вселяет в нас ложное чувство стабильности, архитектура, полная напряжения, выходящая за пределы знаний и затрагивающая наши души, именно такая архитектура способна разрушить эти оковы, которые сама же и помогла в нас укоренить.
Когда мы видим однотипные здания, мы привыкаем к этому стандартному набору углов, света и строительных материалов. И нам начинает казаться, что и мир наш таков, как эти здания, ограниченный технически и лишенный воображения”.
Конгресс-центр в Монсе. Проект: Даниэль Либескинд
Необузданность vs. рафинированность (Raw vs. Refined)
“Архитектура необычная и необузданная. Что отличает ее от архитектуры изысканной? Я бы сказал, что это проявление страстей. Эта архитектура, не тронутая роскошью и дорогими декорациями, архитектура, лишенная рафинированности, присущей высокой культуре. Возможно, именно такая архитектура, не совершенная, но жизнеспособная, не наряженная и не вычурная, в будущем станет нормой, потому что именно такая архитектура отражает жар наших желаний, несмотря на то, что сделана из холодного камня”.
Скульптура Life Electric, Комо. Дизайн: Даниэль Либескинд
Острота vs.
округлость (Pointed vs. Blunt)
“Пространство, которое не следует за нами, словно тренированный пес, но двигается вперед, демонстрируя новые возможности, новые переживания, которые никогда не были частью архитектуры. Такое сочетание представляет для меня огромный интерес, потому что это вспышка новой энергии. Мне нравятся острые, а не округлые формы – формы, в центре которых реальная жизнь, формы, способные преобразить даже самое маленькое пространство. Архитектура, конечно, не такая обширная область, как наука, но, имея точку опоры, она, по-архимедовски, использует все наше понимание мира. Порой одно здание способно повлиять как на наше понимание прошлого, так и на наш взгляд на будущее, а также лишний раз продемонстрировать, что наш мир существует между стабильностью и непостоянством. Конечно, здания имеют формы, которые трудно изменить. Но я считаю, что в форме каждого социального пространства, каждого публичного места, должно быть желание передать что-то большее, а не просто следовать сухим инструкциям; в них должна быть направленность – будь то вперед, назад, в сторону или вокруг”.
The Wings, Милан. Дизайн: Studio Libeskind
Незабываемость vs. незапоминаемость (Memorable vs. Forgettable)
“Для меня представляет интерес создание архитектурных сооружений, которые остаются в памяти. Чего мы стоим без нашей памяти? Лишенные памяти, мы бы не знали куда идем и почему. Поэтому меня никогда не привлекало повторение одних и тех же методов, хотя, конечно, критики это ценят. Они предпочитают бесконечное повторение одного и того же. Я же предпочитаю исполнить что-то совершенно новое, пусть и с недостатками, чем бессмысленно повторять одно и то же. Итак, память заложена в наших городах, в нашем мире. Без памяти не было бы истории, мы бы не знали своих корней. Память лежит в основе не только нашего мира, но и в основе понимания мира тех, кто будет помнить нас”.
Современный еврейский музей, Сан Франциско. Проект: Даниэль Либескинд
Общение vs.
немота (Communicative vs. Mute)
“Таким образом, архитектура не нема. Это средство общения. Это повествование о глубинах наших страстей. Это беспристрастная оценка веков, давно ушедших в прошлое. Меня никогда не привлекала молчаливая архитектура. Молчание – это кладбище, но никак не город. Города должны быть наполнены живыми вибрациями, звуком и музыкой. Передать все это, создать пространства живые, многогранные и преобразовать наши повседневные занятия во что-то совершенно новое – и есть миссия архитектуры. Создание торгового центра или бассейна, которые были бы интересны сами по себе. Вот об этом я мечтаю”.
Резиденция 18.36.54 , Коннектикут. Проект: Даниэль Либескинд
Риск vs. осторожность (Risky vs. Safe)
“Архитектура должна содержать долю риска. Конечно, за это можно и поплатиться, но это не значит, что оно того не стоило. Осторожность не приблизит нас к цели, которую мы хотим достичь. Риск лежит в основе нашего мира. Жизнь без риска не стоит того, чтобы жить. Поэтому в каждом здании должен быть элемент риска. Рискнуть создать сооружение с таким количеством консольных крыльев, которое казалось невозможным. Рискнуть создать города головокружительные, передовые. Идти на риск, который, несмотря на ошибки, толкает архитектуру на создание сооружений новых и гораздо лучших, чем пустые стандартные “коробки”.
Расширение Денверского художественного музея. Проект: Даниэль Либескинд
Пространство vs. мода (Space vs. Fashion)
“Ну и конечно, самое главное в архитектуре – это пространство. Не мода и не отделка. А возможность создать что-то простое, но неповторимое, на это способна только архитектура. Пространства необходимы нам, чтобы дышать и мечтать. Я говорю о пространствах для всех, а не о роскошных сооружениях для избранных. Я говорю о пространствах, для которых главное – не стильность или воплощение новомодных теорий. Речь идет о площадке для деревьев, о создании уголков, привносящих мир природы в жизнь города. Такие пространства превращают недоступное в доступное. Вот в чем я вижу природу архитектуры”.
Инсталляция Outside Line, Уодзу. Дизайн: Даниэль Либескинд
Демократия vs. авторитаризм (Democratic vs. Authoritarian)
“Я верю в демократию. Мне не нравятся великолепные здания, воздвигнутые тоталитарными режимами, где люди не могут открыто выражать свои мысли и голосовать. Мы слишком часто восхищаемся такими зданиями. Мы считаем их прекрасными. Но когда я думаю о том, что воздвигнуты они обществом, в котором люди лишены свободы, я не могу ими восхищаться. Поэтому какой бы сложной ни была демократия, я в нее верю”.
ДАНИЕЛЬ ЛИБЕСКИНД –АРХИТЕКТОР ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
«Партнер» №12 (75) 2003г.
Некоторое время назад мы писали о Еврейском музее в Берлине и коротко упомянули об архитекторе Даниэле Либескинде, построившем здание музея. Сегодня журналистка Лариса Векслер, сотрудничающая с рядом берлинских музеев, рассказывает о творчестве знаменитого архитектора.
«Конкурс на лучший проект застройки территории взорванных в Нью-Йорке башен-близнецов выиграл живущий в Берлине архитектор Даниэль Либескинд» — этими сообщениями в конце февраля уходящего года была полна вся мировая пресса. Трудно представить что-либо почетнее этой победы. Ведь разрушения 11 сентября 2002 г. изменили ставший уже привычным исторический облик Нью-Йорка. Выиграть такой конкурс — «конкурс века» — для любого архитектора означало бы не меньше, чем получение Нобелевской премии, которая в области архитектуры не присуждается. Это означает не только высшее признание, но и нечто большее: реализация замысла Либескинда необратимо изменит привычный силуэт города и создаст его новый образ.
Конечно, можно было, не мудрствуя лукаво, попросту восстановить башни в прежнем виде, что было бы вполне жизнеутверждающе и практично. Ведь построили же храм Христа Спасителя в Москве в приближенном к оригиналу варианте, и теперь можно с чистой совестью считать, что связь времен восстановлена. И на душе легко, и глазу приятно.
Жители Нью-Йорка не пошли по этому пути. Они понимали, что события 11 сентября, когда были разрушены обе башни, кардинально изменили мир, в котором мы живем. И нельзя забыть, что развалины башен стали могилой для почти трех тысяч человек. Так что новые постройки на этом месте должны были решить сразу несколько задач: стать величественным мемориалом погибшим и одновременно — жизнеутверждающим символом веры в будущее, украсить силуэт города, в котором провалы на месте башен смотрелись как выбитые зубы — и при этом быть практичными и недорогими. Решать эти задачи по отдельности — дело в принципе несложное, но совместить все в одном проекте — задача на первый взгляд неподъемная. Тут нужны были совершенно новые архитектурные идеи.
Двадцатый век дал немало великих архитекторов, которые с блеском решали поставленные перед ними задачи, но человечество вступило в новое тысячелетие, и оно требовало принципиально новые идеи, новые архитектурные решения. Именно этими необычными идеями и отличается проект-победитель, присланный на конкурс Даниэлем Либескиндом из столицы Германии.
Крутые повороты Даниэля Либескинда
Именно немецкие журналисты были первыми, кто назвали Либескинда архитектором третьего тысячелетия. Дело в том, что как архитектор Даниэль Либескинда состоялся, в сущности, именно здесь, на земле Германии, что стало крутым поворотом в его жизни. Но таких поворотов в жизни Даниэля Либескинда было немало, и его судьба могла бы выглядеть авантюрным романом, если бы не была так тесно связана с историей века прошлого и веком нынешним. Даниэль Либескинд родился в первый послевоенный год в семье польских евреев, чудом спасшихся от преследований в годы Второй мировой войны. Спасались родители в Советском Союзе за Уральским хребтом, встретились в Киргизии, а после окончания войны долгие месяцы добирались из Киргизии на родину в Польшу, в Лодзь.
В послевоенной Польше вернувшихся евреев встречали без особой любви, и семья решилась на переезд в Израиль. Там неожиданно проявились особые способности мальчика к музыке. Поначалу ему купили аккордеон — в доме не было ни денег на пианино, ни места для него. Но музыкальные таланты ребенка оказались столь велики, что этим пришлось заняться всерьез, и вскоре он стал известен как пианист-виртуоз не только в Израиле, но и в Америке. Юный вундеркинд играл в лучших концертных залах мира вместе со многими знаменитыми дирижерами и музыкантами. Когда ему исполнилось 16 лет, правительство США назначило ему стипендию для продолжения образования.
И тут Либескинд принял неожиданное решение. Он ушел из музыки, хотя к тому времени достиг в ней весьма многообещающих высот. В поисках своего истинного призвания он сменил несколько специальностей, пока не выбрал архитектуру. Вскоре он получил американское гражданство.
После завершения образования он создал немало проектов различных сооружений и даже получал призы на конкурсах, однако до реализации проектов дело не доходило — уж слишком необычной была его архитектура. Его талант и свежие идеи высоко ценились в мире профессионалов, но он считался скорее теоретиком, чем практическим архитектором. Ему шел уже пятый десяток, но ни одного здания по его проекту еще не было построено. И тут его пригласили участвовать в конкурсе на лучший проект Еврейского музея в Берлине.
Последнее архитектурное чудо ХХ века
В визе, выданной Либескинду немецким посольством, значилось: без разрешения на работу — за исключением строительства Еврейского музея. Позже Либескинд вспоминал, что, рассматривая в самолете эту запись, он подумал: «Ничего не поделаешь, придется его строить». В конкурсе участвовало почти 250 проектов. Все они были поданы анонимно, под девизами. За проект Даниэля Либескинда жюри проголосовало единогласно.
Чем же покорил конкурсную комиссию проект Либескинда? Во-первых, дешевизной. Дело было еще до объединения Германии, и Еврейский музей планировался как филиал краеведческого музея Западного Берлина. Откуда у городского музея деньги? К тому же был еще целый ряд жестких технических условий, которые стали для многих непреодолимым препятствием, а проект Либескинда разрешал их играючи. Например, нужно было соединить новое здание с основным, которое являлось архитектурным памятником ХVIII века, причем, так, чтобы не исказить внешний вид великолепного дворца эпохи барокко. Многие архитекторы такое условие преодолеть не смогли, а Либескинд решил задачу просто и элегантно: он сделал между обоими зданиями невидимый снаружи подземный переход. Это дало ему возможность соорудить под новым музеем целый подземный этаж, который он наполнил невиданными архитектурными чудесами.
Здание должно было создавать удобный интерьер для музейных экспонатов и быть недорогим. Либескинд легко справился с обеими проблемами. Чтобы удлинить путь вдоль экспозиции, он сделал здание в плане зигзагообразным. В этом зигзаге журналисты сразу усмотрели сломанную звезду Давида — одновременно и символ еврейской темы музея, и символ трагической еврейской судьбы. У других необычный план здания вызывал образ упрямого потока, который вынужден обходить непреодолимые препятствия, иногда даже поворачивать назад, но тем не менее продолжать свой путь — подобно еврейскому народу, самому древнему на Земле, преодолевающему все преграды на своем долгом пути в будущее.
Новое здание Еврейского музея в Берлине и само по себе, без экспозиции, просто всем своим образным строем рассказывает об историческом пути еврейского народа, о его ментальности — одновременно и образной, и рациональной, что является особенностью музея.
В подземном этаже, не ограниченном необычной конфигурацией стен музея, архитектор создал особый мир, проложив три дороги, которые символизируют три основные исторические пути еврейского народа. Одна из дорог ведет в Башню Холокоста, где чисто архитектурными приемами рассказывается о величайшей трагедии еврейского народа. Вторая дорога приводит в поэтический Сад Изгнания: здесь человек как бы теряет ориентацию в пространстве подобно эмигранту, лишенному ориентиров в новой непривычной жизни, — здесь языком символов и архитектурных аллегорий повествуется о судьбе народа, лишенного родины. Третья дорога — дорога продолжения, дорога жизни. Она создает иллюзию невероятно длинного пути, символизирующего несколько тысяч лет исторической судьбы еврейского народа, и ведет к крутой и опасной (но только на вид) главной лестнице, которая без слов дает представление о трудной судьбе евреев. Еврейский музей является сейчас главной «приманкой» для многочисленных гостей Берлина. Слава об этом необыкновенном здании постоянно привлекает к нему берлинцев и гостей столицы. Сейчас это самый посещаемый музей Германии, и поток посетителей не иссякает ни в воскресные, ни в будние дни. Недаром журналисты назвали здание Еврейского музея последним архитектурным чудом ХХ века и первым музейным шедевром века следующего. Пожалуй, это определение трудно рассматривать только как свойственное журналистам преувеличение. Вот и вышло, что именно в Берлине академический профессор архитектуры превратился в практического градостроителя.
Американец в Берлине
Для участия в строительстве здания Либескинд переехал в Берлин, где прожил с женой и тремя детьми 13 лет. Поскольку строительство Еврейского музея длилось долго, он успел между делом построить в Оснабрюке музей Феликса Нусбаума, выдающегося немецкого художника, погибшего в Освенциме. Это небольшое здание несет в себе все основные черты стиля Либескинда — оно само является символом творчества, трагедии, памяти. После этого по его проектам было построено еще несколько зданий, каждое из которых стало событием в архитектуре. К сожалению, Берлин отклонил его проекты, связанные с застройкой Потсдамерплац — пустыря, оказавшегося в самом центре столицы после сноса Берлинской стены. Теперь эта площадь застроена эффектными, но лишенными души нагромождениями стеклянных и каменных геометрических фигур. Конечно, в архитектуре, как и в истории, нет сослагательного наклонения. Но трудно избавиться от мысли, что Либескинд смог бы вдохнуть жизнь и смысл в эти каменные джунгли, которые носят громкое название «берлинского Манхеттена». Можно добавить, что и проект Либескинда для перестройки Александерплац, получив почетную вторую премию, тоже был отвергнут. Но, как говорится, нет пророка в своем отечестве. Так что неудивительно, что именно жители Нью-Йорка, уставшие от прямоугольности и прямолинейности своего города, оценили «живые», «говорящие» здания Либескинда.
Новый облик Нью-Йорка
Архитектурный ансамбль, который будет создан в Нью-Йорке по проекту Либескинда, должен, по мнению его автора, стать символом оптимизма и жизнестойкости города. В нем будут подземные этажи глубиной в 20 метров, а также башня высотой в 541 метр, которая станет самым высоким строением в мире. В ансамбле предусмотрено создать несколько садов: мемориальный Парк Героев, Сад Света, который развернут к солнцу так, чтобы ежегодно в утро памятного дня 11 сентября в нем не было тени, а также Сады Мира в высотной башне. А сама башня будет перекликаться с силуэтом статуи Свободы — главного символа Америки. И конечно, предусмотрены помещения для контор и предпринимателей, хотя и не в таком количестве, как это было прежде, в разрушенных башнях Всемирного торгового центра. Зато здесь будет много залов для проведения выставок, конгрессов, для свободного времяпрепровождения.
«Ваш гениальный, захватывающий дух и одновременно практичный проект несет надежду и одухотворенность нашему городу, который еще не оправился от ужасной трагедии, — так сообщил Даниэлю Либескинду о решении жюри конкурса на застройку территории „граунд зеро“ его председатель Джон Уайтхед. — Этот ансамбль служит двум целям: почтить память погибших и вселить оптимизм в живущих». Сейчас в Берлине, в Еврейском музее открыта выставка, на которой представлены проекты и модели сооружений, созданные Даниэлем Либескиндом. До середины декабря здесь выставлены модели и чертежи 12-ти знаменитых проектов Либескинда, открывших новую страницу в истории мировой архитектуры. Так, впервые в Европе можно будет увидеть авторскую модель застройки на месте взорванных башен-близнецов. Здесь находится также модель проекта невероятного по замыслу Музея войны, уже построенного в Англии — в Манчестере, необычный проект Музея принца Альберта и королевы Виктории в Лондоне, проект концертного зала «Музикон» в Бремене, совершенно неожиданный по идее и, очевидно, открывающий совершенно новый подход к созданию концертных залов.
Даниэль Либескинд присутствовал на открытии этой выставки и в тот же день улетел в Америку. Начинается новый этап его жизни. Казалось бы, после получения в Нью-Йорке такого заказа, как застройка «граунд зеро», архитектор не должен заниматься ничем, кроме него. Но эти ограничения не для Даниэля Либескинда. Параллельно с разработкой деталей самого главного проекта в его жизни архитектор работает над новыми заказами для Денвера и Торонто, Берна, Тель-Авива и Гонконга. Он полон новыми идеями и оригинальными замыслами. И кто знает, может быть самый главный проект Даниэля Либескинда — еще впереди.
Лариса Векслер (Берлин)
Читайте также:
- О Захе Хадид рассказывает академик Михаил Пиотровский. Журнал «Партнёр», № 5 / 2016. Автор Н. Ухова
- Готфрид Бём: архитектура как скульптура. Журнал «Партнёр», № 9 / 2008. Автор Н. Немцова
- Рем Колхас. Провидец и пророк. Журнал «Партнёр», № 8 / 2008. Автор Н. Немцова
- Сверкающий мир Жана Нувеля. Журнал «Партнёр», № 7 / 2008. Автор Н. Немцова
- Металл и стекло Ио Минг Пея. Журнал «Партнёр», № 6 / 2008. Автор Н. Немцова
- Минимализм Штефана Браунфельса. Журнал «Партнёр», № 5 / 2008. Автор Н. Немцова
- Сэр Норман Фостер, суперзвезда архитектуры хай-тек. Журнал «Партнёр», № 4 / 2008. Автор Н. Немцова
- Великолепная Заха Хадид. Журнал «Партнёр», № 3 / 2008. Автор Н. Немцова
- Собственный стиль Френка О. Гери. Журнал «Партнёр», № 2 / 2008. Автор Н. Немцова
- Хай-тек Хельмута Яна. Журнал «Партнёр», № 1 / 2008. Автор Н. Немцова
- Архитектура XXI века. Журнал «Партнёр», № 11 / 2007. Автор Н. Немцова
Центр современного искусства «Облака»
Еврей по национальности, поляк по месту рождения, американец по гражданству. Деконструктивизм в архитектуре нельзя рассматривать без этого человека — Даниэля Либескинда. Первое образование – музыкальное – наложило отпечаток на все творчество. Он начинал как теоретик, публиковал философские эссе, преподавал студентам университетов по всему миру, а в 1989 году Даниэль основал собственное архитектурное бюро Studio Daniel Libeskind в Берлине. Первое здание, принятое критиками и построенное, спроектировал в возрасте 52 лет. Либескинд – это мастер слова, мастер звука и мастер геометрии. И все эти составляющие переплетены и неотделимы в нем.
Between the Lines. Еврейский музей в Берлине
Зигзагообразное здание, сверху напоминающее угловатую змею или молнию, было официально открыто в 2001 году. Строительство музея продиктовано историей отношений между немецким и еврейским народом. Либескинд нашел форму, идеально отображающую исторические вехи и сложности, с которыми сталкивались евреи. Так, пол внутри расположен под наклоном, поэтому посетителям сложно идти вперед, приходится преодолевать метафоричные трудности, чтобы двигаться. Примечательно, что попасть в здание можно только через подземный ход, соединяющий музей и Дом коллегии. Либескинд разделил здание на три пересекающиеся оси: Непрерывности, Изгнания и Холокоста. На полу в одном из залов разбросаны тысячи металлических дисков с прорезями. Они выглядят как лица страдающих от боли и отчаяния людей. Поток посетителей составляет более 700 тысяч человек ежегодно.
Реконструкция здания Музея военной истории в Дрездене
Само здание музея строилось в 1873—1877 годы. В 2011 году возникла потребность в реконструкции. К работе привлекли Даниэля Либескинда. Новая конструкция буквально разрезает объект на две части, выраженно контрастируя с основной постройкой в неоклассическом стиле. По задумке авторов, выступающий клин символизирует военную историю Германии. В интерпретации Либескинда пристрой разбивает авторитарное прошлое страны и либеральную современность. Контрастная идеология пронизывает и содержание музея. Так, посетителям представили игрушечную армию, рядом с которой детская книга фашистского периода, где евреи изображаются в виде ядовитых грибов. Всего на площади около 10 тысяч квадратных метров представлено свыше 10 тысяч экспонатов, разносторонне отражающих прошлое и настоящие Германии. На строительство клина ушло 62,5 миллиона евро.
Город небоскребов в Сеуле
К реализации этого амбициозного и роскошного проекта приглашены лучшие архитекторы современности, среди которых и Даниэль Либескинд. Согласно плану застройки на площади более 50 гектаров появится ряд небоскребов с уникальной инженерной конструкцией. Весь комплекс представляет собой ансамбль из жилых домов и офисных зданий. Между строениями планируются обустроить уютный парк, а под землей — просторный торговый центр. Архитектор разработал проекты нескольких объектов этого комплекса: офисный корпус Harmony Tower (46 этажей) и три «Танцующие башни» (41 этаж).
Музей современного искусства в Милане
Этот проект реализуется в рамках строительства нового жилого района с современной инфраструктурой. Пятиэтажное здание музея спроектировано на основе схемы «золотого сечения» Леонардо Да Винчи. Основание объекта имеет форму квадрата, который, поднимаясь выше, постепенно утрачивает углы и заканчивается открытой круглой террасой. Либескинд объясняет эту концепцию состоянием современного искусства, которое находится в поиске, ищет новые формы и возможности трансформироваться. Так и музей в Милане воспринимается не просто как здание, но как скульптура глубокого идейного содержания.
Денверский художественный Музей
Семиэтажное здание, словно собранное из разных геометрических фигур в большую непоследовательную форму, дополнило построенный в 60-е годы итальянским архитектором Джио Понти музей. Два контрастирующих по стилям объекта соединяются между собой стеклянным мостом. Либескинд говорит, что на создание столь экстравагантной конструкции его вдохновили расположенные в окрестностях Денвера горные хребты. Внешняя изломанность линий продолжается и внутри. Выставочные пространства, отличающиеся своим очертанием от классических, позволяют посмотреть на экспозиции под новым углом.
Архитектуру Либескинда нельзя судить поверхностно. Он встал на путь нового подхода, интеллектуального и независимого. Ему интересны передовые методы, его увлекают необычные формы, он поглощен философскими идеями. По его мнению, архитектура вышла на новый уровень, и многие вопросы пока остаются открытыми. Критики обвиняют Либескинда в том, что его здания неорганично вписываются в окружающую среду и очевидно перетягивают одеяло на себя, ущемляя красоту расположенных рядом объектов.
Грубая и резкая на первый взгляд архитектура Даниэля Либескинда на самом деле – глубоко личная, продуманная и осмысленная.
Дарья Малина
Шедевр eL Даниэля Либескинда — Zumtobel
Идеальный светильник должен быть чем-то наподобие самого света.
Даниэль Либескинд
Даниэль Либескинд, бакалавр архитектуры, магистр искусств, член Союза немецких архитекторов, член Американского института архитектуры — получивший признание во всем мире архитектор и дизайнер. Он создал самые разнообразные архитектурные сооружения — музеи и концертные залы, здания университетов и гостиниц, а также торговые центры и жилые дома. Либескинд родился в 1946 г. в городе Лодзь (Польша). Уже с раннего детства он считался музыкальным вундеркиндом, поэтому сначала архитектор изучал музыку и только потом обратился к архитектуре. Еврейский музей в Берлине, Денверский музей искусств, Королевский музей Онтарио в Торонто, Военно-исторический музей в Дрездене, генеральный план мемориала Граунд-Зиро — эти обретшие мировую известность работы Либескинда неоднократно становились лауреатами разнообразных премий. Междисциплинарный подход отражает огромный интерес архитектора к искусству, литературе и музыке, его познавательную активность в данных областях. Философия творца основывается на его убеждении в том, что в процессе создания произведений архитектуры в них вкладывается немалая толика человеческой энергии, а также в том, что архитектурные сооружения взаимодействуют с той культурной средой, в которой они существуют. Либескинд преподает в ряде университетов по всему миру. Архитектор живёт в Нью-Йорке со своей женой и деловым партнером Ниной Либескинд.
eL
Дизайнер Даниэль Либескинд создал шедевр eL. Один из сценариев освещения основывается на алгоритме, разработанным сыном дизайнера — астрофизиком доктором Ноамом Либескиндом (институт астрофизики им. Лейбница, г. Потсдам). Данный алгоритм воссоздает историю света во Вселенной — от Большого взрыва до современности, и предрекает будущее.
Дизайн
«Я хотел создать по-настоящему уникальный объект; объект, который излучает свет естественным образом – свет, который отличает та же сложность и те же интересные свойства, которые присущи и окружающему нас свету».Даниэль Либескинд
«Включая eL и наблюдая свет на протяжении заданного цикла, вы воссоздаете 14 миллиардов лет истории Вселенной. Таким образом, eL заставляет задуматься о происхождении Вселенной и жизни, мысленно проходя путь от Большого взрыва до сегодняшнего сложнейшего мироустройства».
Доктор Ноам Либескинд, сын Даниэля Либескинда, астрофизик
Технические характеристики
| Размеры (в мм): ок. 2700 x 870 x 740 Размеры (в дюймах): ок. 106 x 34 x 29 Вес (в кг): ок. 106 Вес (в фунтах): ок. 350 Светоизлучатель: светодиод Управление: через iPad Потребляемая мощность: 430 Вт Напряжение сети: 110 – 240 В Внешний материал: зеркально-отполированная высококачественная сталь Внутренний материал: высококачественная сталь с листовой позолотой (23 карата) | ||||
Светильник был представлен на/в
Фирма «Sawaya & Moroni», г. Милан, Италия, 2012 г.
Международная архитектурно-техническая ярмарка Light+Building, г. Франкфурт-на-Майне, Германия, 2012 г.
Международная ярмарка современного искусства ArtBaselMiamiBeach, Майами-Бич, США, 2011 г.
Даниэль Либескинд — Либескинд
Описание
Даниэль Либескинд, всемирно известный деятель архитектуры и городского дизайна, известен своей способностью вызывать культурную память в зданиях. Глубоко приверженный музыке, философии, литературе и поэзии, г-н Либескинд стремится создавать резонансную, уникальную и устойчивую архитектуру.
Г-н Либескинд родился в 1946 году в Лодзи, Польша, подростком иммигрировал в Соединенные Штаты и вместе с семьей поселился в Бронксе.Он получил стипендию Американо-израильского культурного фонда и выступал в качестве музыкального виртуоза, прежде чем в конце концов оставил музыку, чтобы изучать архитектуру. Он получил профессиональную степень в области архитектуры в Союзе Купера по развитию науки и искусства в 1970 году и степень магистра истории и теории архитектуры в Школе сравнительных исследований при Эссекском университете в Англии в 1972 году.
В 1989 году г-н Либескинд выиграл международный конкурс на строительство Еврейского музея в Берлине.Он перевез свою молодую семью в Берлин и посвятил более десяти лет завершению этого оригинального проекта. Последовал ряд влиятельных музейных комиссий, в том числе Felix Nussbaum Haus, Оснабрюк; Северный Имперский военный музей, Манчестер; Денверский художественный музей; Современный еврейский музей, Сан-Франциско; Датский еврейский музей, Копенгаген; Королевский музей Онтарио, Торонто; и Военно-исторический музей в Дрездене.
В 2003 году Studio Libeskind выиграла еще один исторический конкурс — на создание генерального плана реконструкции Всемирного торгового центра в Нижнем Манхэттене.Помимо высокого шпиля высотой 1776 футов, проект Либескинда предлагал комплексную программу, включающую мемориал, подземный музей, интеграцию стены из цементного камня, специальный транзитный узел и четыре офисных башни. Этот план реализуется сегодня.
После переезда в Нью-Йорк Studio Libeskind быстро занялся проектированием и реализацией большого количества коммерческих центров, таких как Вестсайд в Берне, Кристаллы в центре города в Лас-Вегасе и Ко-Боген в Дюссельдорфе, а также жилые дома. башни в Пусане, Сингапуре, Варшаве, Торонто, Маниле и Сан-Паулу.
В качестве главного дизайнера Studio Libeskind г-н Либескинд широко рассказывает об архитектурном искусстве в университетах и на профессиональных саммитах. Его архитектура и идеи были предметом многих статей и выставок, оказывая влияние на сферу архитектуры и развитие городов и культуры.
Г-н Либескинд живет в Нью-Йорке со своей женой и деловым партнером Ниной Либескинд. Он лицензированный архитектор в штате Нью-Йорк.
Лодзь | Польша | Britannica
Лодзь , город, столица Лодзьки województwo (провинция), центральная Польша.Он расположен на северо-западной окраине Лодзинского нагорья, на водоразделе рек Висла и Одер, в 130 км к юго-западу от Варшавы.
ЛодзьЛодзь, Польша.
© whitelook / Shutterstock.comЛодзь упоминается в записях XIV века как деревня. Он получил муниципальные права в 1798 году, но оставался незначительным поселением, в котором к 1820 году проживало всего 799 жителей. В том же году Королевство Польский конгресс решил сделать его центром текстильной промышленности и пригласило иностранных ткачей и ремесленников, чтобы поселиться там.Конгресс Польша находилась под управлением России, и после того, как в 1850 году были сняты таможенные барьеры между Россией и Конгрессом Польши, в Российской империи открылся большой рынок для Лодзинских мануфактур. К концу 19 века Лодзь стала ведущим центром в Польше по производству хлопчатобумажных тканей. Его другие отрасли промышленности включали обработку шерсти, шелка, джута, конопли и кожи, а также производство одежды, металлов, химикатов и бумаги. В результате быстрого расширения города к 1913 году его население составляло 500 000 человек.
Когда Лодзь стала частью недавно получившей независимость Польши после Первой мировой войны, она потеряла свой большой российский рынок. Город пережил немецкую оккупацию во время Второй мировой войны с относительно небольшим повреждением, а его текстильные фабрики и другие предприятия были возобновлены после 1945 года. Нацистские оккупанты интернировали значительную часть еврейского населения в гетто в северной части города, где они были помещены в принудительный труд, а затем депортированный в лагеря смерти.
ЮденратВстреча руководителей отделов юденрата («Еврейского совета») Лодзинского гетто в оккупированной немцами Польше.
© Гила Флам — Мемориальный музей Холокоста в СШАЛодзь является третьим по величине городом страны и остается крупным центром текстильной промышленности Польши, производящей большую часть хлопчатобумажных изделий страны, а также обрабатывающей шерсть, шелк и искусственные волокна. . Поскольку до конца 19 века Лодзь не развивалась широко, она имеет современный промышленный вид и очень мало выдающихся или привлекательных зданий. В ходе быстрой территориальной экспансии Лодзь поглотила близлежащие деревни и пригороды, придав городу незапланированный и несколько хаотичный вид; некоторые районы представляют собой лабиринт заводов, жилых домов, бывших особняков заводчиков и рабочих коттеджей.
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчасЛодзь — важный железнодорожный узел на линии Варшава-Вроцлав. Известный образовательный центр, Лодзь является домом для высших учебных заведений и нескольких музеев, музыкальных центров и театров. Музей современного искусства содержит одну из лучших в Польше коллекций европейского искусства 20-го века, а Музей текстиля занимает одну из городских мельниц 19-го века. Лодзь также является центром польской киноиндустрии и процветающего арт-сообщества.Государственная школа кино, телевидения и театра выпускала таких известных режиссеров, как Анджей Вайда и Роман Полански. Лодзь — родина нескольких известных художников, в том числе пианиста Артура Рубинштейна, писателя Ежи Косинского, режиссера-сценариста Ежи Сколимовского и поэта Юлиана Тувима, которые помогли основать группу польских поэтов 20-го века, известную как Скамандер. Поп. (2011) 728 892.
Архитектура памяти и надежды: Даниэлю Либескинду исполняется 75 лет | Искусство | DW
Это 75-летие известного архитектора — и, похоже, польско-американская звезда нисколько не сбавила обороты.Его фирма Studio Daniel Libeskind, пожалуй, наиболее известна крупномасштабными проектами, такими как Ground Zero, на месте бывших башен-близнецов в Нью-Йорке и Еврейский музей Берлина. Уникальные формы его структур сделали его популярным во всем мире.
За последние несколько лет его офис открыл несколько международных проектов, в том числе первый в материковом Китае. В 2018 году в Ухани открылся музей Чжан ЧжиДуна, впечатляющее извилистое сооружение. Его последние структуры стоят рядом с другими не менее известными фирмами.Новая башня Либескинд в Милане, также получившая прозвище «Il curvo» («кривая») за свою уникальную форму, является частью проекта CityLife вместе со зданием не менее известной фирмы Zaha Hadid Architects. Либескинд также разрабатывает Nexus21, проект возрождения 21 строения в своем родном городе Лодзь, Польша.
Однако для архитектора каждый проект — это гораздо больше, чем просто привлекательная структура. «Каждое здание должно быть запоминающимся, вот что делает его устойчивым», — сказал он DW в недавнем телеинтервью в Берлине.«Устойчивое развитие — это не просто технология, а тот факт, что люди относятся к зданию в течение длительного периода времени». Он отметил, что здания, которые рассказывают важные исторические факты, «несут еще большую ответственность, чтобы показать прошлое, чтобы иметь будущее».
Фирма Либескинда создавала здания по всему миру, в том числе в Варшаве
Память в архитектуре
Либескинд известен прежде всего проектированием зданий в местах с печальной или драматической историей.Одним из таких зданий является его первый крупный проект — Еврейский музей в Берлине, завершенный в 2001 году. Оцинкованное здание стало визитной карточкой немецкой столицы. Неровный план этажа напоминает сломанную Звезду Давида, изображающую евреев, арестованных и убитых в концентрационных лагерях во время Холокоста.
Сверху отчетливо видна изломанная звезда Давида
Родители Либескинда были среди арестованных, но, к счастью, они пережили Холокост.Либескинд родился через год после окончания войны 12 мая 1946 года в польском городе Лодзь.
В 1957 году его родители эмигрировали в Израиль, а несколько лет спустя перебрались в США. В интервью журналу Lufthansa Exclusive Либескинд сказал, что всю жизнь продолжал чувствовать себя мигрантом, как и его родители. Он добавил, что, по его мнению, люди должны понять, что мир и город, в котором они живут, не являются их собственностью, что все мы должны понимать, что наше существование временно.
Либескинд, архитектор и преподаватель
После изучения архитектуры Либескинд не только участвовал в архитектурных проектах, но и преподавал в качестве лектора и профессора во многих университетах, среди которых были Гарвардский и Йельский. С 1978 по 1985 год он был деканом архитектурного факультета Крэнбрукской академии искусств в Блумфилд-Хиллз, штат Мичиган.
Знаменитый архитектор также преподавал в немецких университетах, таких как Университет Гумбольдта в Берлине, где он получил степень почетного доктора в 1997 году, и в Университете Лойфана в Люнебурге, для которого он спроектировал главное здание.Либескинд также получил другие почетные звания от других университетов, в том числе от своего бывшего университета в Эссексе.
Башня Всемирного торгового центра One World Trade Center возвышается над площадкой Ground Zero
В 1989 году Либескинд переехал со своей семьей в Берлин, где он основал свою студию, чтобы начать проектирование Еврейского музея. После того, как в феврале 2003 года его выбрали для восстановления территории вокруг бывшего Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, он переехал в этот город, где основал новую студию, управляемую его женой Ниной.
Ground Zero, поистине гигантский проект
На реализацию проекта Ground Zero потребовались годы. Споры вокруг стоимости проекта и реализации планов Либескинда, в том числе судебные дела, замедлили работу.
Многие утверждают, что от его первоначальных эскизов осталось немногое, но сам Либескинд признает свои собственные концепции, утверждая, что точное расположение и высота зданий, а также улиц соответствуют его оригинальным чертежам. Например, он планировал, что его башня Свободы, которая теперь называется Всемирным торговым центром, будет иметь высоту 1776 футов (541 метр), что символизирует год провозглашения независимости США.
У Либескинда есть студия в Нью-Йорке
Памятные постройки
Символизм в памятной архитектуре, специальность Либескинда, всегда вызывает споры. В своих финансируемых государством проектах он выражает через архитектурные формы различные разрывы с прошлым, добавляя современные геометрические сверкающие элементы из стали и стекла. Его отличительные черты — острые углы и углы, а также залитые светом пустые комнаты.
Он очарован формой и характеристиками кристаллов, их прочностью и отражением солнца, а также их символикой.«Кристаллы олицетворяют красоту, тепло и интимность», — сказал он DW в более раннем интервью. То же самое и со зданиями: «У них жесткая структура, но внутреннее окружение должно ощущаться как дома».
Постпандемическая архитектура
Либескинд реализовал десятки проектов по всему миру. Его основные работы включают Еврейский музей в Берлине и Военно-исторический музей в Дрездене, Художественный музей Денвера, жилые башни Кеппел-Бэй в Сингапуре и конгресс-центр в Монсе, Бельгия.
Заглядывая в будущее, он ожидает, что пандемия коронавируса окажет «большое влияние» на архитектуру, во-первых, в том смысле, что социальные пространства будут цениться больше. И, во-вторых, в том смысле, что мы, люди, теперь можем понять, что «не можем эксплуатировать природу и злоупотреблять миром», как он сказал DW. «Теперь мы видим Землю как хрупкую, и я думаю, что это хорошо; это может помочь нам лучше понять, что наши действия могут защитить эту Землю от нас».
Даниэль Либескинд — произведения архитектуры, искусства и дизайна
Даниэль Либескинд — один из самых многогранных в культурном отношении современных архитекторов.
Хотя широкая публика знает его в основном по его Еврейскому музею в Берлине и (к сожалению, не построенному) проекту нового Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, Либескинд создал впечатляющий ансамбль различных дизайнов, от зданий до мебели, от художественных инсталляций до абстрактные произведения искусства.
Сложная личность Либескинда, возможно, происходит из его личной истории и разнообразного культурного происхождения. Он родился в Лодзе, Польша, в 1945 году от родителей-евреев, сначала переехал в кибуц в Израиле, а затем, в 1959 году, в Нью-Йорк.
Прежде чем выбрать архитектуру в качестве своей основной профессии и окончить Cooper Union, Либескинд был скрипачом-виртуозом, который также играл с тогда еще молодым Ицхаком Перлманом.
Работы Либескинда, большие или маленькие, от музеев до инсталляций, всегда основаны на сложной концептуальной структуре и тщательном исследовании формальных, культурных и символических элементов дизайна и архитектуры.
Либескинд широко считается эталоном, особенно в том, что касается отношений между архитектурой и историей, например, в случае многих из его музеев.
Это в основном связано с идеей, частично заимствованной из теории деконструкции Жака Деррида , что архитектура — это форма языка, основанная на динамических отношениях между контрастирующими элементами / терминами; концепция, которая особенно подходит для дизайна площадок, нацеленных на отображение / демонстрацию неотъемлемой сложности и разрозненности, особенно современной истории; В этом смысле пример Либескинда для Еврейского музея в Берлине.
Еще один повторяющийся элемент в дизайне Либескинда — важность письменного слова и ссылки на него.Тексты и слова часто печатают на стенах его музеев; в некоторых случаях, например в Датском еврейском музее в Копенгагене, еврейские буквы даже придают форму архитектурному пространству.
Studio Libeskind , управляемая Даниэлем вместе с его женой Ниной, в настоящее время базируется в Нью-Йорке, Цюрихе и Милане.
Даниэль Либескинд Архитектурное бюро: Архитектура
Дэниел Либескинд Архитектор, Здания, Офис, Фотографии проекта SDL, Новости дизайна, Манхэттен
Практика современной архитектуры SDL — Архитектурная студия, расположенная в Нью-Йорке, США
сообщение обновлено 5 апр 2021
Даниэль Либескинд Новости
Daniel Libeskind Architecture News — последние добавления на эту страницу, упорядоченные в хронологическом порядке:
14 мая 2019 года
Нгарен: Музей человечества , Великая рифтовая долина, Кения, Восточная Африка
Дизайн: Studio Libeskind
изображение от архитекторов
Нгарен: Музей человечества
Кампания по открытию нового музея, посвященного история людей, Нгарен: Музей человечества: беспрецедентный проект, расположенный в Рифт-Валли в Кении, разработан архитектором Даниэлем Либескиндом, Studio Libeskind, архитектором генерального плана сайта Всемирного торгового центра.
5 февраля 2018 г.
Канадский национальный памятник Холокосту , Оттава, Канада
Канадский национальный памятник Холокосту открылся в октябре 2017 года в столице Оттаве. Победившая в конкурсе программа Studio Libeskind, Нью-Йорк, увековечивает память жертв нацистского геноцида и отмечает 40 000 выживших, которые добрались до Канады.
Этот новый павильон из литого бетона под открытым небом образует общественное место передышки и размышлений. Дизайн отдает дань уважения основополагающему еврейскому музею студии в Берлине, построенному в 1999 году.У каждого из них несколько прямых углов, и оба созданы для того, чтобы вызвать чувство беспокойства, связанное с историей, которую они вызывают. Здание находится через дорогу от Канадского военного музея (2008 г.), созданного Морияма и Тешима с Гриффитсом Рэнкином Куком.
23 ноя 2015
Дизайн нового литовского центра современного искусства , Вильнюс, Литва
изображение архитектора
Центр современного искусства (MAC) Вильнюс
Дизайн нового модернистского музея польско-американского архитектора Даниэля Либескинда, Studio Libeskind (Нью-Йорк / Милан / Цюрих) в партнерстве с Do Architects (Вильнюс) и Baltic Engineers (Вильнюс).
18 октября 2013 г.
Галерея Эрманно Тедески в Тель-Авиве Выставка, Израиль
Выставка архитектурных чертежей Даниэля Либескинда
изображение архитектора
Выставка прибывает в Тель-Авив после открытия в галереях Эрманно Тедески в Риме и Турине. Из Тель-Авива выставка отправится в галерею Ermanno Tedeschi в Милане, а затем отправится в Лондон и Нью-Йорк (место и даты будут объявлены позже).
На выставке в Тель-Авиве будут представлены некоторые эскизы, выставленные в Италии, и другие новые проекты.
6 декабря 2012 г.
Премия Emporis Skyscraper Award
изображение © Предоставлено Keppel Bay Pte Ltd
Премия Emporis Skyscraper Award за отражение в Кеппел-Бэй, Сингапур
23 ноя 2012
Еврейский музей Берлинская академия , Германия
фотография © Bitter Bredt
Еврейский музей Берлинская академия
Это новое, довольно небольшое здание недалеко от самой известной работы всемирно известного архитектора. Дизайн Академии Еврейского музея в Берлине связан с другими структурами и пространствами на сайте «как тематически, так и структурно».
12 октября 2012 г.
L Tower , Центр исполнительских искусств Sony, Торонто, Канада
Архитекторы: SDL / Page + Steele / IBA Architects
изображение: SDL
L Tower Toronto
L Tower Церемония «возведения крыши» знаменует собой завершение каркасной конструкции небоскреба и почти половину его фасада из стекла и стали. 58-этажное здание кондоминиума примет жителей в 2013 году.
Daniel Libeskind Architects : Практическая информация — новости и события
10 сен 2012
Награда за заслуги в жизни
фото архитектора © Michael Klinkhamer Photography
LEAF Awards 2012 Новости награды за выслугу лет
Архитектор Даниэль Либескинд был удостоен награды «За заслуги в области архитектуры» на 9-м ежегодном конкурсе Эмирейтс Награды Glass LEAF.
Последние дизайны Даниэля Либескинда
31 мая 2012 г.
Архипелаг 21 Сеул , деловой район Йонгсан, Сеул, Южная Корея
image © Ray-us corp
Мастер-план Сеула
Архипелаг 21 — генеральный план масштабной реконструкции международного делового района Йонгсан — радикально меняет ландшафт исторической столицы Кореи. Это устойчивое городское развитие состоит из более 30 миллионов квадратных футов застроенной площади и будет включать новый международный деловой район, магазины мирового класса, жилые кварталы, культурные учреждения, образовательные учреждения и транспорт, все они будут расположены в большом городском парке вдоль Река Хан.
30 мая 2012 г.
Танцующие башни , деловой район Йонгсан, Сеул, Южная Корея
image © Crystal
Танцующие башни Сеул
Эти корейские небоскребы образуют комплекс многофункционального назначения, состоящий из трех 41-этажных жилых башен (всего из 834 жилых единиц). Дизайн «вдохновлен традиционным корейским буддийским танцем, известным как Сын-Му». Тонкое вращение башен создает иллюзию, что они танцуют, что навеяно длинными рукавами традиционных костюмов танцора Сын-Му, изящно движущимися движениями танцора ».
30 мая 2012 г.
Harmony Tower , деловой район Йонгсан, Сеул, Южная Корея
image © Crystal
Harmony Tower Seoul
Это корейский небоскреб является частью нового международного делового района Йонгсан (YIBD) в Сеуле. культовая 46-этажная офисная башня XXI века. Дизайн башни вдохновлен традиционными корейскими бумажными фонарями YunDeung.
14 фев 2012
Отражения в заливе Кеппел , Сингапур
фото из LA
Отражения в заливе Кеппел Сингапур
В центре внимания этого проекта — серия высотных холмистых башен.Эти гладкие изогнутые формы переменной высоты создают изящные проемы и промежутки между конструкциями, позволяя всем иметь прекрасный вид на набережную, Сентозу, поле для гольфа и гору Фабер.
14 фев 2012
Военный музей Дрездена , Германия
2012
фото © Hufton + Crow Photography
Военно-исторический музей Дрездена
Обновленный Дрезденский военно-исторический музей теперь является официальным центральным музеем Вооруженных сил Германии. В нем разместится выставочная площадь примерно 21 000 квадратных футов, что сделает его крупнейшим музеем Германии.
Новости практики 2011
20 июня 2011 г.
Kö-Bogen — многофункциональная застройка, Дюссельдорф, Германия
изображение: Рендеринг — Archimation
Kö-Bogen Düsseldorf: Даниэль Либескинд закладывает камень в фундамент
10 мая 2011 г.
Felix Nussbaum Haus Extension , Osnabrück, северная Германия
фото © Bitter Bredt
Felix Nussbaum Haus Extension
Новости Office 2010
Tampere Deck and Central Arena , Финляндия
Tampere Central Arena
Инновационный город Абу-Даби , ОАЭ
Инновационный город
5 марта 2010 г.
Grand Canal Square Dublin , Ирландия
фото © Ros Kavanagh
Grand Canal Square Theater
Новости практики 2009
Международный деловой район Йонгсан , Сеул, Южная Корея
Мастер-план Сеула: победитель конкурса генеральных планов
Лауреат президентской премии AIA New York 2008 Новости
5 мая 2009 г.
Еврейский музей в Берлине
Еврейский музей Берлин Building, Германия
фото © Bitter Bredt
Major Daniel Libeskind Buildings
The Ascent , Кентукки, США
2008
image © Michele Nastasi
The Ascent Covington, Roebling’s Bridge
Contemporary Jewish Museum , SF, USA
2008
фотография © Эндрю Макрей
Contemporary Jewish Museum
Graduate Center , Лондон, Англия, Великобритания
2003
фотография © Nick Weall
Здание Лондонского столичного университета
Дом будущего
—
image © SDL
Либескинд Дизайн виллы
Имперский военный музей Северный , Англия
2002
фото здания © Адриан Велч
Имперский военный музей Манчестер
Еврейский музей , Берлин, Германия
1999
фото © Guenter Schneider
Еврейский музей в Берлине
Генеральный план города Эрестад , Дания
—
фото © Адриан Велч
Генеральный план Studio Libeskind, Копенгаген
Renaissance ROM , Онтарио, Канада
2007
image: finest-images, © ROM 2006
Здание Королевского музея Онтарио, Торонто
Торговый центр Вестсайд , Швейцария
2008
фото из SDL
Торговый центр Вестсайд, Берн-Брюннен
44 Башня Злота — предложение, Варшава, Польша
2008-
image © Studio Daniel Libeskind
Башня 44 Злота: 65 этажей
Архитектура SDL — нет изображений
Creative Media Center , Гонконг
2008
Проект Studio Libeskind — Гонконг, здание
Датский еврейский музей / Dansk Jødisk Museum, Копенгаген, Дания
2004
Здание Еврейского музея
Денверский художественный музей — Building Extension, Денвер, Колорадо, США
2006
Первое завершенное здание в Северной Америке
Расположение: 2 Rector Street, New York, NY 10006, USA
Практическая информация
Студия Даниэля Либескинда , основанная в 1989 году Даниэлем и его женой Ниной.
Основная архитектурная студия находится в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, США, с дополнительными офисами в Цюрихе, Швейцария, и Милане, Италия.
Родился в 1946 году в Лодзи, Польша.
Даниэль — гражданин США, зарегистрирован в качестве архитектора в Германии
изображение © SDL
Studio Daniel Libeskind — дополнительная информация о студии, практика архитекторов, образование и т. Д.
Даниил — портрет архитектора по фото из SDL 091007
Книги Даниэля Либескинда
Крупный незавершенный проект от Daniel Libeskind Architects
Всемирный торговый центр сайт — проект строительства, Манхэттен, США
Daniel Libeskind Architects + Дэвид Чайлдс из SOM Architects
фото: Wrightstyle
Freedom Tower New York design
Американские архитекторы
Офис архитекторов Нью-Йорка
Здания / фотографии для студии Даниэль Либескинд Страница архитектуры добро пожаловать
Веб-сайт: https: // libeskind.com /
Как рождается архитектура: 7 поэтических зарисовок Даниэля Либескинда и здания, которые они вдохновили
Хотите поделиться интересным архитектурным чертежом? Зарегистрируйтесь в следующем конкурсе One Drawing Challenge , розыгрыше двух главных призов в размере 2500 долларов США!
Просматривая наборы чертежей большинства архитекторов, вы найдете инструменты, связанные с точностью: механические карандаши с тонкими графитовыми наконечниками, острые как бритва стальные линейки и французские кривые для этих декоративных деталей.Иногда, однако, творческая искра для проекта возникает из-за использования неточных по своей сути средств. Будь то плавные линии угольной палочки или толстые штрихи маркера, первоначальный набросок часто отражает внутреннюю силу архитектуры лучше, чем когда-либо может быть проект.
Эскиз Даниэля Либескинда для Королевского музея Онтарио, Торонто, Канада
Так гласит история, польско-американский архитектор Даниэль Либескинд обедал в ресторане, когда набросал на бумажной салфетке эскиз Королевского музея Онтарио.Кульминацией этого импровизированного всплеска творчества стал культовый кристалл Майкла Ли-Чина, и рассматриваемый набросок характерен для утраченного выразительного стиля Либескинда на начальных этапах проекта.
Используя любой доступный ему в то время носитель, первые дизайнерские чертежи Либескинда не столько говорят о физической форме здания, сколько об истории, которую он хочет рассказать: поэтическое повествование, выраженное линиями и оттенками, является ключом к процессу архитектора, и оно на сегодняшний день создал многие из его самых знаковых работ.Здесь мы представляем еще шесть самых эмоциональных рисунков, созданных одними из ведущих деконструктивистов мира, и здания, на создание которых они вдохновили:
Еврейский музей Берлин , Берлин, Германия
Еще в 1989 году Либескинд выпустил карандаши свинцового цвета и яростного огненно-оранжевого цвета, пытаясь описать сложную и часто травмирующую историю евреев по всему миру. Эмоции, присутствующие в этих зубчатых линиях, привели к тому, что архитектор выиграл конкурс на проектирование Еврейского музея в столице Германии, а извилистая форма этого культового здания удивительно напоминает оригинальную версию Либескинда.
18.36.54 House , Коннектикут, США
В отличие от своей обычной работы пером, Либескинд использовал акварели, чтобы помочь определить угловатые объемы и фрагментарный язык этого частного дома в сельской местности Коннектикута. Эскиз подчеркивает отличительную, деконструированную эстетику, редко встречающуюся в домашнем масштабе. Получившееся здание представляет собой какофонию складывающихся плоскостей, точек и краев, обернутых мерцающими медными панелями.
Imperial War Museum North , Манчестер, Великобритания
КомпозицияЛибескинда из переплетенных штрихов пера имеет трехмерное качество с добавлением перекрестной штриховки, что подразумевает глубину и отражательную способность поверхности.Этот набросок выглядит в высшей степени абстрактным, но на самом деле он представляет собой удивительно точное представление фрагментированного Северного Имперского военного музея — коллекцию пригодных для жизни осколков, напоминающую сломанную планету, разрушенную глобальными конфликтами.
Отражения в заливе Кеппел , залив Кеппел, Сингапур
Либескинд упростил этот набросок роскошного комплекса Reflections у входа в историческую гавань Кеппел-Бэй. Эскиз архитектора, напоминающий паруса яхт на воде, иллюстрирует характерный силуэт, который добавляет культовой изюминки этой многоквартирной жилой схеме.Изогнутые стеклянные башни составлены таким образом, что никакие две соседние квартиры не имеют точно такого же внешнего вида или планировки, предлагая уникальные дома с чувством изысканности и эксклюзивности.
Чжан Чжидун и музей современной промышленности , Ухань, Китай
Либескинд собрал загруженную коллекцию эскизов, чтобы проиллюстрировать многогранные идеи, задействованные в создании этого поразительного музея в Восточном Китае, объединив несколько повествований внутри здания и окружающего ландшафта.В настоящее время строящееся здание посвящено работе Чжан Чжидуна — лидера XIX века, который стал катализатором модернизации Ухани, а также истории быстро развивающейся сталелитейной промышленности региона.
© DBOX
Ground Zero Masterplan , Нью-Йорк, США
Эскиз, пропитанный мощным символизмом, поэтический план Либескинда для Ground Zero в Нью-Йорке сочетает контекстные движения — путь солнца определяет положение зданий — с метафорами, связанными с отражением, воспоминаниями и надеждой на будущее.Статуя Свободы видна в нижнем левом углу, ее протянутая рука отражается эхом смещенного шпиля кристаллической башни Всемирного торгового центра, а отражающие бассейны Майкла Арада показаны в пределах следов оригинальных башен-близнецов Ямасаки.
Хотите поделиться интересным архитектурным чертежом? Зарегистрируйтесь в следующем конкурсе One Drawing Challenge , розыгрыше двух главных призов в размере 2500 долларов США!
Все эскизы и рисунки © Studio Libeskind
Студия Либескинд — Architizer
Даниэль Либескинд основал свою архитектурную мастерскую в Берлине, Германия, в 1989 году.После победы в конкурсе дизайна Всемирного торгового центра в феврале 2003 года студия Daniel Libeskind (SDL) переехала в Нью-Йорк. Сейчас штаб-квартира офиса расположена в двух кварталах к югу от первоначальной территории Всемирного торгового центра. С 1990 года ему посчастливилось участвовать в разнообразных городских, архитектурных и культурных проектах. Офис получил заказы на строительство крупных культурных зданий и значительных городских проектов в Германии, Швейцарии, Дании, Нидерландах, Великобритании, Ирландии, Италии, Канаде, США, Японии, Испании, Израиле, Мексике, Корее, Сингапуре и Китае. .Архитектура Даниэля Либескинда продолжает отражать его глубокий интерес и причастность к философии, искусству, музыке, литературе, театру и кино, а также неизменную приверженность расширению горизонтов архитектуры и урбанизма. Основополагающим для мышления и мотивации Даниэля Либескинда является то, что здания и городские проекты создаются с ощутимой человеческой энергией и что они говорят с более широким культурным сообществом, в котором они построены. В нью-йоркском офисе в среднем работает 70 человек.У SDL есть европейские партнерские офисы в Цюрихе, Швейцария, и Милане, Италия. Кроме того, Студия создала офисы и партнерские офисы с персоналом по всему миру, включая Сан-Франциско, Денвер, Берн, Торонто и Гонконг, в результате чего общее количество сотрудников по всему миру составляет примерно 140 человек. Офис имеет обширные ресурсы и опыт в автоматизированное проектирование с использованием компьютерных рабочих станций Macintosh и ПК для производства материалов для 2D- и 3D-презентаций, рабочих чертежей и строительной документации.Офис использует электронную почту и FTP-сайты для предоставления проектной документации консультантам по всему миру и поддерживает оборудование для видеоконференцсвязи. В дополнение к этому, традиционные методы рисования и изготовления моделей широко используются на всех этапах процесса проектирования для визуализации и разработки важных аспектов дизайна. В частности, полностью оборудованный цех с оборудованием для производства высококачественных презентационных моделей и макетов является ключевым ресурсом при разработке и реализации проектов студии.