homyrouz.ru — Банкетный зал Хоми Роуз

Архитектура как живой организм

Политех на Стрелке

1:25:46

Лекция является частью программы «Политех на Стрелке» – совместного образовательного проекта Политехнического музея и Института «Стрелка», организованного при поддержке компании «МегаФон». Все мероприятия программы направлены на популяризацию науки, а также на поиск новых направлений взаимодействия науки и искусства. Приглашенные художники, фотографы, ученые и инженеры представят новые формы искусства в эру цифровых технологий.

Интервью с Сантьяго Калатравой:

8 причин, почему Сантьяго Калатрава получил главную европейскую награду за архитектуру

Редактор architizer.com Пол Кескис — о главных достижениях испанского архитектора, который получил награду European Prize — 2016.

В ноябре 2015 года испанский архитектор Сантьяго Калатрава получил Европейскую награду в области архитектуры European Prize. Премию вручают дизайнерам-новаторам за вклад в архитектурное наследие и историю Европы. Среди победителей предыдущих лет — создатели официального сайта Дании BIG, норвежская студия TYIN Tegnestue, Марко Касагранде, основатель экспериментальной исследовательской дизайн-студии Casagrande Laboratory. Калатрава, пожалуй, одно и самых известных имен среди обладателей награды. Ниже — 8 причин, почему работы Калатрава выделяют его среди других профессионалов.

«Струнный мост», Иерусалим, Израиль. Фото: Palladium Photodesign

1. Он легко сочетает архитектуру, искусство и инженерию

Способность Калатрава оборачивать транспортную инфраструктуру в значимый для города объект, пожалуй, одна из его сильных сторон. Его парящий «Струнный мост» в Иерусалиме — яркий тому пример. Мост стал современной эмблемой города и одновременно прекрасным решением проблемы загруженного трафика.

Корпус Политехнического университета Флориды, США. Фото: Alan Karchmer

2. Он подстраивает дизайн под климатические условия

Архитектура Калатрава всегда вписывается в контекст окружающей среды. Это ярко иллюстрирует Здание разработок, науки и технологии в Политехническом университете Флориды. Субтропический климат центральной Флориды обусловил «крылатую» форму здания. Именно перегородки создают тень внутри самого строения. Большая белая пергола пропускает дневной свет и при этом защищает от палящего солнца.

«Мост мира», Калагри, Канада. Фото: Alan Karchmer 

3. Он не боится отклониться от собственного стиля

Многие любители и профессионалы архитектуры без труда распознают работы Калатрава благодаря его любви к использованию блестящей белой стали, бетона и извивающихся скелетовидных форм. Пешеходный мост в Канаде доказал, что испанец готов и с удовольствием отклоняется от своих предпочтений в архитектуре. Для моста архитектор выбрал яркий малиновый цвет, который контрастирует с зелено-голубыми пейзажами вокруг.

Железнодорожная станция Liège-Guillemins, Льеж, Бельгия

4. Ему удается сочетать форму и функциональность на высочайшем уровне

Калатрава доказал, что, несмотря на замысловатые архитектурные формы, не должна страдать функциональность. Гигантские белые арки образуют свободный вход без колонн и преград. В результате получается театральный и при этом очень практичный вход и выход со станции.

Станция вокзала Saint-Exupéry, Лион, Франция. Фото: Paolo Rosselli

5. Он понимает силу эффектного силуэта

Создание транспортного узла — будь то остановка поезда или терминал аэропорта — задача очень сложная. Нужно сделать по-хорошему запоминающееся место, которое бы вызывало эмоции у всех людей, прибывающих из других городов. Калатрава понимает это как никто другой и каждый раз впечатляет вновь прибывших внешним видом станции Saint-Exupéry возле аэропорта Лиона. Парящая черная крыша напоминает птичий клюв. Станция стала достопримечательностью города с момента её открытия в 1994 году.

Небоскреб Turning Torso, Мальмё, Швеция. Фото: Werner Huthmacher

6. Ему по силу любой архитектурный тип

Калатрава хорошо известен как архитектор общественных зданий. Но он хорошо показал себя как создатель коммерческих и жилых проектов, которые достойны награды. За счет своей необычной формы небоскреб в Мальмё стал первым «скрученным» зданием, которое появилось более 10 лет назад. Оно было удостоено награды Совета по высотным зданиям и городской среде.

Торговый центр на станции PATH, Нью-Йорк. Фото: James Ewing

7. Ему удается вписать здание в сложный пейзаж

Иногда Калатрава строит здание на месте «чистого листа», где нет ничего — например, как в случае с творческим пространством в Валенсии. А иногда сам пейзаж делает архитектору вызов. Так получилось с торговым центом в Нью-Йорке, с одной стороны которого — парковая зона, с другой — небоскребы и транспортные узлы.

Мост через Гранд-Канал, Венеция, Италия. Фото: Palladium Photodesign

8. Он смело сочетает старое и новое

Многие мосты, которые создал архитектор, стали знаковыми для архитектуры городов, в которых они находятся. Но многие из этих городов молодые и современные. Калатрава очень хорошо удается вписать современные объекты в старинную архитектуру. В случае с мостом в Венеции архитектор ушел от своего «театрального» стиля и сделал прозрачный и легкий по конструкции объект.

Оригинал тут.

Сантьяго Калатрава: «Художник должен быть готов к страданиям, к тому, что современники его не поймут»

Досье:

1951 Родился в Валенсии. 1974 Окончил архитектурный факультет Политехнического университета Валенсии. 1979 Защитил диплом гражданского инженера в Швейцарской высшей технической школе. 1981 Открыл собственную архитектурную мастерскую. 1987 Сдал свой первый мост – Бак-де-Рода в Барселоне. 1990 Достроил свой первый вокзал – Штадельхофен в Цюрихе. 2005 Возвел первый небоскреб – жилое здание «Закрученный торс» (Turning Torso) в Мальмё.

Тема поиска гармонии с городом для меня важна. Очевидно, важный аспект Санкт-Петербурга – высотный регламент. Очень важно сохранять красоту этой ровной линии, прерываемой лишь куполами и шпилями

Выставка «Сантьяго Калатрава. В поисках движения» открылась 27 июня в Николаевском зале Эрмитажа – музей запустил новую программу, посвященную великим архитекторам современности. В экспозиции представлено более 150 работ испанского архитектора и инженера. Он – автор мостов, потрясающих своими очертаниями и конструкцией и расположенных от Рио-де-Жанейро до Венеции; ажурных бетонных вокзалов, принимающих пассажиров Западной Европы; музея в Милуоки, крыша которого каждый час поднимается, словно крылья; чудного закрученного небоскреба в Мальмё. Макеты всех этих зданий можно увидеть на выставке. Треть экс­позиции составляют скульптуры и акварели автора, а также особые «двигающиеся картины» – абстрактные, почти плоские объекты, изменяющие свои очертания. Некоторые работы выполнены специально для Эрмитажа.

Когда я вошла в зал, где у нас назначена встреча с Калатравой, он как раз заканчивал ставить автографы на каталогах выставки. Причем он решил не просто подписать книги, а нарисовать на форзаце каждого по рисунку. Ничего удивительного: идея о том, что архитектура – искусство, а архитектор и инженер – художники, повторяется у Калатравы из лекции в лекцию, и на первый же свой вопрос: «Каково это – выставляться в Эрмитаже?», я услышала соответствующую тираду.

– Я всегда считал, что архитектура – искусство. Нет различия между инженерией и архитектурой. Это разделение – порождение XIX века, и по-моему, оно появилось по абсолютно бюрократическим причинам. Когда говоришь, что архитектура – искусство, люди хотят доказательств. Но это просто, откройте любую книгу по истории архитектуры, и вы увидите там массу прекрасных зданий. Согласитесь, Санкт-Петербург был бы художественно беднее без своих старинных мостов, так же как Сан-Франциско – без легендарных «Золотых ворот». Зимний дворец, где мы сейчас находимся, – грандиозен. Тут барельефы и скульптуры, живопись, но есть еще и восхитительные анфилады. Этот дворец сам по себе – хорошая лекция об архитектуре как искусстве. Вы входите, поднимаетесь по растреллиевской лестнице и, войдя, например, в этот зал, видите его богатое убранство. Все вышеперечисленное впечатляет именно в совокупности. Мне в моей работе любопытно исследовать возможности соединения архитектуры и скульптуры, архитектуры и живописи (я делаю эскизы акварелью). Кроме того, мне важно понятие соразмерности: человека и здания, человека и города в целом. Посмотрите на египетские пирамиды. Вот вопрос – это работа архитектора или инженера? То же самое с собором в Шартре. В прошлом это разделение не имело значения.

Моя выставка – пример деятельности архитектора в разных сферах: скульптура, живопись, создание арт-объектов, собственно проектирование. Чтобы построить то, что построил я, необходимо работать именно так. Не стану говорить, хорошо у меня получилось или плохо, но, конечно, вид моих проектов в залах Эрмитажа, одного из лучших музеев мира, воодушевляет. Не сочтите меня зазнайкой, я хочу продолжать работать и развиваться в профессии, но, когда твои работы (некоторые из которых закончены буквально в прошлом году) оказываются в экспозиции, начинающейся с египетских древностей, – это будоражит.

– А современным искусством вы интересуетесь?

– Мало того, я дружу со многими художниками. С Фрэнком Стеллой мы вместе сделали проект для берлинской Национальной галереи. Среди моих друзей Алекс Кац. Он нарисовал отличный портрет моей дочери Софии, и у нас в доме есть другие его работы. Мне нравится его естественная спонтанная манера письма. Джоэл Шапиро, Ричард Серра, я их знаю и люблю их работы.

– К современному искусству и архитектуре широкая публика относится схожим образом: с недоверием и непониманием.

– Подумайте о музыке Густава Малера. Чтобы полюбить ее, требуется много времени. Но когда ты начинаешь ее понимать, уже не можешь забыть это ощущение. При первом прослушивании его 3-я симфония может показаться странной, там есть сложные пассажи, которые не связаны с классическим представлением о гармонии. Или вот я недавно переслушивал 6-ю симфонию Чайковского. Валерий Гергиев дирижировал хорошим, хоть и не очень знаменитым Оркестром радио и телевидения Италии, они выступали в Лугано. Я открыл это произведение для себя заново, не знаю, сколько раз я его слушал до этого, но услышал по-новому.

Архитектура ведь отчасти сродни музыке. Ее необходимо исследовать, она сложная, даже если речь идет об очень простом по форме объекте. В здание надо обязательно войти, ощутить его «проницаемость»: благодаря проникновению света возникает много ситуативных видов, изменчивых перспектив. Это иногда мешает, не дает охватить разумом объект. Возьмите тот же вокзал в Льеже – казалось бы, просто длинная крыша на ажурных опорах, но здесь все равно появляется магическое пространство. С утра, когда солнце проникает внутрь, видишь, как двигаются и вырастают тени. Ночью, при электрическом освещении, все совсем по-другому. Это, конечно, нельзя заметить в один миг, но приезжая туда во второй раз, видишь иную картину, чем в первый.

А возвращаясь к сути вопроса – искусство принадлежит времени, в котором живут его авторы, иногда даже его опережает. И когда архитекторы что-то создают, они могут быть не поняты – для понимания часто требуется временная дистанция. Поэтому художник должен быть готов к страданиям, к тому, что современники его не примут.

– Часто слышишь: музыку можно выключить, а архитектуру никак. То есть непонимающим приходиться страдать вместе с художником. Скажем, я слышала, что многие ругают ваш мост в Иерусалиме.

– В каком-то смысле этот мост создан и израильтянами, жителями Иерусалима. Чтобы появилось то или иное архитектурное сооружение, существует сложнейший процесс согласований. И Израиль, наверное, самая демократичная в этом вопросе страна: приходилось показывать проект различным группам граждан, реагировать на их мнение и возвращаться в мастерскую снова и снова. Даже если группа несогласных мала, тебе не дают возможности ее проигнорировать. Так что эта штука не была по­строена темной ночью, пока никто не видел. В этой истории вообще-то очень интересно, как израильское общество, будучи весьма консервативным в религиозных вопросах, в гражданском смысле очень развито и современно мыслит.

– Есть ли такие здания, про которые вы могли бы сказать: жаль, не я их построил?

– Так рассуждать как-то нескромно, но я готов назвать пару зданий, которые мне нравятся. Например, сейчас я работаю в Нью-Йорке, и мне очень симпатичен тамошний Центральный вокзал – великолепное пространство. Там же мне нравится Крайслер-билдинг. Эти сооружения трогают мою душу. Хочется назвать Святую Софию в Стамбуле и римский Пантеон, в который я обязательно прихожу каждый раз, как оказываюсь в городе. Мне очень интересны и общественные пространства. В этом смысле Санкт-Петербург завораживает. Столько красивых площадей, чего стоит одна композиция Дворцовой площади с циркульным корпусом Главного штаба. Или вот площадь перед Исаакиевским собором. Я люблю ее за странную форму, образованную не только улицами, но и рекой – то, как она переходит в мост, с которого открывается великолепная перспектива. Санкт-Петербург вообще воплощение градостроительного мастерства, моя жена, которая тут впервые, говорит, что это самый красивый город в Европе.

– А вам хотелось бы спроектировать мост для Санкт-Петербурга?

– Живость взаимодействия города и водной стихии в Санкт-Петербурге захватывает, ведь именно вода была поводом для его возникновения, он построен практически не рядом, а на ней. Каналы и реки являются одновременно улицами, дворцы обращены к воде, Балтийское море совсем рядом. Это очень-очень красиво. И спроектировать тут мост, стать частью этого чуда градостроительного искусства, конечно, мечта.

– Как правило, ваши здания воспринимают как отдельные объекты – настолько они необычны, но ведь города должны быть архитектурным целым, как вы считаете?

– Когда я учился, соотношение здания с городом воспринималось как основа архитектуры. Тогда, в начале 1970-х, нужно было снова придумать способы понимания и осознания городской структуры и истории. Тем более мосты и вокзалы, которых я спроектировал немало, невозможно рассматривать вне связи с окрестностями. Тема поиска гармонии с городом для меня важна. Так, очевидно, важный аспект Санкт-Петербурга – высотный регламент. На мой взгляд, очень важно сохранять красоту этой ровной линии, прерываемой лишь куполами и шпилями. Я люблю высотные силуэты Нью-Йорка, Чикаго, но это города другой эпохи.

– Вы не раз говорили, что мечтаете строить небоскребы, а как вы перенесли то, что из-за кризиса были отменены ваши высотные проекты для Нью-Йорка и Чикаго?

– Чтобы что-то построить, вам нужен тот, кому это необходимо, то есть клиент. В прошлом году я встречался с Оскаром Нимейером, которому сейчас 104 года. Мы к нему ездили с сыном и дочерью. Он поинтересовался моим возрастом и, узнав, что мне шестьдесят, говорит: «Ну, у тебя еще целая жизнь впереди». Так что… Важно работать от всего сердца. Когда я начинал, проектировал просто балкон, но относился к этому как к проектированию целого моста. (Смеется.) Или проектировал автобусный гараж, но представлял, что это целый железнодорожный вокзал, а занимаясь какой-нибудь крышей, воображал проект перекрытия стадиона. Позже я спроектировал и все эти крупные сооружения. Нет больших вещей, есть важнейшие инженерные задачи, которые можно решить даже на примере стола или стула. В Эрмитаже вы видите картины и мебель отличного качества, керамику. Все они представлены как уникальные экспонаты. Вот она задача – чтобы ты ни делал, к этому надо относиться как к созданию полноценного произведения искусства.

У меня и во время строительного бума ранних 2000-х было всего несколько проектов, и я не хотел больше. Я занимался Олимпиадой в Греции, но не подавал заявки на последующие: в Пекине, Лондоне. Мне важно сосредотачиваться на проектах, которые веду, отдаваться им по максимуму на всех этапах создания. Сейчас я получаю большое удовольствие от работы над транспортным терминалом в комплексе Ground Zero в Нью-Йорке. До окончания проекта еще примерно три года. Также мы делаем новый музей для Рио-де-Жанейро, есть университетский проект на Тайване, а во Флориде уже строится кампус, и этого достаточно. Я не стремлюсь спроектировать все в мире.

Сантьяго Калатрава — предвестник будущего. Как архитектор создал музей будущего

Творения испанского архитектора и скульптора Сантьяго Калатравы (Santiago Calatrava) всегда привлекают внимание. Благодаря четко выраженной конструкции зданий и сооружений, они напоминают скелеты ископаемых динозавров. Этот эффект усиливает белоснежный цвет. Соединение плавных бионических форм с четким каркасом сформировало определение эстетики стиля архитектора. Направление его работы называют «био-тек» или бионикой. Это достаточно молодое направление «нео-органической» архитектуры, которое отличается от традиционных направлений тем, что плавные формы зданий и сооружений архитекторы подсматривают у природы. Они твёрдо убеждены, что геометрия природных форм благотворнее влияет на человека, нежели прямоугольная структура привычных зданий.

Одно из первых крупных сооружений архитектора. Мост Аламильо, Севилья, Испания, 1992

Сам архитектор объясняет плавность форм своих проектов наличием скульптурного образования. Он рассматривает архитектуру как скульптуры, которые можно посетить изнутри. И впечатление действительно неповторимое. Часто мастер сначала ваяет, а уже после, вдохновленный, развивает идеи в полноценные сооружения. Так, например, сначала возникла скульптура «Вращающийся торс», а уже после архитектор увидел в ней будущий одноименный небоскреб.

Скульптуры архитектора Сантьяго Калатравы

Очень интересно, что у архитектора Сантьяго Калатравы есть ещё и инженерное образование, которое помогло ему наполнить скульптурный романтизм техническим рационализмом. Благодаря такому сочетанию все его здания не только красивы, но и надежны. Можно бесконечно перечислять самые известные сооружения архитектора, но мы напомним лишь о нескольких самых ярких. Уже много лет поклонники его творчества восхищаются небоскребом «Вращающийся торс», о котором мы уже упоминали, невероятным «Городом искусств и наук», а также потрясающими «струнными» мостами, названными так из-за схожести вантовых конструкций со струнами.

Небоскреб Turning Torso (Вращающийся Торс), Мальме, 2005

Архитектурный комплекс «Город искусств и наук», Валенсия, Испания, 1998

Концертный зал Аудиторио-де-Тенерифе, Остров Санта-Круз-Де-Тенерифе, 2003

А с начала этого года всё внимание мировой общественности привлек новый проект Сантьяго Калатравы в Рио-де-Жанейро – Музей Amanhã или Музей Будущего/Завтрашнего дня. Очень яркое название подразумевает лишь то, что музей станет инновационным культурно-научным пространством, в котором будут исследовать вопросы будущего нашей планеты и тренды развития на ближайшие 50 лет. Такое важное смысловое наполнение музея потребовало определенного подхода к созданию внешнего облика здания. Как всегда, архитектору удалось справиться с этой непростой задачей. Автор подсмотрел местные современные тенденции, а также использовал свой традиционный микс техничности современного города с мягкостью природной среды.

Музей Будущего, Рио-де-Жанейро

Здание очень интересно разместилось в портовом районе Рио-де-Жанейро. Оно как бы врезается в бухту, за что и получило второе название «плавающий музей». Вода выполняет не только эстетическую роль красивого фона, это ещё и важное звено в функционировании музея. Дело в том, что архитектор предусмотрел использование воды из залива для обновления запасов в бассейнах на территории вокруг музея, а также в системе кондиционирования. Вода проходит через инженерные системы здания и возвращается обратно, таким образом, сооружение становится единым с природой, практически живым организмом. Кроме водного баланса, здание музея использует ресурсы солнечной энергии. Солнечные батареи на здании мобильны. Поворачиваясь, они следуют за солнцем.

Музей Будущего, Рио-де-Жанейро

Такая интеграция здания в природную среду демонстрирует нам стойкую тенденцию в современной архитектуре. Стоит отметить, что все природные ресурсы используются очень бережно. Не нанося вреда сложившейся экосистеме залива. Такое же бережное отношение прослеживается не только по отношению к природе, но к окружающей застройке. Чтобы сохранить вид на монастырь Сан-Бенту, было принято решение ограничить высоту здания музея до 18 метров. Это наводит на мысль, что подход к архитектуре Музея будущего сам по себе отражает главный лейтмотив исследований будущего нашей планеты. Давайте относится к нашей планете бережно и с уважением, и она ответит нам тем же.

Автор статьи: Елизавета Фещенко

Комментарии

Сантьяго Калатрава: мастерство спорной архитектуры

Фото: https://www.flickr.com/

Его последний проект, ставший эмблемой Валенсии, является крупнейшей достопримечательностью города и вторым по посещаемости культурным комплексом в Испании: «Город искусств и наук».

Фото: https://www.flickr.com/

Это огромный культурно-художественно-научный комплекс со зданиями, предназначенными для различных функций, целый город. Задача состояла в том, чтобы разработать новую архитектурную икону Валенсии, которая воплотила бы дух 21-го века.

Это монументальное сооружение расположено на старом пересохшем русле реки Турия, на полпути между старым городом Валенсия и прибрежным районом Назарет. Площадь «Города искусств и науки» составляет 350 000 квадратных метров.

Преобладающей идеей проекта было восстановление заброшенной территории Валенсии, а также создание линейного парка, который тянется через весь город. Проект стал еще одним звеном в цепи, которая была разработана, чтобы прыгнуть в третье тысячелетие.

Серия из пяти зданий линейно объединена культурной осью, создающей ощущение открытого общественного пространства. Строение стало особенностью для Валенсии. Расположенное в регионе, изобилующем полуфабрикатами, долгами и коррупцией, как описано NPR, культурный комплекс стоимостью 1,2 млрд евро подвергся критике.

Неконтролируемое строительство и огромные затраты способствовали экономическому бедствию испанского города. Сам Калатрава в интервью RIBA утверждал, что 20-летний проект был ответственен только за небольшую часть городского бюджета, и он составлял около 60 млн евро.

Архитектор Сантьяго Калатрава считает, что «Город искусств и наук» восстановил истощенную часть земли между центром города и береговой линией Средиземного моря и создал культурное направление, которое «поставило Валенсию на карту».

«В нем приняли участие пять разных губернаторов, и никто не ставил под сомнение проект», — сказал он. – Я уверен, что люди счастливы».

Хотя «Город» является ценным достоянием многих жителей, некоторые начинают сомневаться и в цене содержания проекта. По данным El Mundo, фасад из ламинированной стальной рамы El Palau de les Arts Reina Sofia 2005 года шелушится. Дорогостоящая и нежелательная ситуация для такого молодого здания.

Валенсия имеет девять авторских работ архитектора Сантьяго Калатравы. Это изобилие, вероятно, связано с тем, что архитектор родился в Бенимамете, небольшом городке рядом с Валенсией, и что он начал свою профессиональную карьеру в восьмидесятые годы – время экономического процветания в новой демократической Испании.

Калатраве было 35 лет, когда в 1986 году он осуществил свою первую работу в Валенсии: дискретный мост, в котором мы находим некоторые формальные инженерные предложения, которые он позже развил в характерные элементы своего стиля. Позже, в девяностых, Калатрава получил важный заказ: «Город искусств и наук».

Монументальное измерение произведений Калатравы и его своеобразный архитектурный язык никого не оставляют равнодушным. Своими творениями он исследует границы между архитектурой и скульптурой.

Во многих случаях баланс между красотой (venustas) и полезностью (utilitas) склоняется к первому, оставляя в стороне второе, причем полезность является одним из основных принципов, на которых, по словам отца архитектуры Витрувио, основывается это искусство.

Фотографии Себастьяна Вайса, если не указано другое.

Сантьяго Калатрава раскрывает дизайн павильона ОАЭ для Expo 2020 Dubai

Сантьяго Калатрава раскрывает дизайн павильона ОАЭ для Expo 2020 Dubai

Испанский архитектор и инженер Сантьяго Калатрава представил дизайн павильона ОАЭ на выставке Expo 2020 в Дубае, ОАЭ. Павильон площадью 15 000 квадратных метров представляет собой «символическую интерпретацию потока движения», спроектированный с тщательно продуманными линиями и пространствами, которые сочетаются с окружением зелени, затененных аркад и консольных крыльев. Национальный памятник призван создать для посетителей захватывающий, мультисенсорный опыт как с архитектурной точки зрения, так и с интегрированными кинематографическими функциями, знакомя их с историей, культурой и футуристическими инновациями ОАЭ.

Чтобы передать центральную тему павильона «крылья, которые изображают поток движения», конструкция крыши состоит из гибридной системы между оболочкой и портальной рамой, состоящей из 28 крыльев. Крылья можно открыть в течение 3 минут, охватывая диапазон от 110 до 125 градусов. Что касается механизма, 46 гидравлических приводов активируют вращение крыльев, выполняя функции поршней. После активации гидравлическое масло проталкивается через эти приводы, выдвигая поршни и открывая крылья на полную мощность.

Приверженность Calatrava экологичному дизайну подчеркивается фотоэлектрическими панелями, которые были произведены в ОАЭ и интегрированы в конструкцию крыши. В дополнение к эстетической привлекательности, когда они интегрированы с открытыми крыльями, последние также служат защитой от дождя и песчаных бурь, когда они закрыты, и поглощают солнечный свет для сбора энергии после открытия.

Мы стремимся к тому, чтобы передовые методы обеспечения экологической устойчивости лежали в основе процесса проектирования. Соответственно, павильон ОАЭ является энергосберегающим и объединяет ряд элементов и качеств устойчивого дизайна, обеспечивая долговечность конструкции, чтобы выдержать испытание временем. — Сантьяго Калатрава

Еще одна архитектурная особенность конструкции — световой люк Oculus, интегрированный в крышу павильона ОАЭ. Элемент расположен на высоте 27,8 метра и повторяет форму логотипа Expo 2020. Oculus не только обеспечивает естественный дневной свет, но и окружен решетками, которые открываются в случае случайного возгорания. В основе павильона — граненое сферическое пространство, в котором находится зрительный зал с подъемной платформой. Платформа поддерживает внутренние сиденья и переносит аудиторию с одного этажа на другой во время их аудиовизуального опыта.

Испанский архитектор и инженер также представил дизайн павильона Катара на выставке Expo 2020 в Дубае, ОАЭ. Дизайн вдохновлен четырьмя элементами, представленными на гербе Катара, и будет включать две основные галереи и выставочные пространства, предоставляя посетителям увлекательную, инклюзивную и интерактивную среду.

.

Самые известные проекты Сантьяго Калатрава — Forbes Kazakhstan

Фото: tengrinews.kz

Сантьяго Калатрава, без сомнения, является одним из самых гениальных архитекторов современности — он заслужил всемирное признание благодаря своим удивительным, смелым и, в то же время, тщательно продуманным работам в стиле “био-тек”. Lifeglobe предлагает ознакомиться с основными его творениями.

28 июля 1951 в крошечном испанском городке Бенимамете, который сегодня является частью Валенсии, на свет появился мальчик, которому суждено было вписать своё имя в историю современного искусства. Закончив местные Школу архитектуры и Школу искусств, и получив диплом инженера в Швейцарской высшей технической школе Цюриха, в 1981 Сантьяго Калатрава открыл в Цюрихе свою мастерскую, в которой работал в качестве архитектора и инженера. Вдохновение для своего творчества испанец черпал из работ знаменитого французского архитектора Ле Корбюзье, создателя архитектуры интернационального стиля. В 1989 архитектор открывает филиал своей мастерской в Париже.

Фото: lifeglobe.net

Ранний период творчества Калатравы был посвящён, в основном, вокзалам и мостам. Самым знаменитым творением его раннего творчества является бесподобный мост Аламильо в Севилье.

Фото: lifeglobe.net

Поворотным моментом в карьере Сантьяго стала его телекоммуникационная башня Монжуик в Барселоне, призванная быть сердцем летней Олимпиады 1992 года.

Фото: lifeglobe.net

Увидев, что этот испанский архитектор “вытворяет” с обычной телебашней, многие страны захотели увидеть и у себя творения этого безусловно талантливого человека с абсолютно новым взглядом на привычные конструкции.

Фото: lifeglobe.net

В итоге Калатраве поручили строительство огромного научно-развлекательного комплекса в Валенсии — Города Искусств и Наук, первое здание которого было готово уже в 1996.

Фото: lifeglobe.net

В 1997 ещё в одном испанском городе — Бильбао — был закончен новый пешеходный “белый мост” Субисури или, как его ещё называют, Кампо Волантин, возведённый по проекту уже снискавшего всемирную известность архитектора.

Фото: lifeglobe.net

В 1998 в районе Пуэрто-Мадеро аргентинского Буэнос-Айреса появился удивительный пешеходный Мост Женщины, являющийся, по сути, первой и пока единственной работой испанского архитектора в Южной Америке.

В 2001  в Музее Искусств Милуоки появился удивительный Павильон Квадраччи, ставший первым творением Сантьяго Калатравы на американской земле.

Фото: lifeglobe.net

В 2003 через реку Лиффи в Дублине был перекинут небольшой, но от этого не менее зрелищный мост Джеймса Джойса.

Фото: lifeglobe.net

Ирландцам настолько понравилось творчество Калатравы, что было принято решение заказать ему ещё один мост) Таким образом, в 2009 чуть ниже по течению появился мост Сэмюэла Беккета, совершенно иной по конструкции и предназначению).

Фото: lifeglobe.net

А также в 2003  было окончено строительство Концертного Зала Тенерифе, над которым Сантьяго Калатрава работал 6 лет.

Фото: lifeglobe.net

В 2004 Сантьяго отличился в Калифорнии, построив в Черепашьей Бухте мост, являющийся, по совместительству, самыми большими в мире солнечными часами! Он так его и назвал — Sundial Bridge.

Фото: lifeglobe.net

В 2005 испанец окончил строительство своего первого небоскрёба — Turning Torso в шведском портовом городке Мальмё — вызвавшего у общественности восторг своей “кручёной” формой.

Фото: lifeglobe.net

В 2008 вход в Иерусалим украсил новый мост Калатравы, сразу же прозванный за свою форму “Арфой Давида” и незамедлительно ставший одним из символов этого древнего города.

Фото: lifeglobe.net

В 2009 Сантьяго Калатрава представил свою кинетическую композицию в Израильском Технологическом институте.

Последним законченным творением испанского архитектора стало новое здание вокзала Льеж-Гийемен в Бельгии, поразившее лёгкостью своих форм даже самых заядлых критиков современности
 

Фото: lifeglobe.net

В настоящее время Калатрава проектирует будущий вокзал — Центр Транспортировки Всемирного торгового центра — в восстановленном Всемирном торговом центре в Нью-Йорке. А также сейчас, в связи с кризисом, полностью остановлено строительство объекта, который должен был стать жемчужиной творчества испанца — небоскрёба Чикаго Спейр, ставшего бы самым удивительным и красивым зданием “города небоскрёбов”.

Фото: lifeglobe.net

А вот как башня выглядела бы снизу…

Фото: lifeglobe.net

Кроме вышеперечисленных проектов, Сантьяго Калатрава построил офисный комплекс Brookfield Place в канадском Торонто; возвёл павильон Кувейта на Всемирной Выставке в Севилье 1992 года; занимался разработкой вокзала и ремоделированием университетской библиотеки в швейцарском Цюрихе; отреставрировал в 1992-1995 центральный пролёт берлинского моста Обербаумбрюкке; спроектировал одну из станций Лиссабонского метрополитена в 1998; открыл XXI век строительством нового терминала аэропорта Бильбао в Испании; перестроил в 2004 Олимпийский спорткомплекс в Афинах для проведения Олимпиады.

Сантьяго Калатрава — Архитекторы и инженеры

Сантьяго Калатрава объясняет преобразование Нижнего Манхэттена через 20 лет после 11 сентября

2021-09-10

Ник Мафи для Architectural Digest

В эксклюзивной беседе с AD всемирно известный архитектор рассказывает о своем вдохновении на проектирование Окулуса и греческой православной церкви Святого Николая, которая скоро будет завершена

11 сентября 2001 года архитектор Сантьяго Калатрава был в Афинах, проектируя Олимпийский стадион 2004 года. В то время Калатрава уже создал одни из самых известных в мире построек.Но в тот день архитектор с несколькими дефисами, как и все мы, ужаснулся тому, что он увидел на экране телевизора. « Из моего отеля [в Афинах] я мог видеть Парфенон, », — отмечает Калатрава. « Это тоже было разрушено, но построено впечатляющим образом. Я знал, что то же самое может случиться в Нью-Йорке. ”

Как оказалось, Калатрава сыграет жизненно важную роль в восстановлении Нижнего Манхэттена.В начале 2004 года, представляя свое предложение о новом транспортном узле для Всемирного торгового центра (позже получившего название Oculus), Калатрава нарисовал ребенка, выпускающего птицу из рук. Это должно было передать его радикальный замысел, в котором пара навесов из стекла и стали свешиваются над тротуарами нижнего Манхэттена, как феникс, поднимающийся из пепла. (Позже, в 2005 году, во время официального открытия Oculus, дочь Калатравы София выпустила пару голубей над этим местом).

Построенный в 2016 году Oculus Всемирного торгового центра (транзитный узел, соединяющий 12 линий метро) является одним из многих новых сооружений, построенных после терактов 11 сентября. Но для 70-летнего архитектора все конструкции в священном пространстве отдают дань уважения одному проекту, в создании которого он не участвовал. «Для меня все начинается с двух отражающих бассейнов, которые являются одним из моих любимых дизайнов.Это такое блестящее использование воды, медитации, физического прикосновения к именам жертв, выгравированным на мемориале ». Калатрава имел в виду проект архитектора Майкла Арада Reflecting Absence , двух бассейнов площадью 1 акр, представляющих собой оригинальные следы башен-близнецов. Дизайн не только символизирует гибель людей и физическую пустоту, оставленную атаками, но и водопады призваны заглушить вторгающиеся звуки города. « Итак, хотя отражающие бассейны используют естественный элемент воды, в Oculus я хотел использовать свет как нематериал для улучшения материала.Если бассейны отражений — это воспоминания о прошлом, я намеревался сделать так, чтобы Oculus устремился в будущее, чтобы с оптимизмом смотреть в будущее. ”

За годы, прошедшие с момента создания и постройки Oculus Калатравы, линия горизонта вокруг него также изменилась.К югу от территории Всемирного торгового центра, Гринвич-стрит 125 Рафаэля Виньоли выросла примерно на 912 футов. На востоке, 130 Уильям Дэвида Аджая отбрасывает 800-футовую тень на здания под собой. Для Калатравы все это было частью его плана. « Американский горизонт — отражение американского воображения. Небоскребы вокруг Oculus будут продолжать расти и со временем, вероятно, станут еще выше. Но с транзитным узлом я хотел очеловечить его. Я хотел вести диалог с небоскребами вокруг него, но в более доступной для публики форме, », — говорит архитектор.

Среди последних планов, которые еще предстоит реализовать на территории Всемирного торгового центра, — Греческая православная церковь Святого Николая в Калатраве. Расположенная на юго-восточной оконечности участка, церковь (которая носит официальное название Греческая православная церковь Святого Николая и Национальная святыня), вероятно, будет завершена в 2022 году.Он был разработан, чтобы заменить существующую греческую православную церковь, которая находилась в тени оригинальных башен-близнецов и полностью разрушена 11 сентября.

Строение предназначено для нынешнего и будущих поколений жителей Нью-Йорка, чтобы использовать его в качестве святилища, но его вдохновение пришло из предыдущей эпохи.« Дизайн взят из фрески, которую я видел в соборе Святой Софии в Стамбуле, », — объясняет Калатрава. « Вы знаете, это похоже на это. После того, как Пикассо посетил пещеры Ласко во Франции, он повернулся к своему гиду и сказал: «Они изобрели все», », — говорит Калатрава, намекая на то, как знаменитый испанский художник однажды утверждал, что, хотя холст может быть пустым, он никогда не бывает пустым. пустота.

« Я видел изображение и много раз изменял его в серии эскизов, и пришел к тому, что вы видите сейчас. ”То, что мы видим сейчас, является скелетом церкви, но структура уже показывает обещание чего-то особенного. Фасад облицован тонкими листами мрамора. « Я использовал эти материалы, чтобы создать ощущение постоянства. Силы. »Для Калатравы архитектура — во многом как живопись и письмо — это постоянный диалог с предыдущими поколениями. «[ Архитектура] — это форма языка, продолжающаяся дискуссия с прошлым и проблеск того, каким будет будущее. ”

Итак, как диалог церкви связан с другими пространствами на участке Всемирного торгового центра? Калатрава запланировал этот разговор. « Внутри церкви будут места для размышлений, где можно будет зажечь свечи. Таким образом, там, где отражающие бассейны используют воду, а Oculus использует свет, в этом пространстве будет третий первичный элемент. Здесь у нас будет огонь. ”

Скандальная история архитектора Сантьяго Калатрава

Сантьяго Калатрава: дальновидный архитектор или современный Макиавелли? Как ему было поручено построить одни из самых важных инфраструктурных проектов во всем мире, учитывая то количество споров, которые окружают его работу и репутацию? Ответ не совсем ясен… хотя определенно увлекателен.

Сьюдад-де-лас-Артес-и-лас-Сьенсиас — Валенсия © Филиппо Диоталеви | Филиппо Диоталеви | Flickr

Калатрава — испанский архитектор-неофутурист, инженер-строитель, скульптор и художник, получивший признание и награды за свои дизайнерские и инженерные работы. Он был награжден золотой медалью Американского института архитекторов (AIA) за «влияние на теорию и практику архитектуры», пополнив ряды таких провидцев, как Томас Джефферсон и Ле Корбюзье.

И похвалы на этом не заканчиваются: по словам вице-президента AIA Эдварда Дж. Кодета, «его дизайн объединяет скульптурное выражение и инженерию через архитектуру […]. Его архитектура расширяет видение и выражает энергию человеческого духа, захватывая воображение и восхищая нас чудесами того, чего можно достичь с помощью скульптурной формы и динамической структуры ». Визионерский теоретический подход, который отчетливо виден во всех его работах — мостах, зданиях, вокзалах, галереях, которые стоят сегодня в таких городах, как Нью-Йорк, Бильбао, Валенсия, Цюрих, Иерусалим, Венеция и Барселона.

Бильбао — Пасарела ЗУБИЗУРИ | © Лорен Мэннинг

Калатраву часто обвиняли в неэффективности и публично привлекали к ответственности за разорительные проекты. Вдобавок к этому он получил дурную репутацию за то, что делал его строительные работы чрезвычайно дорогими, поскольку ему часто приходилось удваивать бюджеты на выполнение своих проектов. Учитывая, что многие из них являются общественными работами, заказанными правительством и оплачиваемыми за счет налогов, это, безусловно, делает спор понятным.Вот лишь некоторые из них:

В 2014 году муниципалитет Валенсии подал в суд на Калатраву за обрушившуюся крышу Оперного театра, инцидент, который привел к долгосрочному закрытию. Palau De Les Arts является частью Города искусств и наук, полностью построенного архитектором за 300 миллионов евро. Премьер-министр и министры экономики Испании потребовали компенсации за восстановительные работы. Калатрава ответил, указав на революционный дизайн его работ, но правительство было больше сосредоточено на отсутствии надзора со стороны архитектора на этапе разработки и на некоторых технических ошибках в документах.Это произошло и в Венеции, где ему предъявили иск за скользкий мост, построенный на канале в 2008 году, а в 2012 году он был оштрафован испанским судом и обязан вернуть Совету Овьедо в Испании 3,2 миллиона евро из-за обрушившихся трибун. выставочного и конференц-центра.

Дворец искусств королевы Софии | © vincent desjardins | Flickr

Транспортный узел Всемирного торгового центра — еще один пример. Официальное открытие было запланировано на 2016 год, но недавно в здании возник протекающий потолок.Первоначальная оценка составляла 2 миллиарда долларов, но фактическая стоимость приблизилась к 4 миллиардам долларов. В сети и офлайн появлялись плохие отзывы о реальной ценности дизайна, а в Твиттере Times Майкл Киммельман назвал незаконченный продукт «китчевым стегозавром». Калатрава отказался пойти на компромисс со своей эстетикой по практическим соображениям, поэтому вентиляционная установка для станции осталась незамеченной. расположен по соседству в 3 Всемирном торговом центре. «Он не считал, что его дизайн зависит от окружающих зданий», — сообщала пресса.

Нью-Йорк — Центр | © Эд Кили | Flickr

Сантьяго Калатрава привлекает как критиков, так и поклонников

Венецианские аудиторы подали в суд на г-на Калатраву и нескольких инженеров из-за перерасхода средств и чрезмерной потребности в ремонте пешеходного моста Понте делла Коституционе г-на Калатравы. через Гранд-канал. Счетный суд области потребовал от г-на Калатравы вернуть более миллиона евро. Первое слушание назначено на ноябрь.

Тем временем Венеция также просит судебные органы выяснить, есть ли у г.Калатрава был ответственен за перерасход средств, потому что он не предоставил вовремя чертежи, необходимые для поиска строителя.

Grand Conceptions

Что касается перерасхода средств Валенсии, политик г-н Бланко сказал в недавнем интервью, что одной из проблем может быть то, что проекты г-на Калатравы содержат мало деталей. «Другие архитекторы точно знают, какие дверные ручки им нужны, где их купить и по какой цене», — сказал г-н Бланко. «Но Калатрава — полная противоположность.Его проекты не обладают такой точностью. Если вы посмотрите на файлы аквариума, который построил кто-то другой, они толстые. Но о проектах Калатравы всего пара страниц ».

Валенсии, где родился г-н Калатрава, есть о чем сожалеть сейчас, когда экономический бум Испании закончился. Правительство региона, возглавляемое правоцентристской Народной партией, потратило, например, около 180 миллионов долларов на строительство нового аэропорта, который не смог привлечь ни одной авиакомпании. И некоторые критики считают, что г.Город искусств и наук Калатравы как еще один памятник экстравагантности правительства, а не его. Они спрашивают, действительно ли Валенсии нужен оперный театр?

Но другие критики насмехаются над ландшафтными садами г-на Калатравы под металлическими арками, которые становятся такими горячими, что ни одна виноградная лоза не опутает их. Говорят, крыша концертного зала протекает. Однажды опера была затоплена штормом. Разве он не знал, что работает в русле реки?

Валенсийский архитектор, Висенте Бласко, в местной газете заявил, что Калатрава даже пытался покрыть стальные стены оперного театра мозаикой из битых белых плиток.(Этим прикосновением г-н Калатрава кивнул другому известному архитектору Испании, Антони Гауди, который предпочитал мозаику.) Расцвет, возможно, был хорошей идеей, сказал г-н Бласко, но это абсурд. Происходящая сейчас потеря устойчивости была предсказуемой. Он писал, что в дни, когда температура быстро меняется, сталь и черепица сжимаются и расширяются с разной скоростью.

«Может, кто-то продал ему какой-то специальный клей, но я этого не вижу», — сказал г-н Бласко в интервью. «Это так просто. Никто не ожидал, что это сработает.

Сантьяго Калатрава может быть самым ненавистным архитектором в мире, но он создал адскую библиотеку

«Вы высыхаете кровью». «Обильно неглубокий… китч». «Такое высокомерие». «Эпический бесполезный труд». «Пони с одним трюком».

Это всего лишь образец инвективы, адресованной одному из самых известных архитекторов мира — Сантьяго Калатраве. Несмотря на то, что многие его любят за его резкие, бросающие вызов гравитации и фотогеничные работы, он также, вероятно, самый ненавистный архитектор в мире. Многие из его проектов расходуют в несколько раз свой бюджет, их обвиняют в том, что они не функционируют (два скользких пешеходных моста, аэропорт без зала прибытия и оперный театр с местами без вида) или постоянно нуждаются в серьезном ремонте и поддержание.

На самом деле, мне трудно представить хоть одного человека за последние 30 лет, который несет ответственность за то, что правительствам всего мира пришлось заплатить больше денег за что-то, кроме войны!

Но это не очередная напыщенная речь о Калатраве. Вместо этого, если вы были разочарованы его зданиями или если вы только что прочитали одну из многих эпических съемок этого легко карикатурного художника, я бы посоветовал вам забронировать рейс в Цюрих и прогуляться по холму на западе. сторону города, пока не окажетесь за пределами довольно обычного серого каменного здания университета.Потому что внутри этого скромного исторического здания находится одно из лучших произведений Калатравы, фактически, одно из лучших произведений современной архитектуры, которое я видел за последнее время, и выбор этого месяца для нашей серии «Самые красивые библиотеки мира».

В здании, в котором находится Юридическая библиотека Цюрихского университета, нет ничего плохого. Его фасад в стиле модерн хорошо вписывается в эту часть города, которая возникла через десятилетия после падения старых городских стен в 1834 году. Он был спроектирован Германом Фирцем и завершен в 1909 году как L-образный аналог существующей постройки середины XIX века. века подготовительной средней школы, в которой два здания соединяются, образуя прямоугольную структуру с большим внутренним двором.

Внешний вид Юридической библиотеки.

Уильям О’Коннор

С годами прием на юридические факультеты университета рос и рос, пока не распространился по всему университету. Нуждаясь в центральной юридической библиотеке, университет в 1980-х годах предложил совершенно новое здание. Но тот был сбит. Поэтому в 1989 году он обратился к начинающему звездному архитектору города Калатраве, жена которого училась в школе, с просьбой преобразовать комплекс Фирца. В то время как школа, возможно, просто искала дополнение, которое дало бы ей больше места, то, что Калатрава в конечном итоге предложил, было чем-то гораздо более амбициозным, преобразующим, но в то же время скромным.Он превратит открытый двор здания в изящную библиотеку галерей из теплого дерева, освещенных сверху продольным стеклянным куполом.

Калатрава родился в Валенсии, и хотя его родной город является местом его крупнейшего проекта (Город искусств и наук, который сначала выглядит круто, но чем дольше вы смотрите на него, тем смешнее), именно в Цюрихе он получил докторскую степень в 1981 году, открыл свой офис и реализовал свой первый крупный проект — железнодорожную станцию ​​Штадельхофен, на которой были представлены все его характерные тантрические сооружения для парящих движений.Он быстро последовал за ним с двумя мостами, которые сделали его знаменитым: мост Бак-де-Рода в Барселоне и поистине впечатляющий Пуэнте-дель-Аламильо в Севилье (строительство которого было завершено только в начале 1990-х годов). Его защитники могут указать на его работы 90-х годов и их впечатляющие перевороты, когда Калатрава бежит, чтобы более поздние архитекторы могли просто ходить.

Именно в этот период его стремительного роста он получил награду за библиотечный проект, хотя на то, чтобы получить одобрение, потребовалось десятилетие, и он был завершен только в 2004 году.Но войти в это сегодня — значит поразиться тому, как он разработал что-то, что спустя почти три десятилетия все еще выглядит футуристичным и острым.

Если фасад в стиле модерн ничем не примечателен, но все же прекрасен, то его задняя сторона, которая, как ни странно, является входом в библиотеку, всего лишь ничем не примечательна. Вы входите в невзрачный белый вестибюль с низким потолком, затем проходите через вестибюль — первый шаг в классическом приеме сжатия и расширения, любимом многими архитекторами, — прежде чем пройти в зал библиотеки.Ваш взгляд немедленно и охотно направлен вверх от белого каменного пола, чтобы визуально подняться по шестиэтажным кленовым ребрам к куполу наверху. Это жуткое пространство, наполовину ковчег и наполовину фантастическая Валгалла, где бестелесный голос может объявить вашу судьбу.

Я говорю «бестелесный», потому что вы не можете видеть ничего, кроме самой конструкции. Когда думаешь о прекрасных библиотеках, старых и новых, столько всего прекрасного — видеть ряды книг. В частности, для современных библиотек, которые имеют холодную цветовую схему и дизайн, цвет часто исходит от корешков книг, разложенных на полках.Однако Калатрава, показав, насколько он может быть умен, взглянул на эту долгую историю проектирования библиотек и сказал: «Нет». Но то, что он сделал, прекрасно работает. Стоя внизу зала, вы не видите ни одной книги, ни одного ученика. Вместо этого, максимум, что вы получаете, — это периодическое прочистка горла или постукивание особенно интенсивного набора текста (некоторые области пришлось освободить от ноутбука из-за того, насколько сильно этот звук заполняет комнату).

На обоих концах пространства можно найти еще один фантастический элемент — стеклянные лифты, похожие на гигантские пневматические трубы.Оглядываясь вокруг, вы видите отреставрированные фасады исторического внутреннего двора, поскольку Калатрава, по сути, повесил в него свою библиотеку в форме глаза, придав пространству то, что он назвал «левиториальным характером… библиотека плавает во дворе, как если бы это была огромная часть. мебели.

Когда вы путешествуете вверх и вниз по шести этажам в лифте, вы, наконец, видите книги и студентов — вид такой же красивый, как и на первом этаже, но совершенно другой. В то время как вид с земли кажется чуждым, глядя вниз на стопки книг и студентов, можно попросту увидеть красивую библиотеку.

Можно увидеть отреставрированный фасад исторического двора и внешний вид библиотеки Калатравы.

Уильям О’Коннор

«Это не яркая работа, которая должна привлекать к себе внимание», — сказал архитектор в интервью вскоре после ее открытия. «Для меня было очень важно оставить ученикам что-то красивое и функциональное».

Библиотека — это не только эстетическое чудо, но и интересное с инженерной точки зрения.В куполе есть то, что называется «антибликовым устройством», которое не только предотвращает ослепление, когда свет падает на стекло под углом, но также поддерживает тепло в куполе и поглощает часть звука.

Слово, к которому я возвращался, пока (тихо) исследовал пространство, было умным. Возможно, это одно из самых недооцененных качеств в современной архитектуре, которая имеет тенденцию к крупным эффектным элементам, которые хорошо подходят для фотографий. Но здесь, в этом зале, искушение грандиозности устранено, возможно, тем фактом, что ее не видно с улицы, библиотека Калатравы является прекрасным свидетельством того, какой может быть архитектура, когда гений не сбивает с толку эго.

Железнодорожный вокзал Штадельхофен — Сантьяго Калатрава

«Как бы это ни звучало, беспорядочные, открытые и противоречивые черты города Штадельхофен и его краткость в ретроспективе кажутся идеальным стимулом для структурной изобретательности и остроумия Калатравы. Это место представляет собой большой разрыв или разрыв в структуре города вызвано наложением остатков старой системы городских стен и навязчивым, но кратковременным извержением железнодорожных путей над землей.

«График и уклоны, и кривые вдоль более чем одной оси. Резкое изменение уровня с востока на запад, пологий уклон и затем спад с севера на юг, а также резкая боковая кривая на путях на всем протяжении участка. складываются в геометрический кошмар или, как оказалось, ряд пространственных возможностей ».

— Роберт Харбисон с Паоло Росселли, фотографии. Существа из разума инженера: Архитектура Сантьяго Калатравы. p2-3.

«Станция Штадельхофен, являющаяся частью местной железнодорожной сети, должна выдерживать интенсивное движение, ожидаемое в ближайшие несколько лет.В результате добавляется третий путь вместе с прилегающей безрельсовой платформой. Основными конструктивными элементами являются защитная стена, отстоящая от платформ, галерея, закрывающая железную дорогу на ближайшей к горе стороне, недавно построенные мостовые соединения и торговый уровень, который действует как подземный переход к промежуточному пути.

«Двойственность горы и долины, которая возникает из-за расположения железнодорожной линии, подчеркивается структурными элементами между ними.Обе области соединяют легкие стальные мосты. Остальные элементы станции, крыши над путями, навесы и т. Д., Объединяются, чтобы передать максимально возможное единство ».

— из Вернера Блазера, изд. Сантьяго Калатрава: инженерная архитектура. Стр. 48.

Слова Создателя

«Эта широкомасштабная атака на городской пейзаж характеризуется организацией и повторением со стороны конструктивного элемента».

— Сантьяго Калатрава.от Вернера Блазера, изд. Сантьяго Калатрава: инженерная архитектура. стр.48.

Детали

бетон: 22 000 кубометров
железобетон: 2000 тонн
работы по опалубке: 53 000 квадратных метров
буровых столбов: 500 метров
изоляция: 8000 квадратных метров

Сантьяго Калатрава — Испанская культура

Хотите выучить испанский язык, наслаждаясь сиденьем в первом ряду в одной из самых захватывающих архитектур нашего времени? С Enforex это возможно!

Калатрава, международная суперзвезда архитектуры из Валенсии, имеет работы по всему миру.Будучи учеником нашей испанской школы в Валенсии, вы будете иметь легкий доступ к Городу искусств и науки Калатравы, невероятному комплексу науки и культуры, состоящему из огромных, элегантных и ультрасовременных зданий. Просто запишитесь на любой из наших разнообразных курсов испанского языка и откройте для себя потрясающие творческие здания Калатравы.

Читайте всевозможную информацию о жизни, влияниях, стиле и творчестве Сантьяго Калатравы, и мы надеемся скоро увидеть вас здесь, в Валенсии!

Сантьяго Калатрава: история жизни

Сантьяго Калатрава — один из самых известных дизайнеров в мире, чьи уникальные конструкции оставили следы его ног по всему миру.

Архитектор, художник или инженер? Богатство талантов Сантьяго Калатравы позволило ему проявить себя во многих сферах искусства, от росписи керамики до инженерного дела и, конечно же, в мире архитектуры. Но как он взрастил эти таланты?

Сантьяго Калатрава родился в Валенсии в 1951 году. Сначала он хотел стать художником. В 17 лет он планировал отправиться в Париж и погрузиться в процветающий плавильный котел, который был французской столицей в 60-х годах. Однако его идея так и не сработала, и в итоге он выбрал план Б — изучение архитектуры в Валенсии.Калатрава продолжал получать квалификацию, изучая аспирантуру по урбанистике, а затем в период с 1975 по 1979 год отправился в Цюрих, где получил степень доктора наук в области гражданского строительства.

Сантьяго Калатрава поселился и женился в Цюрихе, поэтому, естественно, это место стало его местом, выбранным для открытия его первого офиса. Начинать как новый молодой архитектор было сложно, и Калатрава провел несколько лет, участвуя в конкурсах и пытаясь прославить свое имя. После долгих попыток в 1983 году его дизайн был выбран для железнодорожного вокзала Штадельхофен в Цюрихе, который привлек к нему всеобщее внимание.

В следующем году заказ на проектирование моста Баха-де-Рода в Барселоне стал важным моментом в его карьере и привел к тому, что было заказано еще много мостов. Сегодня мосты Калатравы добавляют утонченности и изысканности многим из самых знаковых городов Испании, а также многочисленным международным достопримечательностям. Они стали достопримечательностями и туристическими достопримечательностями по всему миру, а также самым узнаваемым символом творчества Калатравы.

В 1989 году он расширил свою архитектурную практику, открыв офис в Париже, а два года спустя еще один в своем родном городе Валенсия.

С 80-х годов Калатрава устремился к звездам, набираясь силы для силы и используя свои таланты, чтобы раздвинуть границы современного дизайна и создать одни из самых вдохновляющих структур нашего времени. И он не подает признаков замедления, поскольку он продолжает работать над важными проектами, в первую очередь над Терминалом PATH Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.

С тех пор, как в 1987 году Сантьяго Калатрава был награжден премией Международного союза архитекторов Огюста Перре, он получил множество медалей за свою работу, а также 13 почетных докторских степеней.

Сантьяго Калатрава: архитектурный стиль

Калатрава, один из самых ярких новаторов современной архитектуры, черпает вдохновение в естественных и человеческих формах, сочетая их с тщательно подобранными материалами для создания эстетической гармонии. Его стиль уникален и символичен, он узнаваем во всем мире благодаря чувству движения, которое ему удается запечатлеть в неподвижном объекте.

Калатрава делает свои архитектурные сооружения настолько интересными, используя свои врожденные инженерные знания, чтобы использовать техническую структуру своего творения в качестве основы для своего дизайна.Подумайте о длинных широких линиях, абсолютно белых материалах и безупречном использовании стекла и света.

Тот факт, что большая часть его работ сосредоточена вокруг воды, например, Ciudad de las Artes y las Ciencias в Валенсии или его многочисленные мосты, придает его работам еще одно измерение. Отражения здания часто придают загадочность каждому произведению.

Работы Сантьяго Калатравы вдохновлены тем, что он видит вокруг себя, мгновенными образами и событиями. BCE Place Galleria в Торонто, Канада (1987–1992) вызывает ощущение защищенности пальмами, когда высокие белые колонны взмывают до крыши и разлетаются веером, как листья.Затем «ладони» соединяются вместе, образуя фантастически современный сводчатый потолок.

Плавный и стремительный полет элегантной птицы вдохновил на впечатляющее расширение Художественного музея Милуоки (1994–2001), огромные «крылья» которого открываются и закрываются вместе с музеем. Подобная птицеподобная структура, похоже, лежит в основе одного из текущих проектов Калатравы — Музей фотографии Катара будет иметь изящный дизайн, который открывается и закрывается в зависимости от количества солнечного света.

Сантьяго Калатрава также отвечает за новый постоянный транспортный узел Всемирного торгового центра, который в настоящее время строится.Этот изысканный дизайн должен быть выполнен из фирменной белой стали архитектора и представляет собой птицу, вылетающую из руки ребенка.

Сантьяго Калатрава: знаменитые работы

Есть так много замечательных зданий и мостов с печатью Калатравы, что мы не можем перечислить их все — вот некоторые из наиболее известных, на большинство из которых вы можете взглянуть.